Служанка Леди Эверсон

Глава 2. Эрик

Сколько я себя помню, отец всегда просил скрывать от людей мой дар. После того, как мы покинули наш маленький дом в лесу, свободно обращаться волком я не могла. Отец часто брал меня на охоту, где вдали от людских глаз я могла позволить себе быть собой. Мне нравились эти дни, когда я чувствовала себя свободной. По возвращении в деревню мне полагалось быть человеком. Обычной девочкой, ничем не отличающейся от других деревенских детей. Мне нельзя было никак проявлять себя. Ни когда я злилась, ни ради удовольствия или шутки, ни в то время, когда отец гонял меня по двору кузницы, обучая сначала стрельбе из арбалета, а потом владению мечами. Используя силу волка, я могла быть намного сильнее. Но отец запрещал мне это. И если сначала я злилась от горькой обиды, что отец запрещает мне быть собой, то позже тренировки в образе человека стали приносить мне душевное спокойствие не меньше, чем пробежки в волчьем облике в лесу, где меня никто не видел.

Я была ребенком и плохо понимала, почему то, что я отличаюсь от других жителей деревни, было опасным. Намного позже я узнала, что есть люди с особым даром — такие, как я. И обычные люди, чье тело и разум захватило опасное проклятие. Они так же, как и рожденные оборотнями, сменяли человеческое тело на образ зверя. Но то был образ, который даже отдаленно не напоминал благородного волка. И это не было их осознанным превращением, лишь повелением зараженного магическим проклятием разума. Обезумевшие от боли непривычного для человека превращения и глубоко засевших обид, проклятые нападали на людей, убивая даже близких. Лишь некоторые могли вернуть себе человеческий облик. Но осознание содеянного и проклятая магия сводила несчастных с ума. Потому люди не любили оборотней. Ни тех, ни других — они просто считали любых оборотней опасными чудовищами. Страх, охватывающий людей, не делает различия между истинными оборотнями и проклятыми, стирая разумные границы между человеком с редким даром и жертвой чьей-то магии. А то и вовсе считая людей с даром оборотничества виновниками магической напасти.

Однажды, когда отец взял меня на ярмарку в соседнюю деревню, куда он отвозил товары из своей кузницы, я видела проклятого оборотня. Женщина, разорвавшая своих близких в приступе помешательства, даже вернувшись в человеческий облик, не осознавала себя и бросалась на стражников, что пытались поймать её.

— Они думают, что я такая же, как она? — спросила я отца, когда мы возвращались домой. Сцена жестокой расправы над проклятой женщиной все еще стояла перед глазами.

— Страх ослепляет людей, — коротко ответил отец.

— А откуда берутся проклятые?

— Говорят, — со вздохом начал отец. — Что однажды маг, позавидовав способности оборотня, решил создать заклятие, которое позволило бы ему стать таким же, только чуть сильнее — он же все-таки маг. И у него это даже получилось. Но вместо разумного зверя он стал одержимым чудовищем. Конечно, его поймали. А вот остатки его заклинания, ставшего проклятием, разлетелись по миру и иногда находят несчастных, повторяющих его судьбу.

— Это правда?

— Похоже на то, — пожал плечами отец.

С тех пор я больше не видела оборотней. Ни проклятых, ни истинных. Уже здесь, в городе возле поместья лорда Эверсон, я столкнулась с настоящим оборотнем.

Мелания снова вышла на прогулку в город, взяв с собой меня и двоих стражников. В городе, по случаю праздника, играла музыка. Торговки на улицах продавали сладости, на площадях выступали акробаты. Мелания, казалось, без особых целей бродила по городу, смотря, как веселятся люди, но не участвуя в празднике.

Мы шли по одной из широких улиц, когда я увидела мужчину. Он ничем не отличался от окружающих нас людей. Но я безошибочно нашла его в толпе. Он улыбался и смеялся со своими спутниками. Однако, когда мы поравнялись, мужчина прошел мимо, даже не оглянувшись. Тогда как я остановилась и отстала от хозяйки, пока пыталась поймать его взгляд. Я была уверена, что он оборотень. Чувствовала его сущность, как чувствовала магов, которых приходилось видеть здесь, в городе, уже не раз. Я боялась, что они так же чувствуют меня, но маги проходили мимо, будто не замечая ни меня, ни моего страха перед ними. Прошел мимо и этот мужчина.

Я догнала ушедшую вперед Меланию и задумалась о том, у кого бы могла спросить о живущих в городе оборотнях. Скрываются они, как и я? Или живут открытой жизнью, как маги? Вечером я пыталась завести разговор с Эммой.

— Оборотни, пф… — фыркнула она. — Скажешь тоже.

— Я слышала, что оборотни живут далеко на севере, в городе возле самых границ, — сказала кухарка, ставя перед Эммой поднос с чаем и печеньем для старшей госпожи Эверсон. — Лишь там они могут ходить по улицам свободно, как обычные люди или маги.

— И пусть бы и жили там, — ответила ей Эмма, принимая поднос. — А в наших городах им делать нечего.

Я больше не спрашивала ни у кого о других оборотнях. Возможно, если это и был один из людей, наделенных волчьим даром, как я, он так же скрывается. Значит незачем искать его. Приняв от кухарки поднос для Мелании, я вышла из кухни.

Не могу сказать, что после знакомства с Меланией, моя жизнь в поместье сильно изменилась. Я выполняла все те же поручения, но теперь исходящие от молодой леди Эверсон. И иногда указания старшего распорядителя, которые обычно так же были связаны с Меланией, тем, что её окружало, и иногда — с другими членами семейства Эверсон. Порой приходилось дежурить по ночам возле комнат молодой хозяйки, ожидая, что ей что-то может понадобиться. Это было скучно, ведь она никогда не просыпалась ночью. Но благодаря этому у меня появилось больше времени на тренировки днем, когда на площадке было больше людей не только из тех, кто жил в поместье, но и кто приходил на службу из города. Я быстро познакомилась со многими стражниками — девушек воительниц, кроме меня, в поместье больше не было, и я невольно приковывала внимание. За эти знакомства не единожды приходилось сталкиваться в перепалках с другими служанками — некоторые из них были влюблены в статных воинов из стражи и не одобряли моего с ними тесного общения.

Интересным приобретением для молодой госпожи я оставалась недолго. Вскоре Мелании надоело хвастать рекомендациями новой служанки с необычной историей, и я стала лишь одной из десятка девушек её личной прислуги.

В один из дней мне удалось познакомиться с молодым лордом Эриком Эверсоном. Я подавала чай Мелании в малой гостиной, где она собиралась почитать. Это была одна из гостиных, похожих на её комнаты — легкая и солнечная. Окна выходили в сад. Растущая рядом яблоня притеняла лучи солнца, которые просачивались через листву и попадали в комнату. Когда я вошла, Мелания беседовала с братом. Тот окинул меня равнодушным взглядом, а потом и вовсе отвернулся, ожидая, пока я расставлю перед Меланией угощения. Украдкой я разглядывала молодого господина, которого увидела впервые за почти три месяца пребывания в поместье. Как и говорили, он не был красив. Слишком худое лицо с острыми чертами обрамляли такие же светлые, как у Мелании волосы. При этом они, в отличие от сестры, не красили его, а напротив, будто размывали образ, делая незапоминающимся. Будучи родственниками, брат и сестра походили друг на друга, и тем сильнее была разница между очаровательной красотой Мелании и неприметной внешностью Эрика.

— Что-то еще? — спросила я у молодой хозяйки. Она не любила, когда я молча выходила, исполнив её поручение.

— Да, — ответил вместо нее Эрик. Голос его был глухим, а тон небрежен. — Принеси чай в мой кабинет, я буду там через полчаса. Ужин пусть подадут туда же.

— Эй! Это моя служанка, — возмутилась Мелания.

— Не хочешь делиться игрушками? — засмеялся Эрик.

Мелания отвернулась от него, чуть нахмурившись, будто ребенок, а мне сказала:

— Можешь идти.

Других распоряжений ни от нее, ни на счет поручения Эрика не было. Потому я направилась на кухню, где, передав слова Эрика об ужине, забрала поднос с чаем и поднялась к нему в кабинет.

За время, проведенное здесь, я смогла запомнить расположение многих комнат, даже в которых прежде не бывала. А также привыкла к какофонии ароматов, научившись определять среди них лишь те, которые были нужны. Хотя от навязчивого запаха ароматических свечей все так же чесалось в носу.

Найти нужный кабинет среди комнат, которые занимал Эрик, не составило труда. Я постучала и, дождавшись разрешения хозяина комнаты, вошла внутрь.

Кабинет младшего Эверсона отличался от комнат его сестры. Темные стены и тяжелая дубовая мебель создавали, в отличие от легкого солнечного интерьера комнат Мелании, ощущение серьезности и некоторой напряженности. Портьеры хоть и пропускали достаточно света в комнату, но не давали лучам заходящего солнца играть в отражениях, чем завершали образ делового кабинета, в котором не было места шуткам и легкому смеху.

Младший лорд Эверсон уже был здесь. Эта комната очень подходила Эрику, сидящему сейчас за столом.

Мать учила меня, что одно из лучших качеств хорошей служанки, с одного взгляда понимать настроение хозяина, когда нужно к нему обратиться, а когда тихо выполнить сказанное и выйти. Он не шелохнулся, когда я вошла в комнату, и продолжал читать накопившиеся в его отсутствие письма. Я молча поставила поднос с чаем на столик возле книжных полок, и налила горячий напиток в стакан.

В кабинете пахло бумагой и сургучом, что было неудивительно для рабочего кабинета. И, как ни странно, магией. Я осторожно оглянулась, ища источник запаха, но кроме меня и Эрика в комнате никого не было. Молодой лорд, насколько мне было известно, магом не был. А магические артефакты, которые были достаточно дорогие, но в поместье лорда Эверсона имелись, совсем не издавали запаха магии. Возможно, тут была скрытая комната, где прятался маг, но об этом я могла только предполагать.

Воспитание матери помогло ни жестом, ни дрожью не выдать мои удивление и страх перед неизвестным противником. Быть может на лице отразилось удивление, но молодой господин не мог заметить промелькнувших на моем лице эмоций. До этого момента я была уверена, что магов в поместье не было.

Чуть больше двух десятков людей, одаренных магией, находились в гарнизоне города. И, хотя считались подданными лорда, в поместье не появлялись. Возможно, совсем недавно кто-то из них встречался здесь с молодым лордом.

Раскрыто ли мое присутствие и чем мне это грозит? Можно было только гадать. Конечно, я уже знала, что городские маги оборотней не трогают, иначе давно бы услышала о поимке встреченного ранее мужчины или попалась бы сама. Хоть я и научилась надежно прятать свой дар, не была уверена, что маги не разглядят его. Может на улицах города я и могла скрыться от них, но другое дело — ограниченное пространство поместья.

Выйдя из кабинета Эрика, я пошла в сторону кухни. Уж где можно было услышать гулявшие по двору Эверсонов сплетни, так это там. В голове крутилась одна мысль: неужели за всеми прочими запахами я пропустила один единственный, который может стоить моей жизни? Почувствовал ли оборотня маг, или я осталась незамеченной?

Маги ощущали присутствие рядом оборотней, как и мы их. Отец рассказывал, что потому опасно показываться среди людей в образе волка и вызывать малейшие подозрения на счет наличия дара. Но даже пусть никто не знает о твоем даре, если рядом окажется маг, они вмиг узнает своего вечного противника — оборотня. Магов было не так много, чтобы они постоянно жили в каждой деревне. Как правило, они держались ближе к крупным городам или Башням — обиталищам сильнейших магов, приезжая селения поменьше, только если там что-то происходило. Стоило кому-то поделиться подозрениями на счет опасного соседства, маг обязательно являлся, чтобы проверить это. Отец говорил, что, когда был ребенком, таких, как я, искали специально. Не то, чтобы маги обшаривали все города и села в поисках одаренных, но откликались на любой вызов испуганных жителей, даже если он оказывался ложным.

После признания императором оборотней, законы заметно смягчились. Маги уже не ловили оборотней без особой на то причины. Однако люди все еще с недоверием относились к тем, кто от них отличается. А истории с проклятыми усугубляли положение. По той же причине одаренных, будь то оборотень или маг, не особо любили держать при себе даже лояльные к ним лорды. И если маги из древне заслужили доверие обычных людей, исправно служа им, то полезность оборотней была все еще под сомнением. Магов терпели, некоторых уважали за заслуги. Но оборотни по-прежнему вызывали у людей лишь страх.

Кухня была одним из немногих мест, где не пахло ароматическими свечами леди Эверсон. Здесь главенствовали ароматы выпечки и специй. Добродушные поварихи, казалось, болтали без умолку, затихая лишь тогда, когда заглядывал кто-то из распорядителей. За лепкой пирожков и нарезкой овощей они успевали расспросить обо всем, что творится в поместье и за его пределами, забегающих по распоряжениям хозяев слуг.

— Совсем загоняли тебя, девочка, — повариха протянула мне горячую булку, едва я присела возле одного из столов. Она говорила это всем, кто садился отдохнуть возле её стола. Фраза ничего не значила и обозначала лишь начало разговора и желание поварихи обменяться сплетнями.

— Что ты, — ответила я полагающимися словами, которые, будто пароль, отмечали мое желание поддержать беседу. — Леди Мелания очень добра ко мне.

— Слышала, лорд Эрик вернулся?

— Да, я только что была у него.

— Хороший мальчик. И так много работает. Нашему лорду стоит гордиться таким сыном.

— Я слышала, сам император оценил его усердия, — добавила другая кухарка. — Если дело пойдет дальше, он сможет метить на место советника в свите его величества.

— Скоро и госпожа Мелания за ним подтянется. Вот увидите, она быстро освоит дела поместья. Если лорд Эрик уедет в столицу, поместье без присмотра не останется.

— Госпоже Мелании о женихах надо думать. А не о делах поместья.

— Брось. Девушки сейчас не такие. Вот и госпожа Мелания не только о вышивке да кружевах думает. Вон Алиша и вовсе сражается наравне с мужчинами. Жаль, лорд Эверсон этого не оценил. А то, глядишь, была бы у нас своя воительница, — повариха погрозила пухлым кулаком невидимому врагу, и я не сдержала улыбки.

— Лорд Эверсон не запрещает мне упражняться с оружием, вы же знаете, — ответила я и перевела тему в нужное мне русло. — Но воителей у нас и без меня хватает. А вот мага ни одного нет.

— Да что ты говоришь, деточка! — возмутилась повариха. — Нужны нам эти маги. Пусть в городе сидят, а к нам таких не надо.

— Вот-вот, — поддержала её другая. — Они хоть и служат нам, но, зуб даю, сильный не захочет вечно подчиняться слабому.

— Не преувеличивай, — вклинилась в разговор третья кухарка. Она была самой молодой из них и редко вступала в споры. — У свояченицы друг детства маг. И что? До сих пор ей помогает при случае. То скотину исцелит по старой дружбе, то оберег какой подарит.

— Вот, пусть ей и помогает, а к нам не суется, — не согласилась первая.

Молодая кухарка фыркнула, но спорить не стала. Зато сидящая напротив меня повариха, склонившись ко мне, понизила тон и сказала полушепотом:

— Старшая леди Эверсон потому благовония и жжет, что не выносят их запаха ни маги, ни оборотни…

— Ты еще и про оборотней вспомнила. Хватит сказки рассказывать! — снова разозлилась молодая.

— Не сказки, а как есть говорю! Не сунутся они сюда. Ни те, не другие.

— Будто оно им надо!

— Надо — не надо, а лорд Эверсон не зря за пределами поместья своих магов держит. Он же тоже, — повариха показательно постучала пальцем по голове, — понимает, что таких опасных людей нельзя держать слишком близко.

Послушав их перепалку, я вышла из кухни и направилась к комнатам Мелании — вдруг юной госпоже понадобится что-то еще. По пути думала о маге, скрывающегося в кабинете Эрика. Знал ли о нем Эрик? Или маг был чьим-то шпионом? Если так, то как рассказать об этом лорду, не вызывая подозрений? А если его всё же пригласил молодой лорд Эверсон, расскажет ли маг обо мне хозяевам поместья?

***

Когда служанка сестры вышла, Эрик откинулся на спинку кресла. Он слышал, что мать приняла прислугу с рекомендацией воспитанницы школы Азалии. Но не думал, что она будет хороша на столько. Служанки из школы Азалии славились не только завидным послушанием и преданностью, они были хороши во всем, что касалось служения их хозяевам. Их незаметное присутствие, облегчающее жизнь лорда, было не в пример удобнее суетливой работы обычных слуг. Выпускниц школы уже почти не осталось. Те же, кто имел их рекомендации были несомненно хороши, но оставались простыми девушками и не дотягивали до своих предшественниц.

Эрик ждал новую служанку, едва скрывая любопытство. Она постучала, ожидая разрешения войти, и будто растворилось в пространстве кабинета, едва он пригласил её. Присутствие новой служанки было заметно лишь по легкому шуршанию её платья и журчанию чая, когда жидкость лилась в стакан. Острый слух уловил едва слышный скрип двери, когда она заходила, но не легкие шаги или взволнованное дыхание — обычно молодые служанки испытывали трепет, когда заходили в его комнаты. Она молча налила чай и так же молча вышла — ровно то, что он и ждал от нее. Жаль, что такая ценная прислуга досталась его сестре. Тем не менее, удовлетворенно хмыкнув, он вернулся к письмам.

Одно из открытых ранее писем было зашифровано. Грубая работа мага, легко бы открывшаяся, если бы кто-то имел возможность перехватить письмо. Люди, через чьи руки оно прошло, прежде чем письмо попало к Эрику, даже и не поняли, что за документ был в их руках. Задумчиво посмотрев на дверь, что закрылась за служанкой, Эрик снял блокирующее магию кольцо.

Молодой лорд родился магом. Его дар был слаб, ведь никто из его предков не обладал магией. Но все же достаточен, чтобы Ковен магов, собирающий по всей империи людей со столь редким даром, заметили его. Однако Эрик, вопреки уговорам, не захотел отказываться от своего положения и имени ради сомнительной силы.

Старый маг, пришедший или завербовать одаренного, или уничтожить на месте, предложил выход, который устроил бы всех — блокирующий магию артефакт. Тонкое кольцо, выглядящее как простое украшение, полностью скрывало магию как от окружающих, так и от самого носителя. Лишь лучшие, чем у обычного человека, зрение и слух напоминали носителю артефакта об упущенных возможностях. Старик, надеясь, что молодой лорд Эверсон когда-нибудь одумается и присоединится к магам, оставил для него лазейку — стоило снять кольцо, способности возвращались. Конечно, такие артефакты, согласно правилам, не должны были сниматься без особого заклинания. Маг сделал бы так и в этот раз, но желание заполучить в ряды магов столь влиятельного человека, чей родитель был близок с императором, было слишком сильно, чтобы упустить эту возможность из-за капризов молодого лорда. Конечно, Эрик воспользовался оставленной для него возможностью. Но вовсе не так, как ожидал старый маг, а для своих личных целей.

Положив кольцо на стол, Эрик глубоко вдохнул, ощущая, как запертая магия разливается по телу. Лишь едкий запах ароматических свечей, проникший в кабинет и ударивший в нос, портил ощущения. Даже очищающие воздух артефакты не могли избавить кабинет от запаха благовоний, который его мать жгла уже много лет, в надежде отвадить от сына магов Ковена. Будто и впрямь верила, что таким образом может избавить семейство Эверсонов от внимания одаренных.

Но даже несмотря на то, что аромат свечей со снятием артефакта превращался из приятного в резкую вонь, Эрику нравилось ощущать магию в собственном теле. Сейчас же вместе с этим появилось новое чувство — ощущение присутствия рядом противоположной магии силы.

Эрик встрепенулся, оглядывая пустой кабинет. Здесь не было никого, кроме него. Беглый осмотр скрытых от прямого взгляда мест — за портьерами и неплотно стоящей мебелью — ничего не дал. Легкий флёр ауры оборотня постепенно растворялся в воздухе. Эрик посмотрел на принесенный служанкой чай — она единственная, кто этим вечером заходил в его кабинет.