Шестая попытка короля Эрика

Эпилог

Я не ожидала, что увидеть Свена вживую окажется так тяжело. Во сне я уже не боялась его, а наяву словно провалилась в прошлое при виде его легкой скользящей походки, насмешливой улыбки красивых губ, знакомого взгляда синих глаз. Он шел по кроваво-красной дорожке и смотрел мне прямо в глаза. Казалось, я вновь сейчас услышу его ленивый упрек:

— Ну что же ты! Опять упрямишься, малышка…

Страх и отвращение накрыли меня. И только рука Эрика, сжавшая мои пальцы, помогла справиться с собой, осознать — все уже в прошлом. Этот лей больше не властен надо мной.

Свен ласково улыбнулся мне и перевел взгляд на мужа:

— Рад приветствовать тебя, мой царственный брат Эрик.

— Не могу ответить тебе тем же, брат мой Свен.

Их улыбки напомнили мне о псах, показывающих друг другу острые зубы.

— Но я рад, что наши страны готовы перешагнуть прошлую ненависть и идти дальше, — продолжил король Эрик.

— Я привез список ваших подданных и их детей, оказавшихся в нашем Княжестве. Их не так много, но они есть. Оказывается, не все нашли в себе силы расстаться со своими пленницами и пленниками, — говоря это, Свен смотрел мне в глаза. — Другие ваши подданные жили в наших землях еще до всей этой истории, а потом не смогли вернуться. Вернуть их всех без разбора мы не можем. О судьбе каждого нужно говорить отдельно. А что у вас?

— Детей с лейской кровью у нас тоже не так много, но они есть. Возможно, мы пока отыскали не всех. Часть их них привезли в столицу, в приюты при монастырях. Все они наши подданные, но мы готовы дать вам возможность посмотреть на них.

— Значит, нашим людям будет чем заняться, брат мой Эрик, — сверкнул улыбкой Свен. — А мне хотелось бы увидеть племянницу, прежде чем продолжать разговор.

Король Эрик кивнул и подал мне руку, помогая встать с трона. Мой увеличившийся животик еще не был так велик, чтобы я стала неповоротливой, но муж обращался со мной как со слабым ребенком. Сейчас его поддержка была необходима. Надежная рука Эрика помогала сохранять спокойствие.

Втроем мы покинули зал для приемов, оставив графа Аль Карей вести разговор со свитой князя Свена. Идти далеко не пришлось. Мы не сомневались, что Свен захочет увидеть Гвендолин, и потому она вместе с Даниелой ждала нас в комнате неподалеку. Когда мы вошли, Даниела читала Гвендолин какую-то книгу и девочка так внимательно слушала ее, что даже не сразу заметила наше появление. Лишь когда Даниела отложила книгу и встала поприветствовать нас, принцесса обернулась и вначале радостно улыбнулась мне с Эриком, а потом насторожилась, увидев лея.

Свен молча пристально всматривался в Гвендолин:

— Странно, почему она рыжая? — сам себе негромко сказал он. — Наша кровь в ней сильней, чем ваша…

Заметив настороженный взгляд девочки, Свен дружелюбно ей улыбнулся:

— Здравствуй, Гвендолин. Я — твой дядя Свен, брат твоей матери.

Принцесса бросила вопросительный взгляд на отца. Эрик кивнул, подтверждая слова Свена. Гвендолин нахмурилась и побледнела.

Свен подошел ближе к девочке и тронул ее рыжие кудряшки. Под его пальцами прядь выпрямилась и засверкала соломенным золотом. Он обернулся ко мне:

— Твоя работа, Таиния. Так и думал, что ты как-то обманула посла, спрятав силу крови Луасон.

Он щелкнул пальцами, девочка на миг засияла белым светом, и обрела свой природный облик. Волосы светлой прямой волной упали на спину. Я так привыкла к ее рыжим кудряшкам, что почти забыла о том, как сильно девочка похожа на мать. И магия Свена, вернув истинный облик, словно превратила ее в Луасон. Свен побледнел и замер, будто получил удар в сердце. Его синие глаза потемнели. Он молча смотрел на принцессу и, казалось, не дышал.

— Луасон, — наконец хрипло произнес он.

— Я не Луасон! — сердито вскрикнула девочка, сверкая глазами. — Я — Гвендолин!

Свен криво усмехнулся:

— Я вижу, что ты Гвендолин. Твои глаза, Эрик. Такие же темные и сердитые. Просто ты очень похожа на мать.

— Не хочу быть похожей! Сделай, как было!

— Почему не хочешь? — Свен ласково погладил принцессу по голове. — Твоя мать была красивой и доброй девочкой. Как и ты.

— Доброй? — недоверчиво переспросила Гвендолин.

— Да, доброй. Ее все любили.

— Доброй… Только убила твоего дедушку и другого дядю, — вырвалось у Эрика.

Я предупреждающе сжала его руку.

— Просто она хотела стать королевой, — небрежно пожал плечами Свен. — И, без обид, Таиния, она стала бы лучшей королевой, чем ты. Луасон была рождена царствовать.

— Таиния лучше! — бросилась на мою защиту Гвендолин. — Она умная и добрая!

— Доброта королеве скорее мешает. Впрочем, не буду спорить, — Свен чарующе улыбнулся девочке. — Если ты хочешь снова стать рыжей, то только скажи. Хоть мне ты больше нравишься такой, как ты есть от природы, но готов вернуть все, как было.

— Да, хочу! — топнула ногой Гвендолин.

Обычно она вела себя сдержанно, но Свен и ее сумел вывести из себя. Он щелкнула пальцами, и волосы девочки вновь закрутились рыжими пружинками.

— Я привез тебе подарки от дедушки, короля Хагарда, — ласково сказал Свен. — Но остальные отдам после того, как ваши маги их осмотрят. Наверняка твой отец без этого не разрешит их вручить, а это прими сейчас.

Свен вытащил из кармана небольшую фигурку. В его руках она быстро увеличилась в размерах и превратилась в очаровательную куклу с золотыми волосами и фарфоровым личиком.

— Это любимая кукла твоей мамы. В детстве она с ней не расставалась. Ее зовут Долли.

Гвендолин не могла отвести глаз от куклы. Видно было, что она ей нравится, но девочка даже спрятала руки за спину, чтобы не поддаться соблазну. Я вспомнила, как любила играть с маминой шкатулкой. Мне так важно было знать, что эту вещь трогали мамины руки. Я хотя бы выросла, не зная о матери ничего дурного, а Гвендолин лишена даже этого.

— Гвендолин, возьми куклу, если она тебе нравится, — обратилась я к принцессе. — Когда твоя мама играла с ней, она была такой же девочкой, как ты, не сделавшей ничего дурного.

И от того, что возьмешь куклу, ты не изменишься.

— Папа?

— Можешь взять, Гвендолин, — с трудом произнес Эрик.

Гвендолин осторожно взяла куклу и присела в реверансе:

— Спасибо, дядя Свен.

— Свен, ты увидел, что хотел? — холодно обратился к нему Эрик и, дождавшись его кивка продолжил. — Гвендолин, можешь идти к себе. Дарита Омаль, отведите принцессу.

Даниела Омаль, все это время державшаяся в стороне, постаравшись слиться с мебелью, встала и взяла девочку за руку.

— Мы еще увидимся, Гвендолин, — сказал в спину уходящей принцессе Свен.

— Что скажешь? — обратился к Свену Эрик, когда мы остались одни.

— Наша кровь в Луасон сильнее, чем решил граф Брантли. Раз так, отец разрешает мне попытаться помочь тебе, Эрик. Платой за это будет следующее. Условие отца — он должен будет одобрить жениха Гвендолин. Нам важно, какая кровь будет течь в детях Гвендолин, поэтому король Хагард хочет иметь право голоса при принятии решения о замужестве принцессы.

Эрик кивнул:

— Согласен.

— Мое условие. Если мне удастся спасти и Таинию, и наследника, то один из детей Гвендолин и мой вступят в брак.

— Как много если, — вырвалось у меня.

— Увы, я не могу предвидеть будущее, — пожал плечами Свен. — Но могу попытаться что-то сделать для него.

— Разве у тебя есть дети? — спросил Эрик.

— Пока нет, но я займусь этим. Время еще есть.

— Но ведь эти дети будут родственниками? — с сомнением сказала я.

— Достаточно дальними, чтобы это не помешало, — возразил Свен и пояснил. — У нас с Луасон разные матери. Я — признанный бастард короля.

— Я согласен, — решительно сказал Эрик. — Если ты спасешь Таинию и ребенка.

И Свен остался. Его стараниями мы дотянули до срока, когда казнили Луасон. Ребенок, которого каждый день проверяли лекари, развивался нормально. Я чувствовала, как мальчик шевелится во мне, бьет ножками, и эти толчки так радовали. Несколько раз я ездила порадовать своим цветущим видом королеву Джиневру, которая с приездом Свена покинула Иль Ранталь и жила в особняке в аристократическом районе столицы.

— Не могу находиться под одной крышей с леями, — пояснила она.

Она знала, что Свен приехал не просто так, а обещал мне защиту. Только надежда получить наследника заставила королеву-мать примириться с появлением лея в Иль Рантале, но видеть его она не желала.

Все делали вид, что верят в то, что моя беременность имеет шанс закончиться благополучно, но смотрели на меня такими тревожными глазами. К тому сроку, на котором казнили Луасон, королева-мать перебралась в монастырь Пресветлой Богини, молиться за меня и малыша. А Эрик велел Гаспару Коберту быть наготове, чтобы если что-то случится, попытаться спасти наследника тем способом, что когда-то удалось сохранить Гвендолин. Со мной об этом он не говорил, как и главный маг, но Тереза Марино не видела причин скрывать то, что знала. Она на мой вопрос ответила прямо:

— Король спрашивал дядю — можно ли извлечь младенца, как Гвендолин, чтобы обезопасить вас. Но это невозможно. Гвендолин извлекли после казни Луасон, а вы ведь пока живы. Из живой извлечь у дяди не получится без ущерба для вас. Так что король приказал быть наготове.

Как ни странно, это меня немного успокоило. Теперь я знала, что чтобы не случилось со мной — есть шанс, что ребенок выживет.

Луасон казнили, когда она была на седьмом месяце, и когда пришло это время у меня, в один из дней проклятие пробудилось. Я сидела на диване и разговаривала с Гвендолин, когда вдруг в глазах потемнело, и резкая боль скрутила живот. Я задыхалась, не могла говорить, не в силах была позвать на помощь.

— Гвендолин, ты ведь можешь позвать дядю Свена? — закричала Тереза. — Я знаю, он тебя научил. Зови!

Я не видела ничего и почти теряла сознание. От страха сердце билось часто-часто.

— Спокойно, госпожа! — услышала я рядом голос Терезы. — Не паникуйте. Ваш страх ослабляет вас. Я вижу, что ваша защита усиливается. Верьте, все будет хорошо!

Темнота чуть отступила, и боль стала слабеть. Я постаралась сосредоточиться мыслями на чем-то придающем силы. «Эрик! — перед глазами встало его лицо, такое родное. Последние дни оно напоминало маску, под которой он надежно прятал чувства, что раздирали его. — Я не подведу тебя! Выдержу!»

Изо всех сил я пыталась бороться — глубоко и размеренно дышать, справиться с паникой.

Раздался шум торопливых шагов и Свен взял меня за руку. Боль уходила, темнота растворилась. Побледневший Свен отпустил мою ладонь.

— В этот раз все обошлось, — сказал он. — Пусть лекари проверят, но по-моему волноваться не о чем. Кажется, я справился.

— Только метка королевы Таиния побледнела, — вставила Тереза.

— Наверняка, и проклятие Луасон сейчас ослабло, — возразил ей Свен. — Позже, когда вернутся силы, я обновлю защиту Танинии.

Он сидел рядом со мной, бессильно откинувшись на спинку кресла и желания встать и идти куда-то не изъявлял. Я тоже чувствовала, что несмотря на ушедшую боль сил подняться с дивана у меня нет. Тереза отошла в сторону и тихо вела переговоры через артефакт связи. Гвендолин подошла ближе и уставилась на Свена:

— Дядя Свен, так ты приехал спасти Таинию? — В ее глазах отражалось такое восхищение. — А я боялась, что это из-за меня.

Похоже, Свену нравилось выглядеть в глазах принцессы рыцарем-спасителем, и он какое-то время молчал, наслаждаясь ее восхищением. Потом ответил правду:

— Скажем так: я приехал из-за тебя спасти Таинию и ее малыша. Если бы не ты, Гвендолин, меня бы здесь не было. Но почему ты этого боялась? — Свен ласково улыбнулся девочке.

— Я боялась, что вы заберете к себе, в Лейское княжество.

— Мы бы с радостью приняли тебя у себя, при королевском дворе, если бы могли, и ты бы хотела. Но твой отец этого никогда не позволит.

— Даже если родиться малыш у Таинии?

— Конечно! — вмешалась я. — Ни Эрик, ни я никогда не отдадим тебя леям! Ты наша дочь!

Гвендолин успокоено выдохнула и вновь обратилась к Свену:

— Дядя Свен, а ты сможешь спасти Таинию?

При этом она так смотрела на него, словно сам Божественный Супруг Пресветлой Богини сидел перед ней.

— Я сделаю все, что смогу, — серьезно ответил ей Свен.

И он сдержал слово. Отражение каждого нового нападения проклятия на меня отнимало у него много сил. Иногда Свен после этих магических схваток не выходил из своих покоев несколько дней. Думаю, его тогда утешали посещения Гвендолин. Они очень сдружились. Это немного тревожило меня и Эрика, но по словам магов, Селестин и Даниелы, никакой магии к девочке Свен не применял, против нас с Эриком не настраивал, обращался с Гвендолин как любящий дядя.

Наблюдая за Гвендолин, я видела, что это общение идет ей на пользу. Похоже, это помогало девочке принять свою лейскую половину, примириться с тем, что ее мать — Луасон. Она стала спокойней и счастливей. Потому не стала мешать этой дружбе, ронять Свена в глазах девочки.

Так что мы дотянули до того времени, когда по словам целителей, появление на свет малыша не угрожало его жизни. Никогда не думала, что мои роды пройдут при таком стечении народа: целитель и повитуха, Тереза Марино и Гаспар Коберт в качестве наблюдателей, король Эрик, князь Свен и призрачная Луасон. С одной стороны меня держал за руку муж, с другой — Свен. Из-за волн боли и темноты, в которой виделось лицо Луасон с горящими глазами, мне было все равно, как это выглядит со стороны. Горячая рука Эрика помогала мне оставаться в сознании, придавала желания бороться. Холодная рука Свена как спасательный круг не давала утонуть в магической темноте. В иные мгновения я видела, как его призрачная фигура сражается с Луасон. И схватка это безжалостна.

В момент рождения сына мне почудилась вспышка света, и я на миг потеряла сознание. Громкий крик малыша вернул меня в этот мир. И первое, что увидела — вначале тревожные, а потом счастливые глаза Эрика.

— Ты жива, Тай! — прошептал он искусанными губами.

— Мальчик, Ваше Величество! Живой и здоровый! — услышал мы радостный голос целители.

Свен больше не держал меня за руку. Он сидел с закрытыми глазами, то ли без сознания, то ли просто без сил.

— Вот и все, — я услышала голос Терезы Марино. — Ваши метки исчезли! Выгорели! Шрамы остались, а магия ушла!

Никогда я не была так счастлива, как в этот миг. У меня есть сын, любимый муж, и мы свободны от лейской магии! Теперь все зависит только от нас.