Сердце дьявола

Глава 27

– Когда-то давно на свете жила девушка. Она была первой красавицей на деревне, и на вышивку мастерицей. Гордостью родителей стала дочка. За ее работами приезжали купцы с дальних стран, именитые люди из городов готовы были драться между собой за искусное шитье. Да вот только не везло девице с семьей. Уже созрела она, но так и не смогла полюбить никого. В девках ходила.

– Может, ей одной хорошо было, – фыркнул Йорик.

– Цыц! – одернул его Ру. – Не мешай рассказывать.

– Пора девицы уже подходила к концу, и родители начали беспокоиться. Любимое дитя осталось без жениха, когда все соседские девки уже нянчили второго младенца. Начался спор, как это часто бывает. Отец и мать просили не воротить нос от добрых молодцев, принять предложение, а там уж стерпится-слюбится. Но негоже было ей, мастерице каких еще свет не видывал, выбирать первого встречного. Она отказалась. Они сильно повздорили, и девица ушла на бережок, поведать свою печаль-кручину глубокой водице.

– Странные у нее собеседники, пчхи! – прокомментировал Йорик.

– В оригинале могла и топиться пойти, – задумчиво произнес инквизитор.

Я подбросила в костер сучьев, взметнулся сноп алых искр. Даже уголья сверкали не так ярко, как глаза инквизитора.

– Не порть сказку, – тихо попросила я. – Не пойдет она топиться, когда вся жизнь впереди, а игла способна сотворить чудеса в твоих руках.

– В твоих? – недоуменно повторил крыс.

– Оговорилась, – улыбнулась я. – Так вот, девица села на берегу и принялась думать. Как ей избежать брака с нелюбимым? Как убедить родителей, что вот-вот появится ее истинная пара? Настоящая любовь дорогого стоит. Страшно было глупышке ее проворонить.

Я ненадолго замолчала, собираясь с мыслями. Крыс и инквизитор терпеливо ждали продолжения. Йорик уже сладко позевывал, но укладываться не собирался, пока не дослушает историю. А я рассчитывала, что они оба от скуки начнут клевать носами и не заметят, что у них остался часовой. Мне лишние вопросы ни к чему. Не хочу спать и не буду. И это не их проблемы.

– И она зашла в воду, – продолжила я. – Прямо в сарафане и расшитой узорами рубахе. Подхватило ее течение и унесло, да так бы и не выбралась из воды девица, если б не добрый молодец.

– Какой? – поторопил Йорик.

– Уж точно не болтливый и надоедливый, – усмехнулся Ру.

– Он был красив, – сказала я, припоминая, – и добр. И спас девушку, которая чуть не стала русалкой. Он вытащил ее на берег, утешил, даже к родителям проводил. И, что удивительно, юноша не стал свататься, не попросил руки девушки в награду за спасение. Только на следующий день на крыльце она обнаружила букет васильков, синих, как ее глаза. И еще через день появился новый подарок. Девица не первый раз получала знаки внимания, потому направилась к спасителю. Она сразу сказала ему, что ее сердце точно лед. Нет в нем ничего живого. Молодец ответил, что весной из-под снега появляются самые красивые и нежные цветы. И лед треснул. Но так и не сломался.

Ру подал мне кружку с отваром, предлагая смочить горло. Я с благодарностью кивнула. Говорить так много и так долго было не в моем стиле. Горло першило от непривычной нагрузки.

– Тот юноша не был жителем деревни, и промысел его считался почетным. Рыбак, мореплаватель, ловец жемчуга. Много всего испробовал на своем веку добрый молодец, а потом окончательно стал соленым. Такие сходят на берег лишь на миг, чтобы вновь вернуться на корабль. Но сердце молодца впервые не звало в море. И когда пришел сезон, юноша оставил его на берегу. С той самой девицей. На память она подарила ему красивый кушак на зависть всем, красный, вышитый самоцветами. Он сиял ярче солнца и притягивал взгляды. Многие говорили, что то была лучшая работа мастерицы.

– Но он уплыл, – мрачно констатировал Йорик.

– Не оставлять же ему дело всей своей жизни? – пожала плечами я. – Мастерица тоже не бросила бы иглу, чтобы быть с любимым.

– Так-то оно правильно, – задумчиво потер подбородок Ру, – но разве ж это любовь? Рыбак мог добывать себе товар с берега. Мастерица могла чуть реже браться за работу.

– Она была уверена, – сказала я. – Она верила в это всем сердцем. Для нее это была любовь. Та самая. Настоящая. И моряк вернулся. Он сошел на берег и первым делом пошел к ней.

– Свататься? Апчхи! – произнес крыс.

– Нет… – Я покачала головой. – Говорить о любви. Клясться, что они будут вместе всегда. Мастерица ему верила. Она сшила ему три дара, которым мог позавидовать сам Светлобог. Один – кафтан, который защитит от шальной стрелы не хуже кольчуги. Второй – рубаха, которая согреет сердце в самую злую зиму. И третьим даром стала лента, что всегда укажет путь домой. А за этим последовала ночь любви, самая сладкая ночь в ее жизни.

Я умолкла. Мне нужно было перевести дух. В горле стоял колючий ком.

– Она проснулась, – тихо продолжила я. – Но молодца не было рядом. Рано утром их корабль уплыл. Девица снова пришла на берег. Она долго плакала, но все еще верила, что ее любовь – большая, чистая и настоящая – вернется. Прошел месяц, моряка все не было. Дальше тянуть было нельзя. Она сделала… что должно. И ее сердце снова сковал лед, только на сей раз под ним была лишь выжженная пустота, неспособная породить жизнь. Девица пришла на берег в последний раз. Она плакала горько. Плакала по моряку, который так и не вернулся, плакала по ребенку, которого не было, плакала по любви, которая оказалась мифом. И так было велико ее горе, так сильна боль, что произошло невероятное.

– Моряк вернулся? – благоговейно прошептал крыс.

– Такое бывает только в сказках, – криво улыбнулась я.

– Это же сказка? – прищурился Ру.

– Нет, это история. Моряк не вернулся. Может, его корабль разбился. Может, его взяли в плен пираты. Но чаще всего в таких историях добрый молодец не возвращается потому, что ему незачем.

– Грустно, – вздохнул крысенок. – Апчхи!

– Жизненно, – фыркнула я. – Случилось другое. Девица выплакала свои глаза. Везде, куда попала соленая влага, выросли прекрасные цветы. Их назвали в честь той девушки – Ирис. Люди запомнили ее историю, только не поняли. Эти цветы стали символом любви, верности. Их очень любят жены рыбаков. Мол, слезы девицы, которая понимала горе разлуки. Многие теперь выращивают их в своих садах. И утешаются, глядя на них в ожидании своих мужей.

– А что стало с девицей? – хрипло спросил Ру.

– Какая разница, – пожала плечами я.

– Я хочу знать.