Сквозь льды [Повесть о полярном исследователе Р. Амундсене]

На самолетах к полюсу

Амундсен опять ездил по Европе и Америке, читал лекции о своих прежних путешествиях, печатал в газетах и журналах статьи и на собранные таким путем деньги намеревался купить хороший самолет. Но денег было мало, на покупку самолета не хватило бы.

Однажды после поездки по Америке Амундсен сидел в номере гостиницы в Нью-Йорке. Его лекции в последние полгода потерпели полную неудачу. Он был в самом безнадежном настроении. Ему казалось, что перед ним закрылись все пути, а его карьере полярного исследователя пришел конец.

Вдруг зазвонил телефон.

Амундсен поднял трубку и услышал незнакомый голос:

— Мистер Амундсен дома?

— Да, я у телефона, — мрачно сказал Амундсен, не ожидая от разговора ничего хорошего.

— Мы встречались с вами во Франции, во время войны. Вряд ли, конечно, вы меня помните. Я Линкольн Эльсворт, ваш поклонник и почитатель. В полярных путешествиях я, правда, новичок, но очень ими интересуюсь и мог бы предоставить вам средства для новой экспедиции.

…Через полчаса Эльсворт был у Амундсена. Он рассказал, что давно чувствует влечение к путешествиям по северу и добудет средства, если Амундсен возьмет его с собою в экспедицию.

Амундсен верил и не верил внезапному счастью.

— Для полета нам необходимы два больших самолета «дорнье-валь», — сказал он.

— Хорошо. Я куплю два самолета.

В тот же вечер они наметили план экспедиции. Амундсен послал телеграммы в Норвегию своим друзьям-летчикам и механикам и предложил им готовиться к полетам на Северный полюс. А еще через три месяца, в начале мая 1925 года, Амундсен и Эльсворт уже были на острове Шпицберген, где их ожидали два самолета «дорнье-валь» № 24 и № 25, привезенные океанским пароходом. Для своего времени это были хорошие машины, с просторными кабинами. Они могли плавать по воде, скользить по льду и снегу. С гидропланами прибыли летчики Дитрихсон, и Рисер-Ларсен, механики Омдаль и Фойхт. На этих людей, смелых и решительных, Амундсен мог положиться как на самого себя.

Когда все собрались на Шпицбергене, откуда должен был начаться перелет, Амундсен на первом же совете предложил исследовать ледяные просторы как можно дальше к северу, вплоть до полюса. Что находится к северу от Шпицбергена? Море или суша? Этого еще никто из полярников не знал. И это нужно было выяснить точно.

В продолжение трех недель летчики приводили в порядок самолеты и богатое снаряжение; они забирали с собой полярные сани и складные лодки на случай, если придется спуститься на лед и пешком пробираться назад к земле. Экспедиция располагала превосходной теплой одеждой, массой продовольствия. Нужды не было ни в чем.

С утра 21 мая дул легкий попутный ветер. Летчики и механики в последний раз проверили моторы и в три часа дня собрались у машин.

Из ближнего поселка Кингсбея пришли проводить их рабочие и инженеры угольных рудников. Путешественники облачились в тяжелые меховые одежды и начали размещаться по самолетам: Эльсворт, Дитрихсон и Омдаль летели на самолете № 24, Амундсен, Рисер-Ларсен и Фойхт — на самолете № 25.

Самолет № 25 двинулся в путь первым. Он быстро скользнул по льду днищем своей гондолы и поднялся в воздух. При подъеме лед кругом трещал, из трещин фонтанами била вода, но пилот Рисер-Ларсен знал свое дело: аппарат резким рывком оторвался ото льда и понесся по воздуху.

Амундсен сидел в кабине для наблюдателя. Через зеркальные окна он видел Шпицберген как на ладони.

Почти весь остров был закрыт снегом и льдом. Только небольшие пятнышки земли и камней чернели на западном берегу. Далеко на востоке и на севере поднимались ледяные зубцы гор. Все было полно ледяного сверкания.

Они уже пролетели большое расстояние, как вдруг Амундсен обнаружил, что самолет № 24 исчез. Может быть, он не сумел оторваться ото льда? Или, поднявшись в воздух, упал опять? Амундсен сделал знак, и Рисер-Ларсен повернул обратно. Нельзя было одному самолету лететь в такое рискованное путешествие. Но через несколько минут Амундсен заметил на пути полета какое-то сверкание — это солнце играло на крыльях самолета № 24. Теперь машины летели на север, держась неподалеку друг от друга. Солнце все время ярко сияло. Поравнявшись с последним островом — Амстердамским, они попали в туман. Сперва туман налетал серыми холодными клочьями, потом стал гуще и плотнее. Амундсен потерял другой самолет из виду.

Рисер-Ларсен дал руль высоты, самолет поднялся над туманом. Снова показалось солнце. Иногда внизу туман разрывался, и Амундсен видел огромные ледяные поля. Льды, очевидно, находились в движении, между отдельными льдинами темнели трещины.

В восемь часов вечера туман внезапно начал редеть и в одно мгновение исчез. Огромная сверкающая поверхность открылась перед глазами летчиков. Это было гигантское ледяное поле. Спустившись пониже, летчики убедились, что садиться на такой «аэродром» — значит разбить машину и самих себя. Кое-где льдины стояли, точно зубчатый забор. Гладкой площадки не было нигде. Время от времени попадались во льду черные трещины, похожие на небольшие извилистые ручьи. Нечего было и думать о посадке.

Все пока шло отлично: моторы работали как часы, самолеты шли со скоростью ста пятидесяти километров в час. И небо было чистое и ясное.

Около десяти часов вечера на севере показалась тонкая пелена слоистых облаков. Она лежала высоко и нисколько не мешала летчикам. Амундсен все время напряженно вглядывался вперед и убеждался, что нигде и никогда еще не видел ничего более пустынного и унылого. Когда он проходил, бывало, по таким льдам, он встречал то чайку, то белого медведя или, наконец, видел какие-нибудь следы. А с самолета он не мог видеть ничего, кроме сверкающей белизной пустыни.

В полукилометре за ними на той же высоте шел самолет № 24.

Ровно в полночь самолеты достигли 87° северной широты. Еще триста километров с небольшим — и они будут над Северным полюсом. Солнце высоко стояло на небе. Льды мрачно сверкали, и красноватые тени тянулись от ледяных заборов.

И в это время механик Фойхт крикнул пилоту:

— Половина бензина израсходована! Нужно прекращать полет.

Амундсен подал знак спускаться.

Самолет широкими кругами пошел на снижение. Большое озеро, замеченное летчиками, было еще довольно далеко, как вдруг мотор закапризничал, и летчик принужден был перевести машину на посадку.

Со страшной быстротой самолет пошел вниз, в ближайшее разводье, где плавало множество мелких льдин. Они с грохотом застучали о борта лодки самолета. Снег, лежавший на льдинах, поднялся вихрем. И сквозь эту пургу Амундсен увидел, что они несутся навстречу смерти. Прямо на пути самолета торчал ропак — ледяная стена, о которую они неминуемо должны были разбиться. Впервые за все время полета Амундсену стало жарко.

Но движение машины понемногу замедлялось — еще несколько секунд — и самолет уперся носом в толстую льдину. Амундсен открыл кабину, сошел на лед. За ним вышли пилот и механик. Было холодно, густым слоем лежало на воде сало.

Сало и мелкий лед быстро и крепко примерзли к бортам самолета. Летчики повертывали самолет направо, налево, раскачивали его, пытаясь втащить на льдину, но аппарат был слишком тяжел. Вконец измученные, они начали выносить из него провиант, и снаряжение, укладывая все прямо на лед. Если аэроплан окончательно будет затерт, то хоть пища и сани останутся у них.

Лед кругом был взломан. Кое-где он лежал холмами.

Амундсен взобрался на ледяной холм и долго смотрел в бинокль. Он искал самолет № 24. Однако нигде не мог его обнаружить. Неужели он разбился при посадке? Вдруг Амундсену послышался выстрел. Но, может быть, это треснул лед?

Скрывая тревогу, Амундсен вернулся к своим товарищам. Все были измучены вконец. Нужно было отдохнуть. Забравшись в самолет, они зажгли грелки, влезли в теплые спальные мешки и заснули. Через два часа все опять были на ногах. Амундсен заметил, что канал за эю короткое время сузился. В любой момент он мог совсем закрыться. Требовалось немедленно вытащить машину на крепкий лед. Для троих людей эта работа была непосильна. Легче было перевести машину по воде в безопасное место. Такое место было недалеко — метрах в пятидесяти. Там узкий и опасный канал расширялся в целый залив. Однако проход и залив закрывала большая льдина. А как убрать эту льдину? У летчиков не было ни кирки, ни лопаты, только маленький топорик, три финских ножа да небольшой якорь.

И они, не раздумывая долго, принялись за работу. Десять часов подряд они скалывали с льдины небольшие куски и на руках относили в сторону. Работа шла очень медленно. Время от времени Амундсен с биноклем в руках взбирался на верхнюю часть машины, надеясь увидеть второй самолет. Когда он спускался вниз, Рисер-Ларсен и Фойхт пытливо смотрели на него. Амундсен коротко отвечал:

— Нет!

И все трое ожесточенно продолжали колоть лед, чтобы работой заглушить тревогу. Через пятнадцать часов льдина была убрана. Прикрепив к крыльям самолета длинные веревки, летчики перевели его из канала в залив. Теперь машина была как будто в безопасности, но ее ждала новая беда: самолет начал быстро обмерзать и стал так тяжел, что трое людей с трудом могли его раскачать, хотя он стоял на свободной воде.

— Должно быть, придется назад пойти пешком, — проворчал Амундсен.

— До какого места? — спросил Рисер-Ларсен.

— Мы пройдем до мыса Колумбия. У нас есть сани, есть продовольствие, и, если считать по килограмму в день на человека, нам хватит его на целый месяц.

— Надо все же попытаться вытащить машину, — сказал Ларсен.

— Легко сказать, а как это сделать?

— Мы устроим ледяной скат и по скату вытащим машину.

Они обошли залив, выискивая место для ската. Подходящее место было скоро найдено, и летчики приступили к работе. А Амундсен решил еще раз осмотреть окрестности, не видно ли самолета № 24. Едва он поднес бинокль к глазам, как ясно увидел машину километрах в пяти по другую сторону озера.

— Я вижу самолет! — закричал Амундсен.

Рисер-Ларсен и Фойхт подбежали к нему. Да, самолет был виден ясно. Фойхт притащил флаг и замахал им. Амундсен в бинокль наблюдал, заметят ли Эльсворт и его спутники флаг.

Сначала никакого движения у другого самолета не было. Но вот там кто-то бросился к флагу, поднял его и начал махать. Это был летчик Дитрихсон. Он сигналил по азбуке Морзе.

«Наш самолет получил течь. Гондола дала трещину еще при взлете. Пытаемся вытащить машину на лед».

Он хотел передать еще что-то, но в это время сгустился туман, и связь прервалась. Амундсен и его товарищи опять с большой энергией принялись за работу. Когда туман рассеялся, Амундсен с биноклем забрался на верх машины и заметил, что люди у самолета № 24 торопливо бегают вокруг него и что-то с ним делают. Потом он увидел, как Эльсворт и два его товарища стали на лыжи, вскинули на спины огромные тюки и пустились по направлению к лагерю Амундсена.

— Они идут к нам! — закричал Амундсен.

С волнением продолжал он следить за ними в бинокль. Три черные точки двигались по льду. Видно было, что их тяготит большой груз. Сначала они шли прямо, но, встретив на своем пути небольшой проливчик, не могли через него пробраться. Тогда Амундсен и Ларсен взяли брезентовую лодку и отправились встречать товарищей. Ларсен сел в лодку, переехал через проливчик. Трое путников уже были у самого края льдины, как вдруг льдина подломилась. Дитрихсон и Омдаль упали в воду. Эльсворт бросился к ним на помощь и одного за другим вытащил на лед. Ларсен перевез их через пролив, и все бегом бросились к самолету № 25.

Все шестеро опять были вместе!