Школа новичка

Глава 16

На мой вопрос Анжела как-то странно пожала плечами.

Я насторожился.

— Ты что-то знаешь? Говори!

— Ну… — девушка вздохнула.

Без косметики, с прямыми распущенными волосами, она выглядела куда моложе, чем я привык думать.

— Да ладно, не бойся задеть мои чувства.

— Уверен? Не станешь преследовать меня за то, что я открыла тебе неприятную правду?

Я фыркнул — как давеча Лола.

— За кого ты меня держишь? Гонец не виноват, что принёс дурные вести…

— Но ты и так собираешься меня выгнать! Стоит тебе шепнуть словечко в городе, и меня даже гноллы будут избегать.

Я поперхнулся и закашлялся.

Не вставая, Анжела плеснула в стакан воды из графина и протянула мне.

То, что я взял и выпил воду без всякой задней мысли, больше всего говорило о том, что я ей поверил.

Точнее, поверило моё подсознание, и исключило из списка предполагаемых убийц.

В списке, правда, было всего одно имя… Но это не её вина.

— Анжела, — сказал я после того, как успокоился. — Я никогда бы так не поступил, честное слово.

Ну вот… Роли наши поменялись, и теперь я на своей шкуре могу узнать, как сложно оправдаться, даже если ты ни в чём не виноват.

ОСОБЕННО если не виноват.

— Я знаю, — кивнула Анжела. — Извини, что сказала. Старые привычки, — я молча поднял бровь, показывая, что внимательно слушаю. — Знаешь, я ведь выросла в богатой семье, — продолжила девушка. — Я не вру. Не просто обеспеченной. Мои родители были по-настоящему богаты.

— Рад за тебя.

Анжела горько усмехнулась.

— А знаешь, на чём они разбогатели?

— Э… На воздушных шариках?

Она выпучила глаза.

— Как ты узнал? Посылал в Москву детективов? Хотел раскопать моё прошлое?..

— Да нет, же, нет! — я выставил руки перед собой. — Это была шутка, Анжела. Просто шутка. Ну кто может разбогатеть на воздушных шарах?

Глаза девушки вдруг стали серыми, как графит, и такими же тусклыми.

— Мой отец. Наркобарон.

—?..

— При чём здесь шарики? — перевела она мой недоумённый взгляд. — Очень просто: с шариками по улицам ходят толкачи.

— Их видно издалека, — кивнул я. — Не надо тариться по подворотням — всё на виду.

— Вот именно. Конечно, это было до того, как порошок стали толкать через телеграм…

— Так ты знала?

Анжела передёрнулась.

— Сначала — нет. Я же была совсем кроха. Потом, уже в школе, кто-то сболтнул, что «продавцы счастья» — это пушеры. Так их называл отец, — пояснила она. — «Мои продавцы счастья». Я тогда подумала: ну и что?.. У одних родители продают колготки на рынке, у других — шарики. Зато у нас большой дом, и в школу меня отвозит лимузин с личным водителем.

— А что мама? — спросил я.

Анжела издала губами неприличный звук.

— Конечно, всё знала! Ну, сам понимаешь: драгоценности, меха, Куршавель…

Я вспомнил, как Анжела цеплялась за локоть Эроса Аполлона. Выглядела она тогда сногсшибательно: брюлики, платье, причёска…

— Но что-то пошло не так, верно? — осторожно предположил я.

— Одноклассник, — кивнула Анжела. — Купил дозу у одного из папиных дилеров, и… загнулся. Аллергия. Анафилактический шок. Это было в восьмом классе, и тогда я впервые… Ну, задумалась, что-ли. О том, что всё-таки продавец колготок и наркобарон — это несколько разные вещи. Да, колготками тоже можно задушить, но это не главное их предназначение. В то время, как белый… — она отобрала у меня пустой стакан, плеснула воды и залпом выпила. — Мальчик был тоже не из простой семьи, — продолжила Анжела совсем другим тоном. Она как бы отстранилась, говорила быстро, словно читала заметку в газете… — Началась настоящая война. Папу застрелили. Маманя, обчистив домашний сейф, сбежала, больше я её не видела.

— А ты как же?

— А я? — Анжела усмехнулась. — Мне тоже пришлось скрываться. Я падала всё ниже и ниже, пока… не провалилась в Сан-Инферно. И знаешь, что?.. Я поняла, что здесь — всё то же самое! Гильдии — это просто узаконенная мафия. Патриций — тиран и диктатор, а дон Коломбо — серый кардинал, который дёргает за ниточки… Единственным способом выжить было отыскать богатого и влиятельного папика и держаться за него изо всех сил.

Я покачал головой.

— Ты не права, Анжела. Ты даже себе не представляешь, как…

— Подожди, Макс, — она положила ладонь мне на запястье, но тут же убрала руку. — Дай договорить.

Я кивнул.

— Знакомство с тобой изменило мою жизнь.

Я громко рассмеялся.

— А ведь именно из-за тебя я и попал в Сан-Инферно!

— Не представляешь, как я тогда испугалась, — слабо улыбнулась девушка. — Впервые с тех пор, как сбежала, я решила наведаться в Москву. Прошло несколько лет, и я была уверена, что обо мне все забыли. К тому же, — она опустила глаза. — Я так изменилась, что вряд ли меня могли узнать…

— Но зачем тебе понадобилось возвращаться?

Анжела вздохнула.

— Чтобы поесть. Ты же знаешь, здесь все сидят на капсулах, и это даже здорово! Живя в Москве, я была безобразной толстухой, а теперь посмотри на меня… — она тут же осеклась и отвернулась, спрятав лицо за пеленой волос. — Но старые привычки оказались слишком сильны, — продолжила девушка, глядя в стену. — Пирожные с кремом, — проговорила Анжела с придыханием — так сладострастно, что по моей спине поползли сладкие липкие мурашки. — Они снились мне, я не могла думать ни о чём другом, и вот однажды, когда Эрос уехал по делам, стащила у него одноразовый портал и отправилась в кондитерскую на Патриарших, там мы покупали эклеры с папой… На обратном пути я заметила слежку.

— То есть, меня.

— Как я испугалась, ты не представляешь! Ругала себя. Могла ведь выбрать любую кондитерскую из тысяч других, а не появляться там, где меня знали… Запаниковав, я спустилась в люк канализации и активировала портал.

— А я прыгнул за тобой, — я усмехнулся, и не в силах больше сидеть, вскочил и заметался по тесной комнатке. — Подумать только! Благодаря цепочке удивительных совпадений я оказался… — я оборвал себя. — А мне говорили, что это была судьба. Что меня буквально «отправили» в Сан-Инферно, накануне совершеннолетия…

Я не стал говорить, что когда-то мы с Лукой Брази думали, что Анжела — засланный казачок. Мы думали, что она специально заманила меня…

Но это были всего лишь предположения.

Анжела покачала головой.

— Я помню, что пришла в дикий ужас, когда увидела тебя в «Чистилище».

— Конечно же ты решила, что папины недоброжелатели преследуют тебя буквально по пятам…

— И постаралась убедить Эроса избавиться от тебя, — кивнула Анжела. — Я ведь не могла рассказать ему всей истории. А тем более, признаться, что украла у него портал.

— И в результате, всё повернулось иначе.

— «Чистилище» отошло тебе, Эрос разорился, а я… — она обвела рукой комнатушку и разбросанные тут и там предметы женского гардероба. — Со временем я поняла, что ты — никакой не киллер, и всё это — не более, чем трагическое недопонимание. Но я всё равно злилась! Мне казалось, что я уже успела так многого здесь добиться. А ты всё разрушил.

— Прости. Если бы мы с тобой сразу поговорили по душам…

— Я хотела. Честно. Но Боббо сказал… Что ты ненавидишь меня за то, как здесь оказался. И ни а что не станешь слушать.

Я вздохнул. Старый добрый Боббо… Надо бы вытереть с него пыль.

— Ладно, — я подошел к двери и взялся за ручку. — Убийца всё ещё на меня охотится, так что мне пора. Но я рад, что мы смогли поговорить хотя бы сейчас.

— Так я могу остаться? — спросила осторожно Анжела. — Знаешь, когда я сказала, что мне некуда идти…

— Конечно, можешь. Извини за этот спектакль. Я думал, тобой движет месть и решил, что так смогу вывести тебя из равновесия… И кстати, последний вопрос, — Анжела кивнула. — Почему? Почему ты хочешь остаться? Я что хочу сказать: с твоим голосом, с твоими… — я бросил осторожный взгляд на её фигуру, — с твоей внешностью, ты могла бы получить работу в любом из клубов Сан-Инферно. Господи, Лола утверждает, что в другом месте ты смогла бы зарабатывать ГОРАЗДО БОЛЬШЕ. Так что заставляет тебя оставаться?

Секунду она поколебалась, но затем улыбнулась — простой, и какой-то беззащитной улыбкой.

— Ты, Макс.

— Я?.. — меня постигли жуткие подозрения… — Уж не хочешь ли ты сказать, что… Влюбилась?

И тут она рассмеялась. Громко и безудержно. Словно я сказал что-то смешное…

— Не обижайся, Макс, но ты не в моём вкусе, — наконец сказала она.

— О. Ну прости, что сделал такой поспешный вывод…

— Я тобой восхищаюсь.

— Не понял.

Ох уж эти женщины. Кого угодно запутают так, что забудешь, где лево, а где право…

— Тем, как ты ладишь с людьми. Как к тебе тут относятся. Как ты меняешь мир вокруг себя в лучшую сторону.

Я почувствовал, что начинаю краснеть.

— Ну… вообще-то в городе у меня полно недоброжелателей.

— Это совсем другое, — отмахнулась Анжела. — Серпент, мастер Шмук — всего лишь завистники. Те, кто узнают тебя поближе — переходят на твою сторону. Становятся твоими фанатами. Понимаешь? Тобой НЕЛЬЗЯ НЕ ВОСХИЩАТЬСЯ, Макс.

— Некоторые девушки считают меня идиотом.

— И это так и есть! Ну… — она смутилась. — В каком-то смысле. В делах сердечных ты полный лох, уж извини. Но в остальном… — Анжела вздохнула. — В общем, я решила у тебя учиться.

— УЧИТЬСЯ?..

— Нельзя в одночасье изменить свою натуру, Макс. Но можно для начала попытаться стать похожей. Помнишь, как нас учили в школе? Бери пример с лучших, и постепенно, понемногу, ты сможешь стать другим. Я решила попробовать.

— Вот как.

— А ещё… Если раньше я чувствовала себя защищенной зная, что в Сан-Инферно абсолютно никто не в курсе, кто я и откуда, сейчас… мне гораздо спокойнее рядом с тобой.

В её глазах было столько надежды…

Что я не выдержал, и слабо улыбнувшись, просто сбежал.

То-то Лола повеселиться, шпыняя меня на счёт кумира молодёжи.

Лола?..

Я моргнул.

Вот так всегда: вверяешь свою жизнь лучшему другу, шагаешь в пасть коварного убийцы зная, что задница твоя надёжно прикрыта, и если что — друг тебя вытащит, а она…

— ЛОЛИТА!

— А, Оторва. Ты уже вернулся?

— Я там жизнью рискую, а ты тут спишь!

Горгона встала одним плавным текучим движением — я залюбовался.

— Во-первых, ты сам к ней пошел.

— Да, но…

— А ВО-ВТОРЫХ… Я знала, что Анжела не виновата.

Я задохнулся.

— И позволила мне корчить из себя клоуна?..

Воздев руки, я поспешил прочь из этого места: на наши крики уже начали выглядывать артисты…

Ещё не хватало опять собрать толпу.

Подальше, подальше отсюда, и… поближе к бару, к чудесным прозрачным стаканчикам и наполненным амброзией бутылочкам.

— Куда ты так резво бежишь? — Лолита нагнала меня у бассейна. В это время он был совершенно пуст, только вода цвета фанты загадочно поблёскивала.

— Я, как дурак, строил из себя детектива, а ты…

— Я тебе говорила! Но ты не стал меня слушать, — отрезала Лолита. — Тебе САМОМУ нужно было убедиться, что Анжела — не враг. Вот ты и убедился. Доволен?

Я сбавил темп и упал в один из шезлонгов.

Нет, я не против разговоров по душам. Но хотелось бы, чтобы они проходили в менее нервной обстановке.

Не тогда, когда я подозреваю в собеседнике убийцу…

— Вообще-то да, — я только сейчас понял, какая гора свалилась с плеч. — Если честно, то я дико рад, что это не Анжела. Всё-таки мы с ней…

Я чуть не ляпнул «земляки», но прикусил язык. Если она не хочет, кто я такой, чтобы трепаться о её скелетах направо и налево?

Чёрт! — я вспомнил ещё кое-что. Она намекнула, что знает кое-что о убийце… Сказала, что не хочет меня расстраивать. А потом так ловко увела тему, что я и не заметил.

Надо бы вернуться…

Но почему-то казалось, что делать этого не стоит. Не скажет она ничего. И не потому что желает мне зла. Просто… Я должен всё сделать сам.

— Ладно, Оторва, какой следующий шаг?

Лола не рухнула в соседний шезлонг. Она вообще не расслабилась. Ни капельки. Стояла в своей коронной позе воинствующей амазонки, и прищурив глаза, изучала периметр — именно так, а не иначе.

Мне сделалось неуютно.

— Не знаю, — я опустил голову на руки. — Честно, не знаю. Может, лучше всё бросить?

— Ты о чём, Оторва?

— Лола… — я устремил взгляд на горгону. — Когда я стал таким злым?

— Злым? — Лолита всхрапнула. Как огромная лошадь, которой в нос сунули пёрышко. — Да я не знаю никого добрее тебя! Ты же… Ты же всё время бросаешься всем на помощь, забывая о себе. Честно говоря, поначалу я думала, что ты псих. Но со временем… Макс, ты делаешь мир вокруг себя ЛУЧШЕ.

На языке появился кислый привкус.

Вот то же самое сказала и Анжела…

— Это не правда, — я покачал головой. — Вы все ошибаетесь. Может, я и был таким, но сейчас я — загнанный в ловушку зверь. Эгоистичный хищник, который думает только о себе. Анжела открыла мне глаза. В попытке найти убийцу я смертельно обидел ни в чём не повинную девушку. Да будь я сам собой, я даже ДУМАТЬ о таком не стал бы. Я же всегда видел в людях только хорошее! А теперь шарахаюсь от каждой тени… Я не хочу так жить, Лола. Не хочу я видеть в людях врагов. Не моё это.

— Ну и отлично, — с ледяным спокойствием горгона кивнула. — Не хочешь — не надо. Давай я отведу тебя в свой кабинет — там ты будешь в полной безопасности, муха не проскочит. А сама найду убийцу, и…

— Ты меня не слушаешь, Лола! — я чувствовал, что впадаю в истерику. — Я ВООБЩЕ не хочу его искать. Будь что будет. Не хочу бегать с жареным задом, отказываюсь шпионить, а вместо этого…

— Сядешь в баре и будешь накачиваться спиртным, пока убийца тебя не прищучит?

— Может быть, — я поднялся. — Это будет наилучшим выходом. Пускай киллер делает своё дело. И всем станет легче.

Вот бывает так: сам себе противен, а всё равно не можешь остановиться…

— Ну что ж, — Лолита пожала плечами. — Это твоя жизнь, Оторва. Только… Сделай одолжение: воплоти свой гениальный план где-нибудь в другом месте, лады? Не хочу, чтобы в «Чистилище» нашли твой труп. Это, знаешь ли, плохо скажется на репутации клуба. А как тебе известно, «Чистилище» — наш дом. Не пытайся его разрушить.

— Ладно, — я задрал подбородок и посмотрел на Лолиту сверху вниз — насколько получилось… — Так и сделаю. Последую твоему совету. Только вот… Не скажешь напоследок: какое заведение в городе ты не любишь больше всего? Туда я и отправлюсь.

Мне показалось, что бассейн вышел из берегов и затопил огромные, полные холодной ярости глаза Лолы.

В ногах появилась некоторая гранитоподобность, шею свело.

— Знаешь что, Оторва…

— Не помешаю?

К нам приближался Розарио.

Скользящей крадущейся походкой, которая очень шла к его стильному деловому костюму, к зачёсанным назад волосам и желтым, с вертикальными зрачками, глазам.

— Нисколько! — рявкнула Лолита. — Я как раз ухожу.

И печатая шаг, глядя строго перед собой, горгона удалилась.

Я вздохнул.

Ну вот опять… Что со мной не так? Неужели банальная угроза смерти сделала из меня подлеца?

— Я присяду? — светски осведомился тигр.

Я махнул рукой.

Изящно опустившись в соседний шезлонг, Розарио вытянул ноги и откинул голову. А потом прикрыл глаза и затих.

Так мы и сидели, наверное, минут двадцать.

Постепенно я расслабился. Кислая горечь отступила, сконцентрировавшись на дне желудка.

Но дыхание выровнялось, а душевная боль притупилась. По крайней мере, теперь я мог рассуждать здраво.

— Розарио, это ты убийца?

Тигр посмотрел на меня лениво, из-под ресниц.

— Угадал, бро. Давно на тебя охочусь, — и он сладко потянулся. — Для меня, бро, ты — что-то вроде вкусной и симпатичной мышки. Сплю и вижу, как прикусываю твою нежную шейку… — и он так плотоядно облизнулся, что мне захотелось отодвинуться.

— Ты же знаешь, бро, я — не в твоей лиге, — осторожно сказал я.

— Вот видишь, — тигр сверкнул желтыми хищными глазами. — Чем не мотив?..

— Я не хочу умирать.

— Никто не хочет, бро. Так уж мы устроены. Но в этом есть и хорошая сторона: страх смерти заставляет нас быть людьми. Совершать подвиги. Любить. Ненавидеть. Жить на всю катушку, сечёшь? В тебе всегда это было, бро. Неуёмная жажда жизни. Она-то и заставляла других завидовать тебе. Но теперь всё изменилось.

Некоторое время я молчал, прокручивая его слова в голове. Но потом не выдержал.

— И… Что ИМЕННО во мне изменилось?

— Ты больше не Безумный, бро. Ты… Просто чувак, который попал в дерьмовую ситуацию.

Сначала я хотел возмутиться. Но потом задумался. Интересно: в какой момент я перестал думать о других, и стал беспокоиться о себе?..

Когда превратился в дракона? Или… ещё раньше? Трудно сказать. Но отец говорил, что власть — это и есть забота обо всех. Я тогда решил, что не желаю быть… таким. Пускай люди заботятся о себе сами, я не буду им мешать.

Но получается… Думать только о себе — это стрёмно.

Решив устраниться, я перестал быть собой. Сделался кем-то другим, менее приятным. Гораздо менее.

Я вздохнул.

— Розарио, я не вижу выхода, — сказал я. — Я не знаю, как остановить убийцу, и не знаю, как жить, всё время ожидая удара. Это… Это очень напрягает. Сводит с ума. Я просто не могу больше быть тем беспечным Безумным Максом, который запросто висел на коньке крыши — потому что тогда, жить или умереть, зависело только от меня.

— Значит, он тебя уже убил.

Тигр лежал, не открывая глаз.

Только хвост его, длинный, гибкий и полосатый, выписывал восьмёрки и хлестал шезлонг по бокам.