Снег и Сера

Глава 21. Круги на воде

Сестра Агата с криком проснулась. Один из крестьян приютил их в хлеву за половину серебряной монеты, и она спала на тюфяке в углу, в то время, как Марко и Антуан расположились на сене в другой части здания.

— Что такое, Агата? — пробасил из темноты сонный голос Антуана.

— Горы, — проговорила Агата. — В горах кто-то вызвал ещё одного проклятого.

Антуан толкнул в бок Марко.

— А? Что? — начал спросонья тот.

— Агата говорит, что какой-то еретик ещё одного демона вызвал, — ввел его в курс дела старший товарищ.

— Нам надо куда-то идти? — проговорил он в полудрёме.

— Нет, сейчас нет, — ответил Антуан.

— Ну и славно, — Марко перевернулся на другой бок и засопел.

— Беда с этими молодыми, — хмыкнул Антуан. — И что будем делать, Агата?

— Нам надо разобраться с преследуемыми демонами, пока тот демон не выполнил контракт и не попытался присоединиться к своим сородичам, — ответила она.

— Тогда Марко впервые прав, — отозвался старший мечник. — Это подождёт до утра. Спокойной ночи, Агата.

— Спокойной ночи, Антуан, — пожелала ему Агата, а сама поёжилась. После такого видения она не сможет сомкнуть глаз. Ей до сих пор казалось, что змея проползает где-то на грани видения сквозь тьму, между столбов и загородок хлева.

Нибрас лежал на кровати и смотрел в потолок. Его красный плащ, шляпа и очки покоились на сундуке, поставленном у изголовья кровати. Девушка с чёрной кудрявой копной волос, обнимая его, лежала на нём нагая, довольно улыбаясь во сне. Демон последовательно и честно выполнял свою часть контракта, хотя в своё время очень опрометчиво отозвался на те условия, которые по определению было невозможно выполнить. Видимо, вечность в этом унылом месте под названием «преисподняя», свела его с ума. Джулия — девушка, которая спала на нём, пожелала мужчину, который был бы рядом и давал ей все удовольствия, которые она захочет. Тогда ей было двадцать пять, она являлась посредственной чернокнижницей, испытывала ужасное чувство одиночества и хорошо изучила вопросы призыва демонов. Нибрас по глупости предложил себя, вместо того, чтоб приволочь к ней какого-нибудь красавчика. И теперь, спустя два года, демон не был уверен кто именно кого обманул в этой сделке. Сегодня он доставил Джулии удовольствие во всех мыслимых чувственных формах, и та до сих пор подрагивала чуть ниже спины с выжженным на ней контрактом от перенесённого экстаза. Ей не надо было больше, она путешествовала с ним и просто получала удовольствие от того, что Нибрас рядом, холил её и лелеял, иногда шлёпал и наказывал. Но и сам демон оказался в ловушке. Джулия привязала его к себе не только контрактом, и он, демон наслаждений, не мыслил себе наслаждения на земле без этой кучерявой чертовки. Она показала ему ещё одну грань наслаждения, о которой он и не подозревал.

— Засмеют, — тихо сказал демон потолку. — Если я когда-нибудь вернусь… меня засмеют…

Ветер за окном завыл, и на Нибраса накатило нехорошее чувство. Он подтянул одеяло, чтоб получше накрыть Джулию, дабы та не простудилась. Девушка заговорила во сне и облизала губы. Что-то происходило в мире за пределом этой комнаты и что-то очень нехорошее.

Огромная крыса метнулась из тёмного угла к окну в комнате, где лежали Нибрас с Джулией. Она взобралась на сундук, перебралась оттуда на подоконник и стала теребить маленький засов, что закрывал раму с мутным стеклом. Наконец, засов поддался и окно распахнулось. Тут же через него в комнату проникла сгорбленная фигура Сабнака.

Нибрас вздохнул, отстранил от себя Джулию, которая, продолжая довольно улыбаться, завернулась в одеяло и отвернулась к стене.

Сабнак склонился перед хозяином, ведь именно коварство Нибраса однажды привело того в этот мир, и теперь здесь он считался ему полностью обязанным. По тому кодексу, которого придерживались практически все демоны, вынужденные жить в бесплодном мире, зовущимся смертными бездной, если один демон привёл с помощью обмана в мир другого демона, то последний становился его слугой, до низвержения обратно в бездну. Поэтому демоны делились на первопришедших, тех кто пришёл в этот мир от глупости людей их позвавших, и их слуг, которые появились из-за обмана смертного самим демоном.

Сабнак призвали из-за того, что некий вельможа хотел сохранить нетленным тело своей возлюбленной в хрустальном гробу. Нибрас рассказал вельможе, кто ему может помочь. Он сделал это ради шутки и издёвки над поэтической натурой, поклоняющейся пустой оболочке. Каково же было удивление Нибраса, когда через месяц в его странствиях перед ним возник Сабнак. Тот оказался более прозаичен в своих проделках как демон, и исполнив контракт тем, что подарил телу девушки нетленность, взял с носителя контракта своеобразную плату: в доме истлели все люди, кроме хозяина, который из-за болезни, насланной Сабнаком, лишился зрения, и теперь был вынужден вечность заботиться о хрустальном гробе в полной темноте.

Нибрас не одобрял расклад, при котором контракт оставался где-то далеко, не под рукой. Ведь даже исполненный контракт расторгался в случае, если одна из сторон погибала, или лицо, чьё желание было исполнено, своими делами забирало свою волю обратно. Так, ослепший хозяин замка, мог сжечь нетленное тело своей возлюбленной, и по этой причине Сабнак мог отправиться обратно в бездну. А Нибрас, в свою очередь, не мог отказать Джулии в её небольших шалостях, да и не хотел.

Они находились друг напротив друга в тёмной комнате. Хозяин сидел на кровати, а слуга приветствовал его поклоном. «Когда же орден доберётся до этого слепого идиота?» — пронеслось в голове у Нибраса, пока он рассматривал, склонившегося перед ним Сабнака.

В свою очередь, увидев нагого хозяина, чья мощь поражала воображение и даже свисала с кровати, слуга поморщился.

— Не видишь? Я с дамой, — проговорил наконец Нибрас.

— В горах появился ещё один первопришедший, — пропищал Сабнак.

— Откуда? Все дороги занесены.

— В небе горит звезда падших, — ответил демон-крыса. — Он не пришёл сюда, а был вызван.

— Это плохо, — вздохнул хозяин. — Это может быть кто угодно, от простого конкурента до врага.

— Нам надо искать способ уйти, — предложил Сабнак.

— Сначала нам нужно разобраться с хвостом, — ответил Нибрас. — Эти ребята настырны, иметь дело с ними и ещё с каким-нибудь земляком — дело слишком опасное. Завтра пойдём навстречу нашим дорогим охотникам, посмотрим из чего они сделаны.

Дайонизос вышел на смотровую площадку, располагавшуюся на крыше дворца. У Вечного Господина он не занимался наблюдением за звёздами, ему находились иные занятия, как то сочинять сказки для услады слуха хозяина замка или переводить древние тексты. К тому же Вечный Господин сам любил посмотреть на звезды. Но теперь Дайонизос, по крайней мере пока, выполнял свои обязанности честно, даже стал составлять карты звездного неба. Он выходил на площадку два раза в ночь: как только появлялись первые вечерние звёзды, и наблюдал за небесными телами перед самым рассветом, потому что доверял лишь быстро движущейся утреней и вечерней звездам. Дайонизоса будила по его распоряжению четвёртая стража, которая ревностно следила за тем, чтобы их сменяли перед рассветом.

Завернувшись в плед, звездочёт поёжился и поставил на жаровню с парой углей чайник. Старик чихнул и чертыхнулся. Высморкавшись в край пледа, он поднял глаза и обомлел: над землями на северо-западе горела пророческая падающая звезда. От неё столб света падал чуть дальше за гору, указывая на ту землю, где творится неладное. И отмеченным было место совсем рядом с дворцом, может даже в соседней долине.

Руки Дайонизоса, державшие плед, стали опускаться. Он и сам не заметил, как коснулся ладонью жаровни.

— Чёрт! — дернулся звездочёт, от чего зацепил локтем чайник и тот, упав на площадку, раскололся на множество кусков.

Дайонизос стряхнул с ноги остатки чая и снова поднял глаза на пророческую звезду.

— Это плохо, — проговорил он сам себе. — Это очень плохо, я должен рассказать всем. И Асатессе. Да, я должен сказать Повелительнице.