Шиша. Изгоняющие бесов

Глава 19. Серебристый клевер

Собрав очередную охапку травы и прижав ее к себе одной рукой, Лукерья разогнула ноющую спину и выпрямилась. Приставила другую руку ребром ладони ко лбу и поискала взглядом Илью и Романа. Их силуэты отчетливо выделялись вдали на фоне синего неба и зеленого луга, обнаженные торсы блестели от пота, на крепких плечах вздымались мускулы, и вспыхивали солнечными бликами лезвия литовок, взлетавших в воздух и вновь с присвистом нырявших вниз. За парнями тянулись ровные полосы скошенной травы, а на краю луга уже вырос небольшой стог. Еще немного, и хватит на дюжину кукол. Чертову дюжину. Для спасения Приютово их понадобилось именно столько, хотя казалось, что бесов в селе видимо-невидимо. Потом-то Лукерья поняла, что бесы перемещались из одного человека в другого, и складывалось впечатление массовой одержимости. Может быть, и в Дивноречье так будет: ведь кукол из серебристого клевера на всех жителей не напастись! Это редкое растение, и, если бы не дед Ерофей, Лукерья бы понятия не имела, что оно вообще существует на свете. Белого и розового клевера везде полно, но он не очень подходит для ритуала, его сила гораздо слабее, чем у серебристого, да и зацветает он позже. А надо, чтобы клевер цвел.

Самым смешным, и в то же время грустным было то, что Роман, называвший себя дипломированным магом, вообще ничего не знал о свойствах клевера – ни белого, ни розового, что уж говорить о серебристом! Он собирался делать кукол-«лихоманок» из обычной травы, той, что под руку попадется, еще и Лукерью на смех поднял, когда она попыталась объяснить, что не всякая трава беса сдерживает. Вдобавок он грубовато ее осадил, заявив, чтоб не лезла с советами. Хорошо, хоть Илья вмешался и настоял на том, чтобы она договорила до конца. Услышав, что нужен цветущий клевер, «ученый маг» расхохотался:

– Ну ерунда ведь, а?! Клевер в середине июня зацветает, а уж здесь, в северных краях, еще позже! Нам сейчас обряд провести нужно, мы не можем столько ждать.

– Надо искать поляну с серебристым клевером. Он цветет всегда. Дед Ерофей говорил, что такую поляну даже зимой можно найти, это от времени года не зависит.

– Сказки какие-то! – фыркнул Роман, и Лукерья возмущенно воскликнула:

– А бесы – не сказки?! – Не удержавшись, она передразнила его противным голосом: – Дипломированный ма-аг!

– Да ты издеваешься?! – вспылил Роман, сверкая глазами.

Илья снова вмешался, поддержал Лукерью, и они вчетвером, включая Грома, отправились искать место, где растет серебристый клевер. Проколесив пару часов на джипе вдоль полей, они, опять же по настоянию Лукерьи, оставили «внедорожник» на опушке леса, рядом с проселочной дорогой, и дальше пошли пешком. Вскоре их поиски увенчались успехом.

Просто чудо, что они нашли эту поляну! Если бы продолжали искать, передвигаясь на машине, то не нашли бы ее никогда. Много ли можно увидеть, вглядываясь в траву через окно, пусть даже и на маленькой скорости? А вот ступили на луг своими ногами, и десяти шагов не прошли, как Лукерья заметила светло-серые махровые шарики, отливающие серебром, но могла бы и не заметить. Спасибо Грому: он начал лаять, глядя в траву, и никак не хотел идти дальше. Роман обругал его бестолочью, Илья пытался уговаривать, а Лукерья подошла посмотреть, что же привлекло внимание пса, и там нашелся нужный им клевер! Потом выяснилось, что на этом лугу клевера полным-полно, а сверху он совсем не заметен в высокой траве. Роману повезло с Громом, его четвероногий помощник оказался умнее хозяина. Но откуда пес мог знать, что они ищут это растение? Он что, понимает человеческую речь? Видел серебристый клевер раньше? Но ведь это невероятно! Интересно, как он попал к Роману? Откуда родом этот загадочный пес?

За время путешествия Лукерья не раз замечала у пса особый взгляд, который мог означать, что в собачьем теле скрывается человеческая душа, принадлежавшая знакомому Лукерье человеку. Чем больше крепла ее уверенность в этом, тем сильнее хотелось узнать, кем был тот человек. Иногда Гром смотрел на нее так, будто хотел что-то сказать или передать ей мысленное послание, но Лукерья ничего не понимала, лишь вздыхала и почесывала пса за ушами.

Словно почувствовав на себе взгляд Лукерьи, Илья оглянулся и помахал ей. Она помахала в ответ и показала жестом, что травы уже скошено достаточно. Оставалось наломать веток в ближайшем осиннике, и можно начинать мастерить кукол. Дело это нехитрое: перевязать охапку травы веревкой, отделив условную голову от туловища, вставить внутрь осиновые ветки для обозначения рук и ног, и готово. Перед проведением ритуала по изгнанию беса заготовленную «лихоманку» требовалось нарядить в одежду одержимого, чтобы приманить ею беса, когда он будет выходить из человеческого тела. Бес попадет в «лихоманку», да там и останется: серебристый клевер не даст ему уйти. Даже увянув, растение не утратит своего свойства, и бес не вырвется из заточения до тех пор, пока будет цела «лихоманка». Травяная кукла – изделие непрочное, может рассыпаться, сгнить и сгореть, поэтому кукол после обряда важно как можно скорее отправить в мертвый мир, а именно, в Худынь – так дед Ерофей называл обиталище бесов и загубленных бесами душ. Интересно, а Роману об этом известно? После того как «маг» оконфузился с клевером, Лукерью снедало тоскливое чувство, что и с мертвым миром окажется то же самое: скорее всего, «маг» не отправил в Худынь ни одной «лихоманки».

Так оно и вышло. Не зря Лукерья долго тянула с выяснением этого вопроса: как чувствовала, что ответ ее не обрадует.

– В нехоженом лесу выбросим, – заявил Роман, когда она все же решилась спросить, что он собирается делать с куклами после обряда.

– И ты… всегда так делаешь? – спросила она холодным тоном; голос ее дрожал.

– Да, это обычная практика. – Он недобро и вопросительно уставился на нее.

– И про Худынь ты ничего не знаешь?

– Это что, какое-то редкое ругательное словечко? Не слышал такого.

Лукерья многозначительно посмотрела на Илью, вздохнула и задала Роману совсем уж нескромный вопрос:

– А где ты научился изгонять бесов?

– Ой, ты меня замучила своим любопытством! – Глаза Романа забегали, и он выронил охапку серебристого клевера, которую взял, чтобы смастерить очередную «лихоманку». – Сколько можно? И вообще… Я ж за это денег сейчас ни с кого не требую. Ты мне платила, чтобы допрос устраивать?

– Расскажи, где и как ты учился, – требовательно повторила Лукерья.

Иногда ей удавалось заставить человека открыть правду, но это стоило ей немалых усилий и получалось не со всеми людьми. Однако с Романом получилось, он заговорил, и выяснилось, что его вообще никто не учил: знаменитую на всю страну и даже за рубежом женщину-экстрасенса, которую он считал своей наставницей, Роман увидел по телевизору в каком-то мистическом ток-шоу, и тогда ему показалось, что она мысленно обратилась к нему с предложением обучить его разным магическим трюкам, в том числе изгнанию бесов из одержимых людей и нечистых мест.

– Она посмотрела прямо на меня, я это почувствовал! Она меня увидела своим внутренним взором, потому что я – прирожденный маг. Она так и сказала! Ее голос зазвучал в моей голове в тот момент, когда она говорила совсем другое, находясь в студии за тысячи километров от моего дома. Она сообщила, что я талантлив и мне надо учиться, ведь кто-то должен помогать людям защищаться от нечисти, сами они давно на это не способны, знания предков утрачены. К тому же, люди готовы за это платить, и на этом можно неплохо зарабатывать. Конечно же, я согласился, и она стала учить меня.

С того дня Роман не пропускал ни одной телепередачи, где эта женщина была одной из ведущих, и был уверен, что обучается у нее колдовским приемам. Он так поверил, что ведущая мистического ток-шоу взяла его себе в ученики, что даже отправил ей все деньги, полученные от своего первого клиента за «очищение» его квартиры от нечисти. Более того, он взял себе новое имя, похожее на ее фамилию – Романова, и поменял фамилию на ту, которая была созвучна с ее именем – Марьяна. Так он стал Романом Марьяновым и даже паспорт поменял, чтобы официально узаконить новое имя. Как его звали прежде, Роман говорить отказался, и Лукерья не стала настаивать. Какая, в конце концов, разница? Главное и так ясно: он – шарлатан. Врет им и себе и даже сам пытается верить в собственное вранье.

– Вы что, сомневаетесь в моих словах? – Роман побледнел, и лицо его стало казаться совсем бескровным. – Может быть, тогда имеет смысл поискать более достойного мага для выполнения этой ответственной миссии?

Лукерья вздохнула. Если они отправятся на поиски другого изгоняющего бесов, то Аглая, запертая в подполье дома деда Гриши, вряд ли дождется их возвращения: бес либо одолеет ее, либо убьет. По словам деда Ерофея, бесы в одном теле надолго не задерживаются, все потому, что они спешат сгубить как можно больше человеческих душ. Не все люди одинаково податливы, есть те, кто сдается сразу, а есть более стойкие. Есть даже такие, которых бесам не одолеть – к примеру, как дед Ерофей и, возможно, как она сама, Лукерья. По крайней мере, она надеялась, что относится к числу неуязвимых, но не очень-то полагалась на это, поэтому и носила с собой укроп. А вот Аглая, судя по всему, долго не протянет. Лукерья заметила темноту в ее взгляде. Вот у ее подруги Дины куда больше шансов сохранить свою душу.

Как бы там ни было, но надо спешить. Кажется, Роман действительно верит в то, что говорит, а значит, у него может получиться. Ведь всем известно, что истинная вера творит чудеса. Пусть он проведет обряд над Аглаей, и будь что будет.

И Лукерья ответила Роману:

– В лихие времена не до сомнений. Вся надежда только на тебя.

– Не волнуйся, не подведу, – примирительно буркнул он.

Скошенный стог постепенно таял, а гора перемотанных бечевкой травяных снопов-кукол росла. «Лихоманок» получилось около двух десятков. Если не хватит, придется ехать сюда снова, но Лукерья почему-то почти не сомневалась в том, что бесов окажется именно тринадцать, как в прошлый раз, ведь бесы вышли из тринадцати кукол, которых использовал в ритуале дед Ерофей. Правда, Лукерья мучилась вопросом, как Роман собирается ловить одержимых бесами людей, но решила его об этом не спрашивать, догадываясь, что он не знает ответа. У него не было ни силы, ни знаний, какими обладал дед Ерофей, и весь его опыт заключался в том, что он изгонял бесов из людей, которых сам же и убеждал в необходимости проведения над ними такого обряда. Чистой воды мошенничество. Настоящих одержимых ни в чем убедить нельзя, общения с ними лучше избегать, ведь бесы хитры и сами способны убедить изгоняющего в чем угодно, могут даже переселиться в него, если почуют слабину. Скорее всего, Аглая – первая одержимая в практике Романа, но Лукерья чувствовала, что он искренне хочет помочь этой девушке. Он с такой тревогой смотрел на нее, спящую, когда они вместе спускались в подполье. Что ж… Остается надеяться лишь на чудо. Вот если бы удалось отыскать книги деда Ерофея! Но где ж теперь их найдешь?..

Снопы и осиновые ветки сложили в багажник джипа, который Илья подогнал к краю луга. Их пришлось немного утрамбовать, чтобы закрыть заднюю дверцу. Когда они тронулись в обратный путь, солнце уже клонилось к закату. Лукерья, по обыкновению устроившаяся на заднем сиденье вместе с Громом, оглянулась, чтобы бросить прощальный взгляд на луг с серебристым клевером, но за стеклом клубились вихри пыли, выбивавшиеся из-под колес, и видна была лишь кромка леса, где они ломали осинник. Нигде поблизости не нашлось ничего примечательного, что послужило бы ориентиром для поисков луга в следующий раз. Однако Лукерья знала, что никакие ориентиры не помогут, луг может появиться где угодно, даже там, где его точно никогда не было. Дед Ерофей всегда находил его в разных местах, независимо от времени года, даже зимой. Обычно он заготавливал «лихоманок» впрок и хранил их в сарае, поэтому даже не знал, что поляну с серебристым клевером можно найти и в заснеженном лесу. Но однажды бабушка случайно скормила корове высушенных «лихоманок», а тут из соседней деревни к деду приехали с просьбой изгнать беса, и пришлось ему отправляться на поиски серебристого клевера без особой надежды. Какое же это было чудо, когда студеным зимним днем он вернулся домой, весь пропахший жарким летом, и принес с собой целый мешок цветущего трилистника! Анишка тут же принялась искать листочки с четырьмя лепестками, у нее уже было несколько таких, она засушивала их в книгах и верила в их обережную силу, но они ей почему-то не помогли. Хотя нет, известно, почему: нельзя было прерывать ритуал. Его прервали нагрянувшие не вовремя полицейские, но до сих пор непонятно, почему они появились, никто из местных не мог их вызвать, ведь и сотовая, и проводная связь отсутствовала, и даже электричество пропало после того, как один одержимый, гонявший по поселку на грузовике в страстном желании задавить побольше народу, снес все столбы. И еще очень странно, что полицейские выстрелили в деда Ерофея – сразу и без предупреждения. Он даже не видел их, иначе мог бы создать что-то вроде магического щита, прозрачного, но непроницаемого. Он многое умел даже до того, как у него появились колдовские книги.

Тяжело вздохнув, Лукерья отвернулась от заднего окна, заслоненного пыльным облаком, и в этот момент ее швырнуло вперед от резкого торможения. Врезавшись лбом в подголовник водительского сиденья, к счастью, достаточно мягкий, она тут же откинулась назад и увидела за лобовым стеклом белый легковой автомобиль, перегородивший им дорогу в опасной близости. Какой-то парень с лиловым фингалом под глазом облокотился на капот их джипа и, поочередно вглядываясь в их лица, нервно прокричал:

– Ребят, вы откуда?

Гром пригнул голову и глухо зарычал. Илья, сидевший за рулем, приоткрыл свою дверцу и недовольно гаркнул:

– Эй, ты чего?! Бешеный?!

– Скажите, далеко отсюда до шоссе? В какой оно стороне? Нам в город надо! – Парень утер пот со лба, размазав грязь по лицу, и стал похож на индейца, вышедшего на тропу войны.

– А в интернете узнать ты не пробовал? – вмешался Роман, выглянув из своего окна. – Карты, навигатор? Нет? Не слыхал?

– Интернета нет, связь пропала. Но даже когда работала, толку не было, навигатор ерунду показывал! Рисует мне, что я еду по шоссе, и все, а никакого шоссе нет и в помине! Уж часа три, как дорогу на город найти не можем.

– Хм… Странно. – Илья уткнулся в свой телефон. Роман, глядя на него, тоже достал гаджет.

– Точно, нет интернета. И связи никакой, – кивнул «ученый маг».

– Да черт с ней, со связью! – прокричал парень. – Вы мне скажите, дорога-то, дорога где?!

Неожиданно Лукерья поняла, что этот парень ей знаком. Она часто видела его в музейном комплексе в последнюю неделю и узнала бы сразу, если бы не грязные разводы на его лице. А потом из белой машины вышла девушка, тоже знакомая Лукерье: это была Дина, подруга Аглаи. В ее глазах плескался безграничный ужас, определенно вызванный не тем, что они заблудились. Совсем недавно Дина видела нечто по-настоящему жуткое.

Джип возвышался над легковушкой, и сверху Лукерье была видна часть заднего сиденья, там находился еще один пассажир – судя по тонким стройным ногам, обтянутым джинсами, – девушка. Она лежала – либо спала, либо неважно себя чувствовала. Водительское сиденье не позволяло разглядеть ее лицо, но Лукерья почти не сомневалась, что это Аглая. Вряд ли Дина была способна уехать из Дивноречья, бросив подругу, она не из таких, сразу видно. Значит, они нашли ее. Удивительно, как им это удалось? Но знают ли они, что Аглая одержима, а значит, опасна?

Гром снова зарычал. Проследив за его взглядом, Лукерья увидела, что он смотрит туда же, куда и она – на Аглаю. Гром чует бесов, тут Роман не соврал. Это действительно так. Повинуясь неясному чувству, Лукерья перегнулась через спинку сиденья, за которым начинался багажник, не отделенный от салона перегородкой, и выдернула пучок травы из первого попавшегося под руку снопа. Пара минут потребовалась на то, чтобы сплести венок из травы и серебристого клевера (в детстве плетение венков было одним из ее любимых занятий). Она понятия не имела, поможет ли венок Аглае, если бес вздумает всецело овладеть ее телом и разумом, способен ли серебристый клевер, находящийся в этом венке, сдержать беса, если это уже произошло, но ведь хуже от такого венка Аглае точно не будет – ну, а вдруг магия клевера сработает? Хотя дед Ерофей справлялся с одержимыми без всяких венков: парой чародейных фраз, подкрепленных колдовским взглядом, он делал так, что одержимые погружались в землю по самую шею и впадали в состояние, похожее на смерть. До чего же это было жуткое зрелище – торчащие из земли головы с синюшными лицами и плотно сомкнутыми веками, в точности как у мертвецов. Наверное, поэтому полицейские и выстрелили в деда Ерофея, как только увидели эту страшную картину. Наверняка они решили, что он убил всех этих людей. А ведь еще немного, и люди должны были начать приходить в себя. Бесы уже переселились в «лихоманок», и дед Ерофей отнес кукол в один из домов в Шише, а потом собирался отправить всю эту бесовскую деревню в Худынь. Не успел. Пуля полицейского оборвала его жизнь, а деревня исчезла странным образом – «куролеса» закрутилась сама по себе. Круг был начерчен дедом Ерофеем заранее, и все, что было внутри него, исчезло. А дед Ерофей остался – его выстрелом выбросило за пределы круга. Остались и люди, над которыми проводился обряд. Они были вмурованы в землю на ближайшей к деревне поляне, и еще одна девушка чуть в стороне, на лесной опушке. Она пыталась сбежать, но магия деда настигла ее, не дав скрыться в лесу. Никто из них не выжил: ведь дед Ерофей умер, и расколдовать их было некому. В живых осталась лишь Лукерья, наблюдавшая за всем издалека, из укромного места. Она нарушила запрет деда, велевшего ей уйти домой: никак не могла пропустить такое важное событие. Ее горестный крик, вырвавшийся сразу после рокового выстрела, убившего деда, привлек внимание полицейских. Они нашли ее, и потом начались все эти бесконечные вопросы, которые сводились к тому, чтобы выставить деда Ерофея преступником. Ей не хотелось отвечать, и она молчала. Что удивительно, никто из полицейских даже не вспомнил об исчезновении целой деревни, пусть и небольшой, словно они этого вообще не видели. Вскоре появилась тетя Клава и забрала Лукерью к себе, положив конец ее мучениям. Они отправились пешком из Приютово в Дивноречье, потому что Лукерья наотрез отказалась от предложения полицейских подвезти их. Всю дорогу до дома тети Клавы над ними кружил белый кречет. Лукерье казалось, что это неспроста: с чего бы вольной дикой птице вздумалось их сопровождать? Она полагала, что душа деда Ерофея вселилась в крылатого охотника, чтобы присматривать за ней, единственной, кого ему удалось уберечь от бесов и от гибели.

Родители, бабушка, Анишка – никого не осталось, все умерли, как и многие другие жители Приютово. Они умирали день за днем, жертв становилось все больше, а смерть – все нелепее и ужаснее. Жители попросту убивали друг друга, в одночасье вспомнив свои накопленные обиды и разом вознамерившись за них отомстить. Перепалки перерастали в драки, те заканчивались убийствами, и вскоре Приютово охватил хаос, который погубил много жизней и душ. Выбраться никто не смог: все, кто пытался уехать, вернулись назад и утверждали, что дороги странным образом исчезли. В Дивноречье сейчас происходит то же самое. Вот и водитель белой легковушки рассказывал о сбое в навигаторе.

Закончив плести венок, Лукерья выбралась из джипа. Гром соскочил с сиденья на землю и последовал за ней. Илья и Роман, которые вышли из машины чуть раньше, о чем-то разговаривали с парнем, называя его Стасом, и с его спутницей Диной. Лукерья быстрым шагом направилась к легковушке, решив не тратить времени на объяснения.

– Реально думаете, что это был вурдалак? – послышался за ее спиной встревоженный голос Романа. Сердце Лукерьи дрогнуло. В Приютово тоже были вурдалаки. Они бродили по ночным улицам, забирались во дворы, скреблись в двери. Иногда им открывали, думая, что в дом просится нагулявшаяся кошка. Укушенные тоже становились вурдалаками. Когда по селу прошел слух о мертвецах-кровососах, люди стали выслеживать бродячих покойников и забивать их осиновыми колами, не догадываясь о том, что существует другая опасность, невидимая глазу, и ее источник уже находится внутри их самих. Бесы вели свою разрушительную работу незаметно: люди, над душами которых они потрудились, вскоре погибали, забирая с собой кого-нибудь из односельчан, а то и сразу нескольких, и смерть их была лишь началом бесконечных мучений.

Дед Ерофей так и не рассказал, что с такими душами происходит в Худыни, хотя не мог этого не знать, ведь бывал там, когда относил туда «лихоманок» с запертыми внутри бесами. Он и без «куролесы» находил дорогу в мертвый мир, точно так же, как находил луг с серебристым клевером – благодаря колдовской науке, которую постигал всю жизнь. Он был самым сильным изгоняющим бесов, и люди ехали к нему со всей округи. Жаль, что он не брал учеников – не нашлось способных, а то сейчас бы Лукерья знала, к кому обратиться. Но придется действовать, полагаясь на внутреннее чутье.

Держа венок наготове в приподнятой руке и собираясь водрузить его на голову одержимой девушки, другой рукой Лукерья открыла заднюю дверцу легковушки и обмерла: Аглаи внутри не оказалось. Вместо нее там была… Анишка. Она сидела, подобрав под себя ноги и выпрямив спину, в том же платье, в котором Лукерья видела ее в последний раз: белом, в мелкий голубой цветочек. Анишка смотрела на Лукерью так, будто знала, что та придет, и давно ее ждала.

– Они убили меня. Отомсти им! – Голос Анишки скрипел, как колесо «куролесы», с которой она упала и разбилась насмерть спустя три дня после того, как рядом с Приютово появилась деревня Шиша.