Случайная мама. Чудо под Новый год

Глава 34

ОКСАНА

Личное пространство и семейство Звягинцевых — это две абсолютно несовместимые вещи. И нет, я не жалуюсь. Натянув одеяло к носу, я тихо посмеиваюсь.

Почему тихо?

Потому что под правым боком, свернувшись ласковым котенком, тихонько сопит Никуся. Кнопка пришла ко мне в шесть утра с зайцем под мышкой и серьезным голосом заявила, что Я-я соскучился и очень хочет полежать со мной рядышком.

Конечно же Я-ю я пустила, нельзя зайчика обижать. А так как сама Ника без своего любимого друга уснуть не может, то соседей по кровати у меня сразу стало «плюс два».

Разместившись втроем под одним одеялом, уснули мы быстро, даже про сказку не вспомнили.

А в девять утра с левого бока добавился еще один сосед. Большой, внушительный и теплый. Навис надо мной, спящей и, наверное, растрепанной, как Баба-Яга, и поцеловал.

Разбудил, как спящую «красавицу» моментально. И не только самим поцелуем, но и заполошными мыслями, что на ночь глядя я, ленивец в — дцатом поколении, зубы чистить не ходила, и теперь сто процентов изо рта есть запах.

— А я думаю, чего Ника так разоспалась? — шепчет Саша, разглядывая нашу веселую троицу. — Обычно малая с семи утра по дому юлой носится, а тут удивительная тишина. Теперь понятно. Я б с тобой под боком тоже с удовольствием подольше повалялся.

— Так ты уже это делаешь, — хмыкаю, намекая, что он сидит на постели, а не стоит возле нее.

— Не могу иначе. Ты как магнит, Оксан. Успела хоть выспаться?

— Кажется, да, — едва заметно киваю.

Саша упирается рукой в спинку кровати и склоняется надо мной, убирает со лба волосы и так внимательно вглядывается в мое лицо, что заставляет нервничать.

— Что-то не так?

— Всё так. Почему ты спрашиваешь?

— Ощущаю себя, будто бабочка под микроскопом.

— Ну-у-у… если только очень и очень красивая бабочка.

Александр улыбается шире, а я зависаю, разглядывая мимические морщинки у внешних уголков его глаз. Они совсем его не портят. Наоборот, притягивают.

Так и хочется вытащить руку из-под одеяла и кончиками пальцем провести по каждой, коснуться щеки, обрисовать острую линию челюсти и почувствовать, насколько утром у Звягинцева неколючий подбородок.

Или колючий?

Или колюче-неколючий, а щекотный?

Уф, сказочница, что-то я увлеклась!

Решаю сместить внимание со своей скромной персоны на более обыденные вещи и беззаботно интересуюсь:

— Какие на сегодня планы?

Саша приподнимается, сдвигает одеяло в сторону, чтобы не стащить его с нас случайно, и садится, упираясь спиной в изголовье кровати.

— Сварить кашу. Накормить вас с Никой. Затем уговорить тебя еще денек отдохнуть от работы и утащить с дочкой во двор лепить снеговика, — серьезно перечисляет, загибая пальцы, и тут же усмехается. — А то непорядок получается, Оксан. Во дворе, где квартира, красавца слепили и даже украсили, а у дома нет.

— Ай-ай-ай, упущение, — подыгрываю ему.

— И я о том же! — подмигивает. — Ради дела я даже метлу готов найти.

— А не боишься, что я тебя снова ей отхожу? — играю бровями.

— Так я хорошим мальчиком буду и повода не дам!

— Хорошим мальчиком? Ты? — переспрашиваю и, не сдержавшись, утыкаюсь ему в подмышку и хохочу до слез.

Скажи кому, что грозный адвокат Звягинцев только что изображал честного-пречестного парня, невинно хлопая ресницами, ни за что не поверят. Скорее, пальцем мне у виска покрутят.

— Я буду стараться, обещаю.

— И почему это, Александр Александрович, я тебе не верю?

— Не знаю, Ксюш, — широко улыбается. — Обычно мне все верят. Говорят, я очень убедительный мужик.

— На работе — соглашусь. Самый настоящий грозный дядька. А дома совсем другой.

— Да? И какой же? — спрашивает негромко.

Задираю голову, чтобы видеть его глаза. И пусть щеки моментально вспыхивают и алеют, взгляда не отвожу.

— Мягкий, добрый, веселый, открытый…

— Вот прям весь такой хороший, да? — прищуривается.

— Да. Сама в шоке! — весело киваю.

В душе небывалая легкость разливается.

Разве бывает настолько идеально?

— Ну, всё, сдаюсь, уговорила! Ужин тоже с меня! — хохмит Звягинцев, прижимая меня к себе теснее и наклонившись, снова целует.

Сладкий поцелуй дурманит мозг, но на хитрую уловку я не ведусь.

— Так он и так с тебя, Саша, — указательным пальцем тычу его в бок. — Ты мне купаты обещал на мангале пожарить. Забыл? Зря! Не отвертишься!

Ловит мою ладонь, передвигает ее себе на грудь и так оставляет. Распластанной и накрытой сверху его теплой ладонью.

— Обещал — сделаю.

Чувствую, как под пальцами ровно и гулко стучит его сердце, и как сбивается мое собственное, будто спеша приноровиться и идти с Сашкиным шаг в шаг. Но старательно выдерживаю беззаботно-легкий тон.

— Ну ладно, верю! Теперь метлу можешь доставать спокойно и не переживать. Нападать не стану.

— Спасибо, добрая душа!

С правого бока происходит шевеление. Оборачиваюсь. Александр тоже замечает и, немного перегнувшись через меня, смотрит на дочь. Но кнопка, чуть-чуть повозившись, лишь сладко вздыхает и не просыпается.

— Кстати, Оксан, через восемь дней Новый год, — произносит Саша заметно тише.

— Да, я помню, — вздыхаю и тут же поясняю. — Давно пора закупать подарки родным. А я все никак не соберусь.

— Совершенно с тобой согласен, сам еще ничего не делал, — поддерживает он меня и тянется к моим кудряшкам. Выхватывает один локон, пропускает через подушечки пальцев, отпускает и, точно завороженный, смотрит как тот пружинит и снова превращается в завитушку. — Но я к другому веду…

— И к чему же?

— Я хочу, чтобы ты встречала Новый год с нами.

— С вами?

Замираю, переполненная шквалом эмоций. Потому что, как настоящая блондинка, я и думала об этом, и не думала одновременно. А еще успела сломать голову.

А как иначе? С одной стороны, уж слишком нагло думать и планировать празднование в гостях, когда тебя еще никуда не позвали. Но, с другой, и не думать — не получается. Потому как «А вдруг да?», а ты вроде как с родителями всегда встречаешь. И что делать? Своих роднуликов одних вдвоем скучать оставлять? И вроде логично. Они большие — я большая. Но жалко же. У нас почти традиция — семьей праздновать. А еще очень хочется с Сашей и Никуськой отмечать. Вот прям пипец как сильно! Потому что это будет однозначно весело и мило, ярко и незабываемо, душевно и феерично…

— Да. Со мной и с Никой, — поясняет Александр, замечая мой ступор.

Прикусываю губу, не зная, как всю свою абракадабру из головы вынуть и доступно в одно предложение уместить.

— Не хочешь, да? — трактует мою заминку по-своему Звягинцев.

А я реально пугаюсь.

— Нет! Не в этом дело, Саш, — мотаю головой, непроизвольно цепляя пальцами его футболку. Будто так удержу, и он не сбежит. — Хочу. Правда, хочу. Просто с родителями привыкла этот день проводить, но я все решу. Честно-честно.

— Уверена? Я не настаиваю.

И от этого мое желание быть с ним и Никой разрастается еще больше.

— Да, — киваю и чуть громче повторяю. — Да.