Щит

Глава 4 Лидер

— Мост! Эй, Мост! — видящий в дверях радостно замахал своему другу. — Вон там! Она там. Ты её видишь? Она прямо там!

Его голос заглушил болтовню в бильярдной, выдернув меня из собственных мыслей настолько, чтобы тупо уставиться в его сторону.

Мы сидели в одном из захолустных баров Сиртауна, на краю склона холма с видом на тот участок долины, где находился человеческий монастырь и школа. Нижний этаж занимало интернет-кафе и магазин, который продавал все, от туалетной бумаги до бисквитов в шоколадной глазури и футболок с надписями на прекси для туристов.

На многих из них также красовалось лицо Вэша — а теперь, к сожалению, и моё тоже.

Верхний этаж был довольно скудным, а значит, сюда заходили в основном местные и эмигранты, но мало туристов. Мне нравилось проводить здесь время с Джоном и Касс, когда нам просто хотелось посидеть где-нибудь и выпить пива. В лагере Вэша алкоголя не водилось, а большинство других баров были такими людными, что толпа обступала меня в ту же секунду, как только я входила внутрь.

Кто-то давным-давно выкрасил стены бара на верхнем этаже в лимонно-жёлтый цвет.

К счастью, с тех пор краска выцвела и теперь щеголяла подтёками на задней стене, справа от древнего с виду бара. Сам бар казался смутно европейским, и возможно, когда-то был дорогим. Стойка, выполненная из соснового дерева, состояла из покорёженных полок с бутылками и зеркалом с замысловатой резьбой по металлу с краёв.

От ямок в полу бильярдные столы пошатывались прямо во время игры, но местные все равно наблюдали за двумя столами. Постеры Далай Ламы и изображения солнца и меча покрывали две основные стены.

Моя фотография стояла на самом баре, но она была довольно маленькой и не беспокоила меня.

Лампы над головой лениво качались по кругу всякий раз, когда кто-то в эспрессо-баре под нами хлопал дверью.

— Мост! Эй, Мост! Высокочтимая и Священная!

Не успев остановить себя, я повернулась лицом к мужчине у двери.

Мой взгляд в его сторону заставил его просиять ещё сильнее — и в любом случае, уже поздно. Каждый видящий и человек в помещении уставился на меня. Те, кто не заметил меня в толстовке и джинсах, теперь окинули меня повторным взглядом с таким же удивлением.

Покосившись на Джона и Касс, которые сидели со мной за баром, я мысленно вздохнула, а Джон рассмеялся.

— Он такой деликатный, — сказала Касс, потягивая пиво. — Прям неприметный как ниндзя.

Джон широко улыбнулся, наклоняясь ко мне.

— Как думаешь, он хочет твой автограф, Эл? Или просто потрогать тебя? Зарядиться магией Моста?

— Ага, — сказала Касс. — Я слышала, «конец света» в этом году на пике моды.

— Может, ты просто чихнёшь на него? — предложил Джон.

— Или пукнешь, — добавила Касс. — Учитывая, сколько момо[1] ты слопала утром, это может вырубить бедного парнишку на месте.

Я невольно фыркнула.

— Вы оба просто умора.

Я сделала глоток пива, которое тянула уже больше часа. Покосившись на просиявшего видящего, быстро направлявшегося в нашу сторону, я поводила кружкой по кругу, затем приняла решение и соскользнула со стула.

Я уже собиралась встать, когда охранник Семёрки направил этого парня прочь, настойчиво проводив его до самой двери и держа рукой за плечо.

Видящий выглядел недоумевающим, но подчинился.

Хоть Мэйгара здесь не было. К этому времени он уже впечатал бы беднягу в стену.

— Что ж, — сказала я. — Видимо, это сигнал уходить.

— Нет, останься, — Касс положила ладонь на мою руку. — Тебя теперь никуда не вытащишь. Потом найдёшь время побыть Великим Лидером.

Я взглянула на Джона, и тот кивнул.

Чандрэ встала по другую сторону от Касс. Она удержала равновесие, опершись рукой на плечо Касс.

— Да! — заявила она, и я едва не расхохоталась снова, осознав, что она действительно опьянела. — Оставайся, Мост! Сегодня праздник!

— Да, да, — сказала я, стараясь не закатывать глаза. — Я знаю.

Сегодня канун дня, когда они праздновали день рождения Сайримна. Мне пришлось привыкнуть к тому факту, что парень, которого я в детстве считала величайшим массовым убийцей всех времён, в мире видящих был типа народным героем.

— Ну так что? — Касс наградила меня ничуть-не-деликатной улыбкой, приподнимая бровь и салютуя каким-то фруктовым коктейлем.

С красной помадой и глубоким вырезом футболки она почти походила на прежнюю себя, какой я помнила её по Сан-Франциско. Однако она все ещё оставалась немного худой.

— Ревик скоро возвращается, верно? — спросила она.

— Он снова задерживается, — сказала я.

Об этом мне тоже не хотелось говорить.

— Да что за вечные задержки? — пробурчал Джон.

— Понятия не имею, — ответила я. Но я тоже задавалась вопросами, конечно же.

— Может, он боится причинить боль своей новобрачной, — сказала Чан, широко улыбнувшись и повиснув на плече Касс. — Тебя ж люди воспитывали и все такое.

Я наградила её тяжёлым взглядом.

— Что это должно значить?

— Ничего, — её тон сделался шутливо-серьёзным. — Просто он, наверное, осваивает медитативные техники, чтобы успокоиться. Ну ты знаешь… чтобы он не нанёс тебе необратимую травму, когда ему наконец удастся стащить с тебя одежду.

Я уставилась на неё с неверием.

— Иисусе. Да что с тобой?

Чан ещё сильнее навалилась на плечо Касс, хохоча.

— Ты уверена, что готова для него, Мост? Нам, видящим, нравится некоторая жестокость в сексе. Если он хранил верность, он будет голоден. Голодные видящие опасны, — она снова расхохоталась. — …Даже мужчины.

Она отпила пива, сжимая плечо Касс.

Касс пожала плечами и бросила на меня шутливо виноватый взгляд.

— Ну никуда с ней пойти нельзя, — сказала она.

— Чем, черт подери, вы двое кормили Чан? — пожаловалась я.

Я взглянула на Джона, который лишь улыбнулся и отмахнулся от меня.

— Не смотри на меня.

Чандрэ положила подбородок на плечо Касс, все ещё улыбаясь.

— Ты уже была с видящим, Мост? Не только с Дигойзом. С любым из нас?

Чувствуя, как краснеет моё лицо, я едва взглянула на неё.

— Отвали, Чан.

Видящая рассмеялась.

— Тебя ждёт сюрприз. Ему придётся быть осторожным, когда он сорвёт вишенку… ты же Мост и все такое.

— Чан! — я развернулась к ней, разозлившись по-настоящему. — Заткнись уже, ладно?

Увидев, что она поглаживает руку Касс, я застыла.

Я впервые осознала, что слепо не замечаю все эти ласки, и резко повернув голову, вскинула бровь и посмотрела на Касс.

Слегка закатив глаза, она бросила на меня нетерпеливый взгляд и пожала плечами с видом, который должен был говорить «Ну, ежу же понятно». Её лицо, все ещё остававшееся изящным в местах, нетронутых толстым шрамом, осветилось улыбкой.

Я видела, как Чандрэ переводит взгляд между нами, затем крепче сжимает плечо Касс. Я не могла не заметить собственнический посыл этого жеста, как и полный привязанности взгляд, которым Касс посмотрела на темнокожую видящую, когда подняла головой.

— Ха, — произнесла я, обращаясь сама к себе.

— Не пытаюсь оскорбить тебя, Мост, — сказала Чандрэ. — Просто дразню. Это традиция, знаешь ли, подтрунивать над новобрачными.

— Ну так заканчивай… — начала я, но тут от двери завопил кто-то другой.

— Мост! Смотрите, это Мост! Говорил же вам! Вот она!

Я мысленно вздохнула.

— Эй, Мост! — ещё один восторженный голос. — Это она, видишь! Помаши ей! Её воспитывали люди, маши! Да… вот так…

Я постаралась не замечать оживлённое махание руками в стороне у красной двери. Когда я улыбнулась и кивнула в ответ, коротко махнув ладонью, ещё больше восторженного бормотания донеслось с другого конца комнаты.

Я незаметно осмотрелась по сторонам, но мой охранник, похоже, исчез.

— Я избавлюсь от него, Мост, — сказала Чандрэ деловито. — Они не должны находиться здесь и беспокоить тебя.

— Да, да, — я отмахнулась от неё. — Именно этого мне не хватало… пьяной разведчицы с пистолетом. Все хорошо. Вы, ребята, оставайтесь здесь, мне все равно нужно найти Йерина. Остальные ребята из Адипана предположительно возвращаются сегодня. Мне нужно быть в лагере, чтобы поприветствовать их. Выполнить работу лидера.

Джон поднял взгляд.

— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

Я фыркнула.

— Чтобы ты сумел заценить всех хорошеньких мальчиков-видящих из Китая? Не, я так не думаю.

Я, конечно же, шутила, но Джон все равно немного залился румянцем.

Он ни за что на свете не вышел бы вот так на открытую охоту. Похоже, осознав, что я его дразнила, Джон быстро поиграл бровями.

— Разве это моя вина, что я так до неприличия привлекателен?

— Нет, — сказала я. — Не твоя. Но кто-то же должен нести это бремя, — затем, закатив глаза, я подловила его на лжи. — Хотелось бы мне, чтобы ты начал к кому-то приставать. Божечки-кошечки, Джон. Тебе тридцать два года. Ты получил непристойные предложения от половины холостых мужчин-видящих в Сиртауне и все равно проводишь все своё время с теми монахами, читая книги с какими-то каракулями и таращась в пустые стены.

— Я учусь, — он слегка покраснел. — Я правда не в настроении болтать с кучей перевозбуждённых видящих. Поверь в меня немножко, сестрёнка.

— Я в тебя верю. Я в тебя очень верю. Что насчёт того парня, Гаренда? Он, кажется, неплохой парень. И хорошенький.

— Видящие слишком неразборчивы в связях, — он взглянул на Чан, затем, как будто вспомнив, обратно на меня. — …Без обид. Я имел в виду холостых. Я правда не хочу быть забавой недели. Они все равно заинтересованы во мне только потому, что я продолжаю отвечать отказом.

— Нет, — сказала Чан, грозя пальцем на манер видящих. — Нет, они заинтересованы потому, что ты до неприличия хорошенький и чертовски перевозбуждённый под этой своей дерьмовой маской человеческого монаха, — она глотнула ещё пива. — Ты дурак, червяк. Зачем отказываться от идеально хорошего секса? Такая пустая трата времени.

Я рассмеялась.

— Видишь? Мне даже больше не нужно читать тебе лекции. У тебя здесь есть Чан, — я скорчила рожицу. — Только надеюсь, что обычно я не кажусь такой… грубой.

— Не кажешься, — Джон глотнул газировки. — …Обычно.

Когда я хотела сказать что-то ещё, он меня перебил.

— Просто забей, Эл. Я не нуждаюсь в уговорах, ладно? У меня все хорошо.

— Ладно, ладно, — я подняла ладони. — Это в любом случае типичная проекция. Раз уж мне ничего не перепадает, я решила, что могу сунуть нос в твою личную жизнь, верно?

Джон покачал головой, издав отрывистый смешок.

— Конечно.

Похлопав его по плечу, я соскользнула со стула как раз вовремя, чтобы заметить четырёх видящих, прокладывавших себе дорогу в мою сторону. Опешив, я остановилась, затем улыбнулась, натянув маску лидера.

Они безвредны.

Кроме того, Вэш прочитал мне лекцию о морали и о том, как моё присутствие здесь дало им надежду. Согласно его словам, прибытие Моста помогло некоторым осмыслить те зверства, которые они вынуждены терпеть от рук людей.

В его логике имелся смысл, вроде как, но я все равно чувствовала себя так, будто играю в пьесе, не зная сценария.

Я сделала осторожный шаг, все ещё улыбаясь, и они расступились, позволяя мне пройти и благоговейно касаясь моей одежды, пока я направлялась к двери. Лишь двое из них заговорили; остальные, похоже, хотели только постоять возле меня. Я чувствовала шёпот их света вокруг меня, пока они делали уважительные жесты руками. Их головы оставались склонёнными, пока они следовали за мной к дверям.

Добравшись до выхода, я тут же застыла, увидев толпу за прямоугольным окном в двери. Вот тебе и путешествие инкогнито. Должно быть, это как-то связано с праздником Сайримна.

Натянув на лицо широкую улыбку, я приготовилась, открывая дверь.

В этот самый момент кто-то схватил меня за руки сзади.

Я вскрикнула, когда мои ноги оторвались от пола. Однако кто бы это ни был, он меня не ударил; меня повалили на пол. Не успела я даже вздохнуть, как он накрыл меня своим телом.

Секундой спустя я услышала выстрелы, за которыми тут же последовал звук бьющегося стекла.

Затем раздались крики.

Посмотрев в сторону бара, я увидела, что мои друзья уже скатились со стульев и присели у длинной стойки. Чандрэ полностью переключилась в деловой режим, все следы опьянения стёрлись с её лица. Она жестами переговаривалась с кем-то другим в комнате, держа Касс за запястье и резко щелкая пальцами.

Джон уже держал оружие в здоровой руке.

В эти дни я едва его узнавала.

Раздалось ещё больше выстрелов.

Я услышала ещё больше криков на улице внизу, но они становились тише, так что толпа, должно быть, бросилась врассыпную. Кто-то стрелял из винтовки через окно бильярдной буквально в полудюжине футов от места, где я лежала. Но выстрелы были направлены не в меня; стреляли в кого-то снаружи.

Двое других пробежали мимо меня, ринувшись через распахнутую дверь, болтавшуюся на петлях, и поспешно сбежали по скрипящей деревянной лестнице за ней.

Секунды спустя те же ноги затопали по улице.

Мужчина, лежавший на мне, наполовину придавливал меня своим телом; и все, о чем я могла думать — это то, как мне хотелось, чтобы он с меня слез.

Давление тут же ослабло — и это сказало мне как минимум одну деталь. Он был видящим. Я все ещё чувствовала его сердце, бьющееся у моей спины.

Подняв взгляд, я посмотрела ему в глаза, поразившись близости его серых радужек.

— Спасибо, — сказала я.

Ответив мне таким же оценивающим взглядом, он улыбнулся.

— Всегда пожалуйста, Высокочтимый Мост.

***

Несколько часов спустя я проскользнула в щель между ткаными шторами, занавешивавшими вход в просторную комнату с бамбуковым потолком.

Картина синего солнца и меча во всю стену встретила меня вместе с деревянным алтарём, уставленным свечами и медными изображениями различных богов и богинь, которые составляли пантеон видящих. Множество золотых гобеленов, украшенных замысловатой синей, золотой и белой вышивкой, висели по обе стороны. За алтарём открывалось окно на Гималаи, которое все ещё казалось мне нарисованным пейзажем.

Первым я увидела Вэша, который сидел, скрестив ноги, перед каменным камином по другую сторону алтаря. Он улыбнулся, увидев меня.

Его похожие на монахов ученики с ровными лицами не улыбнулись.

Касс и Джон добрались сюда наперёд меня, как и Чандрэ. Они все сидели у дальней стены возле ряда более молодых разведчиков, во многих из которых я узнала друзей Мэйгара. В отличие от учеников Вэша они носили уличную одежду, многие были густо покрыты татуировками.

Я заметила видящего, который повалил меня на пол бильярдной. Он наблюдал за мной через всю комнату. В серых глазах светилось любопытство.

Конечно, я спросила, кто он такой, перед тем как прийти сюда.

Ответ удивил меня, и не только потому, что я слышала о нем. Его звали Балидор, и я впервые услышала это имя от Ревика на корабле, на котором мы плыли между Ванкувером и Россией.

Балидор являлся старшим разведчиком Адипана — загадочного и элитного коллектива разведчиков, верных Семёрке. Представители Адипана были легендами — своего рода священными монахами-воинами, которые действовали и обучались втайне, и членство в их рядах было в высшей степени эксклюзивным. Большинство видящих из Адипана отбирались для вербовки вручную, ещё в детстве — на основании их потенциального ранга видящего, а также по другим различным чертам света и характера, известным только избранным.

Обычно они действовали тайно, из убежища где-то в Памире. Очевидно, годами они действовали больше согласно мифу, но в последнее время, если верить Йерину, они стали визуально более активными в мирах людей и видящих.

Ревик немало расхваливал их во время наших тренировочных сессий. Он отдельно упоминал именно этого мужчину, выставляя его своеобразным супергероем видящих.

Его звали просто Балидор. Без кланового имени.

Все в Адипане отказывались от клановой принадлежности, когда вступали в их ряды. Их кланом становился Адипан.

Согласно Дорже и Йерину, Балидор только-только приехал в Сиртаун, но его люди тайно охраняли меня на протяжении недель. Теперь он опустился перед Вэшем на одно колено и замер, наполовину подняв ладонь в жесте.

Я чему-то помешала.

«Вовсе нет, Высокочтимейший Мост, — вежливо послал Балидор, поднимаясь с колена. Он жестом показал мне подойти и обезоруживающе улыбнулся. — Мы ждали тебя. Я всего лишь хотел выказать своё почтение».

Я кивнула.

— Я понимаю. Я могу подождать, пока вы закончите.

— Нет необходимости, — сказал он, делая шаг назад.

Услышав, как он говорит по-английски, я осознала, что сама использовала этот язык. Большинство видящих в Азии не знало английского. Опешив, я лишь ещё раз кивнула.

Балидор напоминал человека средних лет, что говорило мне, что он наверняка перевалил отметку в четыреста лет. И все же нельзя знать наверняка. Чандрэ с виду казалась мне двадцати с небольшим лет, но от Мэйгара я узнала, что ей больше двухсот лет — в два раза старше Ревика, хотя Ревик выглядел на тридцать.

Однако, согласно Мэйгару, Чандрэ выглядела молодо для своих лет. Я думала обо всем этом, приближаясь к ним, и удивилась, увидев улыбку Балидора.

«Так и есть», — послал он.

Он с кивком улыбнулся Чандрэ, которая посмотрела на меня и закатила глаза с выражением «Ну спасибо».

И все же я понимала, что это её не волновало. Ей все равно не нравились парни.

Чандрэ фыркнула. Я видела, как губ Балидора касается лёгкая улыбка, а затем его взгляд проследил за Чандрэ до Касс.

А от него ничего не ускользало, от этого Балидора.

— Итак, — сказала я, прочистив горло. Я перешла на прекси, язык видящих. Как я уже говорила, большинство видящих не говорили по-английски. Однако мой прекси все ещё оставался плохим — если верить Мэйгару, мой акцент просто «комичен». И все же я могла понимать большую часть сказанного, особенно с фоновой помощью Вэша.

— Мы можем начать? — сказала я.

Балидор склонил голову, садясь обратно и присоединяясь к кольцу видящих, сидевших со скрещёнными ногами.

Все они выжидающе смотрели на меня.

Я кивнула Балидору, и все взгляды метнулись к нему. Он поклонился мне в знак благодарности. Мне пришлось подавить желание махнуть ему рукой в жесте «ой да приступай ты уже к делу».

Формальности для видящих играли большое значение.

Слегка улыбнувшись, он повернулся к остальной группе.

— Мы поймали одного из стрелков, — он взглянул на меня. — Женщину. Она не из местных. По предварительным сканированиям ясно, что некогда она была в Шулерах — у неё остался Барьерный отпечаток после отсоединения от Пирамиды. Мы пока не определили, кому она верна теперь, но мы уловили некую организацию, возможно, группу отщепенцев, образовавшуюся после смерти Галейта. Другого, мужчину, все ещё отслеживают. Мне сообщают, что мы должны догнать его к закату. Веллингтон…

Он взглянул на меня, затем пояснил для остальных.

— … Создание-Териан, которое притворяется человеческим президентом Соединённых Штатов, Итаном Веллингтоном… располагает значительным количеством видящих, которые его защищают, и похоже, с каждым днём их все больше. Мы определили двадцать шесть личностей в его непосредственном окружении, не считая тех видящих, которые работают в Секретной службе или других подразделениях правоохранительных органов, которым поручена его охрана. Сюда также не включены люди из его личного персонала. Он передвигается между несколькими конструкциями в Белом Доме, частных резиденциях и правительственных зданиях. Некоторые из них укреплены на базе конструкций, которые существовали во времена, когда Дэниэл Кейн… существо, которое мы теперь знаем как Галейта… занимал кресло президента.

Говоря, он показывал вспышки образов.

Прожив большую часть своей жизни в Америке, я узнавала многие места. Те, что мне незнакомы, скорее всего, касались конкретно Веллингтона или настолько приближены к вопросам армии и безопасности, что настоящие кадры не попадали в новостные ленты.

— После распыления основной сети Шулеров… — продолжил Балидор.

Он помедлил, пока краткая вспышка показывала коллективной группе рушащуюся Пирамиду, разваливавшуюся на опорах. Я ощутила, как все видящие в комнате помедлили, чтобы безмолвно выразить признательность мне. Это ощущалось почти как пауза после упоминания имени погибшего человека.

И вновь я мысленно вздохнула.

— …Похоже, он сделал своим приоритетом завладение ключевыми элементами человеческой инфраструктуры, — сказал Балидор, вновь слегка улыбаясь мне. — Вышеупомянутыми главенствующими постами в армии и корпоративной сфере, но также и в коммуникациях.

Он посмотрел на меня, неожиданно мрачно поджав губы.

— …Включая все новостные каналы, которые человеческая публика считает легитимными. Так что твой интерес в том, чтобы выдать его как видящего, не представляется возможным на данном этапе, Высокочтимый Мост. Такая стратегия также несёт в себе определённые угрозы.

Я моргнула, затем посмотрела на Вэша.

Очевидно, мои идеи уходили куда дальше, чем я осознавала.

— Например, — добавил Балидор. — Теперь у нас есть основания полагать, что тело Веллингтона на 100 % биологически человек. Так что разоблачение такого рода может ударить по нам же. Это также выставит его мишенью террористов, что даст ему право применить ещё более драконовые ограничения гражданских прав на его территории. В самом наилучшем варианте это ещё сильнее подорвёт твой имидж среди людей.

— Что ещё? — я жестом показала ему продолжать.

— Он явно пытается изолировать Соединённые Штаты как единый географический и политический объект в отдельной Барьерной конструкции. Он хочет отрезать их от остального мира.

Балидор послал вспышку с образом пузыря света, который затвердевал над массивом суши Соединённых Штатов.

— В пределах Штатов он разжигает межрасовую напряжённость, и не только между Сарками и людьми. Он также распаляет этнические предрассудки, в том числе и против людей, чьи предки происходили из Азии. Он делает это в основном посредством деликатных фраз в своих речах.

— Ради чего? — заговорил один из монахов. — Какой цели это служит?

Я заметила, что остальные монахи также подались вперёд, сцепив длинные пальцы на коленях или сложив ладони перед собой и ожидая ответа Балидора. Традиционные видящие питали огромный интерес к взаимодействиям и конфликтам между людьми. Вещи, имевшие очевидное значение для того, кто воспитан человеком, большинству видящих казались непостижимыми.

Однако Балидор никак не мог принадлежать к этому лагерю видящих.

Он побывал как минимум в двух крупных человеческих войнах. Дорже также рассказывал мне, что Балидор был лидером Адипана, когда они помогали устранить Сайримна. Он показывал мне фотографию последней охотничьей экспедиции, которую они вставили в рамку и повесили в одной из молитвенных кабинок.

В центре стоял человек, который нанёс смертельный выстрел — перебежчик из баварской армии с редким именем Рабан Новотны, позднее известный как «Галейт»… то есть, тот самый Галейт.

Однако глядя на фото, я понимала, почему никто не установил связи.

Фотография была зернистой, и Галейт исчез вскоре после этого, по слухам будучи убитым злыми видящими. Когда он сорок лет спустя объявился как Дэниэл Кейн, ещё один человек, кто бы мог соединить эти две детали, особенно учитывая, что он не постарел?

На той же фотографии, прямо возле Галейта, стоял Балидор.

Он смотрел не в камеру, а на горящее поле, держал на сгибе руки винтовку немецкой пехоты и слегка хмурился. Он выглядел практически так же, как сейчас, но куда более грязным.

Я спрашивала у Дорже, как Балидор не узнал Дэниэла Кейна, когда тот позднее занял пост президента. После неловкого молчания Дорже немного виновато признался мне, что большинство видящих еле-еле различает людей между собой.

Из Барьера они все выглядели одинаково.

Согласно Дорже, Балидор, наверное, просто решил, что Дэниэл Кейн внешне очень походит на Рабана Новотны, и больше не задумывался об этом. Большинство видящих все равно на самом деле не верило, что именно Галейт совершил решающий выстрел. Тот факт, что Кейн всегда определялся тестами как человек, отмёл все причины присмотреться к нему поближе.

Люди, в конце концов, за пятьдесят лет старели внешне.

Теперь, в комнатах Вэша, Балидор лишь пожал плечами в ответ на вопрос монаха. Он взглянул на меня, затем повернулся лицом к мирным, ненасильственным видящим, сидевшим вокруг него полукругом.

— Чтобы умножить паранойю и агрессию, — объяснил он. — Помочь другим людям, гражданским, ощутить желание развязать войну против людей, которые лично им не сделали ничего плохого. Заставить этих же людей бояться тех, с кем им придётся сражаться.

Я видела, как монахи перешёптываются с тревожным видом.

Я не хотела выглядеть бесчувственной, но мы не могли подходить к этому как к антропологическому эксперименту.

— Ладно, — я прочистила горло. — Балидор? Каковы твои мысли? Мы можем повлиять с китайской стороны?

Балидор тихо щёлкнул языком, качая головой.

— Теперь мы подозреваем, что у Териана есть как минимум одно действующее лицо на высоком посту в китайском правительстве, — сказал он. — У нас возникли сложности с определением, кто это. Это серьёзная помеха в поиске путей эффективного воздействия. В данный момент китайское правительство также переживает серию фракционных расколов. Мы подозреваем, что Териан подогревает эти проблемы и убеждает их, что война — самый простой способ объединить население.

— Однако китайцы не так наивны в отношении видящих, — добавил Балидор. — Следовательно, не только Териан блокирует наши попытки добиться успеха. Мы должны вести переговоры с фракциями, которые пытаются из Китая узнать, какие внешние воздействия могут провоцировать беспорядки. У них имеется несколько тысяч своих прекрасно обученных разведчиков, многие из которых искренне верны китайскому правительству. Мы пытались поговорить с несколькими из них, убедить, что мы не хотим причинять вред их хозяевам, но они относятся к нам с сильным подозрением.

— Самые элитные из них с рождения воспитывались в Запретном Городе. Некоторые из пожилых росли и играли вместе с королевской семьёй. Это совершенно другой сорт видящих-солдат, которых культивирует Китай. Их почитают как мудрецов, с ними обращаются как с семьёй, и они включены во многие аспекты религиозных и традиционных китайских верований, а также коммунистические идеалы «братства». Эти видящие высших эшелонов, известные как Лао Ху, «Люди Тигра», скорее всего, не станут нам доверять просто из-за того, кто мы такие.

Я села и скрестила ноги, плюхнувшись на пол, хоть я и знала, что это расстроит монахов. Со своим рангом «старейшей души» я должна была все время находиться выше уровня их глаз.

В данный момент для этого понадобилось бы сложить стопку подушек в комнате, лишённой стульев, а меня это не волновало.

Я видела, как некоторые видящие напряглись, их лица отражали противоречие, пока они пытались решить, как им изменить позу, чтобы я оставалась выше уровня их глаз.

Вэш жестом показал им, что все хорошо, и улыбнулся мне.

— …Тактика Териана по разжиганию войны в Соединённых Штатах кажется вполне прямолинейной, — продолжал Балидор. — Веллингтон обвинил Китай в том, что они дают приют видящим-террористам и используют деньги от нелегальной торговли видящими, чтобы укрепить свою армию и финансировать терроризм с целью подорвать положение Соединённых Штатов. Он утверждает, что предатель, Кейн, им помогал.

Я мысленно вздохнула.

— Так что теперь? Как заставить их говорить с нами?

— Я объяснил тебе сложности, Мост Элисон.

— Ладно, но это же временные проблемы, верно? — взглянув на их пустые лица, я раздражённо выдохнула. — Мы никогда не остановим это без помощи Китая. Вы это понимаете, верно? Они нужны нам. Особенно нам нужны тамошние видящие. Как нам убедить их сотрудничать? У нас есть там какие-то контакты?

Монахи с любопытством уставились на меня.

— Остановим это, Высокочтимый Мост? — вежливо произнёс Балидор. — Что остановим?

— Войну. Ну, ты понимаешь… я тут ищу решения.

Монахи уставились на меня с откровенно разинутыми ртами. Затем все они посмотрели на Вэша. Древний видящий посмотрел мне в глаза. Он по-доброму улыбнулся, издав своего рода цокающий вздох.

— Ты не можешь остановить Смещение, Элисон, — мягко произнёс он. — Наша надежда — смягчить наихудшие его проявления, замедлить… если возможно, то повлиять на направление войны, чтобы дотянуться до тех людей, которым можно помочь с переходом. Я не считаю что-либо из этого жалким. Чем дольше мы сдерживаем боевые действия, тем больше у нас надежды подготовить почву, найти способы достучаться до людей, пока ещё не слишком поздно.

Он снова вздохнул, и этот вздох казался искренним.

— …Но ты не можешь остановить Смещение, Элисон, — сказал он. — В итоге люди должны пройти через крайние неудобства. Иначе они не изменятся.

Я уставилась на него, затем на круг видящих. Если не считать Вэша, то только на лице Балидора отражалось что-то помимо пустого недоумения.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы опознать во взгляде его серых глаз сочувствие.

***

Той ночью я лежала без сна на спине и смотрела в бамбуковый потолок.

Я хотела смотреть на это рационально — или, может быть, суеверно, как они.

Однако я не могла. Я читала литературу об этих войнах. Предположительно, они убивают все деревья, «затмевают солнце», «заставляют океаны кипеть», «убивают все, что ползает, летает или карабкается». Дети будут рождаться с дефектами, будут свирепствовать болезни, людям будет не хватать еды, воды и чистого воздуха.

Не в таком мире я хотела жить.

Я бы никому не пожелала такого мира.

И ещё Ревик. В глубине души я не отказалась от идеи прожить жизнь с ним, даже в отрыве от всего этого. Я знала, что не могла просто сбежать и играть в домики, как большинство людей, но я думала, что мы можем получить хотя бы часть такой жизни — при условии, конечно, что он тоже хотел пожить так со мной.

Он задерживался уже на три недели после ориентировочной даты возвращения.

Если верить их изначальным словам, все указывало на целый месяц.

Так что я лежала и волновалась. Я волновалась из-за войны, и я волновалась за Ревика. Я знала, что все это время притягивала его к себе, но в кои-то веки я просто позволила боли разделения быть там, не пыталась замаскировать её или притвориться, что я в порядке.

Я не в порядке. Я не в порядке уже долгое время.

Не считая всего остального, не считая жизни видящей, конца света, псевдо-брака — я скучала по нему. На протяжении тех нескольких недель, что мы провели вместе на корабле, Ревик стал моим лучшим другом. Вопреки всем нашим проблемам, всему, что случилось за тот год с небольшим, что мы знали друг друга, я все равно доверяла ему больше всех, за исключением Джона и Касс.

Я хотела поговорить с ним об этом.

Я хотела поговорить с ним о войне, о Териане, о том, что мне делать. Я хотела знать, считал ли он тоже, что война неизбежна. Я гадала, сказал бы он те же вещи, что и остальные. Что попытки остановить войну — это пустая трата времени.

Свернувшись калачиком на тонком матрасе, я пожелала, чтобы он вернулся домой.

Я знала, что он этого не почувствует, потому что дюжина разведчиков наблюдала за его светом, следя, чтобы ничто не добиралось к нему извне.

Но в глубине души я думала, что он действительно услышал меня под всеми этими щитами, и что он понял.