Скончанье веков

Глава 20. Хорошо забытое прошлое

Выпил пойла. Сразу, полбутылки, залпом. А, чего бы и не выпить, если уже утром тебе выпустят кровь. Может, хоть так смогу напакостить своему бывшему хозяину. Хотя, думаю так, что, если бы это пошло бы во вред Магистру, никто бы не позволил мне сделать это.

Стало чуть легче и теплее. Пустую бутылку поставил рядом с собой, но телега подскочила на кочке, и она тут же упала на бок, и начала кататься по железному полу.

— Почти приехали, говоришь, — повторил я слова Вершка, который несколькими минутами ранее уточнил мне наше местоположение.

— Ну, да, — расстроенно выдохнул он.

— Чё думаешь? — спросил я его, глядя на то, как бутылка покатилась, ударилась о стальной прут, но не разбилась, а со звоном отскочила назад.

— А, что тут думать, — не меняя интонации, ответил Зиган. — По-ходу конец тебе.

— Может, попробуем? — предложил я. — Ведь и не из такого дерьма выбирались.

— Не-е-е, — протянул маг. — Такого у нас ещё не было, и боюсь, что уже не будет.

— Ну, а всё-таки, чего нам уже терять? — поганое, вложенное в каждого человека при рождении, желание жить заставляло меня унижаться и просить Вершка о помощи.

— Дружище, — как мне показалось невпопад, ляпнул Зиган.

— Чего? — переспросил я.

— Ты забыл добавить "дружище". "Чего нам уже терять, дружище?" — вот так должна была звучать твоя фраза. — Пояснил он мне.

— Подъёб засчитан, — вспомнив наш разговор на месте гибели Епископа Ахая. — Но, сейчас он не к месту.

— К месту. Ещё как к месту, — в голосе Вершка послышались нотки злости. — Значит, когда у тебя всё хорошо, когда тебя командующим назначили, и родовые имения с Землями пообещали, так я тебе не друг. А когда ты в дерьме тонешь, так обо мне вспомнил, да?

— Ты, пропитая рожа, — рыкнул я на него. — Вспомни, с чего всё началось. Кто мне на моё место указал, когда мы из Год-Форса вышли, а? Или что, избирательно сейчас ситуации вспоминать будешь?

— Иди ты к бесам, — фыркнул Зиган. — Сам вот-вот сдохнешь, и меня за собой утянуть хочешь. А я не хочу подыхать, понимаешь? Не хочу. Да, мне тебя жалко, но помирать с тобой "за компанию" я не готов.

— Скотина ты, а не друг, — обречённо произнёс я, и отшвырнул от себя надоедливую бутылку, которая уже в десятый раз подкатилась к моей ноге. Стеклянный сосуд закрутился волчком, ударился о толстый прут, и со звоном разлетелся на части.

— Ну, уж какой есть, — сказал на это Вершок, и ненадолго замолчал. — Знаешь, когда я переберусь на юг, в свои имения, и возьмусь за виноделие, то, самое дешёвое, самоё поганое из своих вин назову в твою честь. В местных кабаках и тавернах, мужики будут вусмерть ужираться "Крысоловом" проклиная поутру твоё имя.

— Ах, ты ж сука продажная! — воскликнул я, вскакивая на ноги. — Вот, значит, на что ты меня променял, да?

Он молча сидел на козлах, даже не думая оборачиваться в мою сторону. Я же, просунув руку в стянутую цепями клетку, пытался дотянуться до него. Мне не хватало всего пары дюймов, и хруст стекла под ногами подал мне идею. Поднял с пола часть разбитой бутылки, ухватил её за горлышко, и примерился — достану.

— Эй ты, скотина, — обратился я к Зигану. — Посмотри мне в глаза.

Он обернулся, а я, как можно сильнее прижавшись к прутьям клетки, ударил стеклом в лицо. Острая, полукруглая часть разбитой бутылки, вонзилась Вершку в правую щёку и скулу. Вспорола их до костей, и обломилась. Рука чуть дёрнулась вперёд, и я рассёк Зигану кончик носа и верхнюю губу.

— Ай, сука! — взревел он, дёрнулся в сторону, и зажал ладонями кровоточащие раны.

Крик Вершка привлёк внимание Магистра и его свиты. Они развернули коней, и подъехали к нам. Лошади, запряжённые в телегу, остановились. Магистр посмотрел на меня, на осколок бутылки в моей руке, а затем на визжащего, залитого кровью Вершка.

— Алаш, — обратился Магистр к одному из своих магов. — Помоги этому идиоту.

— Какому из двоих? — найдя время для шуток, усмехнулся Беглый Визирь.

— Новоиспечённому красавчику с перекроенной мордой, — немного улыбнувшись, ответил Магистр. — Даст, забери у Кайса стекло, и займи место Зигана. Едем!

Стекло, что было у меня в руку, и то, что оставалось на полу, затрещало и начало рассыпаться в прах. Какой-то тряпкой, Окаянный вытер в лавки возничего кровь, уселся на неё, и хлестнул лошадей поводьями.

— Я сожгу эту падаль! — кричал Вершок, стоя на обочине. Он вырывался из рук Беглого Визиря, который уже остановил кровь, а теперь пытался ровно слепить рассечённые куски плоти. — Выпущу кишки, скормлю их ему, а потом сожгу!

— Смотри, сам не сгори в утробе бесов! — заорал я в ответ.

— Зря ты так, — спокойно, словно ничего не произошло, сказал мне Даст. — Он один пытался уговорить Магистра отпустить тебя.

— И, что, получилось? — сыиронизировал я.

— Как видишь, — ответил маг.

— Я-то вижу. Я всё вижу. И ты тоже смотри внимательнее…

— А то что? — осёк меня Окаянный. — Вытащишь из задницы бутылку, и ударишь меня по голове?

— Не из задницы, и не бутылку, но я дотянусь до тебя. Я до всех вас дотянусь…

На меня обрушилась дикая тяжесть, словно каменная глыба упала с небес. Ноги подкосились, и я, не в силах больше стоять, упал на пол. Веки предательски сомкнулись, и я начал проваливаться в сон. Но, перед тем как окончательно уснуть, я услышал слова Окаянного:

— Спи, потомок древнего рода. Спи, пока на это есть время…

Проснулся от того, что меня швыряло в клетке из стороны в сторону. Телега подпрыгивала на ухабах, а вместе с ней и я. Лоб уже разбит в кровь, сильно болит плечо и левое колено. Даст изо всех сил хлещет лошадей поводьями, пытаясь заставить их бежать быстрее.

— Но! Но, бесовские выродки! — сопровождал он удары выкриками.

Я еле ухватился за решётку, при этом содрав костяшки пальцев, и взглянул назад, желая понять, что же заставило Окаянного так гнать. Отряда мертвой кавалерии, что сопровождала нас, уже не было, а вместо них за нами неслись всадники в красных мундирах. Их было настолько много, что их вереница казалась нескончаемой. Посмотрел вперёд. В паре сотен ярдов, за небольшим каменным мостиком, перегнувшимся дугой через мелководную речушку, спокойно восседают верхом Магистр и его свита.

"Приехали" — обречённо подумал я.

Мы стремительно приближались к границе Магистрата. Там, на своей земле, его хозяин сможет остановить погоню, и именно поэтому он так спокоен.

"А ведь это мой шанс!" — озарило меня догадкой на спасение.

Я бросился к другому краю телеги, и с ходу ударил плечом в решётку. Тут же развернулся, и впечатался в противоположную. Не сказать, что таким способом я смог перевернуть, или даже существенно наклонить телегу, но, пару раз она заметно вильнула по дороге.

"Нет-нет-нет, так не пойдёт. Нужно что-то другое!" — хаотично рассуждал я, в поисках другого способа.

До моста остаётся уже не больше сотни ярдов, но мне ничего не приходит в голову. Расстояние стремительно тает, а я, не придумав ничего более умного, чем снять с ноги сапог, просунуть его в ячейку клетки у переднего борта, и попытаться ударить Окаянного им по голове. Телегу тряхануло на кочке, и с первого раза я не попал, а вот со второго я хорошенько приложился Дасту каблуком по седому затылку. Окаянный закряхтел, вжал голову, приподнял плечи, и отмахнулся от меня, как от назойливого насекомого. От его жеста я отлетел назад, ударился головой о заднюю стенку клетки, и потерял сознание…

***

Странно, но когда я открыл глаза, у меня ничего не болело. Я лежал на широкой кровати, занавешенной балдахином из красного бархата. Привстал, сдёрнул тяжёлый занавес, осмотрелся. В небольшой, застланной коврами комнате, царил приятный полумрак. Наступая босыми ногами на мягкий ворс, подошёл к окну. Открыл плотные, деревянные ставни, и в глаза, через мутное стекло ударили яркие лучи дневного светила. Несколько секунд жмурился, а потом медленно приоткрыл глаза. Выглянув в окно, мне стало ясно, где именно я нахожусь — башня Магистра, и, судя по всему, я где-то на самом её верху. Влез на широкий подоконник, открыл створки окна, немного обомлел от увиденного. Там шло сражение. Нет, это уже не было осадой, это был успешный штурм Магистрата. Войны Трагарда уже захватили крепостные стены, и теперь сбрасывали с них изрубленных на куски мертвецов.

"Странно. Я это вижу, но, почему-то не слышу" — подумал я, и тут же сам выдвинул догадку. — "Всё это магия. Всё это мерзкая магия, которой пропитан этот Мир. Эх, если бы её не было. Тогда, наверное, всем стало бы легче. Нет, не наверно, а точно. Я уверен в этом".

Что ж, рассуждать о том, что и как лучше для Мира — это здорово, но жить-то хочется! И именно поэтому нужно воспользоваться сложившейся ситуацией, и попытаться сбежать. Стараясь не шуметь, а сделать это было довольно легко, подошел к двери, и аккуратно повернул кольцо. Оно бесшумно провернулось, но дверь даже не думала раскрываться. Упёрся в него плечом, и пихнул — опять ничего.

— Мерзкая магия, — зло прошептал я.

— Она самая, — за моей спиной послышался голос Магистра. — А куда ты хотел уйти? Ты же ещё не помог мне. Или что, забыл, что когда-то клялся в верности своему господину?

— Считай меня предателем, — ответил я, резко развернулся, и попытался врезать ему кулаком в морду.

Его уже не было там, и мой удар пришёлся в пустоту. Я завертел головой, выискивая его, и увидел Магистра стоящего у раскрытого мной окна.

— Не всегда предательство — плохо, а верность — хорошо. Иногда первое намного быстрее приводит к заветной цели, а второе тормозит тебя, как корабельный якорь. — Сказал он мне, и немного отошел от окна. — Возьмём, к примеру, меня. Я предал Некроманта, и заполучил Саркофаг Миров с первым Пропуском. А его смерть позволила создать второй Пропуск. Жаль, конечно, что Пропуск пролежал там так долго, и я не мог им пользоваться. Но, ты помог мне, и добыл его. Совсем скоро ты станешь третьим Пропуском, и то, к чему я шёл многие тысячи лет, наконец-то сбудется. А теперь представь, что было бы, если бы я соблюдал все договорённости? Я бы до сих пор шёл к своей цели, и не факт, что когда-нибудь достиг её.

— Получается, что все твои предательства — это всего лишь тонкий расчёт, — заключил я. — Только скажи мне: каково оно — предать и убить собственного сына?

— Хм, — Магистр немного прищурился, и оценивающе посмотрел на меня. — Откуда узнал?

— Догадался, — откровенно признался я. — Уверенности в этом не было, но когда узнал, что Костя твой сын, появились эти предположения. Тем более что Некроманты просто так не появляются.

— Ты прав, Кайс. Прав почти во всём. Тот, первый Некромант, как и Костя, был моим сыном. Его появление тут было запланировано, а его смерть, как я уде говорил, дала мне огромный толчок вперёд. Костя же, по большей части — огромное недоразумение. Я даже не думал, что в нём проявятся хоть какие-нибудь зачатки магии. Но, я ошибался, и силы в нём оказалось куда больше, чем в его старшем брате. С помощью вашей глупости и таланта ввязываться в неприятности, Костя, сам того не понимая, запустил случайную цепочку событий, на последствиях которых я так удачно сыграл. Да, и тут не обошлось без просчётов, и один из них ты видел, когда выглядывал в окно. Но, ни чего, пусть Епископы уже хлопают в ладоши, думая, что победили меня. На самом же деле, сегодня последний день их жизни. А теперь идём, завершим начатое.

Одновременно с его словами, кровать пришла в движение, и отползла в сторону, открывая потайной проход.

— Костю ты тоже убьёшь? — спросил я его, нехотя направляясь к проходу.

— В его смерти мне нет никакой выгоды, — получил я ответ. — Отправлю его назад, к мамкиной сиськи и моим деньгам.

Мы шли по душному, слабоосвещённому редкими, чадящим факелами коридору. Я ступал босыми ногами по пыльному каменному полу, мечтая лишь об одном — чтобы изгибающийся вправо коридор не кончался как можно дольше. Но, словно из ниоткуда, передо мной появилась дверь. С протяжным скрипом она самостоятельно отворилась, и мы вышли в просторный зал. Имея форму полукруга, зал хорошо освещался десятком высоких, панорамных окон. В центре помещения находился Саркофаг Миров. Золотое кольцо, диаметром не меньше пяти ярдов, было установлено вертикально, и поддерживалось в таком положении четырьмя опорами. Опоры были выполнены в виде каменных рук. Они словно росли из пола, и, охватив мощными, узловатыми пальцами окружность кольца, не давали ему упасть.

Кроме Кости, в зале больше никого не было. Он стоял к нам в пол-оборота у правой стороны кольца, и на что-то внимательно смотрел. На его лицо падал голубоватый, мерцающий свет.

— Готово? — спросил его Магистр, и пихнул меня в спину, так как я не торопился идти вперёд.

— А? — переспросил он, обернувшись на звук. — Да-да, готово. Я всё сделал, как ты говорил… точнее, оно… он сам всё сделал… Пап, у меня такое ощущение, что эта штука живая.

— Может и так, — нехотя ответил Магистр, одёрнул меня за руку, останавливая в нескольких ярдах от Саркофага. — Показывай, что сделал.

— Вот, смотри, — сказал Костя, и сдвинулся в сторону.

— Так… это правильно. Это тоже. А это не так. — Магистр нахмурил брови, и подозвал к себе сына. — Я же говорил, что во время загрузки второго Пропуска, нужно было совместить эти символы.

— Я совмещал, — заявил на это Костя. — Вот, видишь?

Парень на что-то указал пальцем, но Магистр одёрнул его руку, и нажал на источник голубого света.

— Всё, вижу. Молодец. Давай, пока, разъединим их, и кое-что сделаем.

— Что сделаем? — удивился парень.

Ничего не ответив, Магистр схватил сына за шкирку, отпрыгнул вместе с ним в сторону, и швырнул парня в центр кольца. Влетев внутрь, Костя исчез, оставив после себя лишь мелкую рябь на внутреннем пространстве золотой окружности.

Всё время, пока они общались, я хотел предупредить Костю о замысле его отца, но у меня так ничего и не вышло. Я был похож на безмолвную статую, живыми у которой были лишь глаза.

— Первый Пропуск! — восторженно выкрикнул Магистр, как только рябь сошла на "нет". — Даёт возможность перехода лишь в один Мир. Мерзкий Мир грязной науки! Люди там утратили память о своих корнях, и добровольно лишили себя магии!

В этот момент большую дверь, что находилась в противоположной стороне от той, через которую мы вошли, потряс мощный удар, от которого с потолка начала оседать пыль. Словно не замечая этого, Магистр продолжал прикасаться пальцами к голубоватому участку поверхности Саркофага, и просвещать меня о принципах его работы:

— Второй — открывает Бесконечную Россыпь Миров! Стоит набрать верную комбинацию, и ты попадёшь куда угодно! Но, делать это нужно крайне осторожно! Есть Миры, выбраться из которых невозможно!

Звук повторного удара сотряс зал. Послышался хруст толстых досок, из которых была сделана дверь, и дребезжание стёкол. Сам не желая того, я подошёл к краю Саркофага, и снял с себя нательную рубаху.

— Заполучив третий Пропуск появляется священная возможность вновь призвать в этот Мир создателей Саркофага! А вместе с ними и истинного императора Трагарда!!!

Магистр закончил со своими делами, в последний раз нажав на голубое свечение, и направился ко мне. Он схватил меня за горло, приподнял вверх.

— Я опоил тебя нужными отварами, и теперь твоя кровь станет третьим Пропуском.

Двумя ударами, накрест, он рассёк мне когтями грудь до самых рёбер. Кровь хлынула из рваных ран, но из меня не вырвалось ни единого стона. Свободной рукой Магистр подхватил меня за ногу, развернул животом вниз, и ярко-алые струи хлынули к основанию Саркофага. Сначала кровь шипела и пенилась, но потом она начала обволакивать собой золотое кольцо, противоестественно стремясь вверх. Лишь только золото исчезло под тонким слоем крови, внутренне пространство Саркофага потемнело, раздвинулось от центра к краям, и замерло, образовав нескончаемо длинный коридор.

— Получилось, — прошептал Магистр, и бросил меня, ещё живого, на основание кольца.

Я упал поперек, так, что нижняя часть моего тела оказалась внутри коридора, а верхняя всё ещё была в зале. Я видел, как кровь медленно растекалась вокруг меня, и как в эту лужу, идя нога в ногу, ступают огромные сапоги, обитые золотыми пластинами.

— На колени!!! — раздался громогласный выкрик, что заглушил собой участившиеся удары в дверь. — Приветствуйте!!! Великорождённый сын рода Цедрик, что исходит от Агинса Основателя, прямой потомок подлоубиенного императора Лакса, единственный истинный наследник трона Трагарда — Викастер Цедрик!

Как бы не старался и надрывал свою глотку глашатай, каждое новое слово звучало для меня всё тише. В какой-то момент они превратились в шёпот, и я перестал их разбирать. Веки медленно сомкнулись, и я перестал существовать…

— Хагдар, — произнёс златовласый, четырёхрукий юноша в сияющих доспехах. — Прикажи воинам очистить этот замок от моих врагов.

Командир отряда, что сопровождал молодого императора, радостно кивнул головой, от чего забрало на его шлеме упало вниз. Не сказав ни слова своим воинам, с нереальной для восприятия глазом скоростью, он метнулся осаждённой двери, вышиб её, и разметал напирающих людей. Десятки четырёхруких воинов последовали за своим командиром, оставив за собой лишь угасающие отблески.

— Ваше Величество, рад приветствовать Вас в Трагарде, — преклонив колено, обратился Магистр к молодому императору.

— Поднимись, Апарийя. Это не ты должен кланяться мне, а совсем наоборот, — Викастер Цедрик, чей рост в половину превышал обычный, человеческий, немного нагнулся, протянул Магистру руку, и помог ему подняться. — Если бы не ты, этот Мир ещё долго был бы закрыт для нас.

— Мой долг служить Вашему роду и лично Вам. Потому, это лишь малость, что я мог сделать, — ответил Магистр, и покорно склонил голову.

— Ха, служить, — по-доброму усмехнулся Викастер Цедрик. — Помню, когда я, ещё мальцом, тайком пробрался в твою келью, и опрокинул чернила на одну из незавершённых летописей. Тогда тебе было всё равно на моё происхождение. Ты гонялся за мной по дворцу, желая высечь розгами, а я убегал и слёзно кричал, что пожалуюсь отцу.

— Прошу простить меня за это, — улыбнулся Магистр.

— Обид нет. Есть лишь благодарность, — ответил юноша, и положил нижнюю правую руку на плечо Магистра, от чего тот немного наклонился набок. — Пока Хагдар сражается, расскажи мне, что творится в Трагарде…

В этот миг взгляд молодого императора упал на тело Кайса. Викастер сочувственно покачал головой, и снял латную перчатку с верхней левой руки.

— Уже поздно, — произнёс Магистр.

— Здесь — да. Но, возможно, ему повезёт в другом Мире…