– Я не просил. Апчхи! – тут же вскинулся Йорик. – Ты сама пришла меня спать. А можно было и так оставить. Я уже почти смирился со своей участью.
– Ты же… крысенок! Две недели от роду, если не меньше.
– Да. – Крыс развернулся ко мне и шевельнул усами. Его черные глазки бусинки забавно пучились в разные стороны. Такой глупый вид и такая серьезная речь! – Но я крысенок и… Как бы тебе помягче сказать, чтоб ты не ругалась и не нервничала? В общем, помнишь те знаки в камере?
– Допустим, – нахмурилась я.
– Ну вот я родился из-за них. Долго был в блаженном ничто и почти растворился, как вдруг меня втянуло в тело этого хилого зверька. Ты не переживай! Я все еще твой малыш. просто голос удалось настроить только так.
– По старой памяти от тела пропойцы, – насмешливо произнес Ру.
– Крысы болеют часто, легкие слабые, бронхам каюк. И если чуть расслаблюсь, голос дает петуха. Вот так.
Встав на задние лапки, крыс пронзительно заверещал. Лошади запрядали ушами, нервно покосившись друг на друга лиловыми глазами. Мол, что хозяева чудят!
– Не хочешь забрать своего малыша? – ехидно предложил инквизитор.
– Ты, парень, поаккуратнее со словами. Апчхи! – возмутился крыс. – А то я сижу в опасной близости от твоего этого самого. Ценного. Дорогого. Лелеемого.
Такого инквизитор выдержать не смог. Он схватил Йорика за шкирку и передал мне. Я тоже не горела желанием пускать на колени разумного крыса, который еще и угрожает, но стало жалко этот пушистый комок. Как только Йорик примостился у меня на ногах, я обнаружила, что у его в зубах зажата монета. Целый золотой!
– Эй! – возмутилась я. – Это еще откуда?
– Самое ценное, – отрапортовал крыс, – похищено! Пока только частично.
– Твоя крыса меня обворовала? – спросил Ру.
– На один золотой, – кивнула я.
– И на десять поцелуев, – добавил Йорик, хитро блеснув глазками. – Она меня на ночь в макушку поцеловала!
– Неправда, – смутилась я.
– Не целовала? – с видимым облегчением уточнил Ру.
– Не десять раз.
Инквизитор зыркнул на крыса. Тот напушился и зафырчал. Когда оба успокоились, Йорик счел важным добавить:
– Так что твой первый поцелуй с хозяйкой был с привкусом крысиной жопки.
– Еще хоть одно слово, – мрачно произнесла я. – И я вас обоих придушу!
Йорик и Ру замолкли. Их битва перешла на другое поприще. Они испепеляли друг друга взглядами. Нет бы искать место для ночлега!
Я занялась тем, что умела лучше всего. Прищурилась и снова настроила свое зрение на Чащу, магию, на энергию леса и его обитателей. Вскоре передо мной появилась тонкая ниточка, ведущая в реке. Не став ничего объяснять, я просто тронула пятками лошадь и направела ее в нужную сторону. Ру безропотно последовал за мной.
Когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, мы выехали на удобную полянку, в паре сотен метров от которой текла река. Крыс понятливо вскарабкался мне на плечо. Я спешилась и стреножила кобылку.
– Ночуем тут, – решила я. – Купаться по очереди. Я первая. Ты собери хворост. А ты, раз уж хорошо воруешь, попробуй унести все шишки с места под лежак. Если приду, а кого-то из вас нет…
Не закончив предложение, я обвела выразительным взглядом мужчин. Вот что за напасть, Истле? Взяла в напарники инквизитора, а он оказался тем единственным в Оплоте, кто еще не потерял чувство юмора. Завела питомца, и тот оказался наглым пройдохой. Почему судьба не подкинет мне кого-нибудь спокойного и тихого, как я?
Богиня не ответила. Видимо, она, как и я, любила тишину и одиночество. И не торопилась ввязываться в диалог с глупыми смертными.
Скинув одежду и осмотревшись, я зашла по колено в воду, не рискнув погружаться глубже. Конфликты с русалками у меня были не редкостью. В их стихии я чувствовала себя беспомощно, а уж после мавки и вовсе побаивалась лезть на рожон. Быстро обмывшись, я вернулась на поляну. В самом центре потрескивал костер, рядом лежала куча хвороста и аккуратно срубленные топориком толстые ветки. На лежаках друг напротив друга сидели крыс и инквизитор и резались в карты. На мой приход они не отреагировали.