Сквозь измерения

Глава 5. Путь

На первом привале Зиран заснул сразу же после еды, едва лёг на свою спальную шкуру. Ная слышала разговоры мужчин в тоннеле, так что, о том, что он не смыкал глаз все предыдущие сутки, уже знала. Парень хоть и старался казаться, как обычно, беззаботным и расслабленным, но на самом деле решение сбежать из Изумата далось ему совсем не легко. Он отлично понимал, что его накажут, если выяснится, куда и с кем он исчез. В конце концов, он нарушил запрет на походы в Има, ушёл с чужим отрядом, да ещё и под командованием женщины, никого об этом не оповестив. По сути, это можно было подвести под предательство, и тогда Зирана бы просто убили. Убили за желание знать правду. «Так всегда и бывает», — со вздохом подумала Ная.

Она приказала не будить парня на дежурство. Объяснять, почему, никому не пришлось — анализировать и делать выводы в её отряде умели все. Недосып грозил невозможностью сконцентрироваться и смертью, если вдруг на них нападут какие-нибудь действительно опасные твари, так что рисковать было нельзя.

Остальные же, как обычно, следили за тоннелем по очереди.

— Спорим на десять золотых, что Кьяр трахнет русалку, — Ная уселась возле выхода из облюбованной ими на следующие несколько часов пещеры и с азартом глянула на Ирана. Его дежурство только что закончилось, и теперь пришла её очередь — это был идеальный момент, чтобы предложить ему пари без свидетелей. Не то чтобы предводительница хотела что-то скрыть от отряда, просто так было интереснее.

— Она ему если не одну, то другую голову откусит, — хмыкнул Иран.

— Ну что ж, если тебе десять золотых не нужны… — с наигранным равнодушием протянула Ная.

— Я с тобой спорить зарёкся ещё после того, как та проклятая летучая мышь шлёпнулась в Савиндере, — заворчал Иран, — в жизни больше ни на что с тобой спорить не буду, даже если у тебя шансы объективно нулевые. Я уже не удивлюсь, если после заключения с тобой такого пари, какая-нибудь русалка обожрётся галлюциногенных водорослей с эффектом афродизиака, выползет из воды и сама запрыгнет на Кьяра. Нет уж!

Предводительница едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос и не перебудить весь отряд. История с летучей мышью была чистой случайностью, но Ирана она настолько впечатлила, что он до сих пор поглядывал на Наю с опаской, стоило ей произнести слово «спор».

Тогда в Савиндере они с Ираном и третьей бутылкой настойки сидели на краю какого-то фонтана и мужчина, ткнув пальцем в свод пещеры, громогласно заявил, что он за свой счёт купит Нае новые сапоги, если прямо сейчас сверху упадёт летучая мышь, а если нет, то та идёт за четвёртой бутылкой. В этот момент ящер под сводом прыгнул в стаю летучих мышей, клацнул зубами, но, видимо, немного промахнулся, и одна из них с откусанным крылом рухнула Ирану на голову. Предводительница хохотала так, что шлёпнулась в фонтан. С того дня Иран был свято уверен, что благословение Богов Ариена передаётся половым путём, и спорить с Наей отказывался.

— Да ладно, ты же не трусишь, правда? — хитро склонила голову женщина.

— Не спровоцируешь, — отрезал Иран.

— Ну и ладно, — надулась Ная, — с Асином поспорю.

— Вот с ним и спорь, — кивнул Иран, уже подойдя к своей спальной шкуре.

— С ним и поспорю! — капризно бросила предводительница. — Ему и деньги потом отдам. А он их на настойку и продажных девиц спустит на обратном пути. Жаль. Мои кровные десять золотых улетят в бездну буквально за пару дней…

Иран замер с почти натянутой до плеч шкурой в руках.

— На десять золотых можно купить несколько местных призывных тварей и продать их потом втридорога в Таэмране. Или взять что-то из музыкальных инструментов, которыми славится город. Вообще есть сотни способов с умом потратить такую сумму… Но она перекочует в копилку борделя Изумата — я видела, как Асин на него слюни пускал… — продолжала меланхолично рассуждать Ная.

— Поспорь с Ариеном, — с отчаянием в голосе прервал её Иран.

— Это как с самой собой спорить, — фыркнула предводительница, — без толку. И скучно. Нет, веселее всего с Асином — у него азарт из задницы буквально прёт!

— Ну с Шиином тогда, — взмолился Иран.

— У него будет абсолютно одинаковое лицо вне зависимости от того выиграет он или проиграет — не интересно, — отмела предложение женщина, — и предупреждая дальнейшие кандидатуры: Аэн не станет спорить на такие деньги, Эмиэль просто даст мне десять золотых, чтоб я от него отстала со своей дурью, спорить с Кьяром на него же — бред. Так что — Асин!

— Не надо… — застонал Иран. — Ну десять золотых же… Хоть цену сбавь.

— Нет, — отрезала предводительница.

— Ладно, я согласен… — сдался Иран. Позволить просто спустить десять золотых было выше его сил.

— Отлично! — радостно хлопнула в ладоши Ная. — Мой любимый торгаш в деле!

— Ох я об этом пожалею… — пробурчал себе под нос, не разделяя энтузиазма женщины, Иран.

— Кто знает, — хохотнула та.

Вторые сутки пути прошли почти без приключений. Где-то на восьмом часе ходьбы на отряд напал какой-то монстр, но Ная ещё даже понять не успела, что это была за тварь, когда Ариен уже вытащил свой меч из её черепа. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это вообще не монстр. Аэн классифицировал животное, как съедобное, так что, найдя подходящее место, все устроились на обед.

— Вы до сих пор не сказали, что в библиотеке вычитали, — напомнила Ная Ариену с Шиином, пока Эмиэль разделывал добычу.

— История города начинается около трех тысяч лет назад, — начал доклад Шиин, — небольшая группа выживших после землетрясения пришла в пещеру, в которой до этого были плантации, разводили муттов и остальную живность Има, и основала там поселение. На тот момент там было всего около двух сотен тёмных эльфов. Они не стали делиться на Дома, поскольку никто из женщин не решился взять на себя ответственность стать Матерями, и вместо них поселение возглавили мужчины. Они запросили помощь из ближайших городов, и многие отправленные к ним отряды строителей и целителей осели в только что появившемся Изумате. Предводительницы уходили, не желая подчиняться местным правилам, мужчины оставались. За ними начали подтягиваться некоторые их женщины. Город начал разрастаться. С разных концов подземелья в него начали приходить амбициозные, желающие развить своё дело торговцы и ремесленники. Возможность была замечательной, поэтому слухи об Изумате распространились быстро.

В то же время Норгиль использовал город в качестве места ссылки всех, кто им самим был не нужен. Плюс ко всему на тот момент Совет Норгиля затеял масштабную чистку из-за чуть не случившегося убийства одной из их Матерей — проверяли всех подряд без разбора по статусам и многие женщины из нижних слоёв города сбежали вместе с торговыми отрядами в Изумат. С тех пор население там стало более-менее равным. Первую же сотню лет преобладали мужчины.

Постепенно в Изумате сформировались восемь крупных кланов, Главы которых создали своё подобие Совета. Изначально кланы не были связаны кровным родством, но чем больше собственности у них становилось, тем более закрытыми они становились, и тем сложнее мужчинам становилось к ним присоединиться, потому что все постройки, плантации, стада Изумата принадлежат только мужчинам. Женщина же в клан может попасть, если её выберет кто-то из состоящих в нём мужчин. Отряды тоже формируются внутри кланов, и вся их добыча соответственно остаётся внутри этих кланов. Все предводитель — мужчины, как и их подчинённые. Женских отрядов нет. Обязательных десятилетних отрядов нет. Есть учебные и профессиональные. Разница в основном в опыте.

Кроме восьми основных есть ещё мелкие кланы — их число постоянно меняется. Чтобы объявить себя кланом нужно иметь возможность предоставить всем его членам комнаты. По сути, если мы купим в Изумате жилое здание, можем объявить себя кланом. Кроме комнат клан никого ничем не обеспечивает. Еда, доспехи, оружие, мебель — всё это покупается самостоятельно. Общие обучения проводят восемь главных кланов, они обязательны для всех. Далее каждый клан занимается со своими детьми сам, либо отцы платят огромные суммы за дальнейшее обучение в главных кланах.

Изумат расположен около огромной подводной реки, поэтому живность здесь, как мы уже убедились, встречаются даже у самых границ города. Выход из Изумата запрещён для всех жителей, если только они не прошли специальное испытание.

Ни одного упоминания жриц или чего бы то ни было связанного с Богами мы не нашли, — закончил Шиин.

— Ничего себе вы за день раскопали… Я половину не знал, — сконфуженно признался Зиран.

— Ты из главного клана? — спросила его Ная.

— Второстепенного, — покачал головой парень, — вцепился бы я так в возможность поучиться у тебя, будь я из главного…

— Морду бы защемило учиться у женщины? — хихикнул Асин.

— Не без этого, — признал Зиран.

— Ная — поганый учитель, — сочувственно вздохнул Аэн, — лучше попроси Ариена — он с этим намного лучше справляется.

— У меня магия воздуха, чему он может меня научить? — вскинул брови Зиран.

— А у Наи магия огня, чему она может тебя научить? — в тон ему усмехнулся Асин. — Воздух у нас у Шиина и у меня. Но мне ты даром не сдался, учить тебя, а Шиин… Ну, он, по-моему, до сих пор даже не заметил твоего существования. Он у нас вообще живым общением не очень увлекается.

Зиран перевёл вопросительный взгляд на Эмиэля, но тот тоже отрицательно покачал головой:

— Даже не смотри на меня. Даром сочувствовать и помогать всем подряд здесь обладают только трое: Ная, Ариен и Кьяр. А мне без разницы, помрёшь ты или нет.

— У тебя ведь водная магия? — Зиран повернулся к Кьяру.

— Да, и, боюсь, ни одна из тех техник, которым я бы мог тебя научить, тебе из-за этого не подходит. Как перестроить магию иллюзий под другую стихию, я не знаю, — виновато пожал плечами танцор, — тебе, правда, лучше прислушаться к Аэну: Ариен — прекрасный, терпеливый учитель, который может по сто раз спокойно объяснять одно и то же, по тысяче раз показывать, пока ты не сможешь повторить, и он тебе не откажет. С Наей ты взвоешь — она требовательная и безжалостная, к тому же толком не объясняет. Многие заклинания Ариена универсальные, а Ная из универсальных пользуется только обычными магическими зарядами, всё остальное — отточенная до мелочей магия огненного воплощения. Её можно перестроить на другую стихию, но мне что-то подсказывает, она никогда не интересовалась, как это сделать.

— Никогда, — подтвердила предводительница, — но, тем не менее, я знаю, как это сделать. Я обещала, так что, если всё ещё хочешь, Зиран, могу тебя научить. Ариен, я так понимаю, тебе не нравится ни как учитель, ни вообще, что бы тебе ни говорили.

— Не нравится, — свёл брови к переносице парень, — меня тогда ещё три часа тошнило после его магии света проклятой.

— Ну что ж, у тебя был шанс пойти к нормальному учителю, — усмехнулась Ная, — теперь не жалуйся…

Перед Зираном вспыхнул небольшой огонёк. Он медленно уплотнился по краям и превратился в ровный шарик.

— Повтори, — потребовала женщина.

— У меня не чистая стихия, — отказался парень.

— Я знаю. Но магические заряды ты умеешь создавать, значит и это сможешь, — настояла Ная.

— Магические заряды направляются в противника, как только создаются, — возразил Зиран.

— Значит, первым шагом научись удерживать магический заряд на ладони столько, сколько тебе нужно, — поменяла задание предводительница, — начни с минуты.

— Он взорвётся — я так без рук останусь, — снова упёрся парень.

— Поставь защиту, — равнодушно пожала плечами Ная.

— Это два разных заклинания, — словно женщина этого не знала, сделал акцент Зиран.

— И? — вскинула бровь та.

— И меня никто не учил использовать два противоположных по своим качествам заклинания одновременно! — вспылил парень.

— Похоже, нужно начинать с азов, — заметил Ариен.

— Тогда выставляй любую защиту и учись, удерживая её, создавать магические заряды, — вздохнула Ная.

— Изумат, похоже, вообще не заинтересован в обучении своих жителей, — хмыкнул Эмиэль, — в Доме Ран это входит в базу.

— Во всех Домах это входит в базу, но у нас в базу входит и десять лет в тоннелях после этого, — задумчиво констатировала предводительница, — а в Изумате на первом месте удержание власти главными кланами, а не выживание. Они делают всё, чтобы их не подвинули силой, поэтому детей второстепенных кланов нормально не учат.

— Мне кажется, я впервые начинаю по-настоящему понимать роль Матерей, — также задумчиво произнёс Аэн, — женщина готова жертвовать собой ради своего Дома, мужчина — укрепляет его границы. Это, конечно, нормально, но Матери легко принимают в свои Дома тех, кто приходит в их города, чтобы остаться, — никто из постоянно живущих в городе не может жить вне Дома. Потому что Дом — это в первую очередь защита, а не право на собственность.

— Таэмран изначально был основан группой женщин, которых вели жрицы, — напомнила Ная, — первое, что было создано на новом месте — защитное кольцо, которое уже бессчётное количество раз спасало город. После него — храм. Все здания и склады изначально строились за счёт Совета, и уже потом были переданы во владения Домов. Власть всегда распределялась только на арене и никогда не была стабильной. Таэмран был создан как возможность реализовать свой потенциал, и в нём созданы для этого все условия. Изначальная цель создания городов разная. Правда, какая именно цель создания Изумата, я пока так и не поняла.

— У вас есть защитное заклинание над городом? — задал вопрос Зирану Эмиэль.

— Если и есть, то я о таком не знаю. Вы об Изумате уже больше меня знаете, — покачал головой тот.

— На город никогда не нападали? — спросила в свою очередь Ная.

— Мы не нашли никаких упоминаний о чём-то подобном, — ответил вместо Зирана Ариен.

— То есть Изумат стоит три тысячи лет, и за всё это время ни одной масштабной атаки монстров? При том, что он находится у водопоя, и в тоннелях вокруг их по идее хоть забейся? — скептически уточнила предводительница.

— Получается, что так, — подтвердил Шиин.

Зиран тоже кивнул.

— Да быть не может! — всплеснула руками женщина. — Не бывает так!

Мужчины в ответ только пожали плечами. Объяснений ни у кого не было.

— Город без храма и жриц в центре переплетения рек, на который ни разу за три тысячи лет не нападали. Бред! — продолжала спорить не понятно с кем Ная.

Она несколько раз прошлась туда-сюда по небольшой пещере, в которой остановился на привал отряд, и уселась в дальнем конце, достав из поясной сумки бумажку с текстом русалочьей песни.

«Река бесконечным потоком несёт свои воды по этой земле.

Сквозь времена и измерения сияет её течение.

Словно ясные глаза Матери, видит она то, что происходит рядом.

Бурные волны хранят свои берега, унося весь сор прочь.

Но запертое в воде зло не исчезает.

Оно будет жить веками, пока стихия не угаснет.

Когда придёт время тонуть, придёт и создающий Демон.

Когда придёт время освободиться, придёт и разрушающий Бог.

Свободная, река будет течь дальше.

Но время не вечно — однажды она остановится.

Возможно, это случится уже завтра — никто не помнит правды.

Мы будем любить её, пока живы,

Мы будем хранить её, когда мертвы,

Мы будем рекой, но мы не вечны.

Словно ясные глаза Матери, видит вода то, что происходит вокруг.

Нежные волны хранят свои берега, забирая весь сор прочь.

Но запертое в течении зло однажды исчезает.

Демон и Бог сойдутся в битве, чтобы увидеть его.

Свободная, река будет течь дальше.

Но время не вечно — однажды она остановится.

И нас уже не будет рядом.»

Ная перечитывала эти строки уже как минимум в сотый раз, но понятнее от этого до сих пор не становилось. Бог и Демон — стандартный мотив: один создаёт миры и измерения, другой за ним уничтожает отжившие своё. Вечная, как Бездна, истина. Все реки однажды были созданы Богами, все они однажды будут уничтожены Демонами — ничего нового. Но какое, хааи его раздери, в реке могло быть зло, кроме водоплавающих монстров, предводительница так и не могла придумать. Однако, вряд ли нужно было столько пафоса, чтобы сказать, что в Има водятся какие-то чудовища. Ныряльщики из Изумата должны были бы знать о них, и, соответственно, все в городе тоже. Хотя Ная бы уже ничему не удивилась. Может, там и правда парочка зубастых тварей забилась в руины, и из этого устроили целое шоу.

— Асин, что там у нас помнит наш жемчуг? Ты разобрался наконец? — заметив, что маг вертел в руках шёлковый мешочек, спросила женщина.

— Всё, что мне удаётся увидеть — это мешок изнутри и сморщенные руки, — разочарованно выдохнул Асин, — эти жемчужины лет пятьдесят провалялись в шкафу, а я, как оказалось, способен увидеть только последние пару дней. Могу пересказать ругань Ирана, когда они с Кьяром их купили — информации полезнее у меня нет.

— Ну и демоны с ними, не расстраивайся, — поддержала его Ная.

— Зря только шикарный рубин отдали старой карге, — опять завёл старую песню Иран.

— Не зря, — вдруг улыбнулась предводительница, — мне эти жемчужины очень нужны! Кьяр опять все мои подарки куда-то дел.

— И ты решила, что подарить ему жемчужины, которые он сам же и оплатил, — отличная идея? — скептически поинтересовался Шиин.

— Ну да, — на полном серьёзе кивнула Ная. — Ариен, сделай серьги.

— Сейчас? — отозвался мечник.

— Нет, когда будешь на дежурстве сидеть. А сейчас нам уже лучше идти дальше, — распорядилась предводительница.

Пока отряд собирался, Ная подробно рассказывала Ариену, как в её представлении должно было выглядеть готовое украшение для Кьяра. А уже на следующем привале мечник, меняя танцора на дежурстве спросил, что бы хотел увидеть на себе он сам. «Сделай просто неприметные гвоздики, — улыбнулся ему тот, — иначе мне опять придётся их отдать за что-нибудь.» Выслушав пожелания обоих, Ариен в итоге сделал тонкие серебряные цепочки-гвоздики, оканчивающиеся жемчужинами. На его взгляд, украшение получилось слишком уж женским, но под некоторые образы танцора, тем не менее, подходило. Мечник долго вертел в руках получившиеся серьги, раздумывая, не переделать ли их на что-то более подходящее мужчине, но в итоге решил пока оставить так.

Кьяр же несколькими часами позже, как ни странно, остался украшением совершенно доволен. Когда он вдевал новые серьги, в его взгляде мелькнуло что-то привычно-развратное: кажется, он уже придумал себе целый образ, которым блеснёт при первой же возможности, когда они попадут в город, где это будет уместно.

— Это будет что-то белое? — из любопытства поинтересовался у него Ариен.

— И с серебряной краской на коже, — кивнул танцор, в предвкушении облизнув верхнюю губу, — представь себе переливающийся при каждом движении в свете живого огня образ с полоской летящей белой полупрозрачной ткани на руках. Что-то вроде шарфа, который можно использовать в танце, и которым можно притянуть к себе. А после изящные женские руки, стирающие своими прикосновениями краску, серебром остающуюся на их красивых пальчиках. Скользящий по их обнажённым плечам белый шёлк, зовущий быть ко мне ещё ближе…

— Захлопнись, а… — сдавленно зашипел на Кьяра Асин.

Танцор только тихо рассмеялся, из-под ресниц наблюдая за ёрзающим на месте с куском рыбы в руках магом.

— Боишься, что я тебя доведу до оргазма одними описаниями того, как мне будет хорошо? — всё-таки не сдержался Кьяр.

— Сказал, захлопнись! — тут же предсказуемо взвился Асин.

— У меня два меча, а у вас две задницы, — напомнила предводительница, — начнёте драться, секс будет у обоих быстрее, чем вы ожидаете!

Впрочем, несмотря на предупреждение, Асин скалился на танцора весь последующий путь, пока отряд не зашёл в тупик.

— А вот и наш завал, — констатировал Аэн, оглядывая груду валунов, преградившую отряду дорогу.

Тоннель был полностью запечатан обломками — ни одной сквозной щели или хоть какого-то движения воздуха. От пола и до самого потолка были только камни и земля.

— Пришли? — разочарованно вздохнул Зиран.

— Иран, что скажешь? — не обратила никакого внимания на высказывание парня Ная.

Иран постучал по ближайшему камню, по стене тоннеля, на пробу кинул небольшой камешек в завал, прислушался к эху и недовольно поморщился:

— Метров десять, — оценил он, — взрывали так, чтоб без особого энтузиазма было не расчистить. Причём взрывали стены, пол и потолок одновременно — ровных поверхностей не осталось — разбирать сложнее вдвойне. С душой, демоны их сожри, подошли к делу.

— Шиин? — передала слово следующему члену отряда предводительница.

— Магии внутри нет, ловушек можно не опасаться, — отчитался тот.

— Итого, камни — наше единственное препятствие, — заключил Эмиэль.

— Десять метров, — напомнил Зиран, — тут работы на несколько отрядов недели на две.

— За сутки пробьёмся, — хмыкнула предводительница, — Шиин, ставь барьеры, чтобы нашу возню никто не обнаружил. Ариен, Эмиэль и Иран поочерёдно пробивают ход, Асин, Кьяр, Аэн — поочерёдно удерживают над ними защиту, чтоб сверху не завалило. Пробиваемся сбоку, центр не трогаем. Первый метр просто разберём и завалим за собой обратно. Дальнейший ход оставим на случай, если придётся быстро отступать, я оплавлю камни.

— А я? — как-то неуверенно подал голос Зиран. Он, естественно, не верил, что восемь дроу смогут так быстро разобраться с такой толщей земли.

— А ты помогаешь разобрать первый метр, а потом шокировано наблюдаешь и делаешь выводы, — усмехнулась Ная.

За следующие четыре часа мужчины расчистили квадрат в половину роста взрослого тёмного эльфа у левой стены тоннеля и приготовились дальше пробиваться магией. Ариен с Асином залезли в образовавшийся проём первыми, и вскоре оттуда брызнул яркий свет.

— Лягушка люминесцентная, — щурясь и гаденько посмеиваясь прокомментировал Иран. Это уже давно стало почти вторым прозвищем мечника, за которое Ная регулярно грозилась надавать подзатыльников, но до дела так ни разу и не дошло до сих пор.

— Камни от света должны разбежаться что ли? — зашипел Зиран. Его глаза с непривычки слезились и почти сразу начали болеть.

— Камни рассыпаются в пыль от концентрации энергии, что-то вроде беззвучного медленного взрыва, — пояснил Иран, — но ты, к сожалению, не сможешь этого увидеть — к такому свету глаза пару месяцев приучать нужно.

За три часа, которые магия Ариена освещала тоннель, Зиран чуть не сошёл с ума. Он ещё не знал, какой силой обладали остальные члены отряда, но уже был уверен, что самый страшный здесь всё равно мечник. Его проклятый свет бил не только по глазам, но и по психике. Из-за невыносимой рези парень не мог открыть глаза, и ощущение того, что его окружает плотная мощная энергия, которая в любой момент может обернуться против него, но совершенно не понятно с какой стороны, и как от неё защищаться, довели его почти до иррациональной паники. Даже перед закрытыми веками стоял жуткий, слепящий и, казалось, всепроникающий белый свет.

Когда Ариена с Асином сменили Эмиэль с Кьяром, Зиран выдохнул с облегчением и обессиленно привалился спиной к стене.

— Почему тебя так трясёт? — забеспокоился Аэн. — Плохо из-за света? Тошнит?

Зиран приоткрыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд на своих руках — они, правда, дрожали. Скорее всего из-за поднявшегося инстинктивного страха. Он слышал, что магия света не могла причинить особого вреда, но Ариен был первым тёмным эльфом, обладавшим ей, которого он встречал, и тот явно не соответствовал этим рассказам. Сейчас Зирану вообще казалось, что опаснее магии он в своей жизни ещё не встречал. Ему вообще не хотелось приближаться к мечнику — он весь был каким-то слишком: слишком сильным, слишком красивым, слишком добрым, слишком странным и непонятным.

— Нормально со мной всё, — выдохнул он, вспомнив про вопрос Аэна, — голова только болит.

— Это нормальная реакция, если ты никогда не оказывался в сильно освещённых местах, — целитель прижал пальцы к вискам парня, читая про себя заклинание, и тому вскоре стало намного лучше.

Эмиэль с Кьяром провозились под завалом тоже около трёх часов. Выбравшись к отряду, они отчитались, что пробито уже около пяти метров. Кивнув, Ная приказала всем отойти к другой стене тоннеля, чтобы никого не задело огнём, и полезла внутрь. Вскоре из хода вырвался жар, а следом за ним и пламя. Зиран, судя по лицу, предводительницу в этом пламени уже и похоронил, но та спустя минут двадцать выползла обратно к отряду и спокойно объявила, что пришло время перекусить, пока камни внутри остывают.

После еды под завал залезли Иран с Аэном, и оттуда раздался такой грохот, что Шиин выругался и на всякий случай поставил ещё один не пропускающий наружу звук барьер. Ная же быстренько поменялась местами с Аэном, побоявшись, что целитель просто не сможет удержать защиту над своим братом, который, видимо, решил сейчас пользоваться только грубой силой, а мозг в очередной раз оставить на потом. Но в энтузиазме распевающего под яростные взрывы похабные песенки Ирана был и плюс — всего за час он пробил около трёх метров завала, сэкономив отряду пару лишних часов.

Когда после этого снова пришла очередь лезть в ход Ариену, Зиран вцепился в предводительницу, умоляя заменить его кем-нибудь другим. Однако, Ная, выслушав его и отчёт о его состоянии Аэна, просьбу проигнорировала. Впрочем, ход уже был пробит почти на восемь метров вглубь, так что свет Ариена теперь резал глаза намного меньше.

Через два часа мечник объявил о том, что завал кончился — впереди тоннель, и они могут идти дальше. Ная огнём феникса оплавила вторую половину хода, мужчины перетащили отложенные в самом начале камни внутрь, как и планировали, заложили за собой первый метр и вышли с другой стороны завала.

— Самое поганое, что других тоннелей здесь нет, — нахмурилась Ная, глядя на ходу в карту, — то есть мы сейчас с вами буквально заперты между Има и грудой камней.

— Ну и ладно, — легко улыбнулся Кьяр, — главное, вместе. С остальным справимся.

— Я иду первая. За мной Ариен и Шиин. Эмиэль замыкающий. Не меняемся, — приказала предводительница.

— А Ариен так и будет светиться постоянно? — обречённо выдохнул Зиран, указав на мечника. — Можно это убрать, пожалуйста.

— Я не… — начал было Ариен, но осёкся, увидев, что от его груди, и правда, распространялся мягкий золотой свет.

— Раздевайся, — тут же приказала Ная.

Когда мечник стянул с себя доспех и рубашку, ожидания отряда подтвердились — сияла его золотая Звезда Хаоса.

— Это ещё что? — шокировано уставился на неё Зиран.

— Варианты? Идеи? Предположения? — проигнорировал парня Эмиэль.

— Совет тогда сказал, что никакой магии в этой метке нет, — задумалась Ная.

— Это метка оставленная Богом, она может просто отзывается на что-то подобное. Возможно, в Има до сих пор есть какой-то след божественной магии. Согласно одной из наших теорий Има разрушили Боги — возможно, это подтверждение, — озвучил свои мысли Ариен.

— Ты как себя вообще чувствуешь? — обеспокоенно заглянула в глаза мечника предводительница.

— Как обычно, это сияние никак не ощущается, — успокоил её тот, — идёмте дальше.

— Делаем привал здесь, — не терпящим возражений тоном заявила на это Ная, — пока наши силы полностью не восстановятся никто никуда не пойдёт, — она бросила суровый взгляд на Зирана, — расскажешь кому-нибудь о том, что сейчас увидишь — убью.

После этого она призвала феникса. Если впереди была настолько мощная магия, что на неё отозвалась даже метка Ариена, то предводительница не собиралась рисковать — ей нужна была вся её мощь, чтобы защитить свой отряд от чего бы то ни было впереди. Ная ждала, когда же послышится песня русалок, но в тоннеле царила полная тишина, нарушаемая лишь их дыханием и голосами.

Про Има явно многого не договаривали, и женщину это с каждым шагом к похороненному в толще воды городу нервировало всё больше. Выходя из Таэмрана, она рассчитывала на приятную прогулку к древним руинами, но никак не на поход в разверзнутую пасть тайн и опасностей. Демоны его теперь знали, что было хуже: Матери со своими бесконечными интригами или молчаливые древние развалины, заставившие вспыхнуть Звезду Хаоса.

Зиран же уже вообще перестал что-либо понимать: метка оставленная Богом, магия света — кто этот Ариен такой? И в какой отряд он вообще попал, если мужчины в нём могли десять метров камня пробить за девять часов, не говоря уже обо всём остальном?

Птица, которую призвала Ная, сперва показалась ему магией воплощения, но она почему-то ощущалась совсем не так, как энергия предводительницы. В тоннелях на ней уже не было скрывающего барьера, так что Зиран к этому времени успел запомнить её магию и понял, почему дядя советовал ему держаться от этой женщины подальше — она в несколько раз превосходила его по силе.

Тем не менее, птица не была частью этой силы. Она словно жила своей жизнью, и когда она пронзительно запищала, парень понял, что так оно и было на самом деле — это был тридцатисантиметровый призывной монстр, который вертелся на коленях всё того же Ариена и, как будто, общался с ним. Тёрся своей огненной головой о его руки, тряс крыльями, с которых при этом срывались языки пламени, подпрыгивал и таскал его за волосы.

— Соскучилась по папке, — с каким-то умилением в голосе заметил Иран, протянув руку и тоже потрепав птицу.

— Давно ты её не выпускала, — подхватил Аэн, — думаешь, нас ждёт что-то настолько опасное?

Ная глянула на Перепёлку, но та по-прежнему была занята только играми с мечником и не обращала на тоннель впереди никакого внимания. Это было хорошим знаком: будь там что-то угрожающее ей или Ариену, феникс бы уже бросился туда, готовый уничтожать всё и вся. Но это вовсе не означало, что можно было ослабить бдительность и махнуть на всё рукой.

— Не знаю, — вздохнула предводительница, — но пусть лучше будет с нами — мне так спокойнее. По крайней мере, магию в пении русалок, если оно всё же раздастся, она разрушит.