Скончанье веков

Глава 5. Вечный Грех

— Надо было вспороть этой твари брюхо, — сонно зевая, недовольно проворчал Вершок. — Или живьём зарыть, чтобы бесы порадовались.

— Не надо никого убивать, — ответил я на это, хотя этой бессонной ночью и у меня были порывы прибить полоумного Гучу. Этот горе-алхимик настолько вошёл в шуточный кураж, что не давал нам спать всю прошедшую ночь. Он бросал в костёр какие-то порошки, от чего огонь взметался на полдюжины ярдов вверх, окрашивался в разные цвета, или же ослепляюще искрил в разные стороны. А ещё Гуча несколько раз порывался свернуть лагерь и продолжить путь в ночи. Он орал, визжал и хлестал кобыл вожжами, а когда мы пытались его поймать, шизонутый полудурок шустро ретировался в лес. Мы и не думали его там преследовать, потому что знали, что это не те припадки, о которых я говорил ранее, а всего лишь невинные шалости чудаковатого алхимика, впервые за долгие годы вырвавшегося из-под контроля Магистра. Благо, что всё произошедшее, Гуча устроил, когда мы были ещё на земле Магистрата, но что будет дальше? Ведь предстоящая и последующие ночёвки будут в графстве Киснитов, и там подобные игрища могут привлечь ненужное внимание…

Теперь же, эта развесёлая скотина мирно похрапывала во второй телеге под грудой меховых шкур.

Я потёр руками уставшие глаза, выхватил у Вершка бутылку пойла, и хорошенько приложился к ней. Зигана совершенно не возмутил мой поступок, и он не стал отбирать пойло. Наоборот, он одобряюще посмотрел на меня, и достал из сумки новую бутылку.

— Надеюсь, что Гуча наигрался, — предположил я. — А если нет, то вечером оглушим его, заткнём рот, и привяжем к дереву на всю ночь.

— Предлагаю сделать это прямо сейчас, пока он спит, — сказал Зиган, и посмотрел назад.

— В сраку его. Пусть спит — так спокойнее.

Граница Магистрата — речушка Хок-Хок, и небольшой каменный дугообразный мостик через неё. Именно там, у моста мы и остановились на обед и короткий сон.

— Жрать будешь? — спросил Зиган Гучу, которого выудил из-под мехов, прихватив за шкирку.

— У-у-у, — сонно провыл алхимик, и тут же получил кулаком по обожжённой морде.

— Слушай меня, повелитель мутных колб и вонючих зельев, — прорычал Вершок, занеся кулак для следующего удара. — Если ты ещё хоть раз попытаешься повторить то, что было этой ночью, я забью тебя досмерти, и зарою в землю. Ясно тебе?

"О-о-о! Маг грозиться пустить в ход кулаки, а не иные свои способности! Это что-то новенькое! Из этого выйдет увлекательное зрелище! За этим нужно понаблюдать внимательнее!" — мысленно воскликнул я.

— Ясно, — напугано ответил Гуча, даже не попытавшись противодействовать магу, чем заметно разочаровал меня.

— Жрать будешь? — повторил Вершок свой первый вопрос.

— Да.

— Тогда иди и приготовь нам обед, — рыкнул Зиган.

— Не-не-не, — остановил я Гучу, бросившегося исполнять распоряжение. — Я сам. А то не хочется мне за каждый куст до Таспера бегать.

Обед. Часовой отдых в сладкой дрёме. Быстрые, но такие неохотные сборы, и снова в дорогу. Лишь только мы миновали мост, мои предположения оправдались. Гуча мгновенно изменился, превратившись из взбалмошного балагура в серьёзного хмыря со свирепым взглядом.

— Как же хорошо. Как же спокойно, — прошептал я, сунул Вершку поводья, и откинулся на спинку козел.

— А вот мне не очень, — проворчал Зиган.

— Ждёшь подвох от нашего придурка? — блаженно поинтересовался я.

— Мне срать на него, — буркнул Вершок. — Я с Фангорном встречаться не хочу.

— Хех, — усмехнулся я. — Ты всё про это. Не переживай. Может его и его боевых псин не будет на Зелёной дороге.

— Глупо надеяться на то, что лучшие ловчие Инквизиции не принимали участие в такой охоте, — продолжал маг. — Тем более что от рук Олаза погиб их кардинал…

Чтобы ввести вас в курс того, кто такой Фангорн, чем он занимается, как появился и почему Вершок — бесстрашный противник Инквизиции — так сторонится его, нужно немного подробнее коснуться иерархии Триединства. Как нам уже известно, земную часть Церкви венчает троица Епископов. Ахай — негласный куратор всей Инквизиции. Шин-ра-Одимус — духовный наставник Жанны и всего Трагарда — прижизненное, но лживое олицетворение милости божьей.

Хагниф Огненный — помазанник Златобога — сильнейший из всей троицы, хранитель Дуумгарда и всех его тайн. Следующая ступень — кардиналы. Их девять… было девять, пока один из них не повстречался с Костей. В основном кардиналы коротают время в молельнях, библиотеках и лабораториях Дуумгарда, изобретая новые богоугодные заклинания. Так же, они ведут нескончаемые теологические споры друг с другом, которые часто заканчиваются нешуточными конфликтами, а иногда и драками. Но, сейчас не тот случай, чтобы мы углублялись в предметы тех споров. Нам достаточно знать, что кардиналов девять, и каждый из них имеет право стать покровителем церковного Ордена. На данный момент в Триединстве всего четыре таковых: Орден Малого Камня, Орден Золотого Круга, Орден паладинов, и Орден Вечного Греха. Первые два — это больше духовные организации, с огромным экономическим потенциалом. Палладины — боевые подразделения Церкви, состоящие их многочисленных дворянских детей, их выродков и тому подобному сброду. Ни у кого из них нет магических способностей, но каждый из них ярый приверженец Церкви, готовый отдать за неё жизнь. Палладины облачены в доспехи, которые защищают их как от меча, так и от магии. Но, как меч достойного воина может отыскать прореху в любом доспехе, так и знающий маг может сокрушить защиту паладина. В основном Орден паладинов несёт службу в столице, охраняя покой и сон толстожопой знати. Останавливаться подробнее на том, чем же знаменит каждый из этих трёх Орденов мы не будем, ведь их история имеет древние корни, уходящие в тысячелетия, и говорить о ней можно бесконечно. А вот на четвёртом, на Вечном Грехе, мы задержимся подольше.

Этот Орден явился Миру сразу после создания Инквизиции — после войны с Некромантом. Много иноверцев и грешников тогда было, и задачей Ордена была поимка и казнь самых отъявленных из них. Они так качественно выполняли свою работу, что за столетие людская вера в Церковь усилилась во сто крат. Страх перед Вечным Грехом внушил людям покаяние и смирение, и наступила золотая пора Триединства. Но, чем меньше становилось грешников, тем меньше становилось работы у Ордена, и постепенно он превратился в несколько боевых соединений по полдюжины человек в каждом.

И теперь-то мы и переходим к сути сего повествования — Фангорн. Говорят, что в юности он был наёмником на севере Свободных Землях, что сражался против варваров, совершавших там свои смертоносные набеги. Ещё, если верить тем же слухам, он был егерем Красного Барона. Другие, недостоверные источники говорили, что он участвовал во втором южном походе, во время Короткой войны. Так же, людская молва приписывает ему пиратство, поединки в бойцовых ямах и несколько побед в Турнирах Безродных, что проходят в Халифате. Как бы то ни было, и чем бы он не занимался ранее, настало время, когда Фангорн решил завязать с прошлым. Для жизни он выбрал тихий рыбацкий городок Обрумг, что распростёрся на берегу Розового моря в полусотне миль севернее Шумящего залива. Жил бы этот человек, и радовался, если бы не один печальноизвестный нам маг.

На седьмой год жизни в Обрумге, у Фангорна было всё. Хороший каменный дом с парой слуг. Красавица жена — дочь настоятеля местного храма. Сын Яков и малютка дочка — златовласая Хенга. По злополучному стечению обстоятельств, в тот день Фангорна не было в городке, и всё случилось так, как случилось.

В поисках тех, кто повесил на ветвях дуба его жену и детей, дорога привела Вершка в Обрумг. Под крики боли и отчаяния, под раздирающий сердце звук детского плача, доносящегося из пылающего храма, Зиган разодрал глотку настоятелю. После этого он срезал золотую пуговицу с красного мундира молодого инквизитора, совсем не того, который был повинен в смерти его близких, и направился прочь от города…

Стоя на коленях у угасающего пожарища, слезящимися глазами Фангорн смотрел в огонь. Он не понимал, что за монстр мог совершить такое. Он никогда не был святым, но такое! Нет, на такое он не был способен… не был способен, пока не стал инквизитором Ордена Вечного Греха — Фангорном Гневом Божьим, при упоминании имени которого, люди бежали в храмы, и усердно молились о том, чтобы этот зверь не взглянул им в глаза, и не увидел в них грех…

В тот день Вершок открыл счёт собранных им золотых пуговиц, а у Триединства появился лучший охотник за грешниками, вероотступниками и еретиками.

Но, дорога Фангорна от убитого горем семьянина до фанатичного командира отряда инквизиторов Ордена Вечного Греха, была долгой и тернистой. Ему пришлось много чего и кому доказать, и не всегда эти доказательства были мирными. Он стал тем редким случаем, когда в инквизиторы, но не в Орден паладинов, приняли человека без магических способностей. Так же, как и защитники столичной знати, Фангорн получил магические доспехи, защита которых, благодаря кардиналу Ордена, а позже и самому Ахаю, год от года становилась только сильнее.

"Ну же, ну?! Почему Вершок боится его?! Неужели всё из-за той славы, что звучит в унисон с именем Фангорна, словно заупокойная молитва и предсмертный стон, замученных им грешников?!" — уверен, что этот вопрос терзает сейчас ваши умы. Нет, Зиган никогда не страшился имени Фангорна… не страшился до тех пор, пока лично не встретился с ним.

Вершок был пойман случайно, и, как обычно, его провальному позору поспособствовала его губительная слабость к пойлу. Знал бы в тот момент Гнев Божий, кто перед ним, жизнь мага прервалась бы в тот самый миг. Но, в руках инквизиторов был пьяный колдун, который все лишь пугал селян неурожаем, засухой и нашествием бесов. Не сумев распознать весь потенциал пленника, инквизиторы не стали заковывать Вершка в кандалы Покаяния. Маг был закован в кованую сталь, и подвергнут стандартному, по меркам Ордена, набору пыток.

Каким способом Зигану удалось выдержать мучительные истязания, и при этом не выдать свою истинную сущность, известно лишь ему. Внешне полудохлого, его швырнули в подвал дожидаться казни, которая должна была свершиться путём сожжения на глазах селян.

Собравшись с силами, и улучив момент, Вершок выбраться из подвала, и смертельно ранить охранявшего его инквизитора. А затем был долгий забег по лесам, во время которого магу несколько раз грозила смерть от молота Фангорна. Но, каким-то непостижимым образом ему раз за разом удавалось увернуться от карающего удара.

Итогом всего стало то, что Вершок смог пересечь Хок-Хок практически в том самом месте, где мы останавливались на привал. Неудержимые в своём порыве покарать грешного вероотступника, инквизиторы последовали за ним, но были встречены неизвестным мужчиной в богатой меховой мантии, чьи волосы были так же черны, как и грязь под его ногтями.

Даже когда доспехи Фангорна рассыпались в прах, а его тело страшно кровоточило, он не прекращал безуспешных попыток атаковать, играющего с ним Магистра.

После этого случая Епископы принесли личные извинения хозяину Магистрата за нарушение их подданными запретных границ. Фангорна призвали в Дуумгард для объяснений и возложения на него наказания. Но, как выяснилось позже, вместо кары он получил достойное лечение, новый, более крепкий доспех, и повышение по службе.

— Он же обычный человек. Даже не маг. Чего ты его так боишься? — спросил я Вершка.

— Да, не его я боюсь. Не того, что он может со мной сделать, — разоткровенничался маг. — Его взгляд… это не глаза, это два мерзких беса, которые пронзают тебя насквозь. Они забираются в тебя, шарят изнутри, убивая всё живое, и словно пытаются вывернуть наизнанку всё, что там есть потаённого. В его взгляде бушует весь тот страх, та боль, что испытали жертвы тех, кого он собирается покарать…

— Ладно тебе, — усмехнулся я. — Не бывает у человека такого взгляда. Я смотрел в глаза Жанне и Епископам. Я видел пару кардиналов. Видел глаза самых страшных людей Трагарда, и у них не было такого взгляда. А тут какой-то инквизитор… Так и скажи, что придумал всё это, чтобы тебя считали героем, которому удалось спастись от Фангорна.

— Думай, как хочешь, — недовольно буркнул Зиган. — Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— В бою я не смотрю в глаза своим противникам. Мне достаточно видеть их оружие. Видеть руки и ноги. Видеть их перемещения. А глаза? Глаза — они же не убивают.

— Дурак ты, Кайс, — пробормотал Вершок, который в одной руке держал поводья, а во второй вертел бутылку пойла, но уже давно не решался отхлебнуть из неё. Внезапно, Зиган спрыгнул на дорогу, и понёсся к голым придорожным кустам, на ходу расстёгивая ремень на штанах. — Гуча! Сука! Я зашибу тебя, бесячий ты выродок!

Гуча ржал, не сдерживая себя в эмоциях — прихрюкивал и колотил рукой по спинке козел. Я же дотянулся до вожжей, и, дав лошади проехать ещё немного, остановил повозку.

— Будешь знать, как меня в морду бить! — кричал алхимик магу, обруливая на узкой дороге препятствие в виде головной повозки. — Я вам всем устрою весёлое путешествие!

После того, как Зиган облегчил бушующий кишечник, я долго отбивался от его попыток устроить гонку колесниц.

— Ну, тебя в сраку, — гаркнул Вершок, и бросился бегом догонять Гучу. Но, у него ничего не вышло, и я подобрал его через примерно милю впереди того места, где он начал забег. Он тяжело дышал, и сыпал гневными проклятиями. — Убью суку. Клянусь, убью. Вырежу его гнилое сердце из его подлого тела, и ты не посмеешь меня остановить. Ясно?

— Ясно-ясно, — шутливо ответил я, понимая, что мне нравится, что Гуча издевается над магом, который, в свою очередь, подобным образом попил у меня немало крови.

— Чё ржёшь? — зло прорычал Вершок, видя мою ухмылку. — Весело тебе, да?

Нет, не весело, — с опаской ответил я.

Виной того, что заставило меня напрячься, был далеко не Зиган, а то, что я заметил далеко впереди нас. Дорога в этом месте прямая, да и идёт она немного под уклон, так что, обзор был отличный. Там, впереди, стояла повозка, на которой мятежный алхимик удрал от мстительного мага. Гуча был там не один, а в компании пары дюжин человек. Они были как пешими, так и конными. А ещё там были два человека в красных одеяниях, и именно это насторожило меня больше всего. Вся эта братия обступила повозку. Пока одни держали Гучу, вывернув ему руки, другие досматривали груз и иные вещи, находящиеся в телеге.

— Эй, а ну стоять! — крикнул нам всадник в дорогих доспехах, на кирасе которого был выгравирован герб Киснитов.

— Стоим, — спокойно ответил я, краем глаза посматривая за Вершком, который еле сдерживал свою ярость по отношению двух безразличных к происходящему инквизиторов.

— Успокойте своего друга, и вели ему не противиться досмотру! — крикнул рыцарь, указав мне на Зигана, по которому читалось желание вступить в бой.

— А что случилось?

— Облава на Белых Ведьм, — мерзким, скрипучим голосом произнёс инквизитор. — И вы, отродье Магистрата, не помешаете нам разделаться с вашими шлюхами.

Мы сошли на землю, и тут же были схвачены под руки, разоружены и поставлены на колени.

— Добровольно выдайте всё запрещённое, что ваш хозяин велел вам провести по мирным Землям Трагарда, и ваша смерть будет быстрой, — приказал всё тот же инквизитор.

— Господин, но у нас нет ничего такого, — уверенно, но в то же время покорно, заявил я. — Отрицать не будем, что мы живём в Магистрате, но ни к чему плохому мы не причастны. Мы занимаемся торговлей излишков, и всего-то. Мы не маги и не вероотступники, и можем доказать это богоугодными молитвами. Давайте прочтём их вместе…

Я сложил руки перед собой, и уде был готов довести этот театр до высшей степени абсурда, но инквизитор кивнул головой. Тут же, в спину мне прилетел удар тяжелым солдатским ботинком, от которого я повалился на землю.

— Не хватало мне слушать богохульные молитвы из уст грязных выродков, — проскрипел человек в красном мундире.

— Простите, господин, но хозяин Магистрата не запрещает нам, истинно верующим, работать у него. Это истинная правда, — продолжил я, всей своей сущностью желая подняться, и отрубить ногу тому ублюдку, что пнул меня.

Инквизитор ничего не ответил мне. Он подошёл к нашей повозке, заглянул через борт, и спросил стражников, которые производили обыск, что подозрительного им удалось найти.

— Ничего, — ответил бородатый здоровяк, с широким диагональным шрамом через всё лицо. — Кроме этой сумки.