Шестая попытка короля Эрика

Глава 46. В магической лаборатории

Пока мы шли по узкой каменной лестнице вниз, при неярком свете магических огней выглядевшей весьма мрачной, я успела навоображать всяких ужасов. То мне казалось, что лаборатория, куда меня ведут, будет похожа на тюремную камеру, то представлялся черный алтарь и прочие жуткие атрибуты некромантов. Поэтому когда я увидела совершенно обычную комнату, где на коричневом диванчике уютно расположилась рыжеволосая пухленькая дора Оливия, то на сердце отлегло. А внимательный взгляд темных глаз Эрика, вставшего с кресла при моем появлении, заставил сердце забиться чаще.

В центре комнаты стояла приготовленная для меня постель, выглядевшая тоже вполне обычно. Хотя мысль, что придется лечь в нее на глазах у короля, вызвала прилив жара к щекам.

Чем-то недовольный Гаспар Коберт сказал, обращаясь к сопровождавшему меня Дарио Крулу.

— Крул, найдите ширму и переправьте сюда!

Хорошо, что я так подходяще оделась:

— Ширма не обязательна, — решила сэкономить силы знакомого мага. — Я не собираюсь раздеваться. Буду спать в одежде.

— Отлично! — обрадовался Коберт. — Тогда пока свободен, Крул. Думаю, несколько часов у тебя есть. А потом я тебя вызову.

Дарио Крул поклонился всем разом и исчез за дверью.

— Добрый вечер, господа и дора Оливия. Спасибо вам, дора, за то, что пришли.

— И вам добрый вечер, дарита Ле-Грасс, — мягким грудным голосом ответила старшая фрейлина.

— Что мне делать, дор Коберт? — я не знала, как в этой обстановке обращаться к Эрику, и предпочла его игнорировать.

— Вы можете ложиться, дарита Таиния. Почти все готово. Пока вы заснете, я как раз замкну пентаграмму.

Не думаю, что на глазах у зрителей я так уж легко усну, но тянуть время не зачем. Это ничего не изменит. Я развязала плащ и отдала стоявшей сзади молчаливой тенью Руте.

— Бросьте пока плащ сюда, — ткнул пальцем в свободный край диванчика Эрик, — и помогите госпоже лечь.

Рута, побледнев, осторожно прошла к софе через незамкнутый край пентаграммы, откинула одеяло, и подождала, пока я сяду на край постели. Затем опустилась на колени и сняла с меня теплые носки. Я забрала их у нее и сунула под подушку. Затем легла в постель на бок, спиной к зрителям. Рута аккуратно укрыла меня одеялом и, судя по шагам, отошла.

— Свободна! Госпожу потом проводит маг, — отдал Руте команду Эрик.

Лаборатория главного королевского мага

С одеждой это девочка хорошо придумала. Спать в мужской рубахе и брюках явно удобней, чем в платье, и приличней, чем в сорочке. Мешковатая одежда прятала ее фигуру, и сразу стало ясно, что соблазнять короля в планы дариты Таинии не входило.

Впрочем, чтобы соблазнить короля старшей Ле-Грасс никаких особых нарядов и не требовалось. Достаточно было понаблюдать, как он смотрел на ножки девушки, когда служанка снимала с той носки. Носки, кстати, тоже были самые обычные, грубой деревенской вязки. Дора Оливия оценила практичность и здравомыслие Таинии. Для прогулок по холодным коридорам замка они подходили куда лучше, чем шелковые чулочки старшей фрейлины. И никаких непристойных мыслей такие носки вызывать не должны, в отличии от шелковых чулочков. Но явно вызывали! Король не отрывал глаз, пока ловкие пальцы служанки скатывали их, обнажая узкие розовые ступни девушки. Он так явно желал в этот миг оказаться на месте служанки у ног дариты Ле-Грасс, что исход отбора стал ясен старшей фрейлине и без дальнейших наблюдений. Но она наблюдала.

После ухода служанки в комнате наступила тишина. Гаспар ползал по полу, поправляя нанесенные ранее руны и замыкая контур пентаграммы. Король внимательно рассматривал напряженную спину дариты Таинии. Та укрылась одеялом едва ли не до ушей, но Эрик все равно находил что рассматривать. Под пестрым одеялом угадывались линия талии, изгиб бедра, согнутые в коленях ноги. Темная в полумраке змея косы. Сейчас она выглядела почти черной, но Эрик помнил, как красиво блестят в солнечном свете ее волосы.

Гаспар Коберт выпрямился, завершив подготовку, и спросил:

— Дарита Таиния, вам помочь уснуть? А то, как я понимаю, это сейчас для вас не так просто. Ничего серьезного — немного сонных чар. Самую капельку, чтобы не чувствовалось.

— Если можно, то я не против.

Гаспар Коберт легко дунул на пальцы в направлении софы, и видно стало, как тело девушки расслабилось. Гаспар прошел в угол, где стоял стол с какими-то приборами, лежали приготовленные тетрадь и ручка. Устроился там в высоком и жестком кресле и тихо прошептал заклинание. Кристаллы, стоявшие в углах пентаграммы, слабо засветились. В сумраке комнаты это свечение было хорошо заметно, хотя наверняка утонуло бы в ярком солнечном свете.

Кроме проявившегося свечения кристаллов ничего другого не происходило. Главный королевский маг сидел спокойно, и Оливия Монти не замечала, чтобы он занимался хоть чем-то, похожим на исследования. Король задумчиво смотрел на спящую Таинию. Сон последней стал крепче, и она изменила позу. Видно, под одеялом девушке стало жарко, и она скинула его до талии. Дора Оливия еще раз одобрила предусмотрительность Таинии. А если бы она была в сорочке? Впрочем, королю и в рубашке зрелище явно нравилось. Шнуровка на рубашке ослабла и вырез сполз, открыв золотистое плечо. Стоит ли об этом говорить королеве? Или нет смысла волновать материнское сердце? Собственно, что такого сейчас может старшая фрейлина рассказать? Смотрит на девушку? А куда еще ему смотреть? Все остальное — это личные фантазии доры Оливии. Решив так, старшая фрейлина расслабилась и присоединилась в ожиданию непонятно чего, которое явно чувствовалось в воздухе.

Вдруг кристаллы замерцали и стали светиться ярче. В бросаемых ими бликах стало видно, что дарита Таиния, не просыпаясь, нахмурилась. В пределах пентаграммы проявилась светящаяся нить, протянувшаяся от спящей куда-то за пределы очерченной области. Гаспар сразу оживился и стал быстро шевелить пальцами, активизируя подготовленные заранее приборы.

Свечение нити усиливалось и дора Оливия заметила, что спящая Таиния прикусила губу и беспокойно зашевелилась. Потусторонний свет кристаллов и таинственной нити тревожил дору Оливию, а вот реакция на него короля ее почти напугала. Он был так напряжен, что казалось еле удерживается от броска в ту сторону. Одна его рука побелевшими пальцами вцепилась в подлокотник, а вторая теребила ножны, словно хотела привычно сжать оружие. Король не сводил глаз с Таинии, но теперь любовной страстью здесь и не пахло. Дора Оливия поняла, что сейчас на ее глазах творится лейская магия и именно ее надеется понять Гаспар Колбер.

Дарита Таиния Ле-Грасс

Я не заметила, как погрузилась в сон. Мысли текли медленно и лениво. Серый туман наливался светом и понемногу рассеивался. Проступила вода, ровная гладь которой отражала синь неба и зелень деревьев. Солнце грело по-летнему. Стало жарко. Я шла по песку вдоль берега, вглядываясь в спокойную глубину озера.

— Таиния, — донесся откуда-то издалека знакомый голос Свена. — Подумай обо мне.

Ну уж нет! Не собираюсь облегчать ему жизнь. Гаспар Коберт сказал, что чем больше

Свен потратит сил, тем дольше я его не увижу. Я посмотрела на воду и постаралась думать о рыбках, что недавно кормили Лиззи с Камиллой. Я старательно вспоминала, как их яркие рыжие спинки поднимались из глубины.

— Не поможет, малышка, — смех Свена раздался ближе. — В этот раз я к тебе пробьюсь.

Стоять спиной к его смеху я больше не могла. Опасность по привычке предпочитала видеть. Я резко обернулась. Ко мне приближался Свен. Вначале сквозь его фигуру просвечивали деревья, но чем дольше смотрела, тем плотнее она становилась. В шаге от меня остановился вполне материальный лей. Под ярким летним солнцем хорошо видны морщинки в уголках красивых синих глаз. Он стал старше и жестче. Теперь его красота напоминала мне уже не легкую зыбкость луны, а сверкание кристаллов льда.

— Моя сладкая малышка, ты опять попыталась обвести меня вокруг пальца, — его голос звучал насмешливо, губы улыбались. — И тебе почти удалось. Ты ведь вспомнила обо мне вовсе не из-за любовника. Ради такой банальщины звать не стала бы. Ты никогда не вела себя, как все. Только сообразил я это не сразу.

Он словно пытался заглянуть в меня, но я молчала, не отрицая и не подтверждая его догадки.

— Ты ведь что-то прятала от меня, когда я пришел. Что-то, заставившее вспомнить обо мне. И показала своего бездарного любовника, только чтобы заставить меня уйти.

— Почему бездарного? — не сдержалась я.

Глаза Свена сверкнули торжеством.

— Вот и услышал твой голос, Таиния. А то думал, ты навсегда онемела. Бездарный, потому что я не увидел в ваших играх никакой фантазии. Такой примитив, — его губы презрительно скривились.

— А мне нравится! — упрямо сказала я.

Его губы скривились.

— Ты опять пытаешься меня отвлечь. Что или кого ты прятала?

Он глядел мне прямо в глаза, ловя пульсацию зрачков. Я помнила, что он так может. В прошлом мне иногда казалось, что Свен читает мои мысли, угадывая их по глазам.

— Значит, кого. Кого-то маленького. Ребенка.

Я невольно дрогнула и, наверно, побледнела.

— Ребенка? — удивился Свен. — Моего? Не может быть! Я был осторожен, и ты не была беременна, когда мы расстались. Я проверил. Разве что ты понесла от того, прощального раза.

Я, казалось, увидела, как в его голове родился и рос наш общий ребенок. Здесь, во сне, он обретал плоть, и маленькая пухлая фигурка повисла между нами. Свен странно смотрел на призрачного кроху. Я не могла понять его чувств.

Но вот Свен нахмурился и тряхнул головой. Призрак нерожденного малыша развеялся. Свен ни о чем не спрашивал меня, видно не надеясь на правдивый ответ. Предпочитал рассуждать сам, проверяя догадки по реакции моих зрачков.

— Нет. Тогда бы я узнал об этом раньше, пока наша связь была крепче. Но ничего такого раньше в наших общих снах не мелькало. Почему же вспомнила сейчас? Ребенок умер? Нет, в твоем сне он был жив. И я не чувствую твоей боли, — Свен облизнулся. — А если бы умер твой ребенок, боль бы была.

Он протянул руку, собираясь прикоснуться к моему лицу. Я хотела отшатнуться, но вспомнила, как Гаспар говорил:

— В своем сне ты хозяйка. Он ничего не сможет тебе сделать.

И осталась на месте, думая про себя: «Ты не прикоснешься ко мне!»

И он не смог! Рука остановилась, не коснувшись моей кожи. Я торжествующе улыбнулась.

— Ты стала сильнее, малышка, — с удивлением сказал Свен, опуская руку.

— Так все же, чей это ребенок? Не твой и не мой, — продолжил рассуждать он. — Чей же? кто мог заставить вспомнить обо мне? Луасон?

Я вздрогнула и Свен неверяще повторил:

— Луасон? Ребенок Луасон жив? Где он?

Он рванулся ко мне и жестко схватил за плечи:

— Где ребенок Луасон?

Ярость охватила меня:

— Не прикасайся ко мне! Я никогда больше не позволю тебе это!

Ярость запылала огнем на моей коже и руки Свена, державшие меня, вспыхнули и осыпались серым пеплом. Он отступил, удивленно глядя на меня. Его лишившаяся рук фигура стала бледнеть и таять. До меня долетел шепот:

— Я все узнаю сам.