Он держал в руке карандаш, но заточить его было нечем. И тогда Иван вынул саблю из ножен, улыбнулся собственной выдумке. И родилась первая строчка:
Я карандаш затачиваю саблей…
Строчка понравилась Ивану, потому что она точно выражала суть времени, его правду, задавала тон будущему стихотворению.
Мелкая стружка падала в воду. Вертелась и покачивалась, уплывая вниз по течению речушки. Сидящий рядом на мостках мужичок недовольно покосился на Ивана, но ничего не сказал. И опять забросил удочку. В сетке, связанной узлом и свисавшей над сваями, трепыхались два окунька и молодой судачок.
Моей сестрой и матерью моей…
Сложил Иван и тут же передумал. Можно ли затачивать карандаш сестрой, а тем более матерью? Бред!
По настилу кто-то пробежал. Черномордая дворняга с отвислыми ушами уткнулась в плечо мужичка и радостно завиляла хвостом.
Иван записал:
Она мне друг вернее, чем собака…
Мужичок дернул удочку. Собака радостно завизжала. На крючке вертелся окунь размером с ладонь.
Рыболов, сопя, снял добычу с крючка. Собака водила мордой, нетерпеливо скребла лапами о доски. Мужичок пнул ее локтем, сказал:
- Пшел!
Подтянул сетку, развязал, опустил в нее рыбешку.
Она за труд не требует награды.
Иван Беспризорный остался доволен последней строчкой. Но стихи получались белыми. И это немного смущало его. Он никогда не писал белых стихов и боялся, что они получатся несобранными. Но, с другой стороны, когда-то нужно было приниматься и за белые стихи.
Я карандаш затачиваю саблей.
Она мне друг вернее, чем собака.
Она за труд не требует награды.
Дальше, как понимал Иван, должен следовать вывод. Смысловой вывод. А это давалось Ивану труднее всего.
В воздухе стояли запахи гнилых свай, реки и домашнего дымка. Иван провожал взглядом поблескивающие на закате всплески и думал, как окончится служба, и он вернется в Москву, и тетрадь будет исписана до последней страницы правдивыми стихами, пахнущими махоркой, и солдатским потом, и порохом. И выйдет его первая книжка. И на обложке будет нарисован человек в буденовке, при коне.
Чем же закончить четверостишие?
«И сабля никогда не обманет, если я сам себя не обману…» По смыслу верно. Но ритм нарушен… Это уже проза.
Не подведет, не выдаст, не обманет,
Если я сам не обману себя.
Иван торопливо записал последние строки…
- Письмо сочиняешь? - вдруг сипло спросил рыболов.
- Сочиняю… - ответил Иван, словно отмахнулся.
- Из дальних мест родом-то?
Но Иван уже не слышал рыболова.
Я карандаш затачиваю саблей -
Она мне друг вернее, чем собака.
Она за труд не требует награды,
Не подведет, не выдаст, не обманет,
Если я сам не обману себя.
Хорошо или плохо? Хорошо или плохо? Вот бы с человеком толковым посоветоваться…
Звук трубы. Будто крик! Будто гром! Будто молния! «Тра-та-та…»
Тревога!