Скончанье веков

Глава 7. Огненное представление

Мы решили остаться и посмотреть на казнь. Нет, мне не интересно смотреть на то, как сжигают человека, тем более что я видел это много раз. Я, как и мои друзья, хотели увидеть Белую Ведьму. Как она выглядит, и похожа ли она на человека? Вот что интересовало меня тогда.

Площадь заполнилась зрителями до отказа. Весь цвет дворянства Таспера расположился на высоких трибунах слева от храма, на широком балконе которого уже начали появляться церковники. Три упитанных аббата в черных подрясниках и золотистых рясах уселись на роскошные, резные кресла. За их спинами остались стоять монахи, чьи одеяния выглядели нищенскими, по сравнению с облачением их господ. Непонятно откуда зазвучали громкие звуки горнов, и толпа затихла. Ворота храма бесшумно распахнулись, и по широкому коридору, который мгновенно образовался, к кемадеро двинулась процессия палачей, инквизиторов и, собственно, виновницы торжества. Она была скрыта от глаз, что серьёзно расстроило меня. Но я искренне надеялся, что во время казни я увижу её. Четверо палачей, что скрывались под плащами из грубой кожи, с накинутыми на головы капюшонами, удерживали Ведьму на толстых цепях. Она, закованная по рукам и ногам, парила над землёй, и виной тому были палачи, которые растягивали цепи в разные стороны. Спереди, сзади и по бокам от палачей шли полторы дюжины инквизиторов, двое из которых были нам уже знакомы. Тот ублюдок, что обыскивал нас, возглавлял шествие, а тот, что приказал нам явиться сюда, шёл от него по правую руку. Все они взошли на подиум, и начался процесс приготовления. Палачи приковали жертву к "Y" — образному столбу, после чего ответственные инквизиторы проверили крепление оков. Наш "знакомый", обладатель мерзкого, скрипучего голоса лично проверил качество хвороста у ног Ведьмы, и дал отмашку спускаться вниз. Он и его коллеги сошли по деревянным ступеням, и окружили подиум, оставив на нём лишь палачей.

— О, Боги! — громогласно разнесся над площадью голос аббата-настоятеля. — Как же долго это существо не впускало Вас в свою жизнь! Я знаю, что оно грешно, и не сможет спасти себя само! Сегодня мы сделаем так, что оно больше не будет закрывать свою дверь, когда Вы постучитесь в неё! С верой и благодарностью мы поможем этому существу принять Ваш дар спасения! Войдите же в это грешное тело, войдите в это грешное сердце, и очистите его от той тьмы, что поселилась в нём!

Палачи схватились за края чёрной ткани, что скрывала Ведьму от зрителей, и рванули в стороны… Я был разочарован. Ожидал увидеть монстра, а там стояла обычная девушка, лет двадцати отроду. Длинные рыжие волосы, белая кожа, на которой виднелись следы от пыток каленым железом. Девушка безвольно висела на столбе, уронив голову на грудь.

— О, Боги! — продолжил аббат. — Явите же нам всеочищающий огонь, который станет Вашим проводником в вечную жизнь!

Огонь появился из ниоткуда. Сухие ветки под ногами Ведьмы начали медленно разгораться. Язычки пламени поползли вверх, и начали касаться плоти жертвы. Девушка встрепенулась, мотнула рыжими волосами, и явила людям свое лицо… Оно не было человеческим. Острый, крючковидный нос больше походил на птичий клюв. На месте скул роговые наросты, которые можно принять за изогнутые к низу рога. Безгубый рот, вместо зубов в котором были звериные клыки, располагавшиеся в несколько рядов. Лоб Ведьмы закрыт двумя сросшимися по центру чёрными хитиновыми пластинами. Её глаза были не просто белые, они словно излучали изнутри слабое сияние света.

Огонь поднимался всё выше, и уже касался бёдер Ведьмы. Её кожа быстро краснела и покрывалась пузырями. Жертва экзекуции изгибалась, как пойманная змея. Отчаянно дергалась в попытках вырваться, но все попытки были тщетны. Существо задрало голову в небо. Клыки в её пасти широко расползлись в стороны, и из глотки вырвался длинный синюшный язык с раздвоенным кончиком. Тот самый душераздирающий вой заглушил выкрики галдящей толпы. Люди схватились за головы, зажимая руками уши. Аббат-настоятель подскочил со своего кресла, и вознёс руки в небеса. Одновременно с этим огонь начал завихряться вокруг Ведьмы, окутывая её своим обжигающим объятьем. Влекомое магической волей аббата, пламя устремилось в глотку существа, прерывая тем самым ужасающий вой. Огненно-рыжие волосы Ведьмы мгновенно вспыхнули, создав яркий, искрящийся ареол вокруг ее головы. Кожа жертвы огненной экзекуции быстро чернела, а у ног, там, откуда всё начиналось, уже виднелись огромные пузыри, которые то и дело лопались, обнажая перед пламенем сочащуюся кровь.

Огонь медленно, но уверенно превращал Белую Ведьму в брыкающийся кусок мяса, покрытый чёрной корочкой. От каждого её движения корка трескалась, и из этих трещин сочился топленый жир. Он шипел, пузырился и источал отвратный запах жареной человечины. Я никогда не был противником отведать кусочек зажаренной плоти еретика, но мне не доводилось присутствовать в момент его приготовления. Возможно, они воняют так же мерзко, как жертвы костра Инквизиции — мне это неизвестно. Хотя, я же присутствовал при сожжении людей, и запах в те моменты был разительно иной. Видимо, Белые Ведьмы совсем иные существа, ибо вонь от них нечеловеческая!

Она мучилась долго, и продолжала жить даже по истечению получаса. Да, умеет Церковь доставить своим отступникам удовольствие, заставляя их мучиться на медленном огне. Чем выше уровень мастерства церковника, тем дольше проживет жертва страшной казни. Если я не ошибаюсь, и за время моего отсутствия в этих краях ничего не изменилось, местного аббата-настоятеля зовут Сикст Будуник, по прозвищу Больное Колено. И этот ублюдок профессионал своего дела. Ходили слухи, что однажды его жертва прожила в огне полтора часа, и мне страшно даже представить то, что испытал тот бедолага!

Но, вот и всё. Чёрное существо, прикованное к столбу, перестало шевелиться. Голова подалась вперёд, и замерла, чуть изогнувшись влево. Зрители, удовлетворённые увиденным, взревели в кровожадном экстазе, и вытянули руки в сторону аббата-настоятеля. Толстая, лоснящаяся морда Сикста расплылась в довольной улыбке, он поднялся на ноги, и жестом подозвал к себе одного из монахов. Тот быстро подошёл к нему, и положил на широкие перила балкона кожаный мешок. Пухлые пальцы Будуника, на каждый из которых был надет массивный золотой перстень, заныривали в увесистый мешок, и извлекали из него горсти медяков. Под рёв толпы он великодушно швырял вниз монеты, одаривая своих прихожан столь щедрой милостью.

— Нам пора, — сказал я своим спутникам, и для верности дёрнул Вершка за рукав, увлекая его за собой.

Да уж, я думал, что ничего нового в этом Мире для меня уже быть не может, но этому дню удалось удивить меня. Посещение храма Триединства, и не просто общедоступной его части, а скрытых от глаз посторонних мест. Лицезрение мифической Белой Ведьмы и её сожжение. Но, всё это померкло на фоне того, что ни одна наша вещь не пропала с той гребаной стоянки! Сказать, что это удивило меня — ничего не сказать! Люди добрые, да где же это видано, чтобы в Трагарде что-нибудь не спёрли из повозок, оставленных без хозяйского присмотра?! Да в любом другом месте мы бы даже следов наших лошадей не нашли, не то что котелка или сумок с продуктами! А ещё, я был шокирован тем, что всё это всего лишь за четыре медяка. Четыре, блять, медяка! На эти деньги можно купить бутылку пойла и кусок чёрствого хлеба, а не полноценную, гарантированную охрану дорогого имущества! Нет, не понимаю я этого, не понимаю…

— Я заебался эту отраву хлебать, — проворчал Вершок, которого стошнило после очередного глотка пойла. — Можно, я не буду?

А-ХУ-ЕТЬ!!! Забудьте всё, что я только что вам рассказал о той стоянке! Зиган добровольно отказывается от пойла — вот же оно, главное удивление этого дня, главное удивление всей моей жизни! О таком даже мечтать было нельзя! Да сейчас бесы из-под земли вылезут, и ахуевшими глазами уставятся на нас!

— Срочно нужно вернуться и отыскать лучшего лекаря, — изобразив тревогу за товарища, заявил я.

— Не паясничай, — буркнул он. — Не могу я так, без настроения. Это мерзко — пить по принуждению, чтобы бессознательно терпеть ублюдские унижения. Тфу, блять. Я себя скоро уважать перестану. За эти два дня я стерпел столько, сколько не терпел за всю жизнь… Когда мы уже этого, который сзади, убьём?

— Минуем Болг, отдалимся от него на пару десятков миль, и он твой, — ответил я магу. — Можешь его даже сжечь.

— Долго, — недовольно заявил Зиган. — До Болга четыре дня, да ещё и там половина — не вытерплю…

— Я тебе дам "не вытерплю". Убьёшь его раньше, и нам придётся тащить всю эту Стадику лесами. И ты прекрасно понимаешь, что в этом случае мы не успеем к сроку, — рыкнул я на него. — Так что, лучше бы тебе собраться с силами, и потерпеть.

— Я постараюсь, — заговорщицки заявил чародей, и приложился к пойлу.

— Ты ж больше не хочешь пить? — удивлённо спросил я его.

— По принуждению не хочу. А так, за разговором, да в хорошей компании… эх, хорошо…

Сука! Только я принял тот факт, что эта вонючая псина хоть немного, но изменилась в лучшую сторону, как он принялся за старое. А вообще, ладно. Пусть хотя бы в нём останется стабильность и постоянство. Тем более что этот Мир ждут куда более глобальные перемены…

— Как думаешь, сколько дружков этого Фотара следят за нами? — спросил меня Вершок.

— Я двоих заметил, когда мы к храму шли, ещё одного видел, когда мы казнь смотрели, — поделился я своими наблюдениями. — Но, думаю, их человек пять.

— Было бы здорово, если бы среди них был инквизитор.

— Скоро ты увидишь много инквизиторов, — ответил я на это. — Очень много. И ты сможешь убить любого, которого захочешь.

— Эх, быстрее бы, — мечтательно заявил маг, допил очередную бутылку пойла, и пополз спать в телегу.

Два дня прошли спокойно, хотя мне несколько раз приходилось уговаривать Гучу потерпеть соседство с Фотаром. Я был, как этот… лодочник из одной логической загадки, которую поведал мне один из еретиков. Речь там шла про волка, овцу и капусту. Всех их по очереди нужно было перевезти на другую сторону реки, и сделать это так, чтобы они не сожрали друг друга. Эти дни я был занят подобным. Посади с Фотаром Вершка, и он, спьяну, сунет ему под ребро кинжал, или же сожжёт заклинанием. Сядь к Фотару я, и Гуча с Зиганом устроят такое, что проще сразу признаться в том кто мы, и куда направляемся. Оставить соглядатая одного тоже не вариант — слишком большое это вызовет подозрение, да и за комбинацией "алхимик — маг" я могу не досмотреть. Вот и получается, что это бремя должен терпеть Гуча.

Эта история началась примерно на середине пути между Таспером и Болгом. Тёплый, до странности тёплый вечер, который совершенно не характерен для злобья*. Мы съехали с дороги, отъехав в сторону ярдов на пятьдесят, и расположились на ночной привал на уютной, сухой поляне. До темноты наносили хвороста из ближайшего лесочка, приготовили ужин, и даже успели набить урчащие желудки вкусной гороховой похлебкой.

— … ты же Кисниту служишь. Так чего с Инквизицией связался? — спросил я Фотара, после того, как он рассказал нам одну историю о стычке солдат графа с крупной бандой. Их отряд выследил и практически полностью уничтожил разбойников, а те, кому посчастливилось выжить, разбежались по окрестным с Болгом лесам.

— Приказ, — только и ответил тот.

Одновременно с тем, как он произносил это, Фотар потянулся к костру, чтобы зачерпнуть кружкой смородинового чая, который мы вскипятили на огне. Это его и спасло. Приглушённо шипя, из темноты вылетела стрела, наконечник которой отразил мерцающий свет костра. Стрела, которая должна была вонзиться ему в шею, вошла на два дюйма в правое его плечо. Фотар вскрикнул, и отпрыгнул в сторону телеги. Вершок мгновенно вжался в землю, и перекатился под вторую телегу, в деревянный борт которой с треском вонзилась ещё одна стрела. Что было с Гучей, как он отреагировал на внезапную атаку, я не видел, и разглядывать это у меня не было времени. В подкате, я бросился к костру. Ногой дотянулся до котелка с чаем, и удачным движением перевернул его. Кипящий напиток выплеснулся в огонь, и с громким шипением погасил его. В момент, когда я проделывал этот трюк, что-то ударило меня по бедру. Было больно, но боль, подавляемая мыслями о предстоящем сражении, быстро прошла.

— Метла, Хига — свет!!! — раздались выкрики из темноты. — Бах, Арай — атакуем!!!

Примерно в тридцати ярдах слева от меня вспыхнул небольшой огонёк света, который тут же устремился в нашу сторону. Молниеносно я прикинул траекторию его полёта — мимо, не зацепит. Повернул голову вправо — близнец огонька летел точно в то место, где минутой ранее горел костёр. Неожиданно, оба огонька погасли. Что случилось с огнём и стрелами, которые были выпушены, я понял сразу, а вот те, кто атаковал нас, додумались до этого слишком поздно.

— Дайте свет!!! — раздался громогласный выкрик в нескольких ярдах за моей спиной.

"Сука!!!" — мысленно воскликнул я. — "Кто вы такие, и почему я не слышу ваших шагов?!!!"

Сначала я увидел серебряный росчерк лезвия оружия бесшумного противника, а после и его силуэт. Крепкий, высокий мужик занёс над головой меч. Одним ударом он намеревался разрубить меня надвое, и у него это получилось бы без труда, если бы на моем месте был кто-либо менее проворный. Я нырнул вправо, давай противнику провалиться вперед, и диагональным движением, сверху, рассекаю его незащищённый череп. У меня получилось отрубить ему кусок головы, от затылка до переносицы, и эта, теперь уже не нужная ему часть, вместе с копной кудрявых, очень густых волос, упала на землю раньше, чем его тело.

Две огненные стрелы, почти одновременно, вновь устремились в нашу сторону. Но так же, как и первая попытка стрелков осветить место сражения, она оказалась безрезультатной.

— Там колду…!!! — завизжал хриплый, женский голос, который на полуслове превратился в хрипящее рычание.

С того места, откуда догадливая лучница пыталась предупредить своих товарищей о наличии среди нас мага, в сторону второго того места, где находился второй стрелок вылетел огромный файрбол. Он осветил всю поляну, явив мне местоположение двух мечников противников. Но, до того как описать вам краткосрочное сражение с ними, я просто обязан передать то, чем закончился полёт огненного шара. Он летел точно в перепуганную бабу, которая, как тупая дура визжала и бежала от него по прямой. Настигнув, шар сшиб лучницу с ног, а пламя мгновенно и полностью охватило её.

Удар ближнего разбойника я встретил кинжалом, и увёл его меч вниз. Из-за слишком близкого расстояния между нами, воспользоваться своим мечом было неудобно, поэтому я выбрал иное развитие событий. Короткий удар локтем в челюсть, и ноги моего противника обмякли. Его расслабленное тело превратилось в мешок с дерьмом, и повалилось на землю.

Последний, напавший на нас, сделал колющий выпад, и даже зацепил мне край плаща в тот момент, когда я уходил с линии его атаки. Отпрыгнув, я был готов контратаковать, но противник просто на просто упал на колени, а после завалился вперёд, впечатавшись лицом в землю. За его спиной стоял Фотар, который сжимал в левой руке небольших размеров боевой топор. Он шагнул вперёд и попытался добить того, которого я приложил локтем. Прозвучал гулкий удар и мой раненный в плечо помощник завалился на только что убитого им человека.

— Сдаётся мне, что неспроста он его добить захотел, — произнёс Вершок, который ударом навершия кинжала вырубил Фотара.

Зиган сделал несколько круговых движений руками, и тот огонь, что убил, и частично поглотил лучницу, погас. Затем в его ладони появился небольшой огненный шар, который он бережно переложил на место потушенного мной костра. Что-то прошептав над огоньком, Зиган сильно дунул, и костёр воспылал, как и прежде — до всего этого происшествия.

— Не смотри на меня так, — сказал Вершок, заметив моё недовольство. — Моя магия спасла нам жизнь.

— Мы бы справились, — ответил я, хотя понимал, что без колдовства Зигана пришлось бы ох, как плохо.

— Справился бы он, — усмехнулся Вершок. — Ты без моей помощи костер-то потушить не смог. Да, и вообще, у тебя кусок стрелы из ноги торчит.

И, правда, из правого бедра торчало обломанное древко стрелы. И теперь я понял, что было источником той боли, которую я ощутил в момент подката к костру.

— Херня, — озвучил я результат осмотра ранения. — Сейчас вытащу, перевяжу, и буду как новый… А где Гуча?

Ему повезло меньше всего. Он лежал на спине у кормы одной из телег, широко раскинув руки в стороны. Из его скулы, той самой, которая была обожжена после неудачного алхимического опыта, торчала стрела.

— Егучий случай, — синхронно произнесли мы с Вершком, после чего я обломал древко стрелы, убившей алхимика, и накрыл его тело своим плащом.

— Ну, что, — сказал я Зигану. — Пошли разбираться, какого беса тут произошло…