Сквозь льды [Повесть о полярном исследователе Р. Амундсене]

Доктор Кук — спаситель

Переломилась, наконец, страшная зима. В полуденные часы на горизонте появилось белое пятно. предвещающее приход солнца. С каждым днем пятно росло все больше и больше, становилось ярче, и через какую-нибудь неделю показалось, наконец, солнышко. Оно вышло из-за горизонта только краешком и только на несколько минут. Но встречать его высыпал на палубу весь экипаж. Амундсен приказал вынести на палубу больного капитана и сумасшедшего матроса Вильямса. Все приветствовали солнце такими радостными криками, словно уже пришло спасение.

Однако Амундсен и Кук понимали, что до этого еще далеко. На следующий день солнце поднялось выше и светило дольше, и, когда весь экипаж в сумерках собрался в кают-компанию, доктор Кук сказал:

— День избавления близок. Нам нужно теперь же обследовать все льды кругом. Завтра мы пойдем посмотрим, нет ли где выхода для нашего судна.

Рано утром, еще в темноте, доктор Кук и Амундсен спустились на льды. Заря только занималась, небо на востоке покрылось белой пеленой. Амундсен и доктор прошли к северу километра два, но нигде ни трещины, ни полыньи они не заметили — все было закрыто плотно льдами. Взошло солнце, и Амундсен увидел трех матросов, шедших навстречу с запада. Матросы тоже бродили, отыскивая полынью.

Еще издали они закричали:

— Мы видели полынью недалеко, до нее не будет и километра.

И действительно, не прошли и километра, как открылась полынья. Она в виде длинного языка уходила куда-то далеко на север. Доктор обрадовался:

— Это как раз то, что нам надо. Если судно провести сюда, мы вырвемся из плена.

— Вряд ли, — усомнился Амундсен. — Вероятно, полынья с севера закрыта.

— А это мы сейчас проверим.

И доктор пошел к ледяной горе, высившейся справа от полыньи. Поднявшись на нее, он посмотрел вдаль. Полынья кончалась недалеко. Длина ее была не больше трех километров, а вдали, по горизонту, стеной поднимались большие ледяные горы, но за ними, несомненно, был открытый океан.

За обедом в кают-компании доктор Кук сказал:

— Кажется, всех нас можно поздравить с большим открытием. Мы нашли полынью. Нам необходимо вывести в нее корабль как можно скорее.

Когда придет весна и подуют теплые ветры, лед начнет трескаться, и трещина обязательно пройдет по самому слабому месту, то есть там, где сейчас полынья, и нам уже будет легко вывести корабль в открытый океан.

Амундсен кивнул головой.

— Доктор прав. Такие случаи в полярных экспедициях бывали уже не раз.

— Но как же вы проведете корабль через лед? До полыньи ведь целый километр? — спросил второй штурман.

— Мы пропилим во льду канал, взорвем лед и по каналу проведем «Бельгику» до полыньи.

Механик Виктинг рассмеялся.

— Где вы возьмете пилы? Ведь у нас всего только четыре маленькие пилы и всего лишь несколько фунтов динамита.

— И с этими пилами при желании можно сделать проход. Я уверен: работа удастся.

Матросы угрюмо переглянулись, и было видно, что они не верят доктору. Мало-помалу поднялся спор.

— Мы замерзнем на такой работе. У нас нет теплых пальто.

— Зато у нас есть одеяла, — сказал Амундсен. — Сегодня же мы начнем шить из них теплые пальто для вас.

После обеда Амундсен отправился в трюм корабля, где в ящиках лежали толстые, грубые одеяла красного цвета. Их притащили в кают-компанию.

Один матрос, исполнявший обязанности портного, разрезал одеяла и скроил из них халаты. Тут же все принялись за шитье. Кают-компания стала походить на портновскую мастерскую.

Три дня спустя на утренней заре экипаж вышел на палубу с пилами, с топорами и ломами, спустился на лед и пошел к полынье. Это было забавное зрелище: все были одеты в красные неуклюжие халаты, с самодельными шапками на головах. Доктор Кук и Амундсен провели длинную прямую черту от ближнего края полыньи к кораблю. Они показали, какой ширины должен быть канал, и матросы нехотя приступили к работе. По совету Кука они прицепили к одному концу пилы тяжелые гири и этот конец спустили в воду; на другом была укреплена длинная ручка — груз тянул пилу вниз, в воду, а два матроса, уцепившись за ручку, поднимали пилу вверх. Так началась пропилка льда.

Доктор приказал выпиливать во льду длинные треугольники, и, когда обе пилы сошлись в вершине такого треугольника, Кук и Амундсен вырыли во льду небольшую яму, положили в нее динамит, провели шнур и подожгли его. Все поспешно отбежали в стороны. Раздался взрыв, и отпиленная глыба льда поплыла в полынью. Удачный взрыв ободрил всех. Матросы с большей охотой продолжали работу. В первый день отпилили десять больших треугольников. Канал наметился сразу — он был шириной в двадцать пять метров.

Утомленные, но бодрые духом, матросы вернулись на корабль. Работа первого дня показала, что канал сделать можно, значит, и спасение возможно. И с того дня охотнее и охотнее выходили люди на работу.

Канал подвигался быстро, на четвертой неделе прошли половину пути. Дни удлинялись. Солнце много часов стояло высоко на небе. Истомленные долгой ночью, люди были рады свету, движению. Работали дружно, одни пилили лед, другие баграми проталкивали его по каналу в полынью. В начале девятой недели работа была окончена. Экипаж проколол вокруг корабля лед, и поздно вечером все, усталые, но очень довольные легли спать.

Рано утром Амундсен проснулся, разбуженный тревожным криком. Он поспешно вышел на палубу. Там уже толпились все матросы. Они что-то кричали, кому-то грозили, кого-то проклинали.

— В чем дело, ребята? — спросил Амундсен.

Множество голосов закричало:

— Канал закрыт! Работали мы, работали, гнали вы нас, гнали, и вся работа пошла прахом. Смотрите!

Амундсен поднялся на бак. Канала не было: льды сомкнулись, и небольшие кучи мелких льдин стояли как раз там, где вчера виднелась вода. Вышел на палубу и доктор Кук, с ним капитан и начальник экспедиции; все молча смотрели на льды.

С запада, все усиливаясь, дул ветер. Это он сдвинул льды, закрыл канал.

— Надежда рухнула, — мрачно сказал капитан.

— Ну нет, капитан! — живо откликнулся Кук. — Ветер отнял у нас канал, но он может и вернуть его нам. Посмотрим, что будет к вечеру.

День тянулся томительно. Мало кто выходил на палубу — все сидели в каютах, озлобленные, мрачные. Только Амундсен и Кук, о чем-то тихо переговариваясь, ходили по льду вокруг корабля.

Перед заходом солнца льды стали подозрительно потрескивать, задвигались, и скоро от корабля к полынье протянулась трещина. С каждой минутой она становилась все шире и шире. Доктор торопливо выскочил на палубу, зазвонил в сигнальный колокол.

Все выбежали, одеваясь на ходу, и, увидев широкую трещину, разразились радостными криками.

— Скорей, скорей! — торопил доктор.

Еще накануне к бортам корабля были прикреплены длинные канаты, и экипаж разделился на две группы: одной частью командовал Амундсен, другой — Кук. Капитан стоял на мостике, он подал сигнал, матросы потянули канаты, и корабль медленно пошел по каналу. Через два часа он достиг полыньи и закачался на вольной воде.

Этот день был большим праздником для экипажа. На трех шлюпках матросы долго плавали вдоль берегов полыньи. Они уже отвыкли от весел и теперь были рады поразмяться. На льдах было много тюленей, и охотники стреляли их. В этот день на корабле был обильный обед из свежего мяса — теперь уже никто не отворачивался от тюленины.

Однако выхода к открытому морю все-таки еще не было. По-прежнему на пути лежали непроходимые льды, а за ними далеко на горизонте ледяная стена преграждала выход в океан.

Прошла неделя, другая — все оставалось без изменений, лишь канал, по которому прошел корабль, то плотно закрывался, то открывался снова. На корабле воцарилось уныние.

Наконец в начале сентября подул северный теплый ветер — лед начал трескаться, раздвигаться, и трещины подходили как раз к полынье. Амундсен приказал приготовить машину, чтобы во всякий час можно было двинуться вперед. И такой час настал: лед раздвинулся настолько, что корабль мог пройти из полыньи в открытое море. Тотчас развели пары в котлах, и «Бельгика» быстро начала продвигаться вперед. Она уже была совсем у выхода, когда две огромные ледяные горы загородили ей путь. Проход между ними был совсем узкий. Однако Амундсен, все еще командовавший судном, решил рискнуть. Он сам ввел судно в проход. Проход был извилист и местами так узок, что борта касались ледяных стен. Корабль с силой продирался между ними. Вдруг на палубе кто-то крикнул:

— Горы сдвигаются! Назад!

Амундсен присмотрелся. Да, горы двигались. Они сейчас могут сомкнуться и раздавить корабль, как щепку. Борта корабля уже затрещали под их напором. Но тут явился на помощь доктор Кук: он быстро созвал матросов, приказал вытащить из трюма шкуры тюленей, набил их шкурками пингвинов так, что получились толстые мягкие мешки, и эти мешки были тотчас спущены по бортам справа и слева и как раз вовремя.

Ледяные стены сдвинулись, напирая на «Бельгику». Но мешки защищали борта. Горы мало-помалу отодвинулись, и корабль вышел, наконец, в бескрайний простор океана.

Пробыли они в ледяной ловушке тринадцать месяцев.