Снег и Сера

Глава 35. Допрос

Катерина сидела на нарах, подобрав под себя ноги и пытаясь не чувствовать запаха жестяного горшка, который накрыла соломой, щедро разбросанной по полу, дабы хоть немного заглушить этот неприятный аромат.

Сегодня Георж был здесь два раза. Первый — он зашёл сразу после заключения, дабы задать рассеянные вопросы о её силе. Второй — после обеда, видимо пообщавшись с кем-то и решив, что доказательств у него достаточно, он залетел в камеру сразу с обвинениями в еретической магии. На взгляд княжны доказательства у него были так себе: сплошные домыслы. Поэтому после его тирады о покаянии и прощении, она просто задала вопрос о том, что кроме отсутствия следов и спаленной телеги у них есть. Визирь был в бешенстве и ушёл также быстро, хлопнув напоследок тяжёлой дверью.

Впереди была ночь, а это означало, что не мешало бы попрактиковаться в магии. И кто знает? Может Катерине удалось бы выломать дверь, используя свою силу и скрыться в ночи. «Хотя надо ли?», — подумалось ей. — «О сёстрах кроме меня некому договориться, смогут ли они быть в бегах вместе со мной?».

В коридоре послышались громкие твёрдые шаги. Княжна узнала поступь — так ходил Георж. Но вот к нему присоединились ещё две пары ног. Тоже ничего нового: тюремщики. «Интересно, зачем они здесь?», — княжна придала себе самый безмятежный и невинный вид, какой только могла изобразить.

Дверь распахнулась, и в камеру вошёл визирь с какой-то бумагой, свёрнутой в руке, а за ним — два тюремщика с цепями и факелами.

— Факелы вставьте в скобы справа и слева, — распорядился визирь. — Уберите солому из-под них, я не хочу, чтобы вы сжарили княжну. Каждые два часа меняйте их, но не гасите старых, пока новые не начали гореть.

Тюремщики послушно, стали суетиться: отбрасывать ногами солому и прилаживать деревяшки с промасленными тряпками в ржавые скобы на стенах.

— Также принеси из своей кельи, — посоветовал князь одному из тюремщиков, — масляную лампу. В таком деле света мало быть не может.

Занимавшийся факелом стражник лишь утвердительно качнул головой. Когда в камере стало достаточно светло, Георж, указав на цепи, повелел:

— Её прикуйте к стене.

— Это ещё зачем? — запротестовала Катерина. — А как я спать буду?

— Днём поспишь, — отрезал визирь.

Поместив её руки в кандалы, они прибили цепи железными кольями, которые вогнали между камнями так, чтобы те невозможно было вынуть даже силой двух мужчин. Цепи не натянули, поэтому княжна могла опустить руки, но вот дотянуться до кольев или даже встать со своих нар и при этом не поднять высоко руки, она не могла.

— Я вам сто раз говорила, что я не чародейка, — процедила сквозь зубы Катерина.

— А я тебе сто раз не верил, — заявил Георж. — Это мера предосторожности. Мы пока не решили, что делать. Кстати, я принёс тебе почитать, — с этими словами князь предъявил пленнице лист бумаги, который до этого держал свёрнутым в руках. Подал для прочтения он его тоже так, чтобы княжна не могла его выхватить — цепи не позволяли.

— Что это? — Катерина бросила на него взгляд полный ярости.

— Указ НАШЕЙ, — сделал упор на этом слове визирь, — Повелительницы.

— Я должна прочитать его?

— Хочешь сказать, ты не умеешь?

Катерина поморщилась и быстро пробежалась глазами по дорогой бумаге, снабжённой вензелем Повелительницы и её личной печатью.

— Вы собираетесь отменить первый декрет? — подняла глаза на Георжа она.

— Да, — подтвердил тот.

— Но что скажут маги серы и пламени? Этот декрет — это первое, что приняли они, когда образовали магистрат. Тогда ещё их и при дворе не было. Чёрт… тогда и двора не было.

— Магистрат предал свою Повелительницу, — холодно проговорил князь. — А если среди тех юнцов, что они бросили во дворце, найдутся поборники древних взглядов на то, что единственная государственная магия в Серных горах — магия серы и пламени, а всех несогласных надо придать огню, то они займут места в комнатах рядом с твоей. И я позабочусь, чтобы там было максимально холодно и темно.

Наступила тишина.

— Я должна признаться, что я заклинаю лед и тьму после этих слов? — проговорила Катерина.

Георж улыбнулся.

— Мне плевать, — признался он. — Если ты не чародейка, что может пригодиться нам для усмирения князей, то ты просто дочь мятежного отца, что поднял войско, и матери, что организовала покушение на Повелительницу. И, на мой взгляд, ты тоже предала свой народ: не бросилась сообщать о планах матери, когда узнала о них… более того, пыталась их скрыть… Проводила её, когда они убегали после неудавшегося покушения…

Катерина дёрнулся.

— Да… — продолжил Георж. — То, что ты вернулась живой от демона, который перебил стражу во дворце, и ты не чародейка, означает только одно — ты не пыталась его убить. Поэтому… думай… — подытожил князь.

— О чём? — повесила голову узница.

— О том, чем ты можешь помочь Повелительнице, — ответил он.

Георж уже развернулся к выходу и перенёс ногу за порог, когда слова Катерины заставили его остановиться.

— Что будет с моими сёстрами? — задала вопрос она.

— Если я буду в добром расположении духа, возможно, они станут служанками во дворце, — проговорил он как бы нехотя. — Если я буду расстроен… Моей покалеченной дочери понадобится больше прислуги в имении. Я отдам их ей в услужение.

Князь теперь не торопился выходить. Катерина не смотрела на него, а только изучала свои кандалы.

— Я могу поговорить с Повелительницей? — наконец задала вопрос она.

— Если Повелительница сочтет нужным, то завтра тебя пригласят на аудиенцию, — всё также холодно и безразлично проговорил Георж.

Когда двери камеры закрылись, Катерина выдохнула и подняла взгляд к потолку. На её глазах наворачивались слёзы страха, а горло начинала сжимать паника. Ей предстояла долгая ночь.