Сломанная скрижаль

Глава 5. Размышления Борна

— Госпожа, госпожа! — разбудил Ханну шёпот горничной. — Вставайте! Вас ждёт этот страшный демон!

— Почему же он страшный? — удивилась Ханна, садясь на кровати.

Не очень богатая жизнь приучила её вставать быстро. Да и одеваться она привыкла сама, не утруждая старенькую горничную.

Она улыбнулась яркому свету, вдохнула свежий утренний воздух. Видно, солнце давно уже стучалось к ней, но не смогло разбудить.

Ханна сидела на кровати с резными деревянными спинками в комнате с красивым витражным окном. Штора была отдёрнута, и солнечный свет дробился на полу на разноцветные блики.

На душе её было светло и покойно. Но… Как же так, ведь уснула она не здесь?

Была бессонница, глупая книга, тронный зал…

Как вышло, что она спит в постели? В комнате, где через витражное окно пробивается свет? Ведь она же нарочно выбрала себе комнату без окна?!

Ханна задумчиво потянулась и только потом её пронзила мысль — Борн вернулся! Это он переместил её из тронного зала на кровать! Слуги бы не посмели!

А что тогда там, внизу, на ратушной площади? И почему так тихо, ведь витражные окна как раз со стороны ратуши!

Ханна вскочила и босиком подбежала к окну. Распахнула створки. Увидела пустую площадь, голубое утреннее небо над ней.

Тонкая паутина заклятий погасла. Борн расколдовал дворец.

— Госпожа, вам надо скорее одеться, — частила служанка, суетясь с тазом для умывания. — Вот только платье ещё не готово. Но если бы вы успели сейчас примерить, то к обеду, кажись, дошьют…

Ханна успокоенно отвернулась от окна и кивнула. Для двух швей, из которых одна уже начала обрабатывать швы, закончить платье к обеду было возможно.

— Пусть несут. Только быстрей! — приказала она.

Наверное, сегодня всё-таки придётся идти в ратушу. В Вирне неспокойно. Видно, здесь так и не смогли решить, кто будет править Серединным миром.

Трон выбрал правительницу, но городской совет должны выбирать люди.

В Лимсе, где Ханна провела последнюю зиму, да и во всей провинции Ренге, для горожан не изменилось ничего — Фабиус Ренгский магию не растерял и продолжал осуществлять магистерский надзор, потому и городской совет удержал власть. В Йоре тоже было спокойно, хоть магия там и рухнула, а вот в столице…

— Так демон-то завелел, чтобы вы к завтраку шли побыстрее… — разрушила ее мысли служанка.

И замерла, поглядывая искоса: как поведёт себя новая госпожа? Служанка-то вон пришла, разбудила, перебивает.

Ханна нахмурилась.

— Тогда пусть готовят примерку сразу после завтрака!

Горничная поклонилась, довольная, что заставила правительницу повысить голос. Теперь будет рассказывать слугам, как Ханна морщится и хмурит брови…

Везде они одинаковые, эти служанки. Вот же доблесть, увидать, как строжится госпожа.

Ханна велела помочь ей надеть вчерашнее синее платье и небыстрым, но уверенным шагом пошла в столовую.

Конечно, Борн был не тем, кого заставляют ждать.

Но… если совсем немного?..

Когда Ханна вошла, демон стоял с бокалом вина, облокотившись на подоконник, и смотрел в окно.

Для завтрака накрыли в малом обеденном зале, уютном и светлом. Окна его выходили в сад.

— Я благодарю вас за совершённые усилия, — произнесла Ханна, тщательно подбирая слова и ощущая, как жар заливает уши и шею. — Надеюсь, я не очень затруднила вас своим крепким сном…

— Отнюдь, — рассеянно уронил Борн, продолжая глядеть в окно.

А когда Ханна уже выдохнула и сделала шаг к столу, обрадовавшись, что демон не знает правил приличий, положенных людям, он вдруг поставил бокал на подоконник и одним плавным движением очутился перед нею.

Поклонился, взял руку Ханны, поднёс к губам.

Сердце её дёрнулось и остановилось

Что же она не проснулась ночью? Не ощутила его касаний? Каковы они были? Такие же обжигающие?

Впрочем, Борн мог перенести её магией, не прикасаясь и даже не взглянув лишний раз. Наверное, так и было, иначе — отчего всё случилось так ловко?

Ханна отняла руку, и демон отодвинул стул, предлагая ей сесть.

Полшага и… земля перестала уходить из-под ног Ханны. Сердце забилось ровнее.

Она подняла глаза и посмотрела на Борна, устраивающегося на противоположном конце небольшого стола.

Он же просто демон. Его красота и жар — часть его облика и не больше. Почему же всё в ней так замирает? Может, она больна? Это жар?

Ханна не знала, что сама суть договора Борна с адом заставляет её трепетать. Всё-таки он был демоном-инкубом. И порождал в ней желание даже против своей воли.

Она собралась с силами и спросила:

— Когда мы отправимся в ратушу?

— После обеда, — сообщил Борн. — Торговцы и маги заседали всю ночь, но к решению не пришли. Магистры хотят вернуть утраченную власть, торговцы желают править Вирной так, как правят вольными городами — с малым магическим советом, но без главенствующего магистерского.

— А что в итоге? — нахмурилась Ханна. Она понимала, что торговцы не хотят власти магов, только их помощи городу. — Раздор?

— Бунт, — невесело улыбнулся демон. — Торговцы сулят горожанам хлеб и вино, если они выйдут к ратуше и начнут бузотёрить, маги пугают расправой. Хорошо, что эта весна ранняя и дружная. В городе хватает рыбы и овощей, иначе бунт был бы неизбежен.

— Но до свежего зерна ещё далеко, — покачала головой Ханна.

Борн кивнул и посмотрел на неё с некоторым уважением.

— И что мы должны сделать? — продолжала размышлять женщина, ободрённая его взглядом. — Вернуть Вирне совет магистров?

Она вспомнила, как Александэр называл когда-то магистерский совет стаей старых облезлых ворон. Мол, только корми их, даже на перья уже не годятся.

А что если муж был прав? Ведь магистры утратили свою магию. Что осталось у них? Мудрость? Жизненный опыт?

Но у всех ли стариков с возрастом прибавляется мудрости?

Старый отец Ханны попросту изжил свой разум вместе с зубами. Промотал, как наследство. Иначе не отдал бы её замуж за Александэра без малейших любви и уважения с его стороны.

Это она, юница пятнадцати лет, могла бы сделать ошибку. А отец…

— Я не знаю ответа, — вздохнул Борн, рассеянно вслушиваясь в мысли Ханны. — Я плохо понимаю людскую мудрость и тем более — власть. Адская власть — договор силы с хитростью. Там на трон садится какой-нибудь старый чёрт или бес, а правят за его спиной хитрецы, обеспечивающие хорошее житьё самым сильным. И все довольны, пока хитрецы переигрывают других хитрецов.

Ханна задумалась.

— Боюсь, что у людей немного не так, — решилась она. — У нас к власти рвутся те, кто хочет её. Жаждет. Питается этой жаждой. Власть — особый источник силы. Кто одурманен ею, припав один раз, тот мучается жаждой власти и ищет, как её утолить. Верно, в тех, кто стремится к власти, есть какой-то особый изъян. Для прочих же — власть — тяжкое бремя.

Она судила по Александэру. Он был и умён, и хитёр, да и не так уж фатально беден. Но стремление к власти пожирало его изнутри. Грызло ночами, похуже голодной собаки, в исступлении вгрызающейся в собственные кишки.

— А ум? Сила? Хитрость? — спросил Борн. — Они неважны для людского правителя?

— Боюсь, это случайные качества… — Ханна беспомощно заморгала и уткнулась глазами в тарелку с овсянкой.

Она уже давно замолчала бы. Эти слова были слишком крамольны для женщины. Но демон смотрел внимательно и не собирался насмехаться над её беспомощными размышлениями.

— Но ведь чтобы прорваться к власти, нужна хитрость? — уточнил он. — Или сила?

Ханна вздохнула и отставила нетронутую овсянку.

— Те, кто рвутся к источнику власти — отдают ему всю свою страсть, — сказала она. — Они словно бы влюблены. На время они становятся хитрее хитрых и кажутся мудрее мудрых. Но это не из-за любви к мудрости, а от удовольствия обладать. Когда они добиваются власти — их мудрость превращается в пыль.

Таким был и Александэр. Продав дочь чертям, он опустошился враз, стал низок, глуп и никчёмен. А ведь пока он мечтал о власти, Ханна даже немного любила его.

— Но тогда люди вымерли бы, — не согласился Борн.

Ханна улыбнулась, хотя на глаза набежали вдруг слёзы:

— А мы разве не вымерли? — горько спросила она. — Посмотри на карты, что есть в древних книгах? Где все эти земли? Где люди, что их населяли? Говорят, что ты бился с самим Сатаной и победил его, но что послужило причиной для вашей битвы? Почему вам вообще понадобилось сражаться за мир людей сейчас, когда всё уже было про нас решено? Когда в каждом городе росла его чёрная церковь и собирала души, чтобы увести их в ад?

Борн хмыкнул, налил вина и выпил залпом.

Сам по себе он не стал бы сражаться с Сатаной за власть над людьми. Власть вообще была ему не нужна — ни мирская, ни адская.

Но сражаться пришлось, иначе мир людей снова погиб бы, выброшенный на изнанку бытия, пожранный изначальным — тёмным и бессловесным.

Борн мог бы и не узнать об этом, оставайся он в любимом аду. Но Сатана желал битвы и искал в нём противника.

Многоликому было скучно. Он хотел сразиться с кем-нибудь за остатки людей.

Сатана сделал ставку на изгнанника Борна… И выиграл — битва развлекла его.

Но мир-то он проиграл.

В этом была двойственность многоликого. Его свойство воплощать в себе сразу и выигрыш, и проигрыш.

А вот причиной того, что мир людей едва не погиб… послужила глупость человеческого мальчишки!

Аро, сыну Борна, никогда не пришла бы в голову мысль начертить пентаграмму, чтобы вызвать в ад человека и надругаться над ним!

— Люди не знают законов, — прошипел демон и, ощутив вдруг сосущий голод, опустошил бутылку прямо из горлышка. — Они не чтят законы в своём сердце! Они творят, что угодно, если охраняющий не ходит за ними с мечом! Но ведь невозможно к каждому человеку приставить охранника? Люди — как гурглы, жующие камень. Идут за своею едой и не останавливаются ни перед чем. Почему?

Ханну сначала испугали запылавшие глаза Борна, но, понимая, что у него тоже есть своя боль, она постаралась принять его и таким, пылающим от страшного гнева.

— Кто-то сотворил нас по образу своему и подобию, — прошептала она, видя, что демон расстроен, и желая его утешить. — Может быть, Сатана? Ведь его мы называли своим отцом.

Борн покачал головой и выдохнул:

— Нет, Сатана только подобрал брошенный какими-то богами мир. Он не создавал людей.

— Но тогда кто же? — удивилась Ханна.

***

Ратуша бурлила.

Опасаясь давки, демон перенёс Ханну сразу в здание ратуши. Его горячие руки и добродушное одобрение простого чёрного платья так вскружили ей голову, что само перемещение совсем не напугало, а даже наоборот, странным образом успокоило.

Сердце Ханны, конечно, стучало, но она видела сейчас только горящие глаза Борна, а не разглядывала остроносые ехидные лица магистров, сытые купеческие хари да суровые лики цеховых мастеров.

Она смотрела в алые глаза демона, её сердце сладко сбоило, а ладони становились мокрыми. Ей нечего было бояться людей, ведь рядом с ней было тот, что страшнее и прекраснее всех.

Толпа в ратуше собралась огромная, но на удивление тихая.

Известие, что собрание видных горожан и магов посетит демон, и напугало людей, и возбудило в них любопытство.

Большой ратушный зал вмещал до двухсот сидячих мест на мягких скамьях, но и стоящих между рядами втиснулось немеряно.

Остальные любопытные были оттеснены стражей на площадь. И глашатай время от времени получал свиток с каракулями секретаря и выкрикивал в толпу тезисы того, о чём спорили в ратуше.

Ханна сидела на месте правителя. Рядом с ней стоял демон, и под его пристальным взглядом докладчики блеяли и терялись.

Он слушал и мрачнел. И Ханна тоже хмурилась рядом.

— …Вирна должна управляться магистерским советом, как было принято уже тринадцать веков. Правитель должен быть окружён преданными ему магами!.. — вещал один из членов магистерского совета.

— А магов где возьмёте? — перебил наконец Борн.

Он устал слушать весь этот бред: прошло два часа, а докладчики несли какую-то дрянь, совершенно не слушая друг друга.

— Магия умерла, — проблеял ветхий бородатый старик в магистерском облачении с бесполезным кристаллом на тонкой шее. — Но маги полны мудрости!..

— Если бы маги были полны мудрости, они сумели бы уже разобраться, что не вся магия мертва! — отрезал Борн. Ему наскучило это некомпетентное собрание тех, кто, как полагала Ханна, лишился власти, но без её наркотического опьянения жизни себе не мыслил.

Демон посмотрел на правительницу, и та кивнула. Она понимала, что Борн улавливает её мысли и говорит в такт.

Возражать собранию Ханна боялась, но демон сделал это легко, озвучив то, что её мучило.

— И будет так! — провозгласил Борн, возвысив голос так, что его услышали даже на площади. — Власть Сатаны завершилась, теперь я управляю миром людей! Я дал вам правительницу, и трон принял её! Правительнице нужны советники, и все вы, поочерёдно и в отведённое каждому время, будете являться к трону с докладом. А уж трон сам определит, кто будет достоин войти в новый совет.

— Но… — растерялся бородатый магистр. — Но что мы должны будем доложить правительнице?

— Программу вашего переустройства мира, ведущую к его богатству и процветанию! — взревел Борн. — Докажите, что вы нужны трону! Расскажите о том, что сделаете для людей! Те, кто намерен сидеть в совете на тёплой скамье, больше не нужны миру. Трон скорее возьмёт в советники правительницы дворника, что придёт с метлой, чем потерявшего способности магистра!

— Но… — растерялся старик, беспомощно шаря глазами по рядам магов. — Но мы же не виноваты, что магия…

— Магия просто изменила свои свойства! — перебил его демон. — С сегодняшнего дня в Вирне открывается академия, где молодые люди будут учиться наукам и магии стихий. В вашем мире снова будет магия! И тех магистров, кто придёт к трону с желанием обучать юных, мы примем первыми.

Борн кровожадно оглядел членов магистерского совета. В глазах его светилось: а лентяев — пожрём!

Магистры испуганно молчали.

Они слышали про академию, ведь Борн велел вчера огласить о ней повсеместно, но не считали возможным поддерживать нововведение. Хотя и хулить побоялись.

Ханна, понимая, что должна найти в себе мужество и тоже сказать что-то собравшимся, поднялась из мягкого кресла, обитого шкурками рыси.

— Трон будет милостив к тем, кто готов работать на благо людей Серединного мира! — выкрикнула она, опасаясь, что её слабый голос не будет услышан. — И жестоко покарает бездельников и разбойников!

— Разбойников развелось слишком много, правительница! — выкрикнули из задних рядов.

Может, кричавший надеялся сбить правительницу с толку, но Ханна напротив ощутила под ногами привычную почву.

Она не знала, чем должна заниматься правительница, но понимала присущий своему миру порядок.

Сейчас ей было нужно всего-то создать новый совет, да обновить кровью законы, чтобы бороться с бандитами на дорогах и в городах.

Законы людей она знала наизусть. У отца была книга, где они располагались чётко и по порядку. И она могла судить о том, что можно, а что нельзя.

— Не я тебе скажу, но закон! — вспомнила Ханна первую строчку кодекса о порядке. — Вспомните, что вы люди! Вернитесь к закону людей! Мир отбросил власть Сатаны, но не власть созданных нами законов! Гордитесь же теперь тем, что вы — люди!