Случайная мама. Чудо под Новый год

Глава 20

АЛЕКСАНДР

Ка-ё-са-я?!

Я бы сказал, что Сана опасная.

Чрезвычайно!

Своими острыми коленками для моих бубенцов. Ядовитым языком для моих нервов. Но особенно голубыми, как ясное небо, глазами для моего спокойствия. Потому что я на нее, мать ети, среагировал. Как мужик, у которого минимум год бабы не было. Даже резиновой.

А они были… и не резиновые, а настоящие, кажется.

Вот черт! Реально опасная женщина. Так мозги затуманила, соображалка соображать отказывается. Система подвисла и на простейшие команды не реагирует.

Растираю ладони, которые горят после прикосновения к бархатной коже соседки, прищуриваюсь и внимательно ее разглядываю.

Странно, что эта Сана не зеленоглазая и не рыжая. Может, перекрасилась, боясь сожжения? Ведь точно ведьма в каком-нибудь — дцатом поколении. Одним взглядом околдовать — это ж какую силищу иметь надо!

Тьфу, ну и мысли в голову лезут! Поднимаю руку и растираю глаза, вдавливая подушечки пальцев в глазные яблоки. Бред полнейший. А всё от недосыпа и переработки.

Нет, надо в отпуск. Хоть небольшой, но срочный!

Точно. Завтра на работу смотаюсь, разгребу всё по-быстрому, и возьму отгулы на несколько дней. У меня их накопилось достаточно.

Соберем с дочкой сумку и рванем за город. Там дом совсем недавно приобретенный. Большой, теплый сруб. Свежий воздух, природа, простор, снег, банька. Загляденье!

— Папоська?! — отвлекает от продумывания замечательных планов голос Ники.

Дочка цепляет меня за штанину и настойчиво дергает.

Смаргиваю наваждение и, наконец, отвлекаюсь от разглядывания Антипенко и ее яркого румянца на щеках. Чего покраснела-то так?

От мороза? Или тоже, как я, ударную дозу адреналина словила?

Прочищаю горло и хрипло переспрашиваю.

— Что, Никусь?

— Ка-ё-са-я, да?! — повторяет она свой вопрос более требовательно и губки поджимает.

Ух, и деятельная особа растет! Чего в голову вобьет, фиг переубедишь. С виду — милаха милахой, но палец в рот не клади. Характер — не пуховая подушка, твердый.

Не хочу с ней спорить, едва приехав. Бросаю еще один короткий взгляд на Оксану, снова смотрю на дочь и согласно киваю:

— Конечно, моё солнце!

Никуся расплывается в довольной улыбке и победно припечатывает:

— Я её лю-лю!

Весело приплыли.

Пока осознаю последствия — «лю-лю» в исполнении Ники — довольно редкая вещь, и кому попало не говорится, — дочка юркой лисичкой ныряет между нами и обвивает одной рукой мою ногу, а другой стройную коленочку Антипенко.

Ох уж эти коленочки…

— А тоже тебя люблю, — журчит легким перезвоном ответ соседки.

Отступив от меня на шаг, она присаживается на корточки и обнимает Веронику. И так это правильно, тепло и искренне выглядит, когда они друг другу в глаза заглядывают, будто без слов общаются, что в горле ком возникает.

Родная мамаша Вероники, стерва бессердечная, никогда так на дочку не смотрела. Да и когда бы ей было этим заниматься, если она от нее еще в роддоме отказалась. Даже на выписке не присутствовала, мы с Петькой вдвоем кроху забирали.

Звонок телефона выбивает из неприятных мыслей. Рингтон чужой.

Смотрю на Оксану, но в карман за гаджетом тянется Пашка. А ведь я про брата даже забыл, так тихо и незаметно он рядом с нами все это время находился.

— Что?.. Когда?.. Понял… Скоро буду!

Несколько коротких фраз, произнесенных серьезным тоном, и он отбивает звонок.

Поворачивается к нам, скользит непонятным взглядом по лицам, потом дергает губы в легкой усмешке и, тряхнув головой, сообщает:

— Саш, Ксюх, у меня срочные дела нарисовались. Нужно прямо сейчас отъехать. Вы ж без меня теперь с Никой справитесь?

Сканирую его внимательным взглядом.

— Всё в порядке? Помощь нужна? — задаю прямой вопрос.

— Нет, сам разрулю.

Согласно киваю:

— Конечно.

Брат давно самостоятельный человек, я особо не лезу, но даже взрослым самостоятельным личностям иногда требуется подтверждение, что они не один на один с проблемами, что опора и крепкое плечо рядом и готово помочь.

Антипенко смотрит на нас во все глаза и немного заторможенно повторяет:

— Справимся, Паш. Езжай.

— Отлично. Сань, лови тогда ключи, — брат достает связку и перекидывает мне, после подмигивает Нике и треплет ее по помпону. — Не скучай, конфетка! И папку не обижай!

Дочка задирает голову и серьезно ему кивает:

— Ка-я-со. Не буду.

Поднимает руку и машет стандартное: «Пока!».

Пашка повторяет ее жест и, уже пятясь задом, поворачивается к Оксане. Наставляет на нее указательные пальцы обеих рук и словно уточняет:

— Окси, друзья! Да?

— Друзья, да, — кивает она, явно понимая, о чем речь, но все равно слегка удивленно.

Машину брат почти не прогревает, резво срывается с места и покидает двор. Провожаем ее взглядами, не сговариваясь поворачиваемся друг к другу.

— Ну, что, солнце, идем домой? — протягиваю Нике руку.

Без споров вкладывает свою ладошку и согласно кивает:

— Да.

Выдыхаю. Повезло легко добиться положительного ответа, а то любит Ника порой подольше погулять.

Но тут нежданчик прилетает, откуда не подозреваю.

— Папа, к Сане дём, — продолжает моя мелочь деловым тоном. — Там пи-аж-ки ябоками. Мне.

Перевариваю ответ. Смотрю на Антипенко. Она на меня. Усмехается, качает головой.

— Никусь, я много пирожков напекла. Там на всех хватит. И тебе, и папе, — произносит весело и уже тише, только для меня. — Накормлю, а заодно послушаю… про сестру. Ага.

Вот же язва!

Точнее ведьма! Просто шифруется идеально!

Но и я не лыком шит.

— А я расскажу, Сана… не волнуйся!

Ох, как шикарно у нее щеки снова краснеют.