Скончанье веков

Глава 3. Мандариновая истерика

— Освободите помещение, — приказал Васак своим людям, и те, громкими выкриками и непринуждёнными поджопниками быстро выгнали всех посторонних из трактира.

Старик взял кости, швырнул их в кружку, и начал активно трясти.

— Погоди-погоди, — остановил его Вершок. — Дай-ка я взгляну на кости.

— Как ты смеешь! — вскрикнул Михар — подручный старика, — и схватился за меч.

— Выйди, — повелел ему Васак. — У нас честная игра, и его право в этом убедиться.

— Ну-ну, честная, — усмехнулся Зиган. — Знаю я вас, честных.

Маг внимательно осмотрел игральные кости — обнюхал их, и даже попробовал на зуб. После этого, он дотянулся до кружки, и сделал с ней те же манипуляции.

— Вроде нормально, — резюмировал Вершок. — Начинай.

— Спасибо, что разрешил, — старик растянулся в улыбке, и сделал первый ход…

"Трёшка", да ещё и быстрая — до тупости простая игра. Кружка, две костяшки с шестью гранями, на каждой из которой выдавлены точки от одной до шести. Игроки бросают кости по очереди, и весь смысл игры в том, кто быстрее выбросит три тройки суммарно. Другие цифры в расчет не идут. Но, есть ещё одно правило — так зазываемый "ход короля" или дубль троек. Даже если у тебя ноль троек, а у противника уже две, при "ходе короля" ты автоматически побеждаешь.

Ах, да, забыл упомянуть то, почему я даже не попытался воспротивиться затеи Вершка сыграть в кости с местным шулером, коим без сомнений является Васак. Всё просто. Какого бы уровня не были способности к жульничеству у слепого старика, Зиган талантливее его на голову! Именно поэтому Вершку пришлось переквалифицироваться в букмекера магических поединков на Великих Аренах. В один момент его поймали на нечестной игре, и наваляли приличных пиздюлин, после чего, вдобавок, его ещё стража высекла.

Первым броском Васак выбросил комбинацию тройки с единицей, и счёт стал один — ноль в его пользу. Бросок Зигана, и пара двоек. Второй бросок старика, и тройка с пятёркой. Вершок — пять и два. Маг вытянул губы вперёд, и выдохнул через рот. У него получилось имитация испускания газов совсем из другого места.

— Да уж, — разочаровано произнёс Зиган. — Игра не задаётся.

— Не переживай, — ответил на это довольный собой Васак. — У тебя ещё есть шанс.

Своим броском он выдал "ход короля", что окончательно и бесповоротно убило наши шансы на выигрыш. Вершок обернулся, посмотрел на моё лицо, которое в тот момент выражало тысячу эмоций и вопросов одновременно, и спокойным, пьяненьким голосом сказал:

— Ничего страшного, бывает. Скучно тут, пойдём отсюда.

— Вы никуда не пойдёте, — впервые за все время повысил голос Васак.

— Ах, да, мы же тебе что-там должны, — Зиган произнёс это, словно мы забыли бросить привратнику пару медяков за его лживую улыбку.

— Как думаете, парни, — обратился старик к своим людям. — Где они будут смотреться потешнее: в медвежьей яме или на собачьих боях?

— В горящей таверне, — буркнул Вершок.

— Чего? — переспросил его старик, который не расслышал слов мага из-за смешков своих подручных.

— Я говорю, что лучше всего мы будем смотреться в горящей таверне! — закричал Зиган, и всех людей, что находились вокруг нас, охватило яркое пламя огня. Один лишь Васак остался сидеть на своём месте целый и невредимый.

Кричащие от боли и ужаса, люди метались из стороны в сторону. Они падали, запинаясь о столы и лавки, натыкались на стены и колонны, корчились на полу, оставляя после себя огненные дорожки.

— Времени у нас мало, — обратился ко мне Вершок. — Расспроси его, и уходим.

Я перескочил через стол, и с ходу вогнал лезвие кинжала в плечо старика.

— Расскажешь правду, и умрёшь быстро, — прорычал я, проворачивая клинок в теле Васака. — Где и когда прошел Олаз? Куда он ушёл?

— Вам не уйти из города, — процедил сквозь зубы слепой старик. — Вы уже покойники.

Я надавил на рукоять, и начал выворачивать сустав своей жертвы. Васак взвыл от боли, и голова его безвольно упала на грудь.

— Ну, уж нет, — усмехнулся я, схватил со стола кружку с чаем, из которой пил старик, запрокинул его голову к верху, и начал вливать жидкость в глотку. Пару секунд ничего не происходило, а потом Васак начал сопротивляться этому, отрыгивая из себя чай.

— Говори, или вместо чая я засуну тебе в глотку горящие угли. — Пригрозил я старику.

— Восьмого дня прошлой троицы он приходил наниматься на работу к старой Герде, — пробормотал Васак, которому, судя по побледневшему лицу, заметно поплохело. — Нанимался здесь, в городе, на один из складов, но к вечеру первого дня ему предложили работу в имении купчихи.

— Он согласился? — спросил я старика, и вынул кинжал из его тела.

— Да… — пробормотал Васак.

— Что с ним было дальше?

— Не знаю, — ответил он, и, как только я надавил на кровоточащую рану, добавил. — Честно, не знаю. У меня нет глаз среди людей Герды.

— Кончай его! — крикнул мне Вершок. — Уходим!

— Прости, но твоё время пришло, — сказал я старику, и точным ударом вонзил кинжал в его сердце.

К этому времени помещение таверны почти полностью охватил огонь. Даже при всём желании, мы бы не смогли пробиться к главному выходу или даже к окнам. И, если честно, мы и не собирались этого делать, ведь путь наш лежал через служебный выход во двор. Вершок, который за время допроса Васака успел разыскать сумку и наполнить её пойлом, шёл первым. Взмах руки мага, и узкий коридор, заполненный дымом от пожара, мгновенно прояснился. Перед самым выходом Зиган остановился, отхлебнул из бутылки, и велел мне зажмурить глаза и задержать дыхание.

— Идём, — приказал он мне, схватил за руку и повёл за собой.

Хоть на улице и наступал вечер, но Вершок перестраховался. Он направил дым от пожара так, что создалась видимость резкого порыва ветра, который погнал серо-чёрные клубы в нужную нам сторону. Прикрываясь этой дымовой завесой, мы покинули пылающую "Буйную Лавину", и отошли от неё на безопасное расстояние.

— Хорошо горит, — ухмыльнулся Зиган, глотнув пойла. — Прям, как…

Мы стояли в сотне ярдов дальше по улице, и наблюдали за последствиями магии Вершка. Никто и никогда не догадается о том, что таверна загорелась необычным путём, ведь этот вонючий выпивоха всегда умел скрыть от всех следы чародейства. Хотя, если бы за расследование взялся бы не рядовой инквизитор, а кто-то опытнее, он нашел бы признаки греховных деяний. Но, таких людей на весь Трагард не более сотни, а уж в поганом Злозимье, возможно, их и вовсе не сыщется.

— Прям как церковь в Обрумге, — напомнил я эпизод из жизни мага, когда он, ища мести за жену и детей, сжёг наполненную прихожанами церковь.

— Не, тогда хлеще полыхало, — ответил Зиган, и пригубил из бутылки.

— Ладно, пошли, — дёрнул я его за рукав. — Пока этот костёр Фангорна не привлёк.

— Раздери тебя бесы, — отстранился от меня Вершок. — Зачем ты напомнил мне про этого грёбаного фанатика? Упасите меня боги встретиться ещё раз с этой инквизиторской псиной.

Я громко рассмеялся, и пошёл в сторону торговой части города. Зиган же медленно поплёлся за мной, проклиная меня последними словами за упомянутого Фангорна и испорченный вечер, который он намеревался провести в луже собственной блевотины.

Переговорив с охраной складов, и обеднев на пару серебряных монет, я точно знал, как пройти к поместью купчихи Герды. Меня обрадовало то, что добраться до нужного нам места можно было за час ходьбы, но то, что поместье представляет собой небольшой, но хорошо укреплённый замок — заставило задуматься о дальнейшем плане действий.

— Давай я всё сожгу? — предложил мне полупьяный маньяк-пироман, которого дважды стошнило за десять минут ходьбы.

— Оставим твой план в резерве, — пошутил я, поддерживая за шкирку шатающегося Вершка. — Охрана сказала, что рядом с поместьем есть придорожная гостиница. Остановимся там до утра, отоспимся, а уж потом будем думать, как пробраться внутрь.

— А ты не думал, что Костя уже ушёл оттуда? — Зиган, хоть он был уже пьян, задал вполне резонный вопрос.

— В любом случае, продолжать поиски надо там, — ответил я.

Город мы покинули без каких-либо проблем, ведь восточные и западные ворота Студграда не закрываются ни днем, ни ночью. Почему? Это особенность всех городов, через которые пролегает Долгий тракт — главная торговая артерия Трагарда. Что тут поделаешь, если королевский приказ гласит, чтобы никто не смел препятствовать движению торговых обозов.

Гостиница "Хряк на сене" больше походила на ночлежку для чумазого отребья, коим, по сути, в данный момент мы и являлись. За пять серебряных монет нам освободили пару спальных мест в общей спальне, выбросив в коридор менее состоятельных посетителей. Я, конечно, пытался договориться об отдельных покоях, но таковых в этом заведении не имелось вовсе. Вершок, который к тому времени окончательно потерял человеческий облик, упал на дощатую шконку, застеленную изодранным соломенным матрацем, и громко захрапел.

— Эй! — выкрикнул кто-то из дальнего от нас угла, скрытого в полумраке. — Заткните этого ублюдка, или я ему глотку перережу!

— Если такой смелый, подойди и перережь! — крикнул я ему в ответ.

— Он спать мешает, а нам вставать рано, — раздался уже другой голос. — Попросите своего друга не храпеть.

— Где работаете? — спросил я их, надеясь на нужный мне ответ.

— Возводим новый амбар в поместье старой Герды, — услышал я ответ, которому несказанно обрадовался.

— Ну, это дело благое, — разулыбался я. — Ради такого не грех и друга потревожить.

Я перевернул Вершка на бок, и в ночлежке воцарилась тишина…

Мужики, с которыми нам посчастливилось ночевать, проснулись задолго до рассвета. Я быстро выяснил, кто у них старший, отвёл его в сторону, и за золотой устроился на работу в их строительную бригаду. Если честно, мне тяжело дался этот шаг, ведь своим поступком я подставил их под возможный удар. Они же не ненавистные нам инквизиторы, не разбойники, не зажравшиеся толстосумы, которых не жалко. Они простые работяги, которые останутся крайними, если мы с Вершком натворим делов в поместье купчихи. Единственное, что меня утешало — если я не сделаю это, то может погибнуть больше, намного больше людей, нежели эта дюжина.

Если я жалел этих людей, то опухший с похмелья Вершок их ненавидел. Он ненавидел их, меня, холодное Злозимье, грёбаный Трагард и весь этот проклятый Мир за то, что его подняли в такую рань! Дай ему в тот момент оружие богов, и он, не задумываясь, уничтожил бы всех, кто причастен к сотворению утреннего пробуждения… Но, как это бывало с ним не одну тысячу раз, после нескольких глубоких глотков пойла на лице мага проявились следы улыбки, а ближе к середине бутылки Зиган попытался затянуть какую-то весёлую песню.

Всех нас — опытных и новоявленных строителей амбара купчихи — впустили через массивную дверь в воротах поместья. Стража оглядела наши морды, подсвечивая их факелами, и разрешила идти к месту работ. Не прошли мы и четверти расстояния, как я почувствовал что-то странное внутри себя. Я перестал контролировать своё тело, которое теперь жило неподвластной мне жизнью. В голове возник образ Кости, чьё лицо выражало безумие, как и тогда, в момент нашего последнего разговора. В эту секунду я догадался о том, что происходит, но уже ничего не мог поделать.

— Эй, вы! Идите сюда! — распорядился один из стражников. — У госпожи Герды есть к вам разговор!

Рабочие о чём-то зашептались, периодически поглядывая на нас с Вершком, но покорно пошли в указанном направлении.

— Что-то не так, — тихим голосом предостерёг меня Зиган. — Будь внимательнее.

— Не переживай. Всё хорошо, — ответило ему моё тело, которое перешло под власть еретика-некроманта.

Нас проводили в большой бревенчатый дом, где за резным столом из красного дерева сидела пожилая женщина. Её голубые глаза, наполненные холодом безразличия, пристально смотрели на нас.

— Кайс, — произнесла она. — Я говорил тебе, чтобы ты не смел преследовать меня. Почему ты нарушил мой наказ?

Все строители, включая пьяный балласт — Вершка — уставились на женщину. Никто не понимал что происходит, и почему она говорит о себе, как о мужчине!

— Госпожа, — обратился к ней старший строитель. — Мы не понимаем, о чём вы говорите. Эти люди нанялись к нам утром, и сегодня у них проверочный день…

В одно мгновение все рабочие повалились на пол, и стоять на ногах остались только мы с Зиганом. Купчиха попыталась улыбнуться, но всё, что у неё вышло — дикий звериный оскал.

— Без них нам будет проще, — сказала она, и завалилась на стол.

— Да что, вашу мать, тут происходит?! — воскликнул Вершок, из которого бесследно исчез весь хмель.

— А ты всё такой же тупица, — раздался голос Кости, который вышел из-за ширмы расположенной позади обмякшей купчихи.

— А-а-а, это ты, — протянул Зиган, будто и не удивился появлению Олаза. — А я-то подумал, что с ума сошёл. Главное не чувствую ничего — никакой магии, — а тут такая херня творится.

— Присаживайтесь, поговорим, — Костя пригласил нас к столу, а сам уселся напротив.

Олаз великодушно позволил мне управлять собственным телом, чему я был несказанно рад.

— Что вам надо? — спросил он нас.

— Остановить тебя, — честно признался я.

— Хотите убить? — усмехнулся он. — Не получится.

— Я этого не говорил, — ответил я. — Не делай того, что задумал. Пошли с нами в Магистрат. Я уверен, что Магистр согласится отправить тебя домой.

— А перед отправкой он расцелует мою задницу, — пошутил он, чем рассмешил Зигана.

— Помнишь, Кайс, когда я увидел дохлых инквизиторов, то сказал, что этот ублюдок начинает мне нравиться? Так вот сейчас я его почти люблю, — сквозь смех выдал Вершок, и достал из кармана бутылку пойла, глотнул из неё, и звонко отрыгнул.

— Фу, — Олаз брезгливо прикрыл нос рукой. — Ты всё так же отвратительно воняешь.

— Не, не так же, — горделиво заявил Зиган. — Намного сильнее.

— Идём с нами, — повторил я свой призыв. — Я знаю, я уверен, что Магистр…

— Перестань, — приказал он мне. — С тех пор, как мы расстались, вы — это вы, а я — это я. Мне не нужна ваша лживая помощь. Я всего добьюсь сам.

— Ты не сможешь в одиночку пройти через Трагард. Тем более что восточнее этих мест влияние Церкви будет только усиливаться. В какой-то момент ты не сдержишься, покажешь им своё истинное лицо, и они обрушат на тебя всю свою мощь, — я пытался образумить его, убедить в том, что мы его единственный шанс выжить в этом Мире.

— А я и не собираюсь идти один. Прямо сейчас мои новообращённые слуги подготавливают большой торговый обоз для дальнего путешествия, — уверенно заявил Костя. — На двадцати телегах, в сопровождении тридцати стражников я спокойно доберусь до восточного побережья, куплю себе корабль, и уплыву на родину Некроманта. Видишь, Кайс, как всё просто, когда у тебя есть немного власти и много денег.

Он нагнулся, достал из-под стола увесистый кожаный свёрток, и положил его на стол.

— Здесь тысяча золотых монет, и два килограмма алмазов, — сказал Олаз, и развернул свёрток. — И это малая часть того, чем купчиха поделилась со мной. Я проеду через Трагард, как король.

— Ты всё-таки украл их. Украл алмазы, о которых говорил Фердинанд, — произнёс я.

— Не украл, а взял, — попытался поправить меня Костя. — Это разные вещи.

— Вещи разные, но смысл один — ты проиграл спор. — Напомнил я ему о нашем пари.

— И что? Хочешь получить свой выигрыш? — надменно спросил он меня. — Или это твоя очередная уловка, чтобы переубедить меня? На, держи!

Олаз швырнул на стол свой кинжал, который он прихватил из Дома Цедрика, поднялся на ноги, и принялся завязывать свёрток с золотом. В этот момент я вновь почувствовал, что утратил власть над своим телом, и это не означало для нас ничего хорошего.

— Зиган, знаешь, в чём разница между живым и мёртвым? — спросил Костя Вершка.

— Если это загадка, то у неё много ответов, — задумчиво, что для него очень странно, ответил чародей.

— В данном случае ответ один, — произнёс Олаз, после чего я услышал звук удара. Вершок дёрнулся и упал со стула на пол. — Маг не чувствует опасность от мёртвого человека.

Позади Зигана, держа в руке кованую кочергу, стоял тот самый строитель, которому я заплатил за то, чтобы он провёл нас в поместье.

— Не переживай, — сказал мне Костя. — Он живой. Да, и тебя я скоро отпущу. Но, это вам не поможет. Я не хочу, чтобы вы и дальше преследовали меня, поэтому вас заточат в подвале этого дома. Не надейся на то, что Вершок очнётся и спасёт вас. Я узнал, что для таких как он существуют специальные кандалы. Стоят такие дорого, но, по счастливой случайности они есть в этом месте. Посидите тут пару месяцев, а я за это время уеду уже очень далеко…

— Дальше не продолжай — дальше я знаю, — произнёс Магистр. — Вы были вызволены по моей воле.

— Ага, из одной тюрьмы вытащили, и засунули в другую, — недовольно буркнул Вершок.

— Именно так, — согласился Магистр. — Я заточил вас в своих темницах, чтобы решить, что же с вами делать. И, знаешь что, я уже жалею о том, что убил вас сразу. Вы же два дебила, которые не смогли довести еретика! — голос Магистра начинал звучать всё громче и громче, и в итоге он перешёл на эмоциональный крик. — Что может быть проще, чем провести тупого пацана через мирные земли?! У вас было всё, что для этого нужно!!! Я даже выслал вам навстречу группу прикрытия, которую возглавил Даст Окаянный, но вы, два долбаёба, умудрились вляпаться во всё дерьмо, которое только смогли найти на своём пути!!!

Магистр эмоционально, вкладывая в бросок всю свою ярость и ненависть, швырнул в Вершка оранжевый плод, и попал им в лицо мага.

— Какого хуя ты, тупое уёбище, полез в Дом Цедрика?!!! — продолжал он орать, и бросать оранжевые фрукты уже в нас обоих. — А ты, ходячее трепло, какого хуя ты рассказал ему всю правду о еретиках, чем и отвернул его от Магистрата?!!! Головожопые уроды!!! Вы всё испортили, и если вы не исправите свою ошибку, я лично сдам вас Епископам Церкви, явив им списки всех ваших деяний!!! Нет!!! Я отрублю вам руки и ноги, повешаю на ваши уродливые тушки таблички с надписями: "Долбаёб", и провезу по всем ярмаркам Трагарда!!!

— Мы сможем его выследить, — виновато сказал я, когда Магистр немного успокоился.

— Но, как нам убить его? — добавил за меня Вершок.

— Вы неисправимые тупицы. Какие же дебилы меня окружают, — устало произнёс Магистр, уселся на кресло, и обхватил голову руками. — Я не собираюсь, и никогда не собирался убивать этого еретика. Костя должен был дойти до Магистрата живым и невредимым.

— Но для чего всё это? — спросил Вершок, вытирая с лица сладкий сок.

— Для того чтобы проучить его. Для того чтобы осознал истинную ценность жизни, которую он нещадно просирал вместе со своими безмозглыми друзьями.

— Вы так говорите о нём, как будто он вам очень близок, — удивился я, заметив расстроенные, а возможно и обречённые интонации в голосе Магистра.

— Ты прав. Он близок мне. Очень близок. Костя мой сын.