Школа на краю империи

Глава 10

Учебник оказался на удивление занимательным.

Свод клановых правил ужался в треть книги. Остальной объём авторы посвятили истории, символике и традициям Эфы. Имелись и грамотные комментарии юристов, так что я получил возможность неплохо изучить структуру, обосновавшуюся в Фазисе.

Итак, Российской империей правят одарённые. Каждые десять лет верхушка меняется. Поэтому нет единой столицы и династии, которая смогла бы удерживать власть на протяжении веков. Ничего лучшего Великие Дома придумать не смогли — в противном случае им светила бесконечная гражданская война. А так — выставили бойца на Турнир и решили вопрос без массового кровопролития.

В России пять Великих Домов.

Медведь, Орёл, Волк, Эфа, Рысь.

Между кланами непрерывно идёт конкурентная борьба, но открытых столкновений не было уже давно. Чаще всего на Турнирах побеждают Медведи. Что касается Эфы, то Великий Дом с таким названием образовался в 1718 году. На протяжении трёх столетий Эфы четырежды становились правящим родом. Соответственно, Фазис признавался столицей империи.

Я не сразу, но разобрался в структуре местных группировок. Есть Великий Дом, благодаря которому клан и получил название. Есть вассальные отношения со старейшими родами. Ну, и молодые аристократические фамилии, это третья ступень в иерархии. Ниже — одарённые без герба, присягнувшие на верность тому или иному роду. Соответственно, у мещанина, в котором пробудился дар, имеется лишь один шанс пролезть в клан — поступить в услужение к одному из родов. Выдающиеся заслуги могут привести к обретению собственного герба, выходу из подчинения и основанию нового рода в рамках клана. Несложно догадаться, что герб выдаётся Великим Домом и переметнуться к конкурентам нельзя. Настолько нельзя, что это даже прописано в имперском законодательстве.

Поскольку переманивать крутых одарённых запрещено, Дома пошли иным путём. По всей империи начали открываться школы для людей, обладающих сверхспособностями — там обучаются дети из разных слоёв общества. По сути, рекруты. И вот здесь мы подходим к самому интересному. Претенденты, они же «нули», могут рассчитывать разве что на должность полицейского или на роль простого солдата в клановой армии. Претендента всячески подталкивают к прорыву с помощью медитаций. Учителя-морфисты прямо на уроках погружают гимназиста в сон и стимулируют его на подсознательном уровне. Так продолжается весь первый год. Если ученик не становится пробуждённым, то вылетает из гимназии. Восстановиться нельзя. Зато можно отправиться в пункт призыва или полицейское управление — из тебя уже сделали посредственного бойца.

Пробуждённый учится дальше.

Как правило, гимназистов первого ранга разбирают младшие рода. Те, кто сумел выделиться, могут рассчитывать на благосклонность старшей аристократии и даже самого Великого Дома. Последнее случается крайне редко. Дальше — присяга и вступление в клан. Учатся в таких школах не только безродные, но и отпрыски родовичей Эфы. Перед такими детьми стоят совсем иные задачи — с честью выдержать экзамен, не посрамить свою фамилию. Завалить испытание считается позором, это вылет из клана.

Дальше всё регламентировано.

Шаг влево, шаг вправо…

Ты подчиняешься своему хозяину-родовичу, затем получаешь герб и поступаешь в распоряжение одного из старших родов. Ну, или присягаешь напрямую Великому Дому. Так или иначе, работаешь на кого-то. Ради чего? Привилегии, вознесение над законом, достаток и уважение. Есть некие договорённости, которые все пять кланов обязались соблюдать, только и всего. Например, война с другим государством означает всеобщую мобилизацию. Отказаться от участия в Турнире невозможно. Ну, и ещё несколько моментов, в которые я не вникал. Зато на территории своих городов кланы не подчиняются никому и ничему. Полиция Фазиса вроде бы как и общероссийская, но действует по указке Великого Дома. Коммунальные службы, школы, больницы, сады — всё это работает, потому что Эфа милостиво наполняет городской бюджет.

Мне ещё предстоит разобраться, как это всё организовано в масштабах страны, но общая картинка примерно вырисовывается. Великие Дома протянули щупальца повсеместно. Родные мегаполисы кланов подчиняются своему Дому безоговорочно. Сопредельные города — негласно. В некоторых локациях могут схлестнуться интересы, скажем, Волка и Рыси. Это означает бесконечную грызню за влияние, отжим чужого бизнеса, условные границы и красные линии.

Единой армии нет.

Только частные.

У меня вся эта хрень в голове не укладывается. Напоминает эпоху феодальной раздробленности. Вопросов в голове много, ответов — ноль.

Я погрузился в дальнейшее изучение Кодекса.

Великий Дом брал на себя прорву обязательств. Поддержка собственной инфраструктуры, налоги и сборы, содержание армии, поиск и обучение одарённых, распределение благ в зависимости от иерархической ступени, занимаемой клановцем, коллективная защита, внешние связи, взаимодействие с инквизицией и Советом Мойр… От присягнувшего требуют неукоснительного следования Кодексу, верности и максимальной самоотдачи ради общего блага.

Встречались и интересные оговорки.

Например, инквизиторы могли рекрутировать одарённого, и никто не в силах был этому помешать. Служба в консистории не считалась предательством, поскольку отцы стояли на страже общих интересов.

Кодекс регламентировал абсолютно всё. Взаимоотношения между Великим Домом и подчинёнными родами, права и обязанности сторон, войны, турниры, долевое распределение ресурсов, привилегии, форс-мажоры. Рядовые клановцы могли лечиться в больницах Эфы, бесплатно жить в «родных» гостиницах, есть в «своих» ресторанах, забирать крутые тачки в салонах, получать земельные наделы в любых точках Фазиса и подчинённых городах. Были и другие ништяки, всего не перечесть. Вступление в клан означало защиту в случае конфликта с другими аристократическими системами, право на участие в Турнире, свободное ношение и применение оружия. Последний пункт меня особенно впечатлил. Предположим, клановец повздорил с простолюдином или свободным аристократом — он может достать меч, вступить в поединок и зарубить обидчика. В случае с простолюдинами всё выглядело особенно эпично, ведь те не имели аналогичного права.

Моё воображение молниеносно нарисовало ситуацию, в которой школьный хулиган решил преподать мне урок вежливости, получил по зубам, вытащил нож и зарезал меня без лишних церемоний.

Хотя…

Обнаружился пункт, согласно которому гимназисты, вне зависимости от происхождения, могут носить холодняк в стенах школы. И защищать свою жизнь, если потребуется. И вообще. Существовали дуэли, арена и требование всё это регистрировать. Так что покоцать друг дружку в школьном туалете вроде как не получится.

Кодекс периодически ссылался на школьный устав.

Я решил непременно ознакомиться с этим документом.

В дверь постучали.

— Что? — откликнулся я.

Фёдор робко заглянул внутрь:

— Там это… Что-то происходит возле дома.

— В смысле? — отодвигаю книгу на край стола.

— Сам посмотри.

Выхожу из кабинета, пересекаю погрузившуюся в полумрак гостиную и осторожно приближаюсь к окну. Начали загораться первые огни, но из-за края террасы не видно, что происходит на тротуаре перед домом. Зато чётко слышны мужские голоса.

— Говорю тебе, не было его.

— А ты давно здесь был в последний раз?

— Каждый день хожу, брат.

— И проблема в чём?

— Я газ проверяю, у меня нет этого адреса в списке. Тут ничейная земля, пустырь.

— Так доложи Степанычу. Пусть разбирается.

Один из говоривших явно был кавказцем — ощущалось по акценту.

— А с хозяином говорил?

Вот это совсем нехороший вопрос. Если хозяин четырнадцатилетний пацан без документов на недвижимость, у властей обязательно возникнут вопросы. Домоморф не обеспечил меня ни регистрационным свидетельством, ни договором купли-продажи, ни техпаспортом. В этом мире мог быть и другой набор, но при любом раскладе без бумажек не обойтись.

— Стучал, — отмахнулся кавказец. — Не открывают.

Я, кстати, упустил этот момент.

В голове прозвучал голос Бродяги:

Меняем адрес?

Не сейчас. Пусть уйдут.

— Ещё постучи, — предложил первый собеседник.

Раздался настойчивый стук.

Значит, упыри стоят на крыльце.

— Что делать будем? — прошептал Федя.

— Ничего, — шёпотом ответил я.

Раздались тихие шаги, по которым я узнал Джан.

Стук повторился.

Мужчины ещё немного пообсуждали странный дом, которого нет ни в адресной книге газовиков, ни в плане застройки, затем убрели прочь. Я слышал звук голосов, затихающих в вечерней тишине.

По шоссе проехала машина.

— Надо съезжать, — уверенно сказала Джан, когда я включил свет в комнате и закрыл балконную дверь. Не хватало ещё, чтобы комары налетели. — Они утром вернутся.

— С чего бы? — удивился оружейник.

— А с того, — назидательно выдала девушка, — что власти всегда так делают. Нашли что-то подозрительное — начинают рыть и не успокаиваются.

— Бродяга, — сказал я, — можешь перенести нас в другое место?

— Конечно, — ответил домоморф. — Называйте адрес.

В эту секунду я вспомнил о своей оплошности. Притащил из киоска программу передач, но совершенно забыл о карте города. А ведь Фазис — курортное поселение. Тут должны продаваться путеводители, карты и прочие полезные штуки.

Перевожу взгляд на Джан.

— Я толком ничего не знаю, — пожимает плечами девушка. — Сама здесь недавно.

Влипли.

Что ж, вариантов немного.

— Ждите здесь, — распоряжаюсь я и топаю вниз. — Не высовывайтесь.

— А ты куда? — насторожился толстяк.

— Прогуляюсь по улицам. Подыщу нам пустырь какой-нибудь.

— У меня есть идея получше, — заявила Джан. — Рванём к морю.

— Вот прям так? — глаза Фёдора загорелись.

Раздалась мелодичная трель.

— Ты что, звонок провёл? — опешил я.

— Устранил недоработку, — признал домоморф.

— Открывай, — Джан заговорщицки мне подмигнула.

— Да ладно. С хрена ли?

— Этот гость тебе понравится, — девушка невинно улыбнулась.

Делать нечего — топаю вниз. В голове роятся самые разнообразные предположения. Решаю запихнуть подальше стриптизёршу из торта и полуночного маньяка.

За дверью переминается с ноги на ногу упитанный дядька в белом фартуке. Румяный, усатый и в кепке. Да, той самой, о которой вы подумали. Аэродром, или как там её. Под козырьком появилась лампа, так что я мог рассмотреть визитёра в мельчайших подробностях.

Мужик сунул мне в руки бумажный пакет, набитый чем-то тяжёлым.

— Держи, дорогой. Это бесплатно.

Я открыл рот, чтобы возразить, но дядька, хлопнув меня по плечу, сбежал по ступенькам с завидной для такой комплекции бодростью и зашагал прочь.

Джан втянула меня внутрь и захлопнула дверь.

— Что он принёс? — к нам подбежал Федя.

Заглядываю внутрь.

Сардельки, вяленая колбаса, копчёные куриные ножки.

— Ты что, в сон к мяснику залезла?

— Владелец мясной лавки, — уточнила Джан. — Не благодарите.

Выхватив у меня пакет из рук, девушка с довольным видом направилась к кухне.

— Здорово, — восхитился Фёдор. — Можно на костре пожарить.

— Спички у меня есть! — отгородившись от нас дверцей холодильника, сообщил Джан.

— Бродяга, — сказал я. — Ты можешь перенести нас к морю? Без адреса, просто к морю. Подальше от города. Чтобы никаких соседей.

— Это приказ?

— Да.

— Выполняю.

Раздался знакомый лязг. Что-то заскрежетало, сдвинулось, отстыковалось. Хорошо, что я не видел происходящего за окном — от многомерной мути, в которой перемещался домоморф, мне становилось не по себе.

Спустя несколько мгновений Бродяга произнёс:

— Мы на месте.

— А что с коммуникациями? — поинтересовался я.

— Их нет, — ответил домоморф. — Мы же на берегу.

Логично.

На всех этажах погасло и вспыхнуло электричество.

— А свет откуда? — я заподозрил неладное.

— Пришлось создать дизельный генератор, — пояснил домоморф. — Вместе с топливом.

Уже кое-что.

Хоть продукты в холодильнике не испортятся.

— Какие ещё генераторы? — Джан выбралась с кухни вместе со своим рюкзаком. — Ты на улицу посмотри.

Я распахнул настежь дверь.

И впервые с момента своей смерти почувствовал себя живым. На меня обрушились звёзды, шорох волн на галечном пляже, запах соли и ощущение сказки. Справа высился мыс, а на нём — воткнутый в небо палец маяка. Слева береговая линия изгибалась — там горели огни променада, светились окна гостиниц и пансионатов. Вращалось колесо обозрения, доносилась музыка…

Впрочем, всё это тонуло в шуме прибоя.

— Охренеть! — из-под моей руки высунулся малолетний оружейник. — Красотища!

— Ты что, — раздался насмешливый голос Джан, — никогда моря не видел?

Ребёнок покачал головой.

— Тащи покрывало, — скомандовала девушка. — И оденься потеплее.

— У меня ничего нет, — расстроился Федя.

— Прихвати плед, — раздражённо бросила морфистка.

— А где…

— Бродяга, — перебил я. — Сделай ему плед.

— Готово, — после короткой паузы ответили стены.

Мальчишка пулей сорвался с места и помчался на третий этаж.

Я быстро сгонял в гостиную, достал из шкафа клетчатую рубашку, вернулся в прихожую и быстро натянул на ноги мокасины. Джан вышла из своей комнаты в потёртых джинсах и толстовке — вот кто всегда готов к приключениям. Подхватив с пола рюкзак, морфистка первой спустилась с крыльца.

Выйдя следом, я оглянулся.

Домоморф реально затащил нас на городскую окраину. Песчаные дюны, груды камней, почти никаких признаков человеческого жилья. Трёхэтажный особняк посреди этого смотрелся как полный сюр.

Федя повыключал везде свет, закрыл дверь и направился ко мне. Через плечо мальчишки был переброшен клетчатый плед. Вспомнилась песня про не нажатый вовремя курок…

Песок под ногами сменился галькой.

С гор начал дуть ночной бриз, и я в очередной раз проклял своего предшественника, который не удосужился запастись тёплыми вещами. Насколько я помню, черноморское побережье лежит в субтропиках, но и здесь случаются снежные зимы. Я уж молчу про нескончаемые дожди, от которых на стенку лезть хочется. Сейчас сентябрь, и у меня осталось не так уж много времени, чтобы раздобыть себе нормальную обувь, куртку, парочку кофт и свитеров. Да и без шапки во время осенних штормов будет туговато.

Прибой сотворил из гальки настоящий гребень, на который мы и забрались.

Внизу море вылизало песок, избавившись от всего, что навезли люди.

Федя стащил кеды, скатился вниз по осыпающемуся склону и радостно зашлёпал босыми ногами по песку. Накатившая волна тут же обдала парнишку солёными брызгами.

Хмыкнув, я стал помогать Джан раскладываться.

Первым делом мы насобирали валяющиеся по всему берегу ветки — просоленные, обглоданные стихией. Затем разгребли булыжники, сделав яму для костра, обложили всё это камнями покрупнее и начали разжигать огонь. Повернувшись спиной к горам, я прикрыл кострище от ветра. Джан вырвала пару листов из тетрадки, разорвала всё это, скомкала, обложила мелкими веточками и достала из своего рюкзака спички.

— Не лезь далеко! — крикнул я Фёдору.

Мальчик отпрянул от набежавшей волны.

Вскоре костёр разгорелся, и Джан добыла из рюкзака шампуры.

— Прикалываешься? — я расстелил покрывало с наветренной стороны от костра, чтобы на ткань не занесло случайную искру. — Ты вертелы с собой возишь?

— Конечно, нет, — ухмыльнулась девушка. — Это Бродяга сделал.

Федя вскарабкался к нам по насыпи.

Костёр уже вовсю полыхал, выстреливая искрами в звёздное небо.

Шампуры оказались тонкими, треугольными в сечении. С деревянными ручками. Мы принялись нанизывать сардельки, протыкая их по всей длине. По лицу оружейника было видно, что он счастлив.

— Хорошо сидим, — сказала Джан.

Я накрыл плечи толстяка пледом.

И придвинулся к огню.

Жизнь — не такая уж плохая штука, если разобраться. Все тревоги отступают, растворяются в шорохе волн. И не надо думать, что я в чужом мире, почти никого не знаю и вскоре буду вынужден ступить на привычную стезю. Найти тех, кто нуждается в услугах убийцы с моим опытом. Тех, кто готов хорошо платить за эти услуги.