Школа новичка

Глава 10

Чем я докажу, что я — это я?..

Я пожал плечами.

Странно даже… Никогда не приходило в голову, что это нужно доказывать.

Драконы напряженно ждали. Никто не собирался верить мне на слово.

Они таможенники, — я лихорадочно пытался придумать, как объяснить очевидное. — Они никому не верят на слово — такая работа.

И если они решат, что я контрабандист… А кстати: что бывает с контрабандистами, когда их ловят с поличным? И считается ли наказуемым деянием ввоз в измерение домашних животных?

Да, был бы у меня при себе паспорт…

Но документов в Сан-Инферно не выдавали. Во всяком случае, я никогда не видел, чтобы кто-то пользовался бумажками. Кроме законников, разумеется. Люди просто представлялись, и им верили.

Почему данный подход не срабатывает с драконами?..

Потому что город — общий, а Травяное Море — их территория. И для того, чтобы здесь находиться, нужны веские основания.

Особенно, если ты — залётный дракон.

Я вздохнул. Оказывается, превращение в дракона не то, чтобы уменьшает количество проблем. Скорее, их увеличивает.

Новая сущность требует своей идентификации, или «прописки» — как говорили у нас на районе.

— Знаете, в городе кто угодно с радостью подтвердит что я — это я, — ничего более убедительного в голову не пришло.

И драконов не впечатлило.

— Город, — выплюнул седой. — Мы не бываем в городе. Этим городским нельзя верить.

Так, ясно: извечный конфликт между городом и деревней…

— Руперт может подтвердить, кто я такой, — странно, почему я сразу про него не вспомнил…

— Этот предатель? — накал вновь повысился. Тут и там из ноздрей пыхали язычки пламени, а мужики принялись расходиться в стороны… Я так понимаю, для того, чтобы не столкнуться при превращении. — Пусть только попробует появиться! Мы его на ленточки. Как тузик грелку.

Гермиона предостерегающе заворчала.

Но теперь на драконов это не произвело впечатления — пропал эффект неожиданности.

Я почесал в затылке.

— Короче, парень, — наконец выдал седой. — Или ты доказываешь, что ты — это ты, прямо сейчас, или…

И тут меня осенило.

Сунув руку поглубже в карман джинс, я с облегчением выдохнул. Слава Люциферу. Я не был уверен, но похоже, это именно тот самый случай.

Моя счастливая монетка. Она вновь была на месте — как Неразменный Пятак из русских сказок.

Я бросил золотой седому. Тот ловко поймал монетку в воздухе и хищно оскалился.

— Дача взятки должностному лицу при исполнении, — объявил он. — А ну, ребята, навались!..

— Это не взятка, — поспешно сказал я, стараясь сохранить остатки достоинства. — Посмотри на реверс.

В просторечии его называют «решкой», от слова «ряшка», то есть, лицо. Или портрет.

Допетрили?..

Седой поднял руку, останавливая драконов буквально в полушаге от меня, а сам подслеповато уставился на монетку.

Я затаил дыхание.

И не только потому что жизнь моя висела на волоске. Золотом волоске, но от этого было не легче.

Просто драконы, сгрудившись вокруг, в непосредственной близости, выдыхали столько дыма, что воздуха видно не было.

Седой мучительно изучал золотой.

Он придвигал его к самому носу, потом отставлял подальше, держа на вытянутой руке — словом, вёл себя как человек, которому нужно прочитать инструкцию к лекарству, в то время как очки остались дома…

— Ну что там, Иоганн? — нетерпеливо спросил один из драконов. — Можем мы его съесть, наконец?

Седой выдохнул душный клуб дыма.

— Глаза у меня уже не те… — наконец буркнул он.

— А не надо было в карты проигрывать, — посоветовали беззлобно из толпы. — Были бы те.

— Эй, Адам, у тебя глаза хорошие, — сказал ещё кто-то. — Ну-ка, помоги предводителю.

— Я сам! — рявкнул Иоганн.

По телу его прошла судорога. А потом он… Изменился.

Но только частично: туловище, руки, ноги — остались человеческими. Но лицо вдруг покрылось чешуёй, челюсти вытянулись, а глаза налились недобрым багрянцем, словно впитав цвет и колер светила над головой.

Выпучив глаз с вертикальным зрачком, седой вновь посмотрел на монету. Подошел ко мне, выставив золотой на вытянутой руке. Некоторое время измерял глазами моё лицо — для удобства я даже повернулся в профиль.

Наконец дракон вынес вердикт:

— Вроде он.

Я выдохнул.

— Но это ещё ни о чём не говорит, — возразил кто-то из толпы. — На этих монетах кого только не чеканят! Помните груз с чёрной бригантины? У них на слитках так вообще был осьминог.

С трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

— Откуда это золото? — спросил я.

— Из Заковии, откуда ж ещё?.. — тут же ответил седой. — Его ни с чем не спутаешь, в их копях…

— Да-да-да, — я нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Простите, что перебиваю, но это не важно.

— Уж прости, что я продолжаю говорить, когда ты меня перебиваешь, но ежели речь заходит о золоте, ВСЁ важно.

— Тогда и ты меня прости, что я тебя перебиваю, когда ты меня перебиваешь, но просто ответь: кого обычно чеканят на монетах?

Дракон пожал плечами.

— Царей. Королей. Детишек ихних… Правда, был случай, когда одна королева решила запечатлеть в золоте своих комнатных собачек. Помнится, монетки так и называли: «левретка», «пудель», «чихуахуа»… что бы это ни значило.

Я испытал просто ОГРОМНОЕ желание стукнуть его по башке. Хорошо, что Гермиона впилась мне в плечо коготками — действует отрезвляюще.

— КТО изображен на конкретной монете? — спросил я, совсем чуть-чуть, капельку, повысив голос.

— Ты, — просто ответил Иоганн.

— А стало быть, я — тот, за кого себя выдаю. То есть, принц Золотов.

— Ну…

— Да ладно тебе, Иоганн, — вдруг раздалось из-за моей спины. — Ясно ведь, что поужинать не получится. Полетели уже. Мне на дежурство через полчаса.

Как минимум половина драконов поддержала этот добрый, замечательный голос. Я сразу полюбил его владельца.

— А я вот никуда не тороплюсь, — раздался другой голос. — И не против разобраться в этой ситуации ДОСКОНАЛЬНО. Кто, откуда, куда, зачем?.. Мало мы ловили этих заковианских принцев на нашей границе? Может, он разведчик.

— Ага. Засланный казачок, к гадалке не ходи.

— Может, он вообще шпион с Благора! Хочет подсмотреть нашу тактику, чтобы обыграть!

— Вообще-то Благор и так уделал нас по-полной, Андрей, — тот же рассудительный, очень приятный голос. — В пору НАМ засылать к ним казачка…

— Но он сам сказал, что Каменнокрыл — его дед!

— А теперь подумай, Андрюшенька: стал бы он так говорить, если бы был шпионом?

Нет, этот чел… дракон мне определённо нравится. Ещё пара вот таких вот разумных аргументов, и я свободен.

— Ладно, я полетел, — сказал рассудительный. — Недосуг мне тут с вами лясы точить.

Стремительная тень взмыла в небо, и я опять остался один. В смысле — без защитника.

Поэтому вытер пот — зной, изливаемый на нас оком Люцифера, никто не отменял, — и уселся на землю, в центре вытоптанного круга стальной травы.

Долгий предстоит базар. О-о-очень долгий.

А в это время Зебрина сидит где-то взаперти, бедняжка, и ждёт своего принца…

В горле заклокотала ненормативная лексика. Но бабуля всегда говорила: не можешь найти культурных аргументов — просто молчи, Максимка. Сойдёшь за умного.

Закусив губу, я уставился вдаль, на горизонт.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Вдох…

На горизонте показалась птичка.

Интересно: это рассудительный решил вернуться?

Птичка стремительно, как и всегда, приближалась.

С одной стороны, я надеялся, что это Руперт. С другой — как-то не слишком хорошо остальные драконы восприняли его имя…

Но по мере приближения я понял, что ошибался.

Через пару секунд у меня вообще в зобу дыханье спёрло. Этого не может быть!

Но изящную золотую фигурку на фоне багровых туч ни с кем нельзя было спутать.

С такой грацией, с такой… головокружительной смелостью может летать только она.

Сердце подскочило к горлу, в груди разлилось приятное тепло… Как же я соскучился по этой девчонке!

Вот сейчас отдам ей грамоту…

Представляю, сколько будет ликования, сколько радости, когда она наконец-то сможет стать собой.

Я невольно улыбнулся.

А когда она узнает про меня… Ну то, что мы теперь и летать сможем вместе…

Купаться в лучах заката на фоне заходящего солнца…

От предвкушения такой романтики на сердце растаяла мятная конфетка.

— Привет, ребята, — без всякого перехода, как это обычно у них и бывает.

Вот к нам летит золотая драконица, а вот — стоит подросток в шортах, тельняшке, и с такими огненно-красными вихрами, что без краски для волос тут явно не обошлось.

Я окаменел.

И пока я стоял, хлопая глазами, как фарфоровый Пьеро, Зебрина прошла в центр круга и принялась здороваться с драконами.

Здоровые дядьки польщенно лыбились, глазки их потеплели, мускулистые тела лоснились от пота… Со всех сторон зарокотал равномерный одобрительный гул.

Гермиона взвилась с моего плеча.

На миг зависла она над огненно-красной головкой Зебрины, а потом…

— Ух ты! Ручной василиск! — драконица увидела мою ящерку и подняла сияющюю мордашку к небесам. — УТИБОЖЕМОЙ! АКТОЭТОУНАСТАКОЙСЛАВНЫЙ?

Гермиона польщенно заворковала и опустилась Зебрине на плечо. Обвила шею хвостом, прижалась мордочкой к её щеке и затянула прозрачной плёнкой глаза.

Чёрная ревность затопила мою простую душу.

Я тут задницу рву, прыгаю по измерениям, рискую жизнью…

А она?..

О ком ИМЕННО идёт речь, в тот момент я не думал.

Обе хороши.

Предали. Продали. За пакетик чипсов и почесушки за ушами.

Не так я представлял себе нашу встречу. Совсем не так.

Невольно я ощупал через ткань джинс коробочку в кармане. Ту самую, что дала мне перед расставанием донья Карлотта.

Я её так и не открыл.

Просто пообещал себе: сделаю это, как только увижу Зебрину… Даже была такая мысль: если не получится расторгнуть её договор с Денницей — тоже эмигрирую на Благор. А чего? Будем вместе парить в облаках, и нефиг там всяким молодым драконам…

Но вот сейчас, в эту минуту, когда она так самозабвенно скалит зубы двум десяткам матёрых дядек — я не хотел думать ни о каких, содержащих обручальные кольца, коробочках.

Ой. А где эти два десятка?

Не успел я моргнуть глазом, предаваясь горьким и безрадостным мыслям, как вся стая снялась с места, выстроилась клином и потянулась к горизонту, как чешуйчатые гуси-лебеди.

Мы с Зебриной остались вдвоём.

Извините. Втроём. Гермиону тоже никто не отменял, как и глаз Люцифера.

Ящерка, возбуждённо воркуя, перелетела от драконицы ко мне, посидела на плече, потопталась, оставляя на майке длинные рваные полосы, порхнула опять к Зебрине, вернулась…

Мы стояли, как двое девятиклассников, погруженных в смущение, как в миску с йогуртом.

В принципе, приятно, но слишком влажно и липко. Такие дела.

— Значит, у тебя всё-таки получилось, — наконец я нашел в себе силы улыбнуться и посмотреть ей прямо в лицо. — Поздравляю. Нет, правда. Круто, что ты справилась сама, — я никак не мог понять выражения её золотых глаз. Она рада меня видеть? Злится, что я так долго? Хочет обругать? Расцеловать? Готовится убить?.. — Но знаешь, всё равно прости, что я пропал. И если ты не захочешь со мной разговаривать — я пойму. В конце концов, из-за меня ты…

— Ой, заткнись, Макс, — сделав один крошечный шажок, она обхватила меня руками и поцеловала.

Без ложного пафоса скажу, что это был самый насыщенный поцелуй за всю мою жизнь.

А ещё — самый долгий.

Но если раньше я стал бы задыхаться — максимум, минуты через две… то сейчас отдался на волю драконицы с энтузиазмом подростка.

И как только она меня отпустила, САМ обнял её и вновь поцеловал.

Признаюсь честно: меня разобрал банальных страх.

Я просто не знал, что будет, когда поцелуй закончится. Что говорить? Как себя вести? Спросить, как дела, как у неё получилось вернуть свой облик, или… В конце концов, меня же просили заткнуться.

Первой сдалась… Гермиона. Она соскучилась.

Ей надоело, что мы с Зебриной стоим неподвижно, и на её взгляд, не делаем ничего интересного. Поэтому ящерка громко заверещала и потянула меня за волосы.

А может, она ревнует?.. Что там папаша говорил о василисках? Любовь на всю жизнь, да?

Совсем, как у драконов.

— Зебрина, это Герми, — ура! Я нашел безопасную тему. — Я познакомился с ней в доме Патриции, когда мы…

Упс. А тема-то не такая уж и безопасная. Мало ли, как Зебрина воспримет…

— В общем, на Клоаке Дьявола, когда искал Денницу, чтобы расторгнуть твою сделку. Кстати: как тебе удалось обойти договор? Родители помогли? А говорили, расторгнуть сделку нереально. Хотя в Аду я узнал: в соглашении даже есть такой специальный пункт… — уяснив, что словесный поток идёт в одни ворота, я замолчал и уставился на Зебрину.

Секунд двадцать драконица смотрела на меня пристально, не меняясь в лице, а потом улыбнулась и вновь прижалась всем телом.

— Я так соскучилась, Макс! — наконец сказала она то, что я так жаждал услышать.

Я ей нужен! Всё остальное — пустяки…

И мы вновь принялись целоваться.

Не размыкая объятий, опустились на примятую траву, Зебрина упёрлась мне в плечи и мягко повалила на спину. Я её не отпускал.

Майка вдруг оказалась не на мне, а где-то за головой, ремень на джинсах расстегнулся сам.

Кожа Зебрины пахла душицей, ландышами и немножко горячим пеплом. Губы были мягкими, чуть солёными и жадными. Они исследовали мою шею, опустились ниже… И принялись прокладывать дорожку из поцелуев к животу.

Это было прекрасно.

Счастливо вздохнув, я прикрыл глаза и отдался на волю ощущений. Пальцы мои зарылись в волосы драконицы, отросшие за время нашей разлуки… И ничего не нашли.

В смысле, никакой девушки на мне уже не было.

Она стояла рядом, вытянувшись в струнку и с тревогой глядя на горизонт.

— Что там? — я сел, с удивлением обнаружив, что спина осталась целой — не смотря на служившую подушкой стальную траву. — Опять драконы? Гони их в шею. Мы слишком давно не виделись, — я потянул её за руку, но Зебрина высвободилась.

Тогда я тоже поднялся и просто обнял её.

— Что не так?

У подростков настроение меняется, как погода в ветреный день.

— Задница садится.

— Ерунда. Подумаешь, станет чуток прохладней, — я зарылся лицом в её волосы. Шелковистые, мягкие… — Мы слишком давно не были вместе, — прикрыв глаза, я потёрся подбородком о её макушку.

— Приди в себя, Макс, — я с удивлением отстранился. В её голосе было несколько больше раздражения, чем обычно это бывает у влюблённых девушек. Уж я-то знаю… — Мы находимся посреди Травяного моря!

— Отличное место, — я попытался свести всё к шутке. — Такое изолированное… Почти как спальня на вершине небоскрёба.

— Дело совсем не в этом!

— Так ты опасаешься контрабандистов? Ерунда! — я махнул рукой. — Если кто-то заявится — мы смоемся в тот же миг.

И тут до меня дошло сразу два раза.

Во-первых, Зебрина не знает, что я теперь могу становиться драконом. И как она это воспримет, в свете предшествующих событий — неизвестно.

А во-вторых, я совсем забыл об убийце. А это уже серьёзно… Я не могу подвергать её опасности. Убийца последовал за мной в Сан-Инферно, к бабке не ходи. Следовательно, все, кто окажется рядом, будут под ударом.

Этого нельзя допустить.

— Слушай, если так надо — ты лети, — беззаботно улыбнувшись, сказал я. — Встретимся в городе, — пытаясь прикрыть своей спиной сразу со всех сторон, я крепко прижал Зебрину к груди. Святой Люцифер! Как не хочется её отпускать…

— А ты как же? — проведя губами по моей ключице, спросила она.

Я незаметно поскрежетал зубами.

— У меня здесь байк. Не беспокойся.

Чуть отстранившись, она посмотрела мне в глаза.

— Ты обещаешь?

— Конечно. Разумеется. Стопудово. Если… Меня вновь не поймают таможенники, и не пришьют дело о контрабанде василисков. Кстати: что ты им сказала? Почему они без звука улетучились и оставили нас в покое?

О том, как она узнала, что я здесь, я спрашивать не стал. Элементарно, Ватсон: ей сказал Руперт. Он смылся, потому что не хотел говорить о том, что все мои труды и скитания напрасны — Зебрина сама справилась. Но вернувшись в Эс-И, отыскал её, и доложил, что я вернулся.

Хороший всё-таки Руперт мужик. Надо будет сказать ему спасибо…

— Я подтвердила, что знаю тебя и… пообещала бесплатную пиццу. На всех.

Я поднял брови.

— А донья Карлотта в курсе, что ты распоряжаешься её ресурсами?

— Видишь ли… это не её ресурсы, — Зебрина вновь скосила глаза на Задницу. До горизонта белому светилу оставалось пальца два.

— Ух ты! Ты теперь распоряжаешься в ресторане?.. А… С мамой всё в порядке?

Девчонка улыбнулась. Но я видел: в глазах её плещется тревога.

— Я тебе обязательно всё расскажу, — пообещала она. — Утром. А теперь мне надо…

Отстранившись от меня, она подняла руки, подпрыгнула и… Улетела. Такие дела.

Даже не поинтересовалась, как я выберусь из Травяного моря. Ах да, я же сказал, что у меня здесь байк.

Я беспомощно огляделся. Байк остался где-то в зарослях стальной травы, и отыскать, скорее всего, можно будет лишь большую кучу тонких стружек.

Я хлопнул себя по лбу. Вот же идиот…

А потом напрягся и попытался вырастить крылья.

Ничего не произошло.