Сгореть дотла

Тридцать три

БЕТАНИ

Я зеваю, смахивая сон с глаз, желая сразу же снова уснуть, но мой разум уже работает на пределе, когда я вспоминаю, через что мы прошли вчера.

Пытаясь открыть глаза, я с удивлением обнаруживаю, что в окно не проникает свет, потому что на улице темно. Интересно, который сейчас час.

Я убираю волосы с лица, откидываю одеяло и сажусь, и вздрагиваю, когда обнаруживаю Райана, сидящего у моих ног, свесив их с края кровати.

Его подбородок прижат к груди, и поражение запечатлено на каждом дюйме его лица, когда он наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня с грустной улыбкой на губах.

— Привет, — бормочу я, нервничая. Между нами еще так много не сказано, но его плечи немного расслабляются при звуке моего голоса. — Который час? — Спрашиваю я, зная, что мои часы и телефон были потеряны где то в огне, с которого мы выбрались прошлой ночью, и я проглатываю воспоминание.

Мои родители мертвы.

Мертвы.

И это чертовски фантастическое ощущение.

Я свободна, раскрепощена, освобождена.

— Уже почти одиннадцать, — отвечает он, и меня удивляет, как долго я спала. — Хантер внизу с Бенджи и Марией, — добавляет он, зная, о чем я собиралась спросить дальше, и я расслабляюсь, прислоняясь к спинке кровати с серыми подушками.

— Спасибо.

Он кивает, нервно потирая затылок. — Я надеялся, что смогу поговорить с тобой минутку, прежде чем мы отправимся вниз и присоединимся ко всем, чтобы обсудить ситуацию, — тихо говорит он, и у меня пересыхает в горле, когда я умудряюсь кивнуть в ответ.

Я чувствую, как учащается мое сердцебиение, пока я жду, когда он найдет то, что хочет сказать, но я не тороплю его, сжимая губы и пристально глядя на него.

— Мои родители умерли, когда я был маленьким, и я очень долго рос в детских домах, слишком злой, чтобы меня опекали, и слишком грубый, чтобы меня усыновили, но одну вещь я точно знал, это то, что моя родословная важна, — бормочет он, глядя на свои соединенные руки.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не издать ни звука, и устраиваюсь поудобнее, скрестив ноги.

— Есть организация, которая заправляет преступным миром. Каждая мельчайшая деталь находится под их контролем, и у каждой семьи, у каждой родословной есть набор навыков, на которых они специализируются, — объясняет он небрежно, как будто сообщает мне, какая погода, и моя челюсть чуть не падает на пол от того, как безумно это звучит, но искренность в его голосе говорит мне, что все это правда.

— Моя семья специализировалась на проникновении и боевых действиях, что в основном означает, что мы можем проникать в организации и уничтожать их, если необходимо, защищаясь при этом грубой силой. — Мои глаза расширяются, поскольку он по-прежнему отказывается смотреть на меня, но прежде чем я успеваю перевести его взгляд в мою сторону, он продолжает. — Я думал, что это было потрясающе. В любом случае, я потратил много времени на самозащиту, поэтому, когда я поступил в среднюю школу, все было спокойнее. Я создал для себя новый образ, и мне нравилась каждая минута этого, — признается он, и я могу понять, что он имеет в виду.

Переходить из дома в дом, будучи ребенком, без права голоса, без контроля, а потом, наконец, иметь весь мир у своих ног? Я понимаю. Я хочу протянуть руку и сжать его плечо, но он наконец смотрит в мою сторону, и я застываю на месте от боли в его глазах.

— Когда я приехал сюда, это было для того, чтобы проникнуть в Найт-Крик. Зачем, не было известно, но это явно было чем-то, что интересовало Физерстоун. Именно тогда я встретил тебя, и вся моя жизнь изменилась.

Его слова больно ударяют меня в грудь, и слезы наворачиваются на глаза, когда я смотрю, как он уходит в себя, его руки безвольно падают по бокам в знак поражения, в то время как мое сердце колотится как сумасшедшее.

— После того, как ты рассказала мне, с чем имеешь дело, я понял, что это как-то связано. Я чувствовал это нутром, но когда я позвал их, умоляя вмешаться и спасти тебя, они ничего не сделали. Ничего. — Он повторяет последнее слово себе под нос, как будто все еще не верит, и я подтягиваю колени к груди, обхватывая их руками.

Мы оба имели дело со своей собственной версией ада, просто ни один из нас этого не осознавал.

Он встает и запускает пальцы в волосы, расхаживая передо мной. — Мария подошла ко мне буквально в тот момент, когда я закончил телефонный разговор с офисом Физерстоуна. Это было на парковке Пита. Она высокопоставленный член организации, и она предложила изменить исход наших жизней. Один взгляд на тебя через окно заставил меня согласиться, и я не жалею об этом, ни на секунду. Если бы я этого не сделал, нас бы сейчас здесь не было, и даже если бы все между нами полетело к чертям, я бы сделал все это снова, чтобы обезопасить тебя. — Его голос хриплый, когда он встречается со мной взглядом, и я не могу остановить слезу, которая скатывается по моей щеке.

— Райан, я…

— Пожалуйста, все в порядке, просто позволь мне объяснить. Мне нужно разобраться во всем этом, — мягко перебивает он, и я киваю, чтобы он продолжал, но тоже встаю с кровати, ненавидя невидимые стены между нами.

— Я должен был рассказать тебе о своем гребаном прошлом, я должен был рассказать тебе все это, объяснить получше, но я ничего этого не планировал. Ни секунды. Вначале я собирался вернуться к своей прежней жизни, так что это не имело значения, и я знаю, это звучит жестоко, но это была правда, — признается он, переплетая пальцы за головой и глядя на меня. — Но я не выбирал это, — говорит он, размахивая руками. — Я не выбирал тебя, это сделало мое сердце.

Я не могу дышать, наблюдая, как правда срывается с его губ. Мой язык прилипает к верхней части рта, а слезы текут по моему лицу.

— Но я люблю тебя каждой клеточкой своего существа. Я никогда раньше не руководствовался своим сердцем, у меня никогда не было причин для этого. Я хочу, чтобы ты была моей навсегда, — бормочет он, опуская руки по швам и снова опуская подбородок на грудь.

Я удивленно смотрю на него, пытаясь подобрать собственные слова, но это трудно, особенно когда он только что сказал так много.

Он опускается на корточки, хватаясь руками за голову и в отчаянии хватаясь за волосы, и это побуждает меня к действию.

Я делаю шаг вперед, останавливаясь прямо перед ним, и убираю одну из его рук от головы, прежде чем переплести свои пальцы с его. Я жду, когда он, наконец, поднимет глаза и встретится со мной взглядом, и когда он смотрит в мою сторону своими бурными голубыми глазами, слова льются сами собой.

— Я влюбился в тебя, не узнав по-настоящему тебя как личность, и это моя вина, — честно говорю я ему, и он облизывает губы и кивает, но выражение поражения на его лице не меняется. — Но я не жалею об этом, ни на секунду.

Его блестящие глаза расширяются, и он смотрит на меня с удивлением, когда у него отвисает челюсть. Райан притягивает наши соединенные руки к себе, и нежное прикосновение его губ к костяшкам моих пальцев, когда он смотрит на меня из-под опущенных ресниц, вызывает у меня слабость в коленях.

Этот человек.

— Скажи мне, что есть надежда, — шепчет он мне на ухо, отчего по моим рукам бегут мурашки, и я киваю.

— Я знаю, что ты солгал прошлой ночью в грузовике, Райан, — бормочу я, и он замирает, но он, должно быть, понимает, о чем я говорю, и мягкая улыбка на моих губах говорит ему, что я не сержусь. — Это уничтожило меня в казино, когда я увидела, что ты знал этого парня Манетти, но все, что ты сделал потом, доказало, что я ошибалась, — честно говорю я, и он поднимается на ноги, одной рукой обнимая меня за талию, а другой прижимается к моей щеке.

— Я обещаю тебе, от всей души, что проведу остаток своей жизни, заглаживая вину перед тобой, — клянется он, прижимаясь своим лбом к моему.

— Ты уже сделал это, — шепчу я, прежде чем прижимаюсь губами к его губам.

Мои губы покалывает от прикосновения, от ощущения дома, и я напеваю ему в рот, когда он прижимает меня к своей груди.

— Я люблю тебя, — шепчет он мне в губы, и я улыбаюсь.

— Я тоже тебя люблю.

— Я люблю вас двоих, но, к сожалению, нам пока придется прервать этот маленький праздник любви. Мария говорит, нам нужно обсудить важные вещи, — кричит Бенджи через закрытую дверь, и Райан стонет, заставляя меня хихикать, но я чувствую его.

Боже, после прошлой ночи я хочу чувствовать его везде, но с этим придется подождать — пока.

— Показывай дорогу, — неохотно бормочу я, и он соглашается, беря меня за руки, прежде чем повести меня вниз.

Только на полпути вниз по лестнице я понимаю, что на мне только одна из простых футболок Райана и трусики под ними, но, к счастью, она мне до колен, так что я не слишком переживаю по этому поводу.

Убирая волосы с лица, я замечаю Хантера, сидящего за барной стойкой. Бенджи садится напротив него с понимающей усмешкой на губах, а Мария садится на диван.

Я помню, как Райан упоминал о ее важности, и я уважаю это, а также ту помощь, которую мы получили, но мой приоритет — Хантер, и именно его я приветствую в первую очередь.

— Привет, приятель, — бормочу я, отпуская руку Райана, чтобы проверить, как он, и, к моему удивлению, он поворачивается ко мне с ухмылкой.

— Привет, — говорит он, отправляя в рот еще один кусочек блинчика, и меня охватывает безмятежное чувство.

Зная, что с ним все в порядке, я переключаю свое внимание на Марию, которая уже наблюдает за мной с улыбкой.

— Мне жаль, что я пришла посреди ночи, но когда вы, ребята, проспали весь день, наше окно для принятия решений сократилось, — объясняет она, но в ее заявлении нет осуждения.

— Все в порядке, ситуация изменилась? — Спрашивает Райан, и она кивает.

— Так и есть. Прошлой ночью, Бетани, Рико Манетти купил тебя для человека по имени Тотем. Рико — член "Кольца" в Физерстоуне, как и я, но Тотем… Ну, он причина многих смертей в нашей организации и очень разыскиваемый человек, — объясняет Мария, не заботясь о том, в курсе я ситуации или нет, и я все равно киваю, когда встаю рядом с Райаном в центре комнаты.

— Ни один из них не был убит прошлой ночью, что означает, что Рико теперь будет охотиться на Райана, потому что он будет волноваться, что Райан знает о связи между Рико и Тотемом, — добавляет Мария, и мои глаза расширяются, когда внутри меня поднимается беспокойство. — Если вы все еще уверены в своей половине соглашения, у меня есть решение.

Райан трет лоб, но кивает, пока я смотрю на них обоих.

— В чем дело? — Спрашиваю я, не заботясь о том, кто ответит, но все равно желая получить ответ.

Мария опережает его. — Я хочу, чтобы Райан защитил мою внучку. Она не знает об этом мире, но когда узнает, то станет силой, с которой нужно считаться. Наряду с этим и своей родословной, она также станет мишенью. Дело не только в этом, но, когда это необходимо, мне нужна преданность Райана.

Я смотрю на Райана, но он смотрит на Марию с обещанием в глазах.

— Я все еще согласен с этим, особенно после вчерашнего, — заявляет он, и я оглядываюсь через плечо, чтобы проверить Бенджи и Хантера, которые тоже наблюдают за ними обоими.

— Я рада. Я знаю, что я уже помогла, и я обещала устроить Бетани и Хантера тоже, но что касается тебя, Райан, я думаю, мы должны объявить тебя умершим. — Ее слова камнем ложатся у меня под ложечкой, но Райан уже кивает, когда она продолжает. — Это уберет Манетти и Тотема с твоего пути, и я припишу тебя в компанию "Охрана Стил" на всю оставшуюся жизнь, поскольку ты никогда не сможешь найти работу в другом месте.

Если бы это сказал кто-то другой, я бы сразу предположила, что это подстава, чтобы вечно контролировать его, но доверие, которое Райан испытывает к ней, уже проникает и в меня.

— Я все еще буду с Бетани и Хантером? — спрашивает он, и на сердце у меня теплеет, особенно когда он думает о Хантере, а Мария улыбается.

— Да, — отвечает она, поднимаясь на ноги, и я понимаю, что на ней не деловой костюм, как в прошлый раз. Вместо этого на ней штаны для йоги и длинная свободная черная футболка, гораздо более повседневно, чем обычно, и это ей идет.

— Я тоже хочу присоединиться, — добавляет Бенджи, и я чуть не напрягаю мышцы на шее. Я удивленно оглядываюсь через плечо, но неуверенность на лице Хантера заставляет меня остановиться.

— Что случилось, Хантер? — Спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

Он откашливается и поворачивается на стуле. — Я не могу бросить своих друзей, Бет. Ксавьер и Тобиас, они… у них родители не лучше наших. Я хожу туда ночевать каждые выходные, потому что они остаются одни, и мы заботимся друг о друге, когда заканчивается смена няни.

Я на мгновение уставилась на него, расстроенная, что никогда ничего этого не знала, но я рада, что он рассказывает мне сейчас.

— Вам не обязательно уходить, если вы этого не хотите. Во всяком случае, было бы неплохо следить и за Иланой Найт. В глазах Физерстоуна вы будете мертвы. Я полностью удалю вас из системы, и вы будете работать исключительно на меня. Мы изменим ваши имена в документах, но вы будете вне сети, никогда не будете пользоваться государственными услугами и не оставите бумажных следов, — поясняет она, и с каждым разом я люблю эту женщину все больше и больше.

— Тогда я не хочу, — повторяет Хантер, и я провожу рукой по лицу, пытаясь осмыслить всю информацию. — Может быть, я мог бы жить с Ксавьером постоянно, тогда меня не пришлось бы объявлять мертвым из-за этих психов, — добавляет он, глядя мимо меня прямо на Марию.

Я прослеживаю за его взглядом, и она улыбается и кивает.

Неужели я не имею права голоса? — Думаю я про себя, но сдерживаюсь. Я не могу не согласиться с его мыслительным процессом, просто это кажется пугающим.

— Ты можешь разобраться во всем этом, я уверена, но, честно говоря, это сработало бы неплохо, хотя нам пришлось бы решить, кто будет твоим опекуном, чтобы ты не попал в руки службы опеки за детьми, — рассуждает она, поднимая свою сумку с пола рядом с ней, а я продолжаю разевать рот, как рыба.

— Неужели ни у кого из нас нет права голоса? — Спрашивает Райан, приподняв бровь, и я ценю, что он озвучил то, с чем у меня проблема.

Мария пристально смотрит на него. — Давай будем честны. Ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы дать Бетани то, чего она хочет, а она, в свою очередь, захочет поддержать своего брата наилучшим из возможных способов. Я просто устраняю посредников и разговариваю с боссом, — заявляет она, подмигивая Хантеру, который ухмыляется, довольный собой, и я качаю головой, потому что все это правда.

— Я приведу все в действие и должна поставить вас в известность, что уже установлено, что два тела, найденные при пожаре в Эшвилле, принадлежат вашим родителям, а от дома остался только пепел.

Проходя мимо, она сжимает мою руку, но это не сочувствие, это почти облегчение, и я принимаю его, прежде чем Бенджи провожает ее до двери.

Оглядываясь вокруг, я понимаю, что все изменится, пусть и совсем немного, но обычная тоска и боль, которые нависают над моей головой, как темное облако, исчезли.

Если Райана объявят мертвым, я тоже могу оказаться мертвой, так что никто не придет требовать оплаты долгов моих родителей, но все это того стоит, даже если я не понимаю, как все это работает.

Повернувшись к Райану, я позволяю ему заключить себя в объятия, мое сердце наполняется любовью к этому придурку, который начинал как настоящий мудак, но изменил мой мир.

Я последую за ним на край света.

Сейчас и всегда.