Школа новичка

Глава 24

По-взрослому, а? — припомнил я недавно пришедшую в голову мысль.

А чем взрослые игры отличаются от детских?..

Взрослые, в отличие от детей, считают, что им НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО соблюдать правила.

Они считают, что главное — выиграть, цель оправдывает любые средства и победителей не судят.

Ну что ж…

Придвинувшись к попугаю, я подёргал птичку за крыло. А потом сказал:

— Что бы вам не предложил Серпент, я удваиваю ставку.

Попугай мигнул круглым глазом и приоткрыл клюв.

— О чём вы говорите, молодой человек?

— Поединки летальные, так? Но вы не похожи на того, кто решил погибнуть за чужую победу из любви к искусству. Что он вам пообещал?.. Не надо, не говорите. Просто знайте: я могу дать в два раза больше. К тому же, не придётся умирать.

— О чём вы там шепчетесь? — к нам мгновенно подлетел Серпент, ненавязчиво оттесняя попугая в сторону. — Мастер Йагупоп, нам надо обдумать следующий шаг, — обратился он к птице.

— Я уже свой обдумал, — изрёк попугай, и демонстративно запахнув мантию, направился к выходу с арены.

Остался осьминог — скорее, он походил на паука, с громадными жвалами и глазами по периметру головы… Но об осьминоге думать как-то спокойнее, чем о двухметровом кусачем арахниде.

И розовая гусеница. Которая невозмутимо курила трубку и улыбалась так, словно хотела сказать: — всё это сон, Макс. Не бери в голову…

— Что ты ему сказал? — Серпент невежливо схватил меня за локоть. — Чем ты пригрозил этому чуду в перьях, щенок?

Я моргнул.

— Вы удивитесь, мастер, но не всё общение с людьми сводится к угрозам. Положительное подкрепление работает куда эффективней.

Серпент вскинул подбородок. Чёрные сальные волосы хлестнули его по плечам, на лбу вспухла синяя вена.

Глубоко посаженные глаза на миг вспыхнули красным.

У меня захватило дух.

Он не человек! — эта догадка заставила мой мозг раскалиться, словно его опустили в кипящее масло. — Да он ещё меньший гуманоид, чем эта розовая гусеница!..

Сказки, легенды, фэнтези — да всё наследие мировой литературы учит нас, что вампиров не бывает.

Да, попадаются бледные ребята с аллергией на солнце и с накладными пластиковыми клыками…

А умертвия — бред.

Мёртвое не может жить, это оксюморон.

Но богатый жизненный опыт, вдохновлённый посещением иных миров, легкомысленно пожимает плечами и заявляет: — а почему нет?..

Если ты знаком с ангелами, демонами и мохнатыми осьминогами — почему не даёшь права на существование таким широко разрекламированным не-существам, как вампиры?

Скользя взглядом по стройной фигуре мага, теперь я мысленно отмечал и слишком бледную кожу с почти синеватым отливом, и синюшные вены, и неподвижный, омертвелый взгляд…

Вот, — понял я. — Вот что, Макс, тебе не давало покоя всё это время. Глядя на Серпента, ты чувствовал, что он — иной. Не такой, как все.

В самом УБИЙСТВЕННОМ смысле этого слова.

Чувство было такое, словно про какого-нибудь знакомого, рубаху-парня, душу и сердце всей компании, вдруг узнаёшь, что он — педофил.

Серпент прищурился.

— Разглядел, значит, — прошипел он сквозь зубы. Меж острых клыков мелькнул бледный, как брюхо червя, язык.

— Остальные, полагаю, лишены этого преимущества, — холодно ответил я. — Что вы применяете? Морок? Заклинание личины? Иллюзию?

— То, что ты знаешь столько умных слов, не поможет тебе со мной справиться, щенок.

Я фыркнул.

— Щенок? Не обидно. Они вообще довольно милые создания. И вообще…

Наверняка я хотел сказать что-то жутко остроумное. Но Серпент не дал мне такой возможности.

Глаза его вдруг покраснели окончательно, налились кровью, как у призового быка-производителя, из них стало исходить почти физическое давление…

«Сдавайся», — прозвучал голос у меня в голове. — «Опусти щиты. Расслабься. Я покончу с тобой быстро и безболезненно, и тогда твои близкие не пострадают. Они останутся жить, в то время как ты обретёшь вечный покой».

Это было так заманчиво.

Голос был таким мягким, таким приятным, он буквально убаюкивал, обещая избавление от всех страданий.

Плюс бонус в виде огромного леденца на палочке…

Этот леденец буквально втемяшился мне в голову. Я даже чувствовал его вкус — лимонно-коричный. И цветом он соответствовал: прозрачно-желтый, как летнее солнышко.

Вдохнув сладко-лимонный запах, я счастливо улыбнулся.

Серпент взвыл, закрыл лицо руками и отшатнулся.

Меня отпустило.

— Не нравятся лимоны, господин вампир? — ласково произнёс я, подступая к магу поближе. — А как насчёт серебра, святой воды или каких-нибудь религиозных символов?

— Надо было убить тебя сразу, как только ты свалился с неба, — простонал вампир. — Я знал, что ты опасен. Но ты выглядел таким глупым. Таким наивным в своём желании нравиться… И мне захотелось с тобой поиграть. Помучить тебя подольше… — с этими словами Серпент поднялся. Он вырос, раздался в плечах, словно его накачали, как шину для велосипеда.

Нависнув надо мной, он улыбнулся, обнажив клыки.

— Из какого вы измерения? — спросил я с чисто исследовательским интересом. — Ну знаете… На всякий случай. Чтобы не угодить туда. Ненароком.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, — Серпент всё рос и рос, ремень его брюк уже находился на уровне моей макушки. — Через пару секунд я тебя просто проглочу.

Я скептически смерил его взглядом.

— И это всё, на что вы способны? Расти над собой тоже надо с умом.

И я начал превращаться в Большого Арни. А чего?.. Очень удобная форма для драки.

Заметив мою метаморфозу, Серпент ускорил рост. Вот его голова показалась над трибунами, он склонился надо мной… И поймал за штаны. А потом поднял в воздух, как нашкодившую мышь.

Его огромный рот распахнулся, мелькнули острые зубы, за ними — бледный толстый язык… Я начал неумолимо опускаться в эту бездонную глотку.

Если бы я не онемел — обязательно бы завизжал.

От ужаса я потерял концентрацию и с хлопком превратился в самого себя. Проскользнул между гигантских пальцев и шлёпнулся на влажный, покрытый неприятным налётом язык.

Зубы начали смыкаться, как двери гигантской пещеры.

Лимон. Вот что мне сейчас необходимо. То-то смеху будет, когда он заткнёт Серпенту глотку!

Но как превратиться во фрукт — я не знал.

Поэтому решил обойтись лимонадом.

В моих руках возникло водяное ружьё. Я такие видел в интернете: с аккумулятором, литровым резервуаром и способностью стрелять очередями.

Только вместо воды в ружье плескался чистый лимонный сок.

Я встал, широко расставив ноги, с ружьём наперевес.

Переместил воображаемую сигару из одного угла рта в другой.

И подражая Брюсу Виллису, невозмутимо произнёс:

— Люблю запах лимона по утрам.

А потом нажал на «пуск».

Целился я в маленький язычок в глубине горла. И когда ослепительно-желтая, пряная струя лимонного сока достигла своей цели…

В общем, после этого раунда объявили перерыв — по причине полной неспособности соискателей продолжать битву.

Осьминог и розовая гусеница благоразумно не вмешивались: правилами не возбранялось менять очередность участников, так что, теоретически, после битвы с Серпентом мне предстоит сразиться ещё и с ними.

Но я не буду об этом думать — по крайней мере, пока не отмоюсь от Серпентовых слюней…

Его самого скрутил приступ аллергии, так что Карбункул присудил этому раунду ничью.

К сожалению, душ на арене мне никто организовывать не спешил, поэтому я по-быстрому соорудил тучку и помылся дождиком.

За что удостоился одобрительного кивка от бабули Шторм…

А пока Серпент приходил в себя от лимонного сока, меня подозвала Кассандра.

— Привет, Кэсси, — мы уединились у самого основания трибун. Невзирая на то, что глазели на нас все, без исключения, зрители. — Целоваться не будем. Но мне приятно, что ты здесь.

— Заткнись и слушай.

— Что, как всегда, да? Ну ладно.

— Серпент не даст тебе победить.

— О. А я думал, что неплохо справляюсь… — я бросил многозначительный взгляд на противника, скорчившегося в противоположном конце арены в три погибели.

— Он претворяется. Усыпляет твою бдительность. Как только ты расслабишься — он нанесёт удар.

Я закатил глаза.

— Кэсси, милая… Ты удивишься, но я и сам догадался. Не беспокойся. Я справлюсь.

— Не справишься.

— Приятно, что ты так меня поддерживаешь.

— Ты меня не слушаешь!

— Нет, это ты меня не слушаешь, Кэсси! У меня всё под контролем.

— Серпент закончил школу Гильдии убийц.

— То есть, получил второе высшее, — я кивнул. — А у меня — незаконченное экономическое… Понимаю.

— Не понимаешь! — если бы защитное поле позволяло, она бы схватила меня за грудки и хорошенько встряхнула. Но фирменный высоковольтный взгляд леди Шторм разбился вдребезги о прозрачную преграду. — Если не получится победить магией, он просто всадит тебе нож в печень.

— Но… это не засчитают как победу.

— Тебе-то уже будет всё равно, не находишь?

Я вздохнул.

Она права. Учитывая, что и в магических поединках я полный профан, нож в печень я переварить попросту не сумею.

— Что ты предлагаешь?

Кассандра удивлённо моргнула. Наверное, не ожидала, что я так быстро сдамся. Но я всегда вижу, когда меня превосходят в классе. Серпент был круче меня как маг, Кэсси — как убийца… Стоит прислушаться к мнению профессионалов.

— Единственный способ для тебя остаться в живых — быть собой.

Я выпучился на неё, как баран — другого эпитета и не подберу.

— Кэсси, любовь моя… А кто всё время твердил, что я — это совсем не то, что нужно? Что я полный идиот и вообще ходячая катастрофа?

Кассандра как-то не по женски усмехнулась.

— Насчёт катастрофы — это ты в точку попал, Макс. Сейчас это то, что нужно.

—?..

Опасная девушка нетерпеливо вздохнула.

— Как показала практика, ты — это то, что случается с другими.

— Ходячая катастрофа, — повторил я.

— Ты уловил, — Кэсси отошла на пару шагов и посмотрела на арену, поверх моей головы. — Иди. Карбункул объявил начало второго раунда.

Я повернулся и трусцой побежал к центру арены, туда, где стояли Серпент и Карбункул — других соискателей я не видел.

Быть собой, — буркнул я себе под нос. — Не запоздал ли советец?

Недавно я решил, что пора взрослеть. Брать ответственность на себя и учиться играть честно.

Не могла сказать всё это раньше? До того, как я пообещал?

То, что обещание было дано самому себе, не отменяло сделки. Я-то буду знать, что проиграл.

— Итак, господин Безумный, — Карбункул встал между мной и Серпентом, как заправский судья. Полосатой маечки не хватает. И лысины — для полного впечатления… — Вы готовы ко второму раунду?

— Всегда готов.

— Мастер Серпент?

— Я же здесь.

— Прекрасно. Значит, я удаляюсь.

— Один момент, судья, — я вежливо придержал мага за рукав.

— Слушаю.

Карбункул уже сделал несколько шагов по направлению к щитам. И остановился с неохотой.

— Я предлагаю противнику сдаться.

Последовала немая сцена.

— Простите, что?.. — забыв обо всём, Карбункул повернулся ко мне и застыл, как живой знак вопроса.

— Я предлагаю господину Серпенту сдаться. Тем самым сохранив себе жизнь. Конечно, ему придётся выплатить некоторую контрибуцию в возмещение морального ущерба, но думаю, это будет ему вполне по средствам.

Карбункул смотрел на меня, выпучив глаза.

Зато Серпент аж сотрясался от хохота.

— Твоя наивность, щенок, граничит с тупостью. Неужели ты допускаешь мысль, что можешь победить?

Я пожал плечами.

— Мне везёт.

— Везение не имеет никакого отношения к магии! — внезапно завизжал Серпент. — Здесь требуется мастерство. Концентрация. Воля. В магическом поединке невозможно победить нахрапом!

— Спасибо за совет, — я поклонился. — Обязательно учту.

Серпент злобно прищурился.

— Всё ёрничаешь, — голос его дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Щенок! Убив тебя, я окажу огромную услугу всему городу.

— Не забудьте договориться, чтобы вам поставили памятник, — мило улыбнулся я. — За убийство. О! Я забыл. Главное правило Сан-Инферно: не попадись. Но убийство — это всегда убийство, кто бы его не совершил.

— У нас поединок, — высокомерно бросил Серпент. — Это не считается убийством. Всего лишь справедливостью.

— Странные у вас понятия о справедливости.

— Э… — Карбункул нервно кашлянул. — Полагаю, вы уже начали. Так что…

— Ты нам больше не нужен, — выплюнул Серпент. — И не появляйся, пока я не закончу.

Маг поспешно удалился.

И я его понимаю: в центре арены напряжение достигло миллиона вольт. Удивлён, что камни ещё не плавились.

Серпент напал неожиданно.

В первый миг я даже не допетрил, что это оно. Нападение…

Начиная от пяток, меня начал сковывать холод. И по жаре, вначале это было даже приятно. Ледяное онемение поднялось к коленям, к бёдрам… но когда стало подбираться к яичкам, я взбунтовался.

Заморозить самое дорогое! Что я потом скажу будущим внукам?..

Испуг за собственное потомство помог сконцентрироваться.

Я поднатужился и…

Ничего не произошло.

Холод добрался до пояса. На губах Серпента заиграла зловещая улыбка.

— Всё оказалось куда проще, чем я ожидал, — пропел он. — Тебя подвела самоуверенность, щенок. Но магия одиннадцатой ступени, и магия двадцать третьей — это, как говорят законники, две большие разницы. Скоро холод доберётся до твоего сердца, и тогда… — он развёл руки, а потом громко хлопнул в ладоши.

От звука, с которым сошлись его руки, меня просто скрутило. В сердце словно вонзили штопор, и стали его проворачивать, пытаясь достать вышеозначенный орган, как пробку из бутылки…

Не знаю, что хуже: боль, которую причинял штопор, или это самое чувство, что в груди у тебя проворачивают что-то холодное и твёрдое.

Что характерно: такое же чувство у меня возникало, когда я с кем-нибудь дрался в классе, а потом меня тащили за ухо к директору.

Нет, я не боялся нашего старенького седого директора, человека добрейшей души, прямо таки деда Мороза в сером двубортном костюме.

Я представлял, что скажет бабушка.

А бабушка говорила вот что…

Не делай зла, — я обратился к Серпенту. — Вернётся бумерангом.

Не плюй в колодец — будешь воду пить.

Не оскорбляй того, кто ниже рангом — а вдруг придётся что-нибудь просить?

Боль в груди ослабла.

Серпент смотрел на меня, не отводя взгляда. Чувствовалось, что он вкладывает в него всю душу, но…

Не предавай друзей — их не заменишь.

И не теряй любимых — не вернёшь.

Не лги себе — со временем проверишь,

Что сам себя ты предаёшь.

Отпустило.

Целую минуту Серпент смотрел на меня, пытаясь возобновить заклинание, затем выдохнул и отступил.

— Что это было? — спросил он.

— Омар Хайям, — охотно пояснил я. — Видишь ли, моя бабушка преподавала русский язык и литературу. Учи стихи, Максимка, — говорила она. — Тренируй память. Когда-нибудь пригодиться.

— Я не о твоих дурацких стихах! — потерял терпение вампир.

— Они не мои, — я скромно потупился. — Как я уже сказал, это один великий поэт с моей второй родины.

Серпент осёкся. А потом посмотрел на меня внимательно, как никогда.

— Этот поэт… Он маг?

— Разумеется. Поэзия — великая магия слова.

И тут он фыркнул.

— Слово, — выплюнул вампир сквозь зубы. — Всего лишь сотрясение воздуха.

— И способ понять друг друга.

— Лучше попробуй-ка вот это!

Не знаю, что он сделал. Но внезапно я подавился.

В горле что-то колюче зашебуршалось, заскребло по языку… Я непроизвольно открыл рот, и на камни под ногами выпал чёрный комок.

Споро выпростав лапки, он побежал куда подальше.

Я пытался заорать. Нет, честно!

Громогласный вопль ужаса, животный, из самой глубины кишок — это всё, о чём я мог мечтать.

Но в горле шебуршалось вновь, по языку елозили когтистые лапки, и поперхнувшись, я выкашлял ещё одного паука.

— Уже не так сильно хочется читать стихи, а? — промурлыкал над ухом Серпент. — То ли ещё будет, когда твой язык превратится в змею…

Пару минут я мог только давиться.

Желудок скрутило спазмами, казалось, внутри у меня застряла катушка колючей проволоки…

Но в конце концов мне удалось сделать вдох.

Это не настоящие пауки, Макс. Да, у них есть лапки, мохнатое туловище и… и даже глаза, но они — порождения магии.

А ты и сам — магическое существо…

Я выпрямился. И следующего паука, вскарабкавшегося мне на язык, демонстративно сжал зубами и… с хрустом раскусил.

А потом нагло улыбнулся.

Хороший паук — мёртвый паук, я всегда так говорил. А уж размолотый в пыль драконьими зубами — так просто отличный.

Остатки я сплюнул Серпенту под ноги.

И сказал:

Созидающий башню — сорвётся.

Будет страшен стремительный лёт.

И на дне мирового колодца

Он безумье своё проклянёт.

Между мной и Серпентом, по центру арены, пробежала трещина. Камни зашатались, вампир от неожиданности покачнулся.

Да… Это я зря. Ключевым тут является слово «башня», и на него-то и замкнулась энергия.

Я увидел, как с края арены яростно машет Карбункул: теперь и у меня есть предупреждение за угрозу зрителям…

Я отвесил виноватый поклон и вновь повернулся к Серпенту.

— Один вопрос: почему?..

— Почему я тебя так ненавижу? — сориентировался вампир.

— Нет. Почему вы меня так ненавидите, что готовы рискнуть жизнью, лишь бы уничтожить.

Он молча расплылся в кровавой улыбке. А у меня захолонуло сердце…

— Святой Люцифер! Только не говорите, что вы тоже мой родственник! Какой-нибудь потерянный семиюродный дядюшка… Я этого просто не переживу.

Серпент осклабился.

— А было бы неплохо, а? — встав ко мне в профиль, неожиданно он послал шутливый воздушный поцелуй в сторону герцогини-бабули Шторм. — Нет, щенок. Я тебе не родственник. Всего лишь бывший жених твоей матери.

До меня не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел, я поспешно бросил взгляд в сторону отца.

— Вы хотите сказать, он отбил у вас мою маму, и поэтому вы…

— Я мщу не тебе, — отмахнулся Серпент. — Велика важность — несносный маленький ублюдок! Я хочу, чтобы страдал он, — вампир кивком указал на Зиновия Золотова.

— Но…

— Предвосхищая твой следующий вопрос: нет. Твой отец не знает о моём существовании. Он даже НЕ ДОГАДЫВАЕТСЯ, что все его беды — из-за меня, — вампир ехидно усмехнулся. — И тем слаще моя месть. Я ЛЮБИЛ Владиславу! — неожиданно взревел он. — Но интересы клана — превыше всего. И когда пришел черёд выбирать, она выбрала короля. А я поклялся отомстить за её выбор. Покарать за мою поруганную честь и отвергнутое достоинство.

— Эм… Извините… А вы уже тогда выглядели… Ну, вот так?.. — я покосился на ярко-синие вены, вздувшиеся на его руках.

Серпент гордо вскинул голову.

— Я не был наследником богатого клана, — сказал он. — Я был лишен могущественных покровителей. Чтобы получить силу, мне пришлось самому шагнуть в горн Стихий. То, что этот шаг меня не убил, удивило многих. Но только не меня: мою жизнь поддерживала НЕНАВИСТЬ. О, я проделал до-о-олгий путь. И теперь… — он посмотрел на меня. И я приготовился. Понял, что сейчас будет. — Настала пора моей ненависти найти выход.

Он бросился в атаку.

С пустыми руками, без магии или даже завалящего кинжала.

Схватил меня за шею, и как бешеный пёс, защелкал зубами у горла.

Я был готов.

Готов к молниям, файерболам, каменящим заклинаниям и даже к ножу — Кэсси же предупреждала, грех о таком забыть.

Но Серпент решил убить меня в банальной уличной потасовке. Забить до смерти. Загрызть. Запинать по почкам…

Мы покатились.

Я пытался оторвать его руки от своей шеи, кое-как уворачиваясь от брызжущей слюны — спасибо большое, я сегодня уже купался…

Вампир рычал.

Он был силён, как горгонид, который никогда не курил, не пил, и всегда кушал манную кашу.

Обхватив за горло и навалившись сверху, он принялся колотить моим затылком о камень, словно пытался расколоть орех.

Да, давно я не участвовал в уличных драках… Мой сенсей по каратэ всегда говорил: с помощью доброго слова и пинка по яйцам можно добиться гораздо большего, чем с помощью пинка по яйцам. Но и он неплохо срабатывает, если знаешь, куда бить.

Уличные драки — они такие.

Море крови, вагоны трупов, листопад ушей…

Мы катались по камням арены молча, как одержимые идеей причинить противнику как можно больше боли.

Услышав чьё-то тяжелое дыхание, я даже не сразу догадался, что это моё. Серпент старался соответствовать.

Школа убийц явно пошла ему на пользу: некоторые приёмчики не приснились бы мне и в кошмарном сне.

Хорошо, что я заранее отрастил драконью шкуру.

А чего?.. Уличные драки — они такие…

— Ты не сможешь держать оборону бесконечно, — прошипел сквозь зубы Серпент. — Когда-нибудь ты устанешь, и я вопьюсь в твоё горло.

— Вы устанете раньше, — сипел я в ответ.

— Это почему же?.. — глаза вампира метали молнии — в прямом смысле. Они жалили, как целое стадо шершней.

— Я моложе…

И драка драматически катилась дальше — отскакивая от бортиков арены, от противомагических щитов…

Краем уха я слышал, как бушуют трибуны. Свист, улюлюканье, вопли… Помниться, кто-то нас подбадривал.

— Почему ты не бьёшь в ответ? — прохрипел вконец измученный Серпент. Пена с него летела хлопьями, как с загнанного жеребца.

— Жду, когда вы сдадитесь.

— Врёшь, — он жарко и смрадно дышал мне в ухо, я морщился и пытался отвести голову. — Я знаю твой секрет. Ты просто не способен на убийство. Ты слабак, Максимилиан Золотов. Щенок. Никчёмная дырка от бублика.

— Вы сдадитесь, — упрямо пыхтел я. — У вас просто не останется выбора.

— ЭТО Я УБИЛ ТВОЮ МАТЬ!

На секунду вокруг меня образовался вакуум. Я больше не чувствовал рук Серпента на горле, его смрадного дыхания, не видел его бешеных гранатовых глаз…