Сгореть дотла

Двадцать восемь

БЕТАНИ

Меня сейчас стошнит.

Желчь подступает к горлу, когда мама тянет меня по коридору к комнате рока, взяв под руку.

Я знаю, что бы ни находилось по ту сторону этих дверей, это погубит меня. Я не готова. Я никогда не буду готова, но это не имеет значения, во всяком случае, для них. Когда я войду в эти двери, я уже никогда не буду прежней девушкой, и я уже чувствую, что умираю внутри.

Мне приходится заставлять себя продолжать переставлять одну ногу на каблуке перед другой, пока Брюс идет рядом с нами, упираясь пистолетом в спину Хантера.

Черт.

Это… Это выходит за рамки дозволенного, но вид ствола, прижатого к темно-синему блейзеру Хантера, подсказывает мне, что именно мне нужно делать, а именно соглашаться со всем, что они говорят. Затем, я надеюсь, мне удастся убедить покупателя отпустить меня, может быть, вернуть меня обратно или что-то в этом роде, я ни хрена не знаю, но я отказываюсь сдаваться без боя. Мне просто нужно найти подходящее время, чтобы сделать свой ход, когда Хантеру ничего не будет угрожать.

— Расправь плечи, — приказывает моя мама, когда мы останавливаемся у двойных дверей, не потрудившись взглянуть на меня, поправляя прическу. Я встаю прямее, заставляя себя почувствовать уверенность, которой она от меня ожидает, но это труднее, чем я ожидала.

Нервы скручиваются у меня в животе, ладони потеют от страха. Я снова перевожу взгляд на Хантера. Он ничего не говорит, даже не моргает. Как будто прямо сейчас он маскирует свою вину, зная, что я делаю это, чтобы обезопасить его. Я хочу сказать ему, что он не должен ничего чувствовать, что я его не виню, но я не хочу доставлять никому из этих придурков удовольствия.

Боже, ругательства готовы сорваться с моих губ, грохочут в голове, и я виню во всем Райана.

Райан.

Черт.

Ну вот, я снова начинаю.

Я просто… хотела бы, чтобы он был здесь. Он бы знал, что делать и как выбраться из этого, в то время как я тону еще до того, как переступила порог.

— Помни, что можно и чего нельзя, Бетани, — шипит мама, как раз в тот момент, когда отец распахивает двери с другой стороны.

У меня вылетают с головы все мысли о коридоре позади меня, и я на мгновение замираю, поскольку разница в освещении между двумя помещениями ослепляет меня. Аукционный зал намного светлее, чем я ожидала.

Первое, на что я обращаю внимание, — это звук, тихая болтовня и гул возбуждения, и я внутренне съеживаюсь, проглатывая комок в горле, когда понимаю, что это для меня.

Толчок в спину от мамы заставляет меня сделать еще один шаг вперед, и отец подходит ко мне, занимая ее место и позволяя мне осмотреть комнату.

Все, что я вижу, — это мужчины, одетые в самые разные костюмы. Некоторые выглядят неряшливо с поднятыми воротниками и зачесанными назад волосами, в то время как другие похожи на хорошо сложенных бизнесменов, которых можно было бы ожидать увидеть на обложке журнала. Я не узнаю ни единой живой души.

Отвращение ползет по моей коже, когда я чувствую, что каждая пара глаз устремлена на меня. Я уверена, что стою, как олень, попавший в свет фар, и мой взгляд мечется по комнате.

Я провожу руками по переду своего очень короткого платья, пытаясь избавиться от пота, но все, что получается, — это привлечь к нему их внимание.

Черт возьми.

— Джентльмены, девушка дня, моя прекрасная дочь, мисс Бетани Виктория Эшвилл, — объявляет мой отец, его голос полон гордости. Слезы опустошения грозят хлынуть из моих глаз, но мне каким-то образом удается сдержаться. Вздернув подбородок, я высоко держу голову, отказываясь, чтобы на меня смотрели как на ребенка. Я хочу, чтобы они знали, что то, что они делают, неправильно, и что я это знаю. Я хочу, чтобы они видели, что я полностью осознаю, через что они собираются заставить меня пройти.

Я дерзкая. Предупреждаю.

Я смотрю мимо стоящих передо мной мужчин. С обеих сторон зала, окрашенного в белый цвет, есть бар, и весь фасад заставлен высокими столами, вокруг которых стоят группы людей, потягивая свои напитки. В центре возвышается подиум с уже установленным микрофоном, и я хочу умереть.

Я чувствую, что кто-то подходит и встает рядом со мной, когда мой отец отходит, чтобы поговорить с кем-то слева от меня, но я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это, пока они не заговорят.

— Я думал, Райан остановит это, — бормочет Хантер, и я наклоняю голову к нему. Что он только что сказал? Оглядываясь по сторонам, я убеждаюсь, что его никто не слышал, но он усмехается. — На самом деле не имеет значения, слышит меня кто-нибудь сейчас или нет, тебя, по-видимому, продали, а парня, который давал все эти обещания защищать тебя, нигде не видно.

Он пристально смотрит на меня, пока я пытаюсь найти ответ. Поражение сияет в его зеленых глазах, когда я вижу своего брата в совершенно новом свете.

— Откуда ты знаешь Райана? — Спрашиваю я, избегая обсуждения с ним реальной ситуации прямо сейчас, и он пожимает плечами.

— Он приходил навестить меня, когда я был в изоляторе прошлой ночью. Он тоже обещал мне все это дерьмо, но я был не настолько глуп, чтобы поверить ему, — объясняет он, и я дрожу от его пренебрежительного тона. Черт возьми, для десятилетнего у него наверняка много мнений и мыслей, которыми он с удовольствием делится. — Ты стоишь там и думаешь, что единственный способ защитить меня — это быть проданной, но это не так. Я не выживу без тебя, Бет. Не выживу.

С этими словами он разворачивается на каблуках и крадется прочь, проводя пальцами по своим слегка отросшим светлым волосам, в то время как Брюс следует за ним.

Я хочу кричать от отчаяния, страха, боли. Я ничего этого не хочу, и я в полной растерянности.

Мы не были готовы к изменению плана. В этом нет вины Райана. Я тоже в этом не виновата, и уж точно не Хантер. Виноватые люди прямо сейчас наслаждаются лучшей жизнью, в то время как остальные из нас страдают.

— Давай-ка ты пройдешься по комнате, ладно? — заявляет мой отец, появляясь рядом со мной, и у меня по коже бегут мурашки, когда он хватает мою руку и кладет ее себе на сгиб локтя.

Я тут же двигаюсь рядом с ним, потому что не хочу выглядеть так, будто меня тащат, и устраивать сцену, но с каждым шагом мое сердце разбивается все сильнее. Гнев кипит у меня под кожей.

— Улыбнись, Бетани, или Брюс причинит Хантеру боль. Это твой выбор, — бормочет мой отец себе под нос, и я быстро делаю так, как он говорит, вопреки здравому смыслу. Когда я натягиваю на губы вымученную улыбку, я до мельчайших подробностей ощущаю, какой мошенницей, я знаю, являюсь.

Мой инстинкт самосохранения дает о себе знать, просто он не такой, как у всех остальных.

Обычное чувство "сражайся или беги" неприменимо, поскольку я не могу сделать ни того, ни другого, поэтому вместо этого я плыву, позволяя им делать все, что им заблагорассудится, а сама закрываюсь изнутри.

Я чувствую, как онемение медленно начинает охватывать меня, когда я сдерживаюсь, но я обнаруживаю, что стою перед ублюдком из офиса моего отца, и это ударяет меня прямо в грудь, прежде чем я успеваю полностью защититься от эмоций.

— Бетани, ты помнишь мистера Манетти, — снова представляет меня отец, и у меня пересыхает во рту, когда я смотрю на мужчину передо мной. Это тот человек, который присутствовал, когда мой отец, замечательный Бернард Эшвилл, привел врача, удостоверится, что моя девственная плева действительно все еще цела.

Рядом с ним стоит еще один мужчина, но я не могу заставить себя отвести взгляд от его смертельных, плотоядных глаз.

— Я помню, как это было приятно, — отвечает мистер Манетти, облизывая губы, оглядывая меня с головы до ног, и я пытаюсь не отпрянуть, но это трудно.

— Я рад, что ты смог прийти, и надеюсь, что сегодня вечером ты преуспеешь среди участников торгов, — говорит мой отец, знаки доллара практически сверкают в его глазах. Мне приходится отвести взгляд, и именно тогда я вижу его. В толпе, полной людей, я мгновенно замечаю его, и мое сердце бешено колотится в груди, когда во мне зарождается надежда.

Мне хочется плакать.

Он здесь, чтобы спасти меня.

Райан здесь, чтобы спасти меня. Он одет в приталенный костюм с расстегнутым воротником и верхней пуговицей, и мне хочется рыдать у его ног от того, как восхитительно он выглядит, — даже не обращая внимания на то, что он действительно здесь и вытаскивает меня из этой адской дыры.

Откуда он узнал? Мне все равно, я просто… Благодарю Бога.

Тихий всхлип срывается с моих губ, и я быстро останавливаюсь, поворачиваясь лицом к отцу и мистеру Манетти, последний хмуро смотрит в ту сторону, куда я только что смотрела. Я пытаюсь скрыть свое замешательство.

Он внезапно машет рукой в том направлении, его глаза темнеют, но за долю секунды они меняются, как будто ему удалось подавить свои эмоции, и когда он зовет, мое сердце полностью останавливается.

— Картер, верно? Райан Картер из Физерстоуна? Я бы распознал потенциал где угодно, парень, иди сюда.

Нет.

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

Как? Откуда Райан знает парня, который практически стал причиной проверки моей девственной плевы?

Нет.

Все это было ложью.

Он солгал мне.

Мое сердце разрывается в груди, когда я перевожу взгляд в его сторону и вижу, что он направляется к нам, и каждый его шаг разбивает еще одну частичку моего сердца.

Этому нет никакого объяснения.

Нет.

Я бы предпочла, чтобы меня продали, чем слушать еще какую-нибудь его ложь.

РАЙАН

— У меня получилось, — кричит Бенджи в трубку, и я немного расслабляюсь от облегчения, но это все равно не то, что мне нужно.

Ему удалось взломать запись с камер наблюдения в "Казино Найт", так что мы можем видеть, что происходит, но на самом деле, мне просто нужно быть там под руку со своей девушкой, и сжечь все остальное к чертовой матери.

Черт.

Я сразу же позвонил Бенджи и Марии Стил, когда мчался к своему грузовику, готовый спасти свою девочку, но, как и ожидалось, это было нелегко.

У каждой двери стояла охрана, у всех было оружие. Я мог бы справиться с этим, но я понятия не имел, что ждет меня за этой точкой, и если я хотел проложить к ней путь, мне нужны были все глаза, которые я мог заполучить.

— Сейчас я отправляю тебе ссылку доступа, — спокойно говорит Бенджи, а я по-прежнему не отвечаю, сосредоточившись на оживлении экрана моего ноутбука передо мной.

Я сижу в своем грузовике на задней парковке казино. Мария сказала, что скоро будет здесь и не хочет входить одна, но если я смогу получить четкое представление о точке входа до того, как она доберется сюда, тогда я буду делать все, что, черт возьми, захочу.

Там моя Бетти, моя жизнь, и я не остановлюсь, пока она не будет в безопасности. Со мной.

— У меня все получилось, — коротко отвечаю я, когда мой экран оживает от видеозаписи более чем дюжины камер, и я слышу, как он вздыхает с облегчением.

Он однажды встречался с Бетани, и он в таком же отчаянии, как и я. Не теряя ни секунды, он бросил то, что делал, чем бы он там ни был занят, и примчался, чтобы помочь.

Костяшки пальцев стучат в стекло со стороны пассажира, прежде чем дверь распахивается и Мария Стил забирается внутрь.

Она выгибает бровь, глядя на меня, когда моя рука ложится на рукоятку пистолета. Ей не следовало, черт возьми, вот так застигать меня врасплох.

— Ты же не думал, что пойдешь туда в таком виде? — спрашивает она, глядя на мой наряд, и я хмыкаю.

Я так и не снял шорты и футболку, и шлепанцы были первым, что я схватил, когда в панике выходил из дома. Чего она ожидает?

Прежде чем я успеваю произнести что-либо из этого вслух, она ставит сумку между нами. — У меня было предчувствие, что тебе это может понадобиться. Я дам тебе минуту переодеться. — Она вылезает обратно из грузовика, оставляя меня ошарашенным, пока я перевожу взгляд с ноутбука, сумки и своего телефона, где, как я предполагаю, все еще находится Бенджи.

— Она заставляет тебя одеваться, чтобы слиться с толпой, не так ли? — Спрашивает Бенджи, его голос доносится из машины, и я хмурюсь.

— Конечно, она… Да, это она, — ворчу я, заглядывая в сумку и обнаруживая отглаженный черный костюм, белую рубашку и начищенные черные туфли.

Я хочу спасти Бетани, и мне все равно, как я при этом выгляжу. Она не ожидает прибытия Джеймса Бонда, но если Мария думает, что это поможет мне проникнуть глубже в суть, то я это сделаю.

Я не настолько глуп, чтобы не понимать, кто здесь эксперт криминального мира.

— Бенджи, я собираюсь переодеться и отправиться в казино. Я вставлю наушник, чтобы ты был моими глазами, — сообщаю я ему, слыша, как он мычит в знак согласия, прежде чем я выхожу из грузовика и переодеваюсь на парковке.

Мне похуй, где я нахожусь, и мне плевать на галстук или верхнюю пуговицу, когда я быстро наклоняюсь, чтобы завязать шнурки. Посмотрев на себя в крошечное зеркальце грузовика, я вставляю наушник и подключаю его, чтобы услышать дыхание Бенджи.

— Сейчас же отойди от микрофона, придурок. Я практически чувствую твое дыхание через линию, и мне нужно сосредоточиться на Бетани.

Он хихикает в ответ, но делает, как я говорю, и когда я обхожу грузовик спереди, то вижу Марию, сидящую в затемненном внедорожнике в нескольких рядах от меня.

— Мы будем по близости, и в последнюю минуту я организовала стол с нашем именем. Используй имя Райана Стила, — говорит она.

Я киваю, прежде чем поправить блейзер, ощущая два пистолета на бедре и нож на лодыжке, когда подхожу к казино.

То, что я когда-либо действительно думал, что хочу быть частью этого мира, выше моего понимания. Ощущения боли и эмоции другого человека, которого ты любишь, выставленного на стол, достаточно, чтобы разрушить мою душу. Мария Стил только что показала мне путь, и я с радостью последую ему.

Когда я подхожу к двери, охранник смотрит на меня поверх своего iPad. Выпрямившись, я называю свое имя, как посоветовала Мария. — Райан Стил.

Он на мгновение замирает, прежде чем отойти в сторону и пропустить меня. Я думал, у меня возникнут проблемы с моим оружием, но нет, этот ублюдок даже не проверяет меня, что также означает, что никто другой внутри тоже не был проверен.

Отлично.

Когда я вхожу в вестибюль, устланный синим ковром, я обнаруживаю временные перегородки, открывающие прямой путь на другую сторону, где другой охранник ждет у следующих дверей.

Я расправляю плечи, приближаясь. Он спрашивает мое имя, и на этот раз, вычеркивая меня из списка, снимает отпечаток моего большого пальца.

Будем надеяться, что я не буду выглядеть лжецом, если всплывет это с Райаном Картером, но через мгновение он расстегивает красную веревку сбоку от себя и толкает дверь, пропуская меня внутрь.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда я осознаю, сколько здесь людей, или, точнее, сколько мужчин. Все они здесь по одной-единственной причине.

Бетани.

Я найду способ убить каждого ублюдка в этом месте, если понадобится.

Отказываясь от бокала бурбона, который мне предлагает официант, я вхожу и сосредотачиваюсь на поиске своей девушки. Я замечаю Хантера в стороне с другом ее отца. Он сильно хмурится, и это побуждает меня быстрее найти ее.

Его не должно быть здесь. Он не должен этого видеть.

Сначала я вижу ее отца, который не смотрит в мою сторону, а потом мой взгляд падает на свет моей жизни. Ее с трудом можно узнать в ее крошечном белом прозрачном платье и смехотворно высоких каблуках, но под всем этим она все еще моя.

В ту секунду, когда ее голубые глаза находят мои, я наблюдаю, как на ее лице вспыхивает множество эмоций, и мою душу согревает то, что я могу так воздействовать на нее, но я буду дорожить этим больше, когда вытащу ее из этой ситуации.

Поглаживая пистолет на бедре, я замираю, когда слышу, как кто-то зовет меня по имени.

— Картер, верно? Райан Картер из Физерстоуна? Я бы распознал потенциал где угодно, парень, иди сюда.

Глядя справа от Бетани, я чувствую, как мое сердце замирает, когда я вижу рядом с ней не кого иного, как гребаного Рико Манетти — еще одного участника "Кольца" в Физерстоуне, — и я ломаю голову, как поступить.

Я не хочу раскачивать лодку среди участников "Кольца", но Рико всегда был сумасшедшим, полной противоположностью Марии Стил, и я не могу представить, что она знает, что он здесь, это точно.

Облизывая губы, я сохраняю хладнокровие, стараясь не привлекать к себе внимания. Я подхожу к ним, и Рико хлопает меня по спине в знак приветствия.

— Надеюсь, мне не придется вступать с тобой в торговую войну сегодня вечером, мой друг. У меня есть несколько громких имен на рынке для этого маленького лакомого кусочка, — говорит он с похотливой ухмылкой и подмигивает, и я хочу вытащить нож из лодыжки и вырезать его гребаное сердце, но меня останавливает звук голоса Бетани.

— Вы двое знаете друг друга? — тихо спрашивает она, ее глаза наполняются болью, в них наворачиваются слезы, и я понимаю, что она слишком быстро устанавливает неправильную связь.

— Конечно, наши родословные пересекались несколько раз, — небрежно отвечает Рико, как будто все должны понимать, что это значит, Физерстоун это или нет, и я качаю головой, но уже слишком поздно. Она уже думает, что я связан с ним в большем качестве, и тот факт, что я никогда по-настоящему не рассказывал ей о Физерстоуне или о своем прошлом, значительно облегчает ей верить ему и сомневаться во мне.

— Бетани, я…

— Итак, если вы друзья, ты должен знать, что мистер Манетти позаботился о том, чтобы моя девственная плева была совершенно неповрежденной несколько недель назад, чтобы подготовиться к этому аукциону, — говорит она с приторно-сладкой улыбкой, когда ее лицо становится лишенным каких-либо эмоций, и мои руки сжимаются по бокам, когда я соединяю точки. — Отец, я здесь делаю именно то, что ты просил, и я прошу тебя убрать этого мужчину из комнаты, — заявляет она, поворачиваясь к своему отцу и указывая на меня.

— Нет, Бетани, нет, я…

— Хватит, — прерывает ее отец, вытаскивая из ниоткуда пистолет и целясь мне в голову точно так же, как я делаю то же самое со своим, только вместо этого целясь ему в грудь.

— Тебе явно следовало прийти с подкреплением, сынок. Никто не наставляет на меня пистолет, и это не сходит ему с рук, — усмехается он, когда кто-то бьет меня тяжелым предметом по затылку. Я падаю на колени, мой череп пульсирует от боли, когда я поднимаю взгляд и вижу Бетани, стоящую надо мной с широко раскрытыми глазами.

— Не делай ему больно, я… — Она не успевает закончить предложение, потому что кто-то оттаскивает ее.

Меня поднимают на ноги, связывают руки за спиной.

— Убери его с моих гребаных глаз. Сегодня здесь полно других покупателей, и какой-то ребенок не может позволить себе роскошь иметь мою малышку, даже если он из Физерстоуна, — шипит ее отец, поворачиваясь ко мне спиной и отпуская меня, пока еще двое охранников помогают вывести меня из комнаты, пока я ищу Бетани.

Мои ноги беспомощно волочатся по полу, когда меня выбрасывает наружу. Другой охранник бьет меня кулаком прямо в щеку, прежде чем захлопнуть за собой тяжелую дверь казино.

Что, черт возьми, только что произошло?

Выражение ее лица и боль в ее глазах опустошают меня.

Ее красивые голубые глаза были мрачными, почти черными, кожа бледной даже под нанесенным на нее макияжем, а хмурый взгляд застыл на месте.

Черт.

Вытирая лицо, я размазываю кровь по руке и вздыхаю.

Как я только что все испортил?