Случайная мама. Чудо под Новый год

Глава 25

АЛЕКСАНДР

Не понял!

Это что за ёп-тудыть?!

Свожу брови вместе и рассматриваю полуголую бабенку, хрен знает каким макаром оказавшуюся в моем доме.

Нет, положим, каким Макаром — я приблизительно догадываюсь. И за это одной деятельной особе по тощей заднице настучу так, что неделю нормально сидеть не сможет. Пусть только из отпуска вернется, никакой муж не спасет!

Но какого, спрашивается, черта сестра мне об этом ничего не сказала?! Почему не спросила разрешения, пуская сюда посторонних? Это, к слову, не семейный особняк, куда можно приводить кого вздумается, это наша с Никуськой территория! Личная!

Хотя, конечно, знаю, почему. Потому что получила бы моментальное и категоричное нет!

Скрип собственных зубов заставляет перестать стоять истуканом и начать действовать. Подталкиваю своих девчонок в спины, а то застыли удивленными снегурками на пороге, дверь не закрыть. И захожу в дом следом.

— Здравствуй, Иветта, — произношу таким тоном, от которого мои самые упертые говно-клиенты понты в задницы засовывают и становятся смирными и адекватными. — Про сюрприз вопрос спорный.

— Да ла-а-адно… брось… — тянет Милорадова, игнорируя предупреждение. — Я, правда, рада тебя видеть.

Жеманство льется через край. Будто мы с ней не шапочные знакомые, пересекавшиеся лишь однажды по просьбе сестры, просившей помочь подружке развестись с папиком, поимев с него приличную кучу денег, а как минимум — друзья сто лет, успевшие между делом познать дзен в койке друг с другом.

Охренеть, подружка у моей систер. Да я имя-то ее запомнил только благодаря отличной памяти. Хотя звучит оно как у порноактрисы, не меньше.

Игнорирую пустые слова и поворачиваюсь к моим молча переминающимся с ноги на ногу красоткам.

— Никусь, Оксан, чего стоите, как не родные? В доме тепло, раздеваемся, девочки. Нам еще продукты разбирать.

— И моё-женку, — включается дочка в разговор, стаскивая шапочку.

Ну слава богу, хоть одна ледышка разморозилась. Осталось Оксану в чувства привести, а то после измены ее бывшего, вряд ли она подобные ситуации готова воспринимать адекватно. Даже если проблема яйца выеденного не стоит.

А она реально не стоит.

И я готов это доказать. Продукты подождут немного.

Подхожу к Антипенко и методично, один за другим, начинаю расстегивать крючки на ее шубе. Стаскиваю одежду с худеньких плеч и определяю на вешалку.

— Поможешь Нике с обувью, — прошу девушку негромко, заранее будучи уверенным, что волшебное слово «Ника» подействует на Оксану самым благоприятным образом.

Моя дочь и моя соседка совпали друг с другом так идеально, как паззлы одной картины, будто знакомы были не каких-то коротких две недели, а вместе не то что с рождения, а с момента зачатия.

— Конечно, — соглашается желанная гостья.

А вот нежеланная деланно удивляется, будто только заметила остальных присутствующих:

— Ой, Саш, а ты это с кем приехал? Дочка твоя, да? Хорошенькая. Вся в папочку. И няня?

— Пф-ф-ф… — фыркает Оксана, присаживаясь перед Никой на корточки, чтобы расстегнуть липучки на ботинках. Другими словами Милорадову не удостаивает.

Впрочем, я тоже. Пора закачивать комедию.

Вытаскиваю телефон из кармана, активирую экран и в списке контактов нахожу проблемную пиздюлину. Нажимаю дозвон. Включаю громкую связь.

— Привет, братиш! — весело произносит сестра после третьего гудка. Ну еще бы ей не радоваться, жопа-то пока не в курсе, что дело пахнет жареным. — Как делишки? Вернулся уже домой?

— Привет, головная боль! — отвечаю ехидно. — Да, Мила, вернулся. И не только домой, но и в свой загородный дом тоже. Приехал отдохнуть с дочерью и подругой.

— Ми-я, пи-вет! — кричит Ника.

— О, бусинка! Привет, моя лапочка! — здоровается с племяшкой Трифанова и тут же переключается на то, что ее зацепило сильнее остального. — С подругой, Сань? Ой, как здорово! А я ее знаю? Или нет? Познакомишь?!

— Вопрос не в том, знаешь ты ее или нет. А в другом, сестренка, — обрываю допрос любопытной Варвары. — Лучше скажи-ка мне, дорогая, какого черта в моем доме делает твоя подружка, а?!

— Э-э-э… о-о-о… ё-ё-ё… упс!

Звучит весьма информативно. Но для сестры это в порядке вещей. Сделать, потом думать.

Даю ей пару секунд на осмысление…

— Погоди, Санечка. Ты хочешь сказать, что Ива все еще там? В твоем загородном доме? — уточняет Людмила вкрадчиво.

— Бинго, дорогая! — не скрываю сарказма.

— Ой, бли-и-и-и… — стонет троюродная заморочка.

Причем, не наигранно. Понимает, что это не просто залет. А конкретное попадалово.

— Да тут не только блин, Мила, а целая стопка оладушек, — цежу, проходя чуть дальше по холлу и цепляя глазами кухонный островок, заваленный коробками из-под пицц и китайской лапши.

— Сань, ей негде было переночевать пару дней. А ты только уехал в командировку. Ну не бросать же было человека на улице. Зима всё-таки, — тараторит сестра, как из пулемета. — Я ей ключи давала с расчетом, что максимум двое суток у тебя поживет, а потом квартиру снимет и съедет, а ключи мне вернет — в почтовый ящик закинет.

Круто, чё! Нашли перевалочный пункт.

Только хрен угадали. Как бы я не любил сестру, но ее глупостям тоже есть предел.

— Ну, во-первых, ключи от моего дома ты больше никогда не получишь. Ищите другого дурака с баней. Хоть в городскую общую ходите. Во-вторых, после твоей свинюшки-подружки клининг будет оплачен за твой счет! И попробуй только у Тёмыча деньги попросить. Я с твоим мужем еще об этом поговорю. А в-третьих…

— Папоська, а посему тётя без тусов? Пася го-во-ит, так ни-зя. Зё-па мё-знет!

Твою ж…

Даже с мысли сбиваюсь после Никиных слов.

Оборачиваюсь. Моя дочурка сидит на полу и большими глазами смотрит на Милорадову. Про носки, которые собиралась натягивать на ножки, позабыла.

Оксана отвернулась в угол и, закрыв ладошками лицо, подрагивает всем телом. Не то ревет, не то ржет. Хотя, скорее всего втрое.

Милорадова стоит красная, как рак.

И тут Ника продолжает:

— А исё у нее хво-тик как у и-сич-ки.

Дочка тычет в Иветту пальцем.

Антипенко не выдерживает и взрывается хохотом, аж на пол оседает. Из глаз слезы ручьем. Присматриваюсь… мля-я-я…

— Что там у вас? — вопит в трубку Мила.

— Игрушки для взрослых, — выдаю, стараясь не булькать. Потому что у меня, как и у Ксюхи, подгорает начать ржать. Пипец конкретный. Реально из-под халата кончик хвоста торчит. — Ну, Трифанова, мать ети! Покупку нового постельного белья ты мне тоже оплатишь!

— Санька, я…

Но голос сестры прерывает громкий стук по дереву, а потом входная дверь распахивается и мужской бас игриво урчит:

— Лисичка моя, здесь твой котик пришёл! Му-у-уррр!!!