Сгореть дотла

Тридцать два

БЕТАНИ

Я наконец-то высохла и надела штаны для йоги и свободную белую футболку, но застыла в полном шоке, наблюдая за Райаном и системой наблюдения, которую он установил в доме Эшвиллов.

Он полностью в своей стихии, разговаривает по громкой связи с Бенджи и Марией, пытаясь согласовать план действий, в то время как я стою здесь, разинув рот от изумления.

Меня выбивает из колеи видеть его Райаном, полной версией самого себя. Я верю, что действительно неправильно поняла ситуацию в казино, но мое сердце все еще сжимается от боли, и я цепляюсь за это, отказываясь быть наивной девушкой, которой всегда была.

— Спасибо, Мария. Я позвоню тебе, если понадобится, но я был бы очень признателен, если бы они были в режиме ожидания, — бормочет Райан, на мгновение переводя свой взгляд на меня, когда она заканчивает разговор, оставляя на линии только Бенджи.

Я нервно складываю руки на груди, поскольку все еще отказываюсь садиться на стул, который он принес для меня, — я слишком нервничаю, чтобы оставаться неподвижной. Мой брат с моими родителями, и как только они узнают, что произошло, они наверняка будут угрожать его жизнью у меня перед носом. Я боюсь представить, как это будет выглядеть.

— Как поживает моя любимая девочка? Все еще держишься там? — Спрашивает Бенджи, и я слегка краснею, закатывая глаза. Мне нравится, что он так легко принял меня в свой дружеский круг, но он, очевидно, знал, что Райан упускает из виду что-то важное, и я все еще злюсь из-за этого.

— Она само совершенство. Все еще очень зла на нас, но она идеальна, — отвечает Райан, его взгляд задерживается на мне, когда он снова оглядывает меня. Я смотрю, как его руки сжимаются в кулаки, отчаянно желая протянуть руку и прикоснуться ко мне, но он не уверен, как я отреагирую.

Я не знаю, как я хочу реагировать. Мой разум и тело тянут меня в двух совершенно разных направлениях, но в конечном итоге, я знаю, что буду руководствоваться своим сердцем. Я просто не могу сделать этого прямо сейчас.

Мне нужна минутка, и я, проходя мимо, легонько сжимаю его плечо и выхожу в открытую кухню и гостиную, чтобы передохнуть.

Ноги мгновенно несут меня в глубь дома, где в небе пробивается восход солнца, озаряя океан и пляж внизу. Боже, как это прекрасно.

Сейчас почти половина седьмого утра, а я не сомкнула глаз. Я сделаю все это, когда благополучно вывезу Хантера из дома. Открывая дверь во внутренний дворик, я прислоняюсь к дверному косяку, позволяя звуку океана убаюкать меня на несколько мгновений.

На улице нет ни души, и дождь прекратился. Заметив погоду, я чувствую, как мое тело покалывает от желания снова потрахаться на улице, только на этот раз без дополнительного элемента дождя, и я качаю головой.

Сейчас не время для этого. Я почти чувствую вину за то, что откладывала встречу с Хантером, потому что мы остановились у школы, но мое тело и разум были разбиты воспоминаниями об этом мудаке, и я знаю, что не стояла бы сейчас здесь, сильная и решительная, если бы мы этого не сделали.

Это сделал Райан. Он делает меня целостной и позволяет мне привести себя в порядок, и это самое странное ощущение на свете.

Руки нежно сжимают мою талию, когда тело прижимается к моей спине, и прикосновение его полных губ заставляет меня дрожать, когда он целует меня в макушку. Мгновение мы оба ничего не говорим, счастливые наслаждаться присутствием друг друга, и я не могу сдержаться.

Развернувшись, я утыкаюсь лицом ему в грудь, хватаясь за его рубашку, и он крепко обнимает меня, окутывая своим цитрусовым ароматом.

Черт возьми, он ощущается как дом, и я хочу потеряться в нем, но я знаю, что сейчас не время. Я в последний раз вдыхаю, прежде чем откинуться назад, и, подняв глаза, вижу, что он улыбается мне сверху вниз.

— Ты готова идти? — спрашивает он, убирая выбившуюся прядь волос с моего лица, и я киваю, полностью благоговея перед ним в этот момент. Он знает, что я зла и расстроена, и он не знает, что мы будем делать дальше, но он все равно делает в точности то, что обещал, и он спас меня, и спасет моего брата.

— Да, — бормочу я в ответ, когда мы оба неохотно отпускаем друг друга. — Какой у нас план? — Спрашиваю я, и его глаза немного расширяются, когда он проводит рукой по лицу.

— Честно? На самом деле его нет, — признается он, когда я смотрю, как он подходит к барной стойке и начинает прикреплять набедренную кобуру, закрепляя по пистолету с каждой стороны, и меня удивляет, насколько естественно это смотрится на нем. — Мы знаем, что он в своей комнате, судя по записям с камер наблюдения. Если что-то изменится, Бенджи предупредит меня, но я вытащу его, и мы убежим, — говорит он мне, и я хмурюсь.

— Что я буду делать? — Спрашиваю я, когда он опускает куртку, пряча оружие.

— В идеале я бы хотел, чтобы ты уже была в пути, но я думаю, что твой брат такой же упрямый как и ты. Я знаю, что ты не уедешь без него, и он тоже не уедет, не увидев твоего лица, а это значит, что ты будешь ждать в грузовике.

Он выпрямляется, уперев руки в бока, как будто готов к спору или к тому, что я отвергну его простой план, в любом случае, он занимает оборонительную позицию, и это отчасти мило.

— Хорошо, — отвечаю я, направляясь к входной двери, и он просто смотрит на меня с удивлением, написанным на его лице, пока я не открываю дверь, и это заводит его.

Мы собираемся вытащить моего брата оттуда и бежать. Все остальное не имеет значения.

К черту этот город и то, чему в нем позволено происходить.

Я, блядь, выжившая, и я забиру то, что принадлежит мне.

— Скажи это еще раз, — повторяет Райан, и я уже готова покончить со своей милой стороной и задушить его.

— Это действительно необходимо? — Я ворчу, протирая глаза и прогоняя усталость из своего тела.

— Еще раз, и я оставлю тебя в покое.

Я вздыхаю, переключая свое внимание на него, когда мы садимся в грузовик, припаркованный через дорогу от моего дома. Мы видели, как оба моих родителя ходили по дому через окна, и на их лицах ясно читался гнев — они знают, что я не там, где должна быть.

От этого у меня скручивает живот, но я проглатываю неуверенность, напоминая себе, что они продавали меня без угрызений совести.

Желая поторопиться, пока они, как обычно, не проникли мне под кожу, я облизываю губы и повторяю слова снова.

— Я жду в грузовике с закрытыми дверьми. Не показываясь никому, а если меня увидят, не впускать их внутрь. Бенджи на быстром наборе, Мария тоже, и ты войдешь и выйдешь как можно быстрее, — бормочу я, и он согласно кивает.

Я не знаю, как он собирается общаться с моими родителями, но он попросил меня довериться ему, и, как бы мне не хотелось этого признавать, я доверяю.

— Сколько? — Добавляю я, бросая на него многозначительный взгляд, и он хмурится, потирая затылок, пытаясь стряхнуть собственную усталость. Он чертовски сексуален, одет во все черное и массивные армейские ботинки, но он совсем не похож на того парня-серфингиста, которого я так хорошо знаю.

— Сколько чего? — спрашивает он, и я качаю головой.

— Знаешь, как в кино. Сколько мне нужно ждать, что бы понимать, выйдешь ты или что то не так? — Я говорю так, словно в этом есть какой-то смысл, и он закатывает на меня глаза.

Я вижу легчайшую усмешку на его губах, потому что он думает, что я задаю риторический вопрос, но когда он видит, что я не смеюсь и на самом деле жду ответа, он потирает виски.

— Не будь…

— Я серьезно. Мой отец чертовски безжалостен, Райан, мы это знаем. Поэтому я спрашиваю снова: Сколько? — Я перебиваю, настаивая на своем, и после того, как он на мгновение заглядывает мне в глаза, он неохотно вздыхает.

— Двадцать минут.

— Десять, — возражаю я, приподнимая бровь, и он сурово смотрит на меня в ответ, сжимая руль.

— Двадцать, — заявляет он, и я выпрямляюсь, отказываясь отступать.

— Десять.

— Черт возьми, Бет, — ворчит он, костяшки его пальцев белеют, когда он сжимает руль, пока мы пытаемся прийти к компромиссу, и я уступаю.

— Хорошо, пятнадцать, но больше я не поступлюсь, — парирую я, не сводя с него глаз.

— Договорились.

Слава Богу.

Я знаю, что он хочет защитить меня, и ценю это больше, чем можно выразить словами, но когда дело доходит до того, что я выражаю те же чувства, он не согласен.

— Быстро, — шепчу я, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке, и его глаза на мгновение закрываются, когда он наклоняется навстречу моему прикосновению, заставляя мое сердце воспарить.

— Я так и сделаю, — бормочет он с легкой улыбкой на губах, прежде чем вылезть из грузовика и осторожно закрыть за собой дверь.

Мне кажется, что мое сердце бьется где-то в горле, когда я смотрю с края своего сиденья, как он незаметно крадется за дом.

Я заламываю руки, когда мои зубы постоянно впиваются в нижнюю губу, и мои нервы берут верх надо мной. Я смотрю на часы в грузовике каждые пару секунд, и когда время переваливает за десять минут, я начинаю паниковать.

Я просто думала, что смогу последовать за ним, и теперь, когда приближается время, я понятия не имею, что я на самом деле буду делать.

Краем глаза я замечаю какое-то движение, но мое сердце замирает, когда я вижу ярость в глазах отца, стоящего в гостиной с пистолетом, направленным в прихожую.

Черт.

Нет.

Не раздумывая, я распахиваю дверь грузовика, не потрудившись закрыть ее за собой, и мчусь по тихой дороге к дому моей семьи. Приближаясь, я слышу крики и впервые за все время, сколько себя помню, берусь за ручку двери без стука и вхожу внутрь.

Адреналин струится по моим венам, когда я осматриваю представшую передо мной сцену, мой взгляд падает прямо на моего отца, когда он свирепо смотрит на меня.

Я перевожу взгляд мимо него на мою мать, которая прислоняется к дверному косяку в гостиную, а позади нее потрескивает открытый камин, в то время как Райан стоит перед Хантером на лестнице, его пистолет направлен на моего отца, защищаясь.

Он делает еще один неуверенный шаг вниз, в то время как мой отец продолжает смотреть на меня, его пистолет все еще направлен на Райана, когда он усмехается.

— Ты, — рявкает он, указывая своей невооруженной рукой в мою сторону, пока моя мать хихикает в своем пьяном состоянии.

— Да, Бетани, это ты, — насмехается она с навязчивым смехом, в то время как я застываю на месте.

Райан и Хантер добираются до подножия лестницы. Мой отец сейчас всего в нескольких футах от них, и я пытаюсь подавить страх, нарастающий внутри меня, когда я смотрю, как они приближаются к моему отцу, но его отвлекает мое появление без предупреждения. Не моргнув глазом, он целится в меня из пистолета, поворачиваясь ко мне лицом, и мое сердце замирает.

Если я разорву их сделку, он либо захочет сохранить мне жизнь, чтобы получить свои деньги, либо пристрелит меня на месте за то, что я разочаровала его больше, чем он ожидал. Бернарду Эшвиллу на данный момент нечего терять, если уведомления о долгах от ростовщиков хоть как-то указывают на то, насколько они облажались по-королевски. Деньги или смерть.

— Бернард, тебе нужно перестать размахивать этой штукой. У нас есть достаточно алкоголя на следующее столетие. Давай поместим ее в изолятор, а позже сегодня мы сможем прижать ее к стене и использовать как мишень, пока будем практиковаться в стрельбе, пока нам не пришлось сражаться с людьми, которым мы должны деньги, — предлагает моя мама, ее глаза блестят, когда она делает глоток из новой бутылки бурбона, которую держит в руках.

— Заткнись нахуй, женщина. Забери моего сына у этого мудака. Я предупреждал ее о гребаных последствиях, а она ослушалась, так что теперь Хантер заплатит за это, — рычит он, его пистолет все еще направлен в мою сторону, в то время как Райан продолжает вставать между Хантером и моими родителями.

— Нет. Не смей прикасаться к нему! — Я кричу, страх сжигает мое тело, когда паника берет верх. — Я все испортила. Возьми меня, причиняй мне боль, мне все равно, но не смей прикасаться к моему брату.

Я подхожу к нему, но прежде чем я успеваю закончить свой протест, моя мать делает шаг к Хантеру, обходя Райана, чтобы добраться до него. Райан пытается держать пистолет направленным на моего отца, одновременно пытаясь оттолкнуть ее, и она спотыкается.

— Ты не прикоснешься ни к одному из них. Я отправлю тебя мертвым на пол через несколько секунд, если ты только попытаешься это сделать. Мы собираемся уйти сейчас, Хантер, Бетани и я, и ты позволишь нам, — спокойно заявляет Райан, когда моя мать натыкается на него, создавая эффект домино для Хантера, которому удается удержаться на ногах, но во взгляде Хантера светится гнев.

Я смотрю, как он уворачивается от протянутой руки Райана, проскальзывает под ней, чтобы добраться до нашей матери, и вырывает бутылку из ее рук.

— Вы могли бы быть лучшими родителями, если бы не были все время так чертовски пьяны. Но я думаю, что это ничто в общем плане вещей, учитывая все то глупое дерьмо, на которое ты, блядь, готова пойти ради собственной выгоды, — рычит он, его пустая рука сжимается в кулак, в то время как другая швыряет бутылку бурбона через голову нашей матери, содержимое разливается по ковру, прежде чем она разбивается о камин.

Кажется, что на мгновение все становится устрашающе тихим, поскольку предвкушение того, что произойдет после вспышки гнева Хантера, волной прокатывается по комнате. Я вдыхаю и выдыхаю, пока мы ждем.

В течение секунды комната вспыхивает. Я разеваю рот, когда огонь со свистом вырывается за пределы металлических ворот, пламя и пепел воспламеняются от алкоголя. Я с изумлением наблюдаю, как он бушует в гостиной, распространяясь быстрее, чем я когда-либо могла себе представить.

Цвета гипнотизируют, красные, желтые, оранжевые, синие и черные создают замысловатый танец своих собственных форм и узоров. Это почти как наблюдать прекрасный закат, разгорающийся на горизонте, за исключением того, что обстановка — моя тюрьма.

— Райан, — инстинктивно зову я, беспокойство нарастает во мне, поскольку гостиная продолжает охвачена пламенем.

— Что, черт возьми, ты наделал? — рычит мой отец, бросаясь к Хантеру, но Райан бьет его пистолетом по лицу, прежде чем тот успевает подойти слишком близко, и я смотрю, как он падает на пол, когда я спешу оттащить Хантера за себя, пока моя мать рыдает над пролитым на пол бурбоном.

Я не могу до конца осознать открывшееся передо мной зрелище, когда смотрю, как мой отец бьет Райана по лицу, как они вдвоем дерутся на полу, пока моя мать плачет, а пламя продолжает распространяться, подбираясь к дверному проему в фойе.

Мое беспокойство за безопасность Хантера усиливается, когда вокруг нас начинает клубиться дым. Жар от огня касается нашей кожи, и раздается выстрел, заставляя меня закричать.

Слишком много всего происходит одновременно. Слишком много для меня, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме обеспечения безопасности Хантера. Слишком много для меня, чтобы даже знать, с чего начать и чем все это закончится.

— Бетани, уведи отсюда Хантера! — Райан кричит, перекрывая треск дров и огня, но я колеблюсь, моя рука крепко обнимает Хантера, поскольку я отказываюсь оставлять Райана одного.

Пристальный взгляд Райана находит мой, когда он наваливается на моего отца, прижимая его к земле и вырывая пистолет из рук моего отца. — Бетани, я буду за тобой. Убирайся… Нахуй… Отсюда. Сейчас же.

Хантер переплетает свои пальцы с моими, потянув меня назад к входной двери, которая, к счастью, все еще открыта, когда мы вываливаемся на улицу, и я, наконец, прихожу в себя.

Ведя Хантера к грузовику, я оглядываюсь через плечо, страх поднимается во мне, когда пламя продолжает пожирать дом в Эшвиллов.

Я запихиваю нас в грузовик, даже не осознавая, что делаю, очарованная сюрреалистическим моментом, разворачивающимся вокруг нас. Я смотрю на место, которое когда-то было моей тюрьмой, а теперь полностью погружено в свою собственную версию ада.

Когда языки пламени начинают целовать небо, а дым клубится вокруг нас снаружи, я понимаю, что свободна.

Я, блядь, свободна.

Бетани Виктория Эшвилл свободна.

Больше никаких правил.

Больше никаких побоев.

Больше никаких эмоциональных оскорблений.

Ничего.

И все же я не могу купаться в лучах свободы, зная, что Райан в опасности.

Я чувствую себя беспомощной.

Я чувствую оцепенение.

Мне страшно.

— С ним все будет в порядке, Бет, — бормочет Хантер, и я смотрю на него краем глаза, когда он поднимает большой палец, чтобы вытереть слезы с моего лица. Я даже не знала, что плачу.

Моему брату не следовало бы утешать меня прямо сейчас, вовсе нет.

— Мне жаль, Хантер. Я потрясена, но с тобой все в порядке? — Спрашиваю я, оглядывая его с головы до ног, и он пожимает плечами.

— Я в порядке. Прошлой ночью я видел, как этот сумасшедший ублюдок вышиб Брюсу мозги. Он выйдет оттуда в любую минуту. Что ж, ему бы так лучше и сделать, — ворчит он, и я не знаю, за что обругать его в первую очередь — за то, что он сказал "ублюдок", или за, что он сказал, что Райан убил Брюса.

Потеряв дар речи, я таращусь на него, как рыба, пока он ерошит свои светлые волосы, наблюдая, как дом продолжает освещать раннее утреннее небо. Фойе теперь покрыто пламенем и дымом, и мои опасения за безопасность Райана усиливаются, в то время как Хантер, кажется, остается спокойным.

— Он там, — кричит Хантер, похлопывая меня по руке и указывая на стену дома. Дым окутывает Райана, пока я смотрю, как он медленно направляется к дороге, а я выхожу из грузовика и мчусь к нему, даже не осознавая этого.

Рыдание срывается с моих губ, облегчение наполняет мои вены. Он спотыкается, почти падает на колени, весь в саже и порезах.

Я обвиваю руками его шею, плача от ощущения его дыхания на своей коже, когда он кашляет, но притягивает меня ближе.

— Когда вы, два идиота, закончите, нам нужно убраться подальше от огня, — кричит Хантер, и я сразу вспоминаю, где мы находимся. Я помогаю Райану подняться на ноги, а он смотрит на меня сверху вниз с мягкой улыбкой.

Я иду с ним к грузовику, положив его руку себе на плечо, прежде чем он проскальзывает на водительское сиденье, а затем я быстро устраиваюсь на пассажирском сиденье рядом с Хантером.

Некоторое время никто не произносит ни слова, пока Райан заводит грузовик, и трогается с места по направлению к пляжному домику. Ни Хантер, ни я не оглядываемся назад, отказываясь смотреть на наше прошлое и оставляя его именно там, где оно должно быть.

— Я убил своих родителей, не так ли? — Серьезно говорит Хантер, и мое сердце подпрыгивает в груди.

— Нет, это был я… Я, эм, мне пришлось пристрелить их, — признается Райан, и плечи Хантера с облегчением опускаются, и я обнимаю его.

Ему не грустно, что они мертвы, просто он рад, что их смерть наступила не от его рук.

Но я вижу, как раздуваются ноздри Райана и подергиваются губы, когда он лжет, и мой взгляд на мгновение встречается с его взглядом поверх головы Хантера.

Мое сердце учащенно бьется в груди, когда я смотрю, как он снимает бремя с моего брата, и именно в этот решающий момент я понимаю, что люблю его каждой частичкой своего существа, а он любит меня.

Мы выдержим шторм, несмотря ни на что, но пока у меня есть эти двое, остальной мир может сгореть дотла.