Сквозь измерения

Глава 11. Следы

Где-то спустя часа два после того, как Шенса скрылась под водой, у берега появилась коричневая макушка Рашшас. Русалка выскочила на гранитные плиты и тут же обрушила на Кьяра целую лавину причитаний и вопросов о том, как он себя чувствует. Тот, естественно, поспешил успокоить свою хвостатую фаворитку, клятвенно заверяя, что с ним всё в порядке и переживать о нём не стоит.

Чуть позже Аэн выяснил у Рашшас, что на суше русалки могли спокойно находиться часов восемь без вреда для себя, после чего всё, что покрыто чешуёй, плавники и жабры стоило омыть водой, чтоб не засохло. Именно это целитель и принялся делать для Риссы, потому что по его подсчётам времени с тех пор, как её вытащили на его спальную шкуру, прошло уже достаточно много. Рашшас же на черноглазую соплеменницу, как ни странно, было плевать, её интересовал только её Жемчужинка. Видимо, она принадлежала к числу тех, кто был на стороне кого-то другого из четырёх лидеров.

Эмиэль с Ариеном вернулись из тоннеля только спустя часов девять. При этом лица у обоих были крайне задумчивые.

— Где вы бродили? — начала допрашивать их предводительница. Если бы она не была на сто процентов уверена, что там до самого десятиметрового нагромождения булыжников в восьми часах пути от пещеры абсолютно ничего и никого не было, она бы уже извелась.

— Пытались найти место, откуда отряды слышали песни, — объяснил Эмиэль, — но если такое место и есть, то оно наверняка у самого завала. По крайней мере в четырёх часах ходьбы отсюда мы ничего не обнаружили, так что я склонен предполагать, что искать нужно дальше.

— Что ты хочешь узнать? — Эмиэль никогда не делал ничего просто так, поэтому Ная хотела выяснить настоящие мотивы его поисков.

— Возможно, мы внутри ещё одного измерения или барьера, — начал озвучивать свои предположения мужчина, — сама посуди: если песню поют не русалки, а в Има кроме них только Главная Жрица Хаоса, которая бы точно петь не стала, значит должен быть другой источник — заклинание, магия… Что-то, что создаёт звук в тоннеле.

— Мы скорее всего избежали этого чего-то благодаря звезде Ариена, — задумалась Ная, — так что, если ты хотел попасть под влияние этого, скажем, заклинания, то тебе нужно было как минимум идти без него.

— Я надеялся, что он уловит момент, когда вокруг него рушится это «заклинание», — возразил Эмиэль, — думаю, что стоит проверить и с ним и без него. Завтра сходим с ним до самого завала. Если ничего не найдём, я потом схожу ещё раз с Шиином — может, он что-то обнаружит.

Предводительница кивнула, одобряя план. Со всеми последними находками и событиями, она уже и забыла про песню. Хорошо, что Эмиэль про неё вспомнил. И пока Ная не могла нормально ходить, самое время было хорошенько подумать над текстом. А если бы мужчинам удалось выяснить, кто или что здесь поёт, вообще было бы прекрасно — ещё один ключ к загадке Има.

Однако, больше всех работы сейчас выпадало Аэну. Мало того, что укус Наи требовал от него постоянного внимания, так он ещё и трое суток добросовестно держал под присмотром Риссу. Кровь Кьяра ей подошла, так что русалка довольно быстро шла на поправку. Целитель с танцором каждые шесть часов омывали её водой, а в озеро выпустили, только когда она сама попросила, почувствовав себя достаточно хорошо, чтобы самостоятельно плавать. На Наю она, как ни странно, не сердилась, но и вытащить из неё хоть какую-нибудь полезную информацию за всё время, что она провела с отрядом на берегу, так никому и не удалось.

Позже за своё спасение Рисса принесла Аэну и Кьяру два инкрустированных драгоценными камнями кубка. Очевидно, это были вещи из какого-то центрального здания Има, так что стоили они очень дорого. На случай если ничего путного им здесь больше найти не удастся, отряд решил оставить эти кубки для Матери Ар'тремон, но пока мужчины из них с удовольствием пили сами. Иран даже по доброте душевной, вытащил откуда-то бутылку настойки, чтоб Аэн с Кьяром «из такой красоты хлебали то, что положено, а не воду из озера, куда русалки ссут».

Ная же с Ариеном часами напролёт пытались понять смысл теперь уже очевидно не русалочьей песни, вкладывая в её строки всевозможные смыслы, какие только приходили им в головы.

«Река бесконечным потоком несёт свои воды по этой земле.

Сквозь времена и измерения сияет её течение.»

Эти строчки, предположительно, означали энергию, которая позволяла существовать чёрному и золотому измерениям в Има.

«Словно ясные глаза Матери, видит она то, что происходит рядом.

Бурные волны хранят свои берега, унося весь сор прочь.»

«Глаза Матери» и «бурные волны», вероятно, означали приманку для монстров — «сор», которая позволяла Изумату мирно существовать все эти годы.

«Но запертое в воде зло не исчезает.

Оно будет жить веками, пока стихия не угаснет.»

Это, очевидно, было о том, что чёрное измерение не вечно, и, рано или поздно, оно должно было исчезнуть.

«Когда придёт время тонуть, придёт и создающий Демон.

Когда придёт время освободиться, придёт и разрушающий Бог.»

Кроме как приписать эти строчки себе, Ная с Ариеном вариантов не находили. Создавалось такое впечатление, что автор песни заранее знал, что Ариену нужно будет разрушить границу измерений, а Нае что-то сделать своей магией воплощения. Что именно — пока оставалось загадкой.

«Свободная, река будет течь дальше.

Но время не вечно — однажды она остановится.»

Исходя из этого, мечник предполагал, что Нае нужно будет уничтожить всех монстров в чёрном измерении, чтобы пройти к храму, поэтому «река» и будет «свободной». Такой вариант развития событий ему очень не нравился, но если это было предопределено, то избежать боя всё равно бы не удалось — оставалось только подготовиться к нему.

«Возможно, это случится уже завтра — никто не помнит правды.

Мы будем любить её, пока живы,

Мы будем хранить её, когда мертвы,

Мы будем рекой, но мы не вечны.»

Эти строчки, скорее всего, означали, что в Изумате уже никто не помнил, что на самом деле произошло три тысячи лет назад в Има, но здесь всё ещё был кто-то, кто хранил эти знания. Однако, Ариен видел только одну Жрицу. Возможно, в чёрном изменении с ней был кто-то ещё.

Вообще, эти слова давали все основания полагать, что автором песни была всё-таки сама Жрица, а не кто-то третий, как считал Эмиэль. Ная, по крайней мере, склонялась именно к этому варианту.

«Словно ясные глаза Матери, видит вода то, что происходит вокруг.

Нежные волны хранят свои берега, забирая весь сор прочь.»

Это, очевидно, было повторением, тут ничего нового предводительнице с Ариеном на ум не приходило.

«Но запертое в течении зло однажды исчезает.

Демон и Бог сойдутся в битве, чтобы увидеть его.»

Отсылка к той магии, которой связала Наю с мечником Жрица. Правда, теперь получалось, что «злом» была она же, и что после того, как Ная попадёт в храм, она исчезнет. Выходила какая-то путаница: Жрица Хаоса не могла быть злом по определению.

«Свободная, река будет течь дальше.

Но время не вечно — однажды она остановится.

И нас уже не будет рядом.»

Это, по мнению обоих тёмных эльфов, означало, что однажды в Има вся магия развеется, оба измерения исчезнут, и здесь никого не останется: Жрицы и кого-то, кто был с ней.

Пока из того, что знали Ная с Ариеном, расшифровка песни выходила приблизительно такой. Именно так они её и записали на отдельном листе. Смотря на эту бумажку, и Нае и Ариену хотелось биться лбом о стены, потому что получалось, что их какого-то проклятого демона опять втянули в игры Богов. Они оба по опыту знали, что ничего хорошего в этой чести не было, и предпочти бы с таким больше никогда не сталкиваться, но у Хаоса определённо были свои планы.

Спустя неделю после укуса русалки Ная наконец-то смогла ходить. Хромая и придерживаясь за стены, но ходить. «Смотришь — рот, вроде, маленький, а цапнула — поликры выдрала, тварь! От хааи и то вреда было бы меньше!» — шипела себе под нос предводительница.

За эту неделю Эмиэль с Ариеном прошли по тоннелю до самого завала и обратно, но ничего не нашли. Зато, когда Эмиэль отправился с Шиином, они пропали почти на трое суток. По окончанию первых двадцати часов Ная отправила их искать Ирана с Ариеном, но те, вернулись ни с чем — тоннель до завала оказался пуст. Следующей в тоннель полетела Перепёлка с приказом уничтожить там всю магию, которая только попадётся. И вот пропажа нашлась: Эмиэль с Шиином вернулись вместе с фениксом. Оказалось, что они, как и собирались, добрались до завала, ничего опять не обнаружили, повернули назад к Има, и тут послышалось пение. Когда они после этого пришли в себя, то поняли, что очутились в тоннеле на полпути к Изумату. Нужно было опять идти к завалу, разбирать его… И только на этой стороне в ходе их встретила Перепёлка. Именно она и пригнала мужчин обратно без лишних приключений.

— Видимо, это что-то вроде барьера, — заключил Шиин, — вот только поставлен он кем-то, кто может пользоваться божественной магией, судя по тому, что на него реагирует звезда Ариена. Я бы приписал его Жрице. Потому что, если бы его создали Боги, то Перепёлка бы не смогла нас через него провести. Так что получается, что магия стихий в этом барьере тоже есть. Полубожественный барьер — магия жриц. Возможно, нас, правда, второй раз просто пустили обратно, потому что Жрица обещала тебе всё рассказать и вот таким образом начала рассказывать. Ты же выбила у русалок разрешение разрушить границу: один-один.

Как бы там ни было, но с того момента Ная запретила мужчинам куда-либо уходить по отдельности. Перемещаться теперь можно было только в пределах пещеры, где она всех видела.

В общей сложно прошло полторы недели после боя с Риссой, прежде чем раны Наи наконец-то перестали сильно ограничивать её в движениях. Именно тогда женщина и озвучила отряду принятое ей ещё по возвращении Эмиэля с Шиином из тоннелей решение.

— Возвращаемся в Норгиль, — огласила она.

— Что?! Но почему?! — возмущённо вскинулся Асин. Он только что вернулся к остальным из объятий русалок и явно не горел желанием куда-либо уходить из Има — ему и здесь было прекрасно.

— Ты, слава Хаосу, передумала идти к Жрице? — практически одновременно с магом с надеждой воскликнул Ариен.

— И не мечтай, — хохотнула Ная, ласково похлопав мечника по плечу, — мы идём в Норгиль, потому что у Аэна кончились все мази, эликсиры и даже нити. Если меня подерут в чёрном измерении, то меня банально будет нечем целить. Ну а ещё потому что мне надоело жрать одну рыбу — тошнит уже…

— Серьёзно? — многозначительно поднял бровь Эмиэль.

— Да, — картинно кивнула женщина, — ну и ещё потому, что я хочу там встретиться хоть с одним из отрядов, которые здесь когда-то ныряли. Шан говорил, что они часто ходят на задания в другие города. Норгиль — ближайший. Следовательно, на большинство заданий их отправляют туда.

— Вот теперь верю, — удовлетворённо улыбнулся Эмиэль, — я как раз думал тебе это предложить.

— Но в Норгиль идти месяц! — запротестовал Зиран. — Меня и так в Изумате не было уже слишком долго!

— Можем тебя по пути завести домой за ручку, пятилетка ты наша, — хмыкнула предводительница.

— Очень весело, — надулся парень под смешки других мужчин.

— Знания в нашем мире могут стоить дороже жизни: не готов рисковать, вали домой. Я тебя сюда не звала, и я тебя здесь не держу, — отрезала Ная.

— А сами вы, так я смотрю, никуда не торопитесь, — снова одарил её осуждающим взглядом Зиран, — вам задание-то когда нужно сдать?

— У нас нет ограничений по времени, а в Таэмран я пока не хочу. До сих пор бесит, как про наш Совет вспоминаю, — внезапно оскалилась женщина, — стервы, чтоб их тролли во все щели…

— Вы уходите? — прервал ругань предводительницы шипящий голос Рашшас.

— Да, моя изумрудинка, уходим, — мгновенно состроил невероятно расстроенную физиономию Кьяр, — но мы обязательно вернёмся. Обещаю тебе!

— Боги… — сморщилась Ная. У неё от сюсюканья танцора всегда почти физически сводило мышцы. — Клянусь, я его придушу, если он хоть раз мне такое вякнет.

— Ты будешь капелькой крови, — нахально захихикал Асин, на всякий случай прячась за Шиином, — не переживай, моя кровиночка, мы скоро найдём отряд ныряльщиков, и они тебе всё-превсё расскажут! — скопировал он интонацию Кьяра.

— Держи его, Шиин! — с непроницаемым лицом приказала Ная. — Пороть буду.

— Не надо! — расхохотался Асин, ловко уворачиваясь от рук Шиина.

— Засранец, — улыбнувшись, отвернулась от дурачащихся мужчин Ная.

— Когда выходим? — задал более насущный вопрос Аэн.

— Да как будем готовы, — пожала плечами предводительница, — нас ничего не держит. Я больше не знаю, что ещё тут искать сейчас. Все остальные ответы в границей золотого измерения, а рушить её, не зная, из-за чего она появилась, рискованно.

— Представляешь, Ариен, Ная и сама умеет принимать трезвые решения, — снова не упустил шанса подшутить Асин.

Мечник смерил мага наигранно осуждающим взглядом, но скрыть смех даже не попытался. Услышав, что они уходят из Има, его внутреннее неосознанное напряжение отступило, и Ариен буквально на глазах снова стал привычной яркой и улыбчивой версией себя. Пусть они уходили и не навсегда, но по крайней мере на какое-то время рискованное проникновение в чёрное измерение откладывалось. Мужчина надеялся, что им действительно удастся найти хоть один из отрядов ныряльщиков Изумата, и тот что-нибудь прояснит для них. Возможно, эта информация даже дала бы понимание, как и от чего им с Наей предстояло защищаться после того, как он пробил бы брешь в измерении. Это был бы самый лучший исход.

— Почему не поговорить с этими отрядами в Изумате? — никак не мог угомониться Зиран. — Они ведь там бывают даже чаще!

— Потому что в Изумате я никто и звать меня никак, — фыркнула Ная, — не нравится он мне. Да и не хочу я там рожей светить со своими вопросами.

— Месяц тащиться до Норгиля, конечно, проще, — продолжал упираться парень.

— Не нравится — не иди, — снова отмахнулась от него женщина. — Кьяр, Асин, прощальный секс. Остальные собираются. И рыбы с собой возьмите.

— Тебя ж от неё тошнит, — из вредности передразнил Наю Зиран.

— Вас же всё равно чем-то кормить придётся, чтоб вы мне чего повкуснее наловили, — усмехнулась привычная к подобным нападкам предводительница, — а ты за длинный язык будешь еду себе сам всю дорогу добывать, так что возьми рыбы побольше, пока за тебя охотятся русалки.

По лицу Зирана было не ясно, понял он, что Ная не шутила или нет, но больше пререкаться он на всякий случай не стал.

В целом, отряд собрался довольно быстро. Дольше всех ждали Кьяра, которого, после бурного «прощания», русалки за все благие свершения ещё больше часа продолжали засыпать древними монетами, украшениями из перламутра и жемчугом. Однако, никто даже не подумал его торопить. Потому что денег на всё, что им нужно было купить, у отряда уже практически не осталось, а то, что тащили танцору хвостатые девушки, можно было очень дорого продать.

На первом же привале Ная приказала Ариену переплавить монеты в слитки золота и серебра, чтобы не нарваться на ненужные вопросы о том, где они взяли деньги с символами Има. Металлы можно было поменять на новые монеты в любом ювелирном Норгиля, и это было намного проще, чем возиться со сбытом старых. Кьяр выбрал себе парочку особо понравившихся украшений, которые весь отряд клятвенно пообещал не менять и не продавать, чтобы оставить тому для коллекции безделушки, сделанные руками русалок, остальной жемчуг и перламутр сгрузили донельзя воодушевлённому предстоящими яростными торгами Ирану.

— Я смотрю, самый богатый у вас зарабатывает не заданиями, а телом, — фыркнул Зиран, уже наверное в сотый раз окидывая танцора уничижительным взглядом.

— Самый богатый у нас — весь отряд, — улыбнулся ему Кьяр, — основная часть того, что Иран сможет получить в Норгиле, будет в итоге у Наи, потому что за комнаты и еду будет платить она. Что-то уйдёт Аэну на пополнение походного набора, остальное разделим поровну.

— Я тебе за подвеску должен, — внезапно напомнил танцору Иран.

— Я же тебе сказал ещё тогда: не нужно мне ничего возвращать, — отмахнулся тот.

— Ты ныл ходил! — упёрся Иран.

— Я часто ною, когда вы мои подарки сплавляете. Что-то раньше ты ни разу не впечатлялся! — в тон ему заупрямился Кьяр.

— Сказал, верну — значит, верну! — рявкнул на танцора Иран.

— Боги, какой суровый, — тот закатил глаза, сдаваясь.

Спор Иран выиграл, поэтому спать завалился с чистой совестью. Что его сподвигло так впихивать Кьяру деньги, никто не понял, но выяснять желающих не нашлось. Сам же танцор решил, что того просто заела совесть, ведь их последний обмен вышел уж очень неравноценным и бесполезным. Хотя болтающиеся теперь в его ушах серёжки, Кьяру всё равно очень даже нравились.

Зиран всё своё дежурство думал о том, как в отряде Наи распределялось заработанное, но логики так и не нашёл. И только когда сменявший его Ариен расписал ему их стандартные доли, парень успокоился: в других городах система оплаты заданий не особо отличалась от системы Изумата. Проведя под командованием Наи уже около трёх недель, Зиран начал задумываться о том, что, возможно, его родной город, хоть и был обителью мужчин, но по многим другим параметрам являлся далеко не самым лучшим местом для жизни. Из рассказов Асина, с которым парню удалось сблизиться чуть больше, чем со всеми остальными, он узнал, что Дома обычно кормили, одевали и обеспечивали необходимым минимумом всех, кто числится в их составе. По меркам Изумата, это была просто сказка — у них кланы давали только пустые комнаты. Но самое главное — магия. При хорошем раскладе, в другом городе, он мог бы попасть на стандартные обучения если не бесплатно, то за вполне посильную сумму. Зиран был готов работать хоть нянькой, если бы его взяли хоть на одно из таких. Единственное, что его пугало — это безграничная власть женщин. Если даже у Эмиэля были шрамы от наказаний, то думая о себе, парень откровенно побаивался за свою жизнь. В качестве репетиции, он честно пытался слушаться Наю, но по факту всё равно через раз нарывался на неприятности. Его спасало только то, что женщине на него было настолько плевать, что она зачастую просто ленилась ставить его на место. Поход в Норгиль был для него хорошей возможностью посмотреть, как на самом деле жили другие города, и сможет ли он там адаптироваться. Конечно, то, что он без разрешения так надолго исчез из Изумата, ему ничего хорошего не сулило, но Зиран не мог упустить возможность одним махом разобраться во всём, что его волновало, прицепившись хвостом к профессиональному отряду, поэтому он решил, что беспокоиться о том, что с ним сделают в клане, будет уже когда вернётся. Если вернётся вообще.

Первые сутки пути отряд прошёл вполне спокойно. Ход в завале в единственном целом тоннеле Има, как и планировали с самого начала, разобрали и заложили обратно — много времени на это не ушло. Дальше Ная повела всех в обход, чтобы не возвращаться в Изумат, хоть через него и было на пару дней быстрее.

Зато вторые сутки начались для отряда с ругани Ирана, потому что к месту их привала на полной скорости примчалась какая-то тварь. Мужчина, конечно, порубил её на части, но в восторге явно не был.

После этого путешествие превратилось в одно сплошное сражение. На третьи такие сутки Ариен уже даже перестал убирать меч в ножны. Всё ещё хромающей на укушенную ногу предводительнице такой расклад к этому моменту откровенно надоел. Никогда за все годы, что они ходили по тоннелям, такого не было. Встретить монстра один-два раза в неделю было привычным делом, но, чтобы на них нападали по три-четыре раза за восемь-десять часов — это уже было ненормально.

С горем пополам заставив Перепёлку, снова воспринять хоть что-то за пределами этого измерения, Ная в конце концов выяснила, в чём была причина этих бесконечных атак. Как она и предполагала, на ней, Ариене и Кьяре был едва уловимый след чёрного измерения. Видимо, оно действительно было приманкой для монстров, и теперь твари со всех тоннелей инстинктивно шли на эту магию. Радовало, что этот след был хотя бы не на всём отряде, а только на тех, кто нырял за городской стеной. Правда, как избавиться от него всё равно было непонятно. Предводительница смогла придумать только два возможных способа: попробовать уничтожить его с помощью феникса, или белым пламенем Ариена, если считать след за магию измерений.

В этот раз место для привала Ная выбирала особенно тщательно. Она проигнорировала несколько расширений, которые при других обстоятельствах расценила бы как вполне подходящие для сна и отдыха, и, заставив отряд пройти на три лишних часа дольше, чем обычно, остановилась в пещере, отделённой от тоннеля узкой щелью, в которую добрая половина тех тварей, что на них за последнее время нападали, даже не смогла бы протиснуться.

Внутри она объяснила мужчинам, в чём была их проблема, и почему на них постоянно нападали, после чего на общем голосовании было принято решение попытаться уничтожить след сперва на Кьяре магией феникса. Танцор, предвкушая все прелести предстоящего магического истощения, тяжело вздохнул, но покорно растянулся на своей спальной шкуре, чтобы его потом, по крайней мере, никому не пришлось таскать на руках.

— Эмиэль поможет тебе восстановиться, не переживай, — успокаивающе погладила его по щеке Ная.

Выпустив Перепёлку, она дала ей команду развеять всю энергию Кьяра. Птица подчинилась не сразу: она прыгала по груди мужчины и протестующие пищала, агрессивно хлопая крыльям. Ная знала, что Перепёлка любила танцора не меньше, чем она сама, поэтому как сломить её упрямство тоже нашла быстро. «Или так, или его в конце концов убьют монстры! — прикрикнула она на феникса. — Исполняй приказ, своенравная эгоистка!»

Птица в отместку клюнула женщину в руку, но то, что от неё требовали наконец-то сделала. Кьяр тихо болезненно простонал, когда его магическая система в мгновение ока опустела настолько, что перед глазами всё поплыло, а тело стало будто чужим и невероятно тяжёлым.

У предводительницы же ушло ещё несколько минут на то, чтобы заставить расстроенную Перепёлку снова посмотреть сквозь измерения: к её огромному разочарованию след чёрного изменения на танцоре никуда не делся, но зато теперь его было видно, как на ладони — тёмный кокон, притягивающий к себе монстров. Быстро сориентировавшись, Ная тут же приказала Асину заглянуть ей в сознание и показать то, что она видела Ариену.

— Уничтожь эту дрянь белым пламенем, — приказала она мечнику.

— Асин, ты можешь установить связь между мной и Наей, чтобы я видел, что делаю? — спросил мага Ариен.

— Напрямую — нет. Могу только через себя, но надолго меня так, если что, не хватит: разрываться на три сознания — не самое приятное занятие — меня ещё пару часов мутить будет, — вздохнул Асин.

— Делай, — отрезала предводительница.

Вскоре после того, как связь была установлена, перед глазами Наи в обоих измерениях вспыхнул яркий белый свет. Где-то на фоне страдальчески захныкал Зиран. Свет постепенно уплотнялся, пока ни превратился в тонкие язычки пламени. Нащупав руку Кьяра, Ная сжала его ладонь, поддерживая то ли его, то ли себя, чтобы не так нервничать, глядя на всё это. Они никогда ничего подобного не делали, но выбора у них сейчас не было: если не избавиться от этого проклятого следа, их неизбежно убьют — никто не смог бы защищаться вечно.

В одном измерении, которое видели все, белый огонь заплясал по телу танцора, не причиняя ему никакого вреда, в другом же он схватился с коконом приманки из Има. Несколько секунд ничего не происходило, но потом след чёрного измерения начал таять и довольно быстро исчез. Ещё пара мгновений, и Асин разорвал связь. Его тут же подхватил Аэн, прижимая руки к его раскалывающейся голове. Тем не менее, Ная видела, что у них получилось. Магическая система Кьяра теперь была абсолютно чистой, хоть и абсолютно пустой.

Дав знак Эмиэлю восстановить энергию танцора до более-менее сносного уровня, предводительница задумалась. Им предстояло сделать то же самое ещё для двоих. С Кьяром, на самом деле, было в каком-то смысле проще всего — он не участвовал в процессе непосредственно. Однако, пока она прокручивала в голове различные варианты, Ариен внезапно вспыхнул, как сигнальный костёр светлых эльфов на поверхности. Разве что горел он белым. Быстро переключившись на другое восприятие, Ная увидела, как магия мужчины выжигает всё лишнее в его системе. Через минуту Ариен уже решил свою проблему без чьей-либо помощи. Осталась одна Ная, и, положа руку на сердце, что делать с собой она не знала. К тому же Асин всё ещё поскуливал, как побитый хааи, в руках целителя, прижимая его ладони к своим вискам.

Неожиданно в щель, отделявшую их пещеру от тоннеля, что-то врезалась и взревело так, что у всего отряда зазвенело в ушах. «Очень вовремя», — мгновенно вспыхнула предводительница, выхватив свои мечи.

— Всем оставаться на месте, это ко мне, — рыкнула она.

Холодная ярость заструилась огнём по лезвиям её мечей и вскоре из тоннеля донёсся душераздирающий визг какой-то твари — отряду в узкий проход было не видно, кто стал жертвой предводительницы. Женщину же злила сама ситуация, в которой они оказались из-за проклятого чёрного измерения, и ещё больше её распаляло то, что всё это предстояло повторить ещё раз после того, как они снова вернутся в Има. Вся эта смесь эмоций досталась неудачливому монстру. Ная же, пока дралась холодным оружием, измазалась в крови так, что невозможно было даже разобрать, какого цвета на самом деле были её волосы. Успокоилась она, только вырвав себе на ужин свежее сердце.

Пока она приводила себя в порядок и задумчиво жевала мясо, Асин наконец-то оправился и был готов ещё раз подвергнуть своё сознание экзекуции, пропуская через себя весь тот поток хаоса, что был нормой восприятия для Наи. Он теперь как никогда понимал, насколько ей было трудно в своё время к этому кошмару привыкнуть. Маг периодически забывал, что предводительница жила одновременно будто на нескольких уровнях: она видела то же, что и все, но при этом ещё и чувствовала все эмоции тех, кто её окружал, и плюс смутно ощущала происходящее в других пространствах, увидеть которые, можно было только хорошенько пнув Перепёлку. Асину и без этого было сложно удерживать настолько сильную связь между двумя эльфами, чтобы они могли видеть глазами друг друга, а учитывая особенности Наи, это вообще превращалось в испытание, словно ему нужно было соединить не двоих, а вообще весь отряд, включая ещё и феникса.

Никто, к сожалению, не знал, удалось ли бы Ариену разрушить след чёрного измерения в Нае, если бы её магия осталась при ней. Его-то собственная система его же огню не мешала, а вот система Наи вполне могла распознать его прямое вмешательство как враждебное и начать сопротивляться. Асин едва ли смог бы выдержать столько времени, сколько ушло бы на эксперименты, поэтому предводительница решила пожертвовать своими запасами энергии, чтобы лишний раз никого не мучить и не рисковать, оставаясь живой приманкой рядом с валяющимся полуживым грузом Кьяром.

Ариен уговорил Перепёлку уничтожить собственную магию Наю, и после того, как в системе женщины осталась только энергия феникса, всё повторилось: связь, белое пламя, таящий чёрный кокон.

Однако, по окончании всех махинаций вырвало почему-то не Асина, как все ожидали, а Зирана. Мага же, хоть и тошнило, но пока он истерически смеялся с опять облажавшегося парня, всё прошло. Зирану же казалось, что он никогда не сможет привыкнуть к проклятому свету мечника, и он так и будет всё их путешествие оставлять накануне съеденное по углам. Раздражало ужасно, но это, похоже, была какая-то естественная реакция его организма.

Следующие трое суток отряд провёл в той же пещере, дожидаясь, пока Кьяр с предводительницей восстановятся. Новых монстров больше не появлялось, так что все более-менее расслабились. К тому же тварь, которую убила перед входом Ная, оказалась огромной, еды было вдоволь, и об этом тоже можно было не переживать.

Когда все снова были в относительном порядке, отряд наконец-то спокойно двинулся к Норгилю. Теперь путешествие проходило как и должно было изначально: оружие приходилось доставать только раз в пару суток. Это стало лучшим доказательством того, что Ная, Ариен и Кьяр больше не привлекали монстров одним своим существованием, чем все были невероятно довольны.

Предводительница же убедилась, что в одной из своих теорий была права по поводу того, почему умирали отряды, ранее нырявшие в Има: они все становились приманками для всевозможных тварей, и в конце концов, те их добивали. Учитывая, что в Изумате не было по-настоящему сильной магии, это было не мудрено. Другая же теория теперь была практически опровергнута: можно было считать, что главы Изумата в этих смертях были не виноваты. Заинтересованы они в них были или нет — это уже было другим вопросом, но, по крайней мере, сами они эти отряды скорее всего не убивали.