Сквозь льды [Повесть о полярном исследователе Р. Амундсене]

Борьба за жизнь

После того как Дитрихсон и Омдаль обогрелись, Амундсен устроил совет: как быть? Решили расчистить дорожку для взлета, выбросить из самолета все лишнее и пуститься в обратный путь. Самолет мог поднять всех шестерых. Дорожка для взлета требовалась в пятьсот метров длины и двенадцать ширины. На всем льду лежал толстый, почти метровый слой снега. Помимо уборки снега, надо было еще выровнять лед, сколов толстые ледяные торосы, образовавшиеся на стыках отдельных крупных льдин. Самые большие опасения вызывало то обстоятельство, что лед беспрестанно двигался.

Работа предстояла большая и трудная. От быстрого выполнения ее зависела жизнь.

И все шестеро, подбадривая друг друга, быстро сделали скат и вытащили самолет на крепкую толстую льдину.

Измерив глубину океана, путешественники выяснили, что она равнялась почти четырем километрам. Это значило, что поблизости нет никакой земли.

Шли уже пятые сутки со времени отлета со Шпицбергена. Солнце светило ярко, но температура все же держалась на 10 градусах мороза. Передвигающиеся льды подтащили ближе самолет № 24. Дитрихсон, Эльсворт, Фойхт и Омдаль пошли к нему и привезли на салазках бочку с бензином и все продовольствие. Весь следующий день путешественники готовили дорожку для взлета. Сначала дело не ладилось. Едва они очистили от снега метров двадцать, как лед передвинулся и возле самого самолета появилась трещина.

Чуть поодаль, в направлении строящейся дорожки, льды сжались и подняли вверх большую льдину, которая встала крепкой стеной. Путь был закрыт. Вся проделанная работа пропала.

Дитрихсон предложил перетащить самолет к краю полярного озера. Вода в нем замерзла, образовался свежий, гладкий лед. Если он выдержит тяжелую машину, то с него можно взлететь. Решили попытать счастья. Рисер-Ларсен занял место пилота. Фойхт залез в помещение для мотора, а остальные четверо толкали самолет по указанию Рисер-Ларсена.

Но едва машина сползла на тонкий лед, как он провалился, и опять пришлось вытаскивать самолет на старую льдину. Все были измучены работой и решили немного передохнуть. А льды кругом беспрестанно двигались, и самолету все время угрожала опасность. Механик Фойхт остался на часах, остальные забрались в машину и заснули.

Льды угрожающе потрескивали. Погода начала портиться. Временами срывался ветер. Вдруг всех разбудил крик Фойхта:

— Скорее вставайте! Лед напирает!

Все быстро выскочили из машины. Страшное зрелище представилось их глазам. С трех сторон на самолет наползали льдины. С большим усилием люди потащили самолет в сторону, где, казалось, будет безопасно. Действительно, через несколько минут машина стояла на сравнительно спокойной площадке. Но можно было прийти в отчаяние от того, что творилось вокруг: лед трещал и ломался, в нем образовалось множество трещин. Снег, гонимый сильным ветром, слепил глаза. Казалось, никакой дорожки сделать уже невозможно. Нужно было искать новую льдину, пригодную для взлета.

Они двинулись на поиски. В четырехстах метрах от самолета лежала большая и прочная на вид льдина, лишь кое-где покрытая мелкими льдинками. Они перетащили самолет на новое место и начали прокладывать дорожку для взлета.

А ветер все свистел и выл. Мелкие льдины лезли на ледяное поле и грозили опять разрушить дорожку.

Буря продолжалась часов десять подряд. Однако толстый старый лед выдержал.

Немного передохнув, все снова принялись за работу. Никто не был уверен, что им удастся довести ее до конца. Слишком уж ненадежна была погода. Несколько раз Амундсен решал про себя, что лучше всего было бы, пожалуй, не тратить сил и времени, а сразу же направиться пешком к югу. Но он ничего не говорил товарищам. Все работали с ожесточением. Так как инструментов не хватало, Омдаль приспособил штатив от кинематографического аппарата и работал им, как ломом, а Дитрихсон вооружился алюминиевой штангой. Дорожка для взлета медленно удлинялась.

На второй день и эта льдина дала трещины.

Тогда Амундсен и Омдаль стали возить снег на санях и забивать им трещины. Одна из трещин была так широка, что забить ее снегом было невозможно. С невероятными усилиями все шестеро притащили большую льдину и устроили из нее мост. Они работали изо всех сил, а их питание было очень скудно: каждый получал в сутки только двести пятьдесят граммов пищи.

8 июня вдруг наполз сильный туман, а с ним пришла и оттепель. Снег начал таять. Это сразу же свело на нет всю работу. Самолет не мог бы подняться по рыхлому снегу. Нужно было дорываться до твердого льда.

Все это могло привести в отчаяние любого, но не Амундсена и его друзей. Они начали всю работу сызнова, и через трое суток половина дорожки была готова. Омдаль заметил, что если снег утаптывать, то он становится твердым и даже при легком морозе превращается в прекрасную поверхность. Тогда решили остальную часть дорожки не расчищать от снега, а просто утоптать ее.

Уже шли восемнадцатые сутки, как они бились за жизнь. Пища подходила к концу. Было ясно: если через два дня они не улетят, то погибнут от голода.

К счастью, подготовка дорожки близилась к концу: отлет был назначен на 15 июня. Вечером накануне они выбросили из машины все лишнее. Оставили только бензин и масло на восемь летных часов, брезентовую лодку, два ружья, двести патронов, шесть спальных мешков, палатку и продовольствие.

Наступил, наконец, час отлета. Небо было совершенно ясное. Температура показывала только 3 градуса ниже нуля. Но и такого мороза оказалось достаточно, чтобы поверхность снежного аэродрома покрылась твердым настом.

Ларсен пустил в ход моторы, чтобы они разогрелись, а остальные члены экспедиции пробежали вдоль всей взлетной дорожки, разбрасывая по обе ее стороны темные предметы, чтобы летчик лучше видел путь. Так они бросили лыжи, обрывки палатки, одежду.

Наконец-то все забрались в машину. На месте пилота сидел Рисер-Ларсен. Позади него — Дитрихсон и Амундсен, в кают-компании расположился Эльсворт, а оба механика устроились в помещении для бензина. Наступил решительный момент: взлетит самолет или нет? Ларсен пустил машину в ход.

Аэроплан медленно заскользил по дорожке: его швыряло из стороны в сторону. Машина дрожала и стонала. Похоже было на то, что она вот-вот рассыплется на части. Но вдруг грохот прекратился. Слышен был только рев мотора. Самолет оторвался от льдины и начал набирать высоту. Все закричали «ура». Через пять минут они уже быстро неслись к югу. Сверху льды выглядели спокойными и безобидными. Казалось, что они летят с бешеной скоростью, потому что Рисер-Ларсен вел машину на высоте каких-нибудь пятидесяти метров. Нигде не было видно ни капли воды — только искромсанный торосистый лед.

Часа через три самолет вошел в густой туман, тогда пилот поднялся на высоту в двести метров, и туман остался внизу. Прошел еще час, туман исчез. Под самолетом снова открылись бесконечные ледяные просторы. Теперь в белых просторах темнели кое-где полыньи и большие озера с плавающими мелкими льдинами. Однако земли нигде не было.

Семь часов самолет с предельной скоростью несся на юг. С минуты на минуту должен был показаться Шпицберген. На пути встретились тучи. Самолет полетел вслепую. Потом огромная туча разорвалась, поползла в стороны, и вдали показалась высокая сверкающая горная вершина. Это был Шпицберген! У северного берега его виднелось семь небольших островов, возле которых лежала темная полоса воды. Десять минут спустя они уже летели над открытым океаном.

Со стороны Шпицбергена дул сильный ветер, по морю ходили большие волны. Сесть на воду при такой волне было опасно. Вдруг пилот сделал какой-то знак, указывая на рули. Рули не действовали. Он вынужден был сесть немедленно.

Через несколько минут самолет уже качался на волнах. Волны били в его бока, захлестывали кабину, перелетали через крылья, а ветер гнал его прямо к береговому льду.

Едва только машину прибило к берегу, как Амундсен, Дитрихсон, а за ними и все остальные вылезли из машины, оттянув ее подальше от воды. Это было спасенье. Яркое солнце заливало лежавшие на берегу огромные камни. Кое-где между камнями зеленел свежий мох. Вода журчала, сбегая с горных склонов. Над берегом летали чайки и кайры — здесь уже была жизнь. Летчики весело скакали по большим камням, будто превратились в детей: так велика была их радость.

Всего лишь восемь часов назад они были в ледяной пустыне, а сейчас стояли на твердой земле.

Для Амундсена теперь стало совершенно ясно, что именно самолет покорит Арктику.

На берегу лежал плавучий лес, принесенный сюда течениями с далеких сибирских берегов. Путешественники развели большой костер. Омдаль принялся стряпать обед — только сейчас все почувствовали зверский голод. Вдруг они услышали крик Ларсена:

— Смотрите! Смотрите! Судно!

Из-за ближайшего мыса плавно вышел маленький рыбачий куттер. Он держал курс в море. Экипаж не замечал ни самолета возле острова, ни людей. Куттер шел довольно быстро и вот-вот должен был скрыться за выступом острова.

Что сделать, чтобы задержать его?

Рисер-Ларсен закричал:

— Скорее в самолет! Мы его догоним!

В одну минуту все были в самолете, с ревом и свистом самолет понесся вдогонку куттеру.

Погоня длилась несколько минут.

Это было норвежское судно «Морская жизнь». Судно остановилось, с него был спущен ялик, и два рыбака подплыли к самолету. С удивлением они рассматривали бородатых людей, выглядывавших из окон кабины.

Вдруг один из рыбаков крикнул:

— Это Амундсен!

Бородатые люди радостно улыбались и размахивали руками.

— Спросите капитана, не отбуксирует ли он нас до Шпицбергена? — спросил Амундсен. — Сами мы не доберемся. У нас почти кончился бензин.

Капитан согласился немедленно. Да и кто мог отказать человеку, которого уже считали погибшим? Капитан был счастлив оказать помощь великому соотечественнику и доставить путешественников и самолет в Кингсбей.

Только когда шестеро отважных перешли на борт «Морской жизни», они впервые почувствовали, что экспедиция закончена. Молча и внешне спокойно протянули они друг другу руки и взглянули в глаза. За эти три недели каждый из них мысленно приготовился к смерти. И вот опять жизнь…

Они спустились вниз, в каюту, которую экипаж куттера передал в их полное владение. Все шестеро расположились на широких койках, им тотчас принесли кофе, яичницу, тюлений бифштекс. Начался пир после долгих голодных дней.

А судно пустилось в путь, но через полсуток ударил такой сильный шквал, что оно принуждено было зайти в бухту. Здесь, в бухте, самолет причалили к камням, а судно уже одно полным ходом отправилось в Кингсбей за помощью.

17 июня «Морская жизнь» вошла в порт Кингсбей. В порту стояло два судна, и на берегу виднелись два самолета. Амундсен и его спутники удивились: откуда эти самолеты и эти суда?

Когда «Морская жизнь» подошла к берегу и матросы узнали Амундсена, во всем порту началась суматоха. Люди смеялись, плакали, ощупывали Амундсена: они не верили своим глазам.

— Неужели это вы? — спрашивали они.

Они наперебой рассказывали, как ждали, как готовились искать их. Для этого сюда пришли два судна с самолетами.

— Мы уже думали, что вы не вернётесь…