Сломанная скрижаль

Глава 2. Пергамент и магия

Старый чёрт Бин-Бен Зибигус мерил шагами комнату в своём загородном доме. Он любил одиночество, хотя завёл в человеческом мире семью. И не одну.

Пару лет назад, устав от суеты домашних, Зибигус перебирался на пару недель в Ад. Теперь он уединялся в маленьком домике недалеко от столичной Вирны.

Говорил, что уезжал туда по делам. Впрочем, в одной из семей он всегда числился «уехавшим по делам». Так уж сложилось.

Бин-Бен Зибигус был женат дважды. Одна его семья жила в Лимсе, другая в Ангистерне. В одной у него рос сын, в другой дочь. Уже не младенцы — юноша и девушка, погодки.

Жёны не знали друг о друге. Чёрт понимал, что смертные женщины ревнивы как старые чертовки. Не перенесут даже вида соперницы. И знакомить их пока не собирался.

Дочку и сына, прижитых с земными женщинами, он по-своему любил. И очень мечтал передать им тайное своё мастерство — искусство магии.

Но магия в детях пока никак не проявилась, несмотря на толику адской «крови», и отец втайне страдал.

Он очеловечился на земле. В Аду новорожденный сущий — бесформенный неразумный комок. Только разменяв первое столетие, он может претендовать хоть на какое-то место в адском мире.

У людей младенцы умны и забавны с самого рождения. Быстро растут. Ласковы. Говорить начинают в первый же год. А души у них такие нежные и светлые — глаз не отвести.

Сначала Зибигуса радовала мысль, что все эти новые души — его личная собственность. Потом он постепенно привязался к малышам, видя в них продолжение самого себя. Пусть и неполное, но такое забавное.

А вот отсутствие у детей магических способностей пугало его.

Магия помогла бы детям уберечь себя в жестоком мире смертных. Но как им её передать?

Бин-Бен Зибигус так задумался, что не услыхал робкого стука в дверь.

Стучался слуга. Он выждал и вновь ударил деревянным молоточком в двери гостиной.

— Войди, — буркнул чёрт и сердито уставился на худого лохматого парня с красными от недосыпа глазами.

Для Зибигуса было обычным делом не спать по ночам. И если он забывал отпускать слуг, те маялись всю ночь — а вдруг хозяин чего прикажет?

— Ну чего тебе ещё? — буркнул чёрт. — Опять торчишь под дверями? Принёс бы наливки да шёл спать!

— Там в ворота стучали, — робко сообщил слуга и протянул чёрту пергаментный свиток. Простецкий такой, без печати и ларца.

И от кого же такое странное послание? Словно автор его уверен — и без печатей поклонятся?

Бин-Бен Зибигус уставился на свиток, пытаясь прозреть, что же в нём, но не преуспел. И это тоже безмерно удивило его.

Он осторожно развернул пергамент и уставился на… выжженные буквы!

«Срочно прибыть в столицу!» — вот что там было написано одним уверенным огневым росчерком.

Написать огнём, который не сжёг бы тонкую телячью кожу, но оставил на ней тёмные дорожки букв, мог только искуснейший демон. Пресловутый Ангелус Борн, проклятый Сатаной, но овладевший теперь земным миром!

Старый чёрт повертел пергамент и вздохнул: «Чего уж теперь роптать? На то и правитель, чтобы склониться пред ним. Какая разница, кто этот Борн и откуда?

Ну да, он изгой, но ведь при всём при этом — самый настоящий глубинный демон. Других его сородичей на земле сейчас нет. Кроме Алекто, разумеется.

Но демоница на троне? Баба?!

Бин-Бен Зибигус кивнул сам себе и приказал слуге:

— Вели карету готовить. И шестерых для охраны, верхами. И отправь посыльных в дома почтенных Ибилисимуса и Крохта, пусть от себя кого-то пришлют или сами со мной собираются. Скажи, что новый правитель зовёт меня в Вирну! В карете им места хватит, если решатся ехать со мной.

— Правитель? — Слуга округлил глаза: какой правитель? Его же вроде как нету?

На лице его было написано, что трон в Вирне уже вторую весну стоит пустой, людишки шалят и бунтуют.

Слуга не верил, что глупые маги выбрали наконец правителя, но вслух не сказал ничего. Он очень дорожил этим местом, весьма спокойным в тяжёлое для мира людей время.

Здесь он был защищён от разбойников и бунтовщиков. Все соседи знали, что господин Зибигус магии не растерял, и сунуться пограбить его поместье боялись.

Чёрт заметил сомнения слуги, усмехнулся про себя, но объяснять ничего не стал.

Для сущего из адского мира, кого бы ни посадили на трон магистры, настоящим владыкой мог считаться только сам демон, Ангелус Борн.

Его Бин-Бен Зибигус и назвал сейчас правителем.

Свои поймут. А объяснять черни он и не нанимался.

— Передай, что я сказал! — рявкнул чёрт. — Дальше — не твоего ума дело!

Слуга кивнул и выскочил за дверь.

А старый Зибигус снова начал мерить шагами обширную хорошо обставленную комнату. С любимыми гобеленами, картинами и пузатым комодом из адского древа.

Дорогущая вещь. Обрабатывали его костями гурглов, людское железо здесь не годилось.

Но не радовали сегодня старого чёрта ни картины, ни любимый комод, напоминающий ему о прелестях верхнего Ада.

Мучила мысль: что же задумал проклятый демон? Зачем позвал?

***

Диана дотемна бродила по лесу с юными подручными конюха — Малко и Петрей.

Сначала они до умопомрачения фехтовали деревянными мечами, потом взялись за стальные, и неутомимая Диана вставала в позицию то с Малко, то с Петрей…

Наконец, и ей надоело сражаться, и все трое повалились в сухую прошлогоднюю траву.

Холод Диану не брал, усталость наступала скорее душевная, чем болели руки и ноги.

Парни тоже быстро позабыли досадные проигрыши, а к ссадинам и синякам им было не привыкать.

Петря предложил поискать птичьи гнёзда, и троица, смеясь, направилась в глубину леса.

К обеду голод погнал молодёжь к дому, но потом оказалось, что Петря прихватил с собой вчерашний хлеб и котелок, а Малко — хорошо знает съедобные коренья и травы.

Парень быстро нарезал крапивы и щавеля, накопал сочных корней лопуха-второгодка.

Лопух успешно зазимовал в земле, но лист пока едва выкинул. Корень у него был толстый, сочный и хорошо резался. Однако Диана не ожидала, что из него сварится такой сытный и вкусный суп.

К нему бы сметанки — за уши не оттащить, но сошло и так.

Пока варилось, Петря выстругал Диане ложку. А у парней по ложке нашлось у каждого в сапоге.

Они наелись горячего, повеселели, и бродили по лесу до темна.

То лазили на горку проверить оленьи тропы, то ходили на пожарище, глянуть, не вылезли ли там сморчки. Эти грибы, хоть на вид и противные, еда редкая и вкусная.

Прошлой весной Диана дома сидела, сама была не своя, но грибную похлёбку запомнила. Малица часто готовила её для человеческого отца Дианы — Фабиуса.

А потом парни повели Диану вверх по реке, чтобы разведать место рыбалки. Промокли, развели костёр, чтобы обсушиться. И не заметили, как стало темнеть.

Только тут Малко и спохватился, что у коней не убрано, а конюх вчера наказал убрать, и троица поспешила на остров Гартин, где располагалось крошечное поселение вокруг магической башни.

Вернулись они не по мосту, а тихонько приплыли на припрятанной под берегом лодке.

Петря и Малко решили, что сначала почистят конюшню, а уже потом покажутся конюху на глаза.

Но тот повадки своих подмастерьев знал и уже поджидал их в пустом деннике с кнутом.

Малко вошёл первым, его первого конюх и вытянул по спине.

Парень закричал больше от неожиданности, кнутом ему и раньше уже доставалось. А вот для Дианы порка была внове.

Ладно бы ей самой перепало в полутьме от конюха. Это она бы ещё как-то стерпела. Но терпеть, когда бьют друзей?!

Девушка взревела во всю силу лёгких.

Визг вышел такой, что конюх оглох на правое ухо, а с Неясыти прилетел порыв грозового ветра, двери конюшни распахнулись сами собой, и конюха хлестнуло тугими струями дождя.

Блеснула молния и к дождю добавился здоровенный град, весело застучавший по крыше конюшни.

Мокрый с головы до ног — аж в сапоги натекло — конюх опустил кнут, а в конюшню влетели Фабиус с Малицей — и на крик, и спасаясь от внезапного ненастья.

Магистр, однако, хоть и бежал, как некованый жеребец, достоинства не растерял.

Подбоченился и спросил сердито:

— Что тут творится?

Диана, не желая отвечать, тоже упёрла руки в бока и уставилась на конюха.

— Так это… — промямлил тот. — Прошлялись опять весь день на реке неслухи. Кони не чищены…

— Ты хочешь, чтобы моя дочь чистила коней? — уточнил Фабиус хмурясь.

— Я… Я… — растерялся конюх.

Ведь по крику выходило, что кнутом он вытянул не Малко, а Диану.

— Я, верно, не разглядел сослепу, — повинился конюх, с сомнением изучая всех трёх виновников переполоха.

Он уже и сам не мог сообразить, кому в полутьме прилетело кнутом.

А что если магистр сейчас рассердится, да прикажет всыпать кнута ему, конюху? Неужто он и вправду задел эту чумную девицу?

Вот ведь носит её с парнями…

Но магистр Фабиус расправу чинить не стал. Напротив, он вдруг расплылся в улыбке.

Маг был потрясён и обрадован совсем другим происшествием: такой удобной и неожиданной грозой, измочившей конюха, как кутёнка!

А ведь вроде бы не нашли они с Борном никаких магических способностей у Дианы. Демон старался, смотрел спектры стихий в ауре девушки — ничего!

Они решили оставить Диану в покое, дать обжиться и подождать, может дар проявится сам? Ведь девушка была всё-таки наполовину демоническим созданием, и только на вторую половину человеком.

Но прошёл год, а никакой склонности к магии Диана не выказывала. Разве что… вот сейчас?

Неужто бывают такие удобные грозы, что сами собой хлещут в лицо обидчика?

Магистр задумчиво огладил коротко стриженную бороду. Нет, как ни крути, а пора было звать Борна. Без него тут не разберёшься.

***

До Вирны чёрт Бин-Бен Зибигус со свитой добрался к рассвету.

Дорога пришла в полное запустение — то и дело приходилось вытаскивать карету из выбоин.

Ехали бы дольше, да старый чёрт утомился, и карета, провалившись в очередную яму… вылетела из неё на въезде в столицу.

Вылетела не одна, что говорило о немалой силе Зибигуса, а вместе с восемью конными — шестью людьми и двумя чертями.

Главные ворота Вирны были ещё закрыты, но чёрта ждали.

Увидав со стены карету, стражники открыли калиточку в воротах и впустили спешившихся путников. Для них уже были приготовлены свежие лошади. За каретой тоже обязались присмотреть.

Бин-Бен Зибигус взгромоздился на пегого мерина, просевшего от страха на задние ноги. От старого чёрта веяло такой страшной силой, какую не показали бы и лучшие людские магистры до падения магического мира.

Ехать верхами грузному коротконогому чёрту казалось делом унизительным. Хотя город ещё спал, да и вряд ли случайный прохожий посмел бы посмеяться над неумелым всадником.

Раньше-то черти старались скрывать свои умения, гасили сияние ауры. Но теперь внимание толпы к их уцелевшему магическому дару было только на пользу — лихие люди сунуться побоятся.

Бин-Бен Зибигус, не скрывая раздражения и бурлящей вокруг него силы, ударил пятками коня. Тот всхрапнул, попятился, но, понуждаемый магией, поскакал во главе маленького отряда к стене, окружающей дворец правителя.

Стена была высокая, каменная. По её верху бродила стража. Но Зибигуса и тут ждали.

Заскрипели, открываясь, железные ворота, опустился ажурный мост, что построили больше для красоты. Ров вокруг дворца правителя был неширок. Хороший скаковой жеребец перемахнул бы его, случись на Вирну набег кочевого племени.

Однако по красивому мосту и ехать было веселее. Чёрт приободрился, видя, что его ждут. Приосанился, как сумел.

За мостом начинался обширный парк, но подбежали слуги и в поводу повели коней сразу ко дворцу, что тоже было приятно и довольно почётно.

У высокого беломраморного крыльца Бин-Бен Зибигус и два его приятеля спешились.

Старый чёрт взглянул на белый дворец, утопающий в зелени, на огромный сад вокруг, на четыре магистерские башни и два гостевых дворца — справа и слева… И какое-то странное прозрение завозилось у него в груди.

Бин-Бен Зибигус посмотрел на приехавших с ним Акко Ибилисимуса и Германа Крохта, очень уважаемых и зажиточных чертей, кивнул на солнце, алым залившее витражные окна дворца…

— Пора! — сказал он и шагнул на лестницу.

И черти, робея, поспешили за ним.

В Аду между чертями и демонами — пропасть. И пусть Нижним Адом правил последние годы чёрт, а Борн — демон изгнанник…

Всё-таки силы были несопоставимы, даже возьми Зибигус с собой полсотни здешних чертей.

Борн встретил Зибигуса, Ибилисимуса и Крохта в малом приёмном зале. Не в том, большом, где стоял чёрный каменный трон, а в уютном, с круглым столом и картинами на стенах.

Для правителя и здесь было поставлено огромное резное кресло, но всё-таки обстановка была неофициальной, и черти это оценили.

Бин-Бен Зибигус, зная страсть Борна к старинным книгам, преподнёс ему в подарок фолиант о кулинарии, который демон принял весьма благосклонно.

Пригласил садиться к столу, накрытому для первого завтрака — фрукты, ветчина, сыр, молодое вино и овсянка.

Уставшие с дороги путники не стали отказываться.

Демон пил только вино. Как сущий глубинного ада, он почти не нуждался в пище для тела. Оно у него было более огненным, чем у чертей.

Утолив голод, Бин-Бен Зибигус вежливо осведомился, что послужило причиной этого раннего приёма?

— Конечно, — витийствовал он, — Сатана много даёт тому, кто начинает работу до солнца, но переговоры чаще ведут при свечах…

— Какие переговоры? Свои условия я объявил, — ухмыльнулся демон. — Вы подчиняетесь мне. И в этом месте стоит большая жирная точка, ибо иного я не приемлю.

— Я помню, — почтительно склонил голову Бин-Бен Зибигус. — Миром людей будет править посажённый тобой человек. А нам ты найдёшь иное правление. Какое же?

— Вы будете править душами людей. — Глаза демона неприятно сверкнули. — Если, конечно, сумеете подчинить их себе.

— Душами? — Бин-Бен Зибигус едва не подпрыгнул в своём кресле.

Борн кивнул.

— Я повелеваю основать в резиденции правителя академию для обучения юных людей наукам и магии. В нашем мире теперь слишком мало магии и слишком много бездельных магистров. Однако… эти бездельники умеют читать, писать и считать. Знают историю и географию. И могли бы преподавать юным, а не собирать своими проповедями бунтовщиков.

— Но магия… — развёл руками Бин-Бен Зибигус. — Магию они преподавать не смогут.

— Зато сможешь ты, — отрезал Борн.

— Людским детям? — оскорбился чёрт.

— А кому? Толика магии в мире осталась. Если мы сейчас не возьмёмся выявлять способных, она истает вся.

— Но ты сказал, что черти будут повелевать душами? — нахмурился Бин-Бен Зибигус, не понимая пока, куда клонит демон.

— Пора бы вам знать: кто обучает молодёжь, тот и повелевает душами этого мира! — невесело рассмеялся Борн. — Здесь будут расти те, кто станет властвовать в мире людей. — Он мрачно посмотрел на чертей. — Помочь мне обосновать академии — сначала в Вирне, а потом и в других городах — ваш единственный шанс приблизиться к власти и встать за кулисами, сущие. Иначе я истреблю ваше племя, и займусь этим сам. Полистайте старые книги. Обустройте всё так, чтобы из стен академий выходили не бунтовщики, а те, кто будет строить новый мир людей. Вы поняли меня, черти?

Бин-Бен Зибигус, Акко Ибилисимус и Герман Крохт быстро склонили головы. Может, они и не поняли, но спорить с правителем не собирались.

— А где будет первая академия? — тихо спросил старый чёрт, изучая отполированную столешницу.

— Прямо здесь, в резиденции, — пояснил Борн. — Пусть в гостевых дворцах живут преподаватели и дети. Новому правителю не нужно столько дворцов. Он удовольствуется главным зданием.

— А кто он, наш новый правитель?

Бин-Бен Зибигус робко поднял глаза, а Ибилисимус и Крохт замерли, сгорая от любопытства.