Щука с золотыми сережками

Глава 20 Водяной уходит

Три часа они плавали над омутом. Профессор лежал на носу лодки, рассматривая дно через особые очки, которые он называл поляроидными. Он чертил карту дна, отмечая все коряги, закрывавшие подход к убежищу водяного.

Профессор дал Саше и Пете посмотреть через поляроидные очки, и молодые рыболовы без всякого напряжения увидели дно, плавающих рыб, водоросли, мелкие ракушки, которые передвигались по дну, чертя за собой длинные тонкие полоски. Это были удивительные очки'. Они позволяли видеть через воду так же ясно и четко, как человек с хорошим зрением видит сквозь воздух.

Саша, едва взглянув в очки, тут же увидел водяного.

Щука стояла под огромной корягой, сама похожая на корягу. Он сказал об этом Викентию Ивановичу, и профессор сразу отобрал очки, чтобы самому разглядеть чудовище.

Обратно возвращались молча. Профессор о чем-то думал, молодые рыболовы терпеливо ожидали, что он скажет. А на берегу их встретил Леня с целой ватагой ребят. Он сразу бросился к лодке с вопросом:

— Поймали?

И был очень разочарован, когда Саша отогнал его, ничего не ответив.

Викентий Иванович захотел узнать, кто этот чересчур любопытный паренек, и, услышав, что это брат Саши, пожелал познакомиться с Леней. И они пошли рядком — огромный профессор и маленький Ленька. Ленька, конечно, рассказал профессору, что это он придумал убить утятницу из ружья. Пете все это очень не нравилось, но Леня не отставал от Викентия Ивановича, а тот почему-то не протестовал против участия маленького Голубкова в их большом деле.

Ленька пришел даже на сбор рыбаков. Саша и Петя пытались дать ему понять, что не следует такому маленькому путаться в дела взрослых, но Леня сидел рядом с Викентием Ивановичем, и было неудобно переговариваться с ним или угостить его тумаком, которого он, конечно, заслуживал, так как то и дело вмешивался в серьезный разговор.

Рыбаки были все пожилые, солидные люди. Узнав, что их вызывает на помощь профессор, они пришли со своими сетями, иглами и мотками ниток. Помогать так помогать!

В один голос рыбаки подтвердили, что никаким неводом. закоряженные щучьи омута обловить нельзя. Да, собственно говоря, за щуками на озере никто специально не охотится. Другое дело — судаки. И поймать их легче, и охота интереснее.

Местные рыбаки ловят судака на кружкй — этакий деревянный поплавок, на котором намотано метров пятнадцать лесы, а приманкой пускают на тройнике живого малька. Говорил больше пожилой колхозник Ситков, уже известный Саше и Пете по рассказам Лени.

— Занятное это удовольствие, товарищ профессор! Поживите у нас с недельку, мы вас этой охоте обучим.

С той поры-, как Преславное соединили каналами с другими озерами, судака здесь развелось много. Иной раз не успеваешь за кружками следить, так и хватает мальков. А уж если он схватит приманку — не уйдет! Может километра два протащить кружок, пока ты догонишь его на лодке.

Профессор с удовольствием слушал рассказ Ситко- ва. Затем Викентий Иванович сказал, что он знает способ, как обловить омут. Тут уж рыбаки навострили уши. Им и самим было бы интересно пощупать недоступные омута, рыба в них непуганая.

Профессор набросал в своей записной книжке чертеж сети. Это был круглый намет с поплавками в верхней части купола, чтобы сеть не сразу падала на дно, и с грузилами по нижнему краю намета. В нижний край вшит тросик, которым можно стянуть сеть, когда она коснется дна. Такой намет должен накрывать рыбу как бы мешком. Его можно опускать между корягами в любом омуте. Рыба, увидев падающую сеть, ринется вверх, чтобы не оказаться прижатой ко дну. А в это время намет будет уже затянут и рыба окажется в мешке.

Такую снасть рыбаки похвалили, и только Ситков, которому уже приходилось встречаться с водяным, возразил:

— Он сетей не боится, любую рвет!

— А мы двойную сделаем.

— Разве что двойную… — все еще недоверчиво пробормотал Ситков.

Оказалось, что почти все рыбаки так или иначе встречались с водяным. Некоторые даже замечали золотые сережки на его жабрах, но считали, что это им померещилось, и никогда не рассказывали о них, боясь насмешек. Услышав откровенный разговор об этом, профессор повеселел. Среди своих рыбаки перестали стесняться и рассказывали о водяном все, что знали и слышали. По их словам получалось, что эта щука умнее всех других рыб и чуть ли не такая же умная, как сами рыбаки.

— Дядя Ситков, расскажи, как тебя водяной без сапога оставил, — попросил кто-то из рыбаков.

Но Ситков только хмыкнул и нахмурил густые брови.

Эту историю он не захотел вспоминать, зато рассказал, как лет десять назад, перед самой войной, он участвовал в большой артельной тоне. Невод был метров на двести, и рыбы было поймано великое множество.

Когда невод был уже наполовину вытащен, с озера, через верх сети, на глазах у всех перепрыгнула в невод огромная щука. Развернувшись у берега, щука с силой ударила в сеть и прорвала невод в самом мешке, где битком было набито рыбы. Конечно, вся рыба ушла, осталось только несколько лещей и судаков, запутавшихся в крыльях невода.

Ситков, шутя, уверял, что захваченные в невод рыбы послали какую-нибудь шуструю рыбешку гонцом к водяному — просить помощи. Ничем другим не объяснить, почему щука прыгнула в невод из чистой воды. Ситков считал водяного начальником над всеми рыбами в озере.

— Да разве рыбы говорят! — возмутился Леня. — Как они могли послать гонца к водяному!

— Конечно, нет, — поддержал его Петя.

— А вот в этом как раз вы и ошибаетесь, Забавин! — вдруг сказал Викентий Иванович. — Пословица: «Нем, как рыба» — свой век отжила. Советские ученые не только подслушали, как «говорят» рыбы, но и изобрели способ поисков рыбьих стай по звукам, которые они издают.

Не только мальчики, но и рыбаки вытаращили глаза на профессора: «Не шутит ли?» Но Викентий Иванович не шутил. Он продолжал ровным, спокойным тоном:

— Оказалось, что рыбы сообщаются между собою звуками. Каждая порода объясняется по-своему. Одни — ртом или жабрами, их звуки похожи на чмоканье. Другие ударяют или трут лучами плавников, что называется — стрекочут. Третьи резко сжимают плавательный пузырь, и тогда слышны булькающие звуки. А так как звуки в воде слышны в триста раз сильнее, чем в воздухе, то и расслышать их рыбам легче. На Черном море есть рыбаки-слухачи, которые ныряют в воду и подслушивают движение рыбьих стай. Они даже узнают, что делают рыбы — кормятся или просто отдыхают. А ученые заменили слухачей гидрофонами и подслушивают «рыбий разговор» прямо с судна.

— Чем же рыбы слышат? — спросил Леня. — Ведь ушей-то у них нет!

— А вот и есть! — усмехнулся профессор. — У рыб есть слуховые нервы, они расположены на боку. Там даже чешуйки дырчатые. Кроме того, у некоторых рыб есть еще лунки на голове, наполненные особой слизью. И это тоже слуховой орган…

Изготовление сети под руководством профессора заняло не больше часа. Викентий Иванович решил спускать и поднимать намет прямо с лодки.

К омуту плыли на четырех лодках. А когда пришли на место, увидели на берегу человек десять колхозников во главе с Игнатом Перфильевичем. Они пришли помогать рыбакам и молча, чтобы не спугнуть рыбу, стояли у самой воды.

Сеть сбрасывали с двух лодок устьем вниз. Было видно, как, упав в воду и погружаясь, она постепенно приобрела- очертания купола. Когда грузила коснулись дна, рыбаки принялись тянуть веревки, пропущенные по краям сети, затягивая устье мешка. Все, что было накрытосетью, должно было остаться в ней.

Лодки, стягивавшие сеть, сошлись. Сеть была заперта накрепко. Оставалось поднять ее.

Солнце уже заходило, и от берега легли на воду черные тени. На берргу разожгли костер: Он отражался в воде и двигался, как будто живой красный зверь. Колхозники перекликались с рыбаками: «Скоро вы там? Помощников не надо?» А рыбаки, покрикивая: «Раз-два — взяли!», подтягивали сеть.

Вот она показалась на поверхности, вздувшись огромным черным бугром, вспенивая тихую воду. И сразу в ней затрепетала попавшаяся ’верховая рыба — узкие, стремительные язи и плоские жерехи. Вот показался осклизлый бок леща. Это уже шла глубоководная рыба. Вслед за лещом ударили в ячеи сети несколько щук чуть поменьше метра в длину. Сеть тяжело заколыхалась.

Потные рыбаки, низко склонясь к бортам, продолжали тащить сеть. То один, то другой распрямлялся на мгновение, вытирал лицо и снова хватался за край сети. Петя, Саша и еще несколько человек вынимали застрявшую в ячеях рыбу. Некоторые места сети были похожи на шубу, сшитую мехом наружу, — столько рыбы застряло в ячеях. Все участники охоты нет-нет, да и поглядывали в воду, ожидая, не покажется ли то чудище, которое они собирались поймать. Уже больше половины сети было вытащено в лодки, а тянуть становилось все труднее.

— Коряг нацепляли и поднимаем! — хмуро сказал кто-то из рыбаков.

— А может, это водяной держит? — опасливо спросил другой и отодвинулся от борта.

Говорили все почему-то шопотом.

— Скорее! Скорее!

Викентий Иванович сам взялся за сеть. Его большая сила тут была очень кстати.

В это мгновение в кругу, образованном сетью, показалась огромная щука. Она медленно и спокойно поводила длинной головой, оглядывая людей тусклыми темными глазами. Золотые планки на кольцах, продетых через жаберные кости с обеих сторон рыла, тускло поблескивали, когда шука поворачивала голову.

Викентий Иванович, увидев ее, как-то странно икнул и выпустил сеть. Спохватившись, он снова вцепился в веревки» рванул сеть на себя с такой силой, что щуку качнуло с боку на бок. Сеть пошла быстрее. Профессор тянул ее так, что чуть не опрокинул лодку, и приговаривал плачущим голосом:

— Давай, давай, товарищи!.. Еще, голубчики… Ну, совсем немного осталось!

Тут черная, обросшая мхом щука, больше похожая на бревно, чем на рыбу, вдруг перевернулась через голову, показала хвост и рванулась вниз. Все участники охоты разом закричали:

— Держи!

— Не сдавай сеть!

— Тяни сильнее!

— Попалась, голубушка!

Люди на берегу тоже что-то кричали.

И вдруг сеть напряглась, веревки словно зазвенели, таща за собой все четыре лодки. Послышался какой-то подозрительный треск, испуганные крики. Сеть внезапно ослабла, рыбаки в лодках попадали, а профессор, мелькнув в воздухе сапогами; свалился в воду.

Тут начался такой переполох, что невозможно было ничего понять. Кто-то вытаскивал профессора. Трое рыбаков ругались между собой, обвиняя друг друга в том, что сильно потянули, не дали слабину. А между тем сеть — двойная сеть! — болталась клочьями в воде, и рыбы стаей уходили в дыру, оставленную щукой.

Когда разорванную сеть подняли в лодку, стало совсем темно. Нечего было и думать о повторении лова. Лодки тихо пошли к берегу.

Разожгли костер. Викентий Иванович молча разделся и повесил свои гигантские сапоги на колья для просушки. Рыбаки все еще продолжали ссориться, как будто слабина или затяжка сети могла иметь какое-то значение при той силе, которой обладала щука.

А Саша, подкладывая в костер хворост, размышлял: «Столько трудов — и все напрасно! Неужели это чудовище и выловить нельзя?» Он обернулся и посмотрел снизу вверх на профессора, стоявшего у костра:

— Викентий Иванович, как вы думаете, теперь щука уйдет из омута?

— Нет. Такие старые щуки любят жить на одном месте. А наши сети, как вы сами видели, молодые люди, не очень-то ее путают. Эх, если бы у меня было время!

— Все равно рвать сети без толку не стоит, — проворчал Ситков. — Вы — люди ученые, можно что-нибудь другое придумать.

— А я бы и придумал, да времени нет. Мало ли есть способов поймать рыбу! Ее ловят и электросветом, и электротоком, и прямо выкачивают из воды рыбонасосом…

— Ну, уж насос тут не применишь, — усомнился Ситков. — Разве что все озеро выкачать. Сорок лет рыбу ловлю, а про такое не слыхивал!

— Ах, разве здесь лов! — с горечью сказал Викентий Иванович. — Какую-то щуку не могли вытащить! А как же на Каспии вытаскивают белуг по тысяче килограммов?

Здесь рыбу ловят по старинке, а в других местах ее добывают новыми способами.

— Расскажите про новые способы! — умильно попросил Леня. — Вот Саша на свет насекомых ловил, а как же рыбу-то?

На берегу он чувствовал себя спокойнее и опять начал приставать к Викентию Ивановичу.

Викентий Иванович сел поближе к костру и начал рассказывать — он любил делиться с другими своими знаниями:

— Всякие есть ловушки. Свет привлекает и рыбу. Местные рыбаки, наверно, этот способ знают. Рыбу разыскивают на ее береговых стоянках с помощью костра, который горит на подставке, прикрепленной к носу лодки.

— На «козе», значит, лучат, — пояснил кто-то из рыбаков.

— Да-да, вот именно на «козе». Рыба видит свет, но не уходит, и ее бьют острогой. Рыбаки обычно считают, что рыба спит, но на самом деле ее привлекает свет… Теперь ученые много новых способов разработали. Так например, они применили радары — особые радиоаппараты, которыми во время войны обнаруживали вражеские самолеты. Рыболовецкие суда — разведчики — ищут в море рыбьи стаи. Ищут и радарами, и эхолотом, и звукоуловителями, и другими способами. А когда найдут, вызывают по радио остальные суда флотилии. Как видите, наука здесь объединилась с практикой… Многие виды рыб — сельдь, например, кильку, анчоус — ловят с помощью электрического света. С борта судна или с пловучих буйков спускают в море мощные электрические лампы. Стаи, привлеченные неожиданным светом, плывут к нему и кружатся вокруг ламп, как в хороводе, а в это время участок лова окружают сетями, и рыба не успевает уйти… Применяют и другие электрические ловушки. Опускают, например, в воду два индуктора и сильным электрическим разрядом усыпляют на. некоторое время рыбу, а затем обметывают ее сетями… Кто-то тут не поверил, что рыбу ловят насосами, но этот способ лова теперь широко применяется. Насос вместе с сильными лампами опускают в воду. Рыба идет на свет, ее затягивают насосами и выбрасывают прямо на палубу судна… Да что говорить, ловушек много, а вот щуку поймать мы так и не сумели! — с досадой закончил профессор и принялся одеваться.

Мальчики, конечно, могли бы всю ночь слушать эти рассказы, но Викентий Иванович был так раздосадован, что даже Леня не решился больше приставать к нему.

Рыбаки направились к лодкам. Викентий Иванович постоял возле той лодки, которая была приготовлена под садок для щуки, вздохнул и сел в нее. Ребята, при его молчаливом согласии, уселись с ним. Петя греб, Саша правил, а Викентий Иванович, прижав к себе продрогшего Леню, о чем-то думал, и никто не осмеливался нарушить молчание.