Сколько зим…

В НОМЕРЕ КАИРОВА

- Надо поправить шторы, - сказал Чирков. - Кажется, свет проникает на улицу.

Он пластично, с женской аккуратностью переставил стул. Подоткнул штору под потертые ребра батареи парового отопления, давным-давно выкрашенные в синий цвет, который теперь уже был не синим, а просто грязным.

- Не надо переоценивать светомаскировку, - ворчливо сказал Каиров.

Ночью с самолета хорошо виден каждый огонек.

- Ты когда-нибудь летал ночью на самолете, сынок?

- Нет, товарищ полковник, - виновато ответил Чирков, видимо, непривычный к манере обращения, свойственной Каирову. Он не знал, куда деть руки, где стоять и как: вольно ли, смирно.

Кивнув капитану на кресло, Каиров стащил сапоги и, не раздеваясь - в галифе, в гимнастерке, лег на постель, поставив вертикально подушку, чтобы лучше видеть Чиркова.

- Спасибо, товарищ полковник, - Чирков присел на краешек кресла.

- Вижу, ты устал за день, капитан, - сказал Каиров. - Обещаю не задерживать долго. Выкладывай свою версию дела шофера Дешина.

- Я не могу этого сделать, - смутился капитан. Тут же поправился: - Никакой особой моей версии не существует. Есть одна общая версия, установленная следствием и подтвержденная судом.

- Одна так одна… - чуточку недовольно проворчал Каиров. - Эту версию я и имел в виду.

- Четырнадцатого марта в двадцать два часа десять минут из городского отделения милиции позвонили к военному коменданту. Сказали, что на третьем километре за Рыбачьим поселком стоит наша машина и под ней - мертвый офицер.

Следствие установило, что машину водил шофер местного гарнизона рядовой Дешин Николай Николаевич. Будучи за рулем, полагаю, в пьяном виде, он сбил машиной майора Сизова Валерия Ильича. Оставив смертельно раненного майора истекать кровью, шофер Дешин из-за страха, обуревавшего его, сбежал в горы, а точнее - дезертировал…

- Его нашли?

- Он вернулся сам. Однако на вторые сутки. Да… В предъявленных обвинениях шофер Дешин признал себя виновным. За совершенные преступления Дешин приговорен к расстрелу.

- Это мне известно.

Натужно заскрипела сетка кровати. Каиров сел, опустив ноги на пол. Некоторое время задумчиво смотрел мимо Чиркова на стену, где в небольшой лакирован ной рамке висела картина, изображающая берег моря, кипарис и яхту, белую-белую, на рейде. Потом сказал неожиданно официально:

- Капитан Чирков, у меня еще один вопрос. Вы вели следствие и, конечно же, сможете назвать мне фамилии людей, которые дружили или близко общались - я понимаю, это все относительно - с покойным майором Сизовым.

- Да, только относительно… Хорошо его знала Татьяна Дорофеева. Дружил с интендантом Роксаном. Вот это близкие… Ну еще кто? Общался он с товарищами по работе. Это нужно взять список офицеров штаба.

- Он всегда жил здесь, в гостинице?

- Нет. В начале пребывания в гарнизоне. И в последнюю неделю. Более двух месяцев он жил на квартире у Дорофеевой.

- Вы допросили Дорофееву, Роксана?

- Не считал нужным. Какое отношение они могут иметь к дорожным происшествиям?

- Понимаю… Так. Прошу завтра к десяти утра представить мне сведения на Дорофееву, Роксана и других офицеров, с которыми Сизов сталкивался по службе. Подготовьте мне список служащих гостиницы: дежурных администраторов, горничных, коридорных… Я имею намерение с ними побеседовать. Ясно?

- Так точно, товарищ полковник.

- Будь здоров, сынок. До завтра.

- Товарищ полковник, разрешите?.. Я вспомнил. Есть еще один человек, с которым Сизов находился в приятельских отношениях. Барабанщик Жан…

- Фамилия?

- Это легко выяснить. Три раза в неделю он играет в джазе здесь, при Доме офицеров.

- Хорошо, капитан. Спасибо.

Чирков, как на смотре, щелкнул каблуками. Четко повернулся кругом.

- Постой, сынок, - остановил его Каиров. - Ты не знаешь, кто сейчас начальник городского отделения милиции?

- Майор Золотухин.

- Золотухин! Отлично. Еще раз спасибо, капитан. Хороший ты человек.

- Спокойной ночи.

- Тебе тоже.

Несмотря на доброе пожелание Чиркова, Каиров не уснул. Он долго глядел на картину - на белую яхту и зеленый кипарис. Картинки, подобные этой, он видел почти во всех южных гостиницах. Море на них всегда было синим, небо розовым, а кипарисы походили на огурцы, поставленные вертикально. Но, странное дело, сегодня картина не вызывала у полковника обычного раздражения. И он смотрел на нее спокойно, как на рядовой гостиничный инвентарь, оставшийся от славного довоенного времени и уже по одному этому милый для глаз.

Звонок у телефона повизгивающий, как разношенные борта машины. Каиров резковато хватает трубку:

- Слушаю.

- Товарищ полковник - это Чирков. Фамилия барабанщика - Щапаев Жан Герасимович.

- Спасибо за оперативность.

- Не стоит.