Щука с золотыми сережками

Глава 18 Конец утятницы

Долго совещались рыболовы. И-что больше всего удивляло воспитанников детдома — главную роль в этом совещании играл младший Голубков. Детдомовцы, всегда ожидавшие каких-нибудь новых чудес от своих гостей, уже сто раз посылали разведчиков к окну гостевой комнаты, и разведчики, возвращаясь, доносили:

— Леня говорит, а они слушают… Петя сердится, а Саша его уговаривает…

Но вот гости вышли из комнаты, предводительствуемые тем же Леней. Разведчики проследили, что все трое прошли к Игнату Перфильевичу, и прекратили наблюдение, боясь попасть на глаза самому председателю колхоза и надеясь, что Леня, вернувшись, сам расскажет все.

А Леня в это время сидел на скамейке в комнате председателями слушал, как Саша просит у Игната Перфилье- вича ружье.

— Охота теперь запрещена, — сразу же отказал Игнат Перфильевич.

— Да мы только потренируемся, — упрашивал Саша.

Петя сидел с таким каменным лицом, как будто и не слышал этого разговора.

— Нет, вы все-таки скажите, зачем вам ружье? — любопытствовал Игнат Перфильевич. — Может, вы решили его переконструировать? Так оно мне нужно такое, какое есть. Может быть, вы хотите его электрифицировать?

Петя фыркнул, а Леня даже глазом не моргнул, он только удивлялся терпению брата.

Саша не хотел говорить о том, зачем им понадобилось ружье. Он теперь знал по опыту, что нельзя хвастать раньше времени. Конечно, это не примета, которых так боялся Петя, но хороший работник доказывает свою правоту не хвастовством, а мастерством. Поменьше хвастай да получше делай! А то хвастовством так руки свяжешь, что придется у соседей помощи просить…

Ничего не объясняя, Саша продолжал упрашивать Игната Перфильевича, пока наконец председатель не сжалился над ними:

— Ну хорошо, дам вам ружье, только, чур, друг друга не поранить. А может, вам еще дать одностволку Ижевского завода? Тоже хорошее ружье, особенно для начинающих охотников.

Игнат Перфильевич вышел в соседнюю комнату и вынес оттуда два ружья и патронташ с патронами. У Лени разгорелись глаза, он уже как бы чувствовал ижевку в руках. Двустволку ему, конечно, не доверят, а вот ижевку…

Саша сначала удивился, чхо Игнат Перфильевич так быстро дал себя уговорить, но, подумав немного, он понял, что председатель колхоза догадался, зачем им нужно ружье.

К озеру они шли чуть не крадучись. Ружья за плечами смущали еще больше, чем когда-то удочки, — слишком много народу знало о приключениях рыболовов. Поэтому охотники поторопились столкнуть лодку на воду и отплыть подальше от села.

Проплыв километра три, Саша, сидевший на корме, направил лодку в тихую заводь.

— Что же мы теперь станем делать? — нехотя спросил Петя, вылезая на берег.

Он был недоволен выдумкой Лени и считал, что, взяв ружье, рыбак изменяет своему призванию.

— Тренироваться! — спокойно ответил Саша. — Представь себе, сколько будет хохоту, если мы на глазах у всех промажем в два ружья!

Леня поинтересовался, как они будут тренироваться, и получил невозмутимый ответ:

— А вот увидишь.

Пока что Леня видел, что неудачи на друзей действуют по-разному: Петя все больше горячился и нервничал, а Саша становился холоднее, спокойнее, будто от каждой неудачи делался старше.

Саша вытащил из лодки заранее припасенную доску- и принялся обтесывать ее топориком. Из доски получилось что-то похожее на щуку.

Леня был недоволен — он никак не предполагал, что тренировка окажется такой простой. Стоит ли порох напрасно тратить — надо просто сесть в засаду и убить щуку… Но мнения Лени никто не спросил.

Снова сели в лодку и отплыли на глубокое место. Саша, стоя на корме, размахнулся изо всех сил и бросил доску острым концом в воду. Она нырнула метра на три. Саша внимательно изучал ее движение.

Выловив доску, он швырнул ее снова и скомандовал:

— Стреляй!

Петя выстрелил в воду.

Лене показалось, что весь заряд угодил в доску. Он поймал доску и с удивлением увидел, что на ней нет ни одной пробоины.

— Не попал! — разочарованно воскликнул он.

— Конечно, не попал, — спокойно подтвердил Саша. — Потому что тренировки не было и законов преломления света не знает. Надо целиться ниже мишени сантиметров на десять и под углом градусов в сорок пять. Ну-ка, попробуй еще! — обратился он к Пете.

Саша снова швырнул доску. Петя выстрелил. Теперь он стрелял с азартом. В училище Петя считался лучшим стрелком, потому Саша и настоял на его участии в этой охоте.

В доске было три пробоины.

Только после пятого выстрела Петя попал точно в центр мишени. Потом стрелял Саша. У него получилось хуже, чем у Пети, и ружье передали Лене. Леня, приглядевшийся к стрельбе, ухитрился с первого выстрела попасть в центр доски, вторым — тоже, третьим — расщепил доску, и пришлось прекратить стрельбу. После этого Саша вздохнул и объявил, что одностволку надо вручить Лене, второе ружье — Пете, а сам он возьмет на себя общее руководство.

Лене стало жаль брата, которому досталась такая неинтересная роль, и он, поколебавшись, сказал:

— Может, ты сам будешь стрелять?

— Это почему же?

— Ну все-таки… Что это за дело — руководство?

— А разве командир отряда все делает сам? И в разведку, и в наряд, и в секрет? Плохо ты военное дело знаешь, Леня! Тот командир и хорош, который умеет каждому бойцу дать дело по способностям. Вы стреляете лучше меня — вам и ружья в руки, а я буду следить за щукой.

Но Леня видел, что брату не меньше, чем ему, хочется застрелить щуку.

Время близилось к вечеру, когда рыболовы вернулись на птичью ферму. Тут встал непредвиденный вопрос: как взять приманку для утятницы? Петя настаивал, что надо пойти прямо к Светлане и попросить у нее какую-нибудь беспородную уточку. Но Саша категорически отказался раскрывать секрет охоты раньше времени.

— Ага, боишься, что Светлана закудакает!

— Да ну тебя! — рассердился Саша. — Как ты не понимаешь, что нам нельзя еще раз осрамиться на глазах у всех! Если ты скажешь Светлане, зачем тебе нужна утка, она обязательно выйдет на берег посмотреть на охоту. А вдруг ничего не получится? Надо просто взять утку, привязать ее леской к лодке — и всё. Либо мы убьем щуку— тогда одной уточки Светлана не пожалеет, либо мы ничего не добьемся — тогда, может, и утка уцелеет.

— А вдруг возьмешь какую-нибудь породистую, да и убьешь ее? — продолжал сомневаться Петя. — Светлана говорила, что у нее тут есть утки и мясные, и яйценоские, и жировые. А ведь ты не птицевод, как разберешь?

Леня, не ввязывавшийся в спор и только сжимавший в руках ружье от нетерпения сесть в засаду, не выдержал:

— А я сейчас пойду и узнаю у самой Светланы Тимофеевны. Она и не догадается. Подождите меня!

Он сунул ружье брату и выскочил из лодки на берег. Саша хотел было остановить его, но Леня уже был далеко.

Только возле птичников он пошел медленнее, высматривая Светлану Тимофеевну.

Светлана продолжала возиться с цыплятами. Цыплята выросли за один день, а может быть, просто у них высох и встал дыбом желтенький пушок, сразу сделав их круглее и больше.

Леня, постучавшись, вошел в птичник. Полюбовавшись цыплятами, гревшимися в синих лучах, он исподволь приступил к разведке:

— Как вы, тетя Света, с таким хозяйством справляетесь? Ведь у вас и цыплята, и утята, и гуси…

— Иди ко мне в помощники, Леня, научу! — ответила Светлана, удивленная этим неожиданным интересом к ее хозяйству.

— Я гусей боюсь, — признался Леня. — Уж очень они злые.

— Чего же их бояться! — засмеялась Светлана. — Не дразни их — они и шипеть не будут.

— А как вы уток отличаете? — перешел к главному Леня. — Говорят, у вас есть разные породы. А по-моему, они все одинаковые!

— Ничего подобного!

Светлана подозвала Леню к окну и показала на плавающих птиц:

— Вон видишь серых мелких уток? Это наследство, которое я получила от прежнего птицевода. Они и маленькие и яйца плохо несут. Их мы постепенно заменяем новой породой — белыми мясными и рябыми пекинскими. А серых пускаем в пищу. Вот скоро начнется уборка урожая, и мы передадим в столовую сотни полторы этих уток…

Она могла еще долго рассказывать об особенностях своего хозяйства, но Леня уже отступил от окна.

— Спасибо, тетя Света! — крикнул он и побежал со двора так поспешно, что птицы взлетели облаком вокруг него.

«Зачем же он приходил?» — удивилась Светлана и, не поняв ничего, углубилась снова в работу. Она выбирала из инкубатора последних цыплят, выклевывавшихся из яиц, и отсаживала для просушки под большую электрическую лампу.

А Леня что есть духу бежал к рыболовам. Вскочив в лодку, он оттолкнул ее и сказал:

— Можно взять любую серенькую мелкорослую утку.

— Ты сказал Светлане, зачем она нам?

— Вот еще, стану я военную тайну раскрывать! Я подошел как разведчик. Все выяснил и отступил без потерь!

Саша и Петя переглянулись, но промолчали. Только позже, когда Саша поймал серенькую уточку и привязал ее, Петя сухо сказал:

— Ну смотри, Леня, если нам от Светланы попадет…

— Не попадет! Их все равно в столовую должны передать.

И Леня невольно вздохнул, глядя, как уточка, досадливо покрякав и подергавшись, утихла и, плавая неподалеку от лодки, испуганно поводила черными глазками. Все- таки ее было жаль…

На берег вышла Нина с барабаном. Лодка, спрятанная за корягой, ей не была видна. Когда Нина принялась выстукивать на барабане приглашение к обеду, Саша

• сказал:

— Если щука схватит утку, стреляйте на два метра ниже нее. Щука берет добычу снизу. Петя будет следить за привязанной уткой, а мы с Леней — за другими, которые станут отставать от стаи.

Все в лодке замерли. Утки и гуси плыли к берегу. На глубоком месте осталась только привязанная уточка. Она подергалась-подергалась и успокоилась. Так прошло несколько минут. Нина перестала барабанить, вся птичья стая была уже на берегу. Вдруг привязанная уточка жалобно крякнула и нырнула. Саша хрипло, будто у него пересохло в горле, закричал:

— По цели — огонь!

В то же мгновение раздались, сливаясь друг с другом, три выстрела. Петя успел нажать на оба курка, Леня выстрелил вдогонку. Иссеченная дробью вода как будто закипела. Затем бугор распался, и все увидели уточку, тяжело колыхавшуюся на воде с опущенной головой В то же время рядом с уточкой мелькнуло что-то белое. Саша одним ударом весла подогнал лодку к 5тому пятну.

— Скорее! Я ее вижу! — кричал Леня.

К берегу бежали испуганные залпом люди. Леня схватил багор и стоял, расставив ноги, прицеливаясь в светлосерое брюхо щуки. Она была метра в полтора длиной. Слабо поводя хвостом, щука постепенно приходила в себя и вдруг перевернулась вверх спиной. Должно быть, выстрелы только оглушили ее. Она уже готовилась уйти в воду, когда Леня ударил багром и… промахнулся. Багор задел щуку, поранил ее.

Тогда Леня стал прижимать ее багром к борту лодки. Но щука оживала, и у Лени не хватало сил, чтобы справиться с нею. Петя бросил ружье и кинулся к нему. Он схватил щуку за морду. Нечего было и думать втащить щуку в лодку, пока она жива.

На счастье, Светлана сообразила, что произошло на озере, и столкнула на воду свою лодку. Петя почему-то шопотом повторял:

— Леня, брось багор, помоги Саше! Брось багор, помоги Саше!

Светлана подоспела во-время и поставила свою лодку рядом. Щука все больше набиралась сил. Тогда Светлана выхватила у Лени багор и сильно ударила щуку.

Саша толкнул лодку к берегу. Петя выскочил прямо в воду и, поднатужась, выбросил щуку на берег.

Он попал правой рукой в жаберную щель и накололся на жаберные зубы. Они были почти такой же величины, как и в пасти. Из руки потекла кровь.

Леня прыгал в лодке, не в сйлах сдержать свою радость. Только Саша был совершенно спокоен.

Щука была на берегу и еле-еле шевелила хвостом.

Вокруг собиралось все больше народа. Уже кто-то перевязывал Петину руку. Нина плыла на лодке, чтобы подобрать убитую уточку. Игнат Перфильевич подбежал к щуке и ударил ее по голове обухом топора. Потом он вскрыл ее. В желудке щуки среди водорослей леЛали утиные кости и перья. Теперь все видели, что убита именно утятница.

Светлана шагнула к Саше и поцеловала его в щеку. Саша побагровел и опустил глаза, не зная, бежать ли ему или уж перетерпеть все.

Из толпы показался Дмитрий Николаевич. Увидев Леню, гордо стоявшего с ружьем у ноги, как какой-нибудь Кожаный Чулок из книги Фенимора Купера, Дмитрий Николаевич укоризненно покачал головой, и Леня вдруг исчез. Но когда Дмитрий Николаевич рассмотрел утятницу, он переменил гнев на милость. Однако теперь Леню было трудно найти в толпе. А когда его все-таки вызвали, вид у него был совсем не героический. Ружье он сунул Саше и подходил тихо, заплетаясь ногой за ногу.

— Ну, Леня, детдом может гордиться тем, что один из наших воспитанников принимал участие в этой охоте! — громко сказал Дмитрий Николаевич, словно не замечая смущения героя. — Вы освободили колхоз от очень опасного хищника…

В это время Нина закричала из лодки:

•— Светлана, утка-то привязана!

— Ах, хитрецы! Так они для этого и подсылали ко мне Леню?

— Он сам ходил, — пояснил Петя. — Мы боялись, как бы не убить породистую утку, а он решил узнать у вас, какую можно взять.

— Что же он обиняками спрашивал? Разве бы я не дала любую для такого дела!

Щуку решили взвесить. Каждому хотелось нести ее, но Игнат Перфильевич решил, что нести должны сами бхот- ники. Сначала взялся было Саша, но когда он взвалил голову щуки на плечо, щучий хвост остался лежать на земле. В ней оказалось метр сорок пять сантиметров. Тогда щуку взвалил на плечо Петя.

По селу шли процессией. Впереди — Петя, за ним — Саша, за Сашей — Леня. А уж за ними — толпой — остальные.

Взвешивали щуку у завхоза. Она весила тридцать пять килограммов.

Вечером в детдоме собралось много гостей. На дворе, на виду у всех, кипел большой котел с ухой. Старшие детдомовцы дежурили возле котла, а младшие, нетерпеливо постукивая ложками, ждали ужина. Гости сидели вперемежку с детьми. А охотники в сотый раз, и каждый по- своему, рассказывали об охоте. И надо прямо сказать, Леня рассказывал интереснее всех.

Уха не понравилась. Щучье мясо оказалось жестким и безвкусным. Оно пахло тиной и озерной водой. Но все хотели попробовать знаменитую утятницу, так что в конце концов осилили котел до дна. Только сами охотники, чуть попробовав ухи, предпочли жаркое из утки, которая служила приманкой. Светлана тоже присоединилась к ним. Она не только не могла есть щуку, но и слышать больше о ней не хотела.