Соль под кожей. Том третий

Глава двадцать пятая: Лори

— Валерия Дмитриевна, — кивает начальник Службы безопасности, встречая меня буквально у входа в офис. — С возвращением.

На секунду в моей голове появляется мысль, что Завольский успел подсуетиться и организовал хотя бы формальную причину, чтобы не пускать меня в офис, но нет — для меня тут чуть ли не красную ковровую дорожку раскатывают. По дороге до лифта еще и в курс дела вводит, и когда перед моим носом разъезжаются двери кабинки, говорит:

— К вам на собеседование молодой человек. Ожидает в приемной.

Ко мне? На какое собеседование?

— Спасибо, Игорь. В одиннадцать зайдите ко мне — хочу обсудить кое-что.

В приемной действительно ожидает посетитель.

Он примерно мой ровесник с погрешностью в несколько лет в ту или другую сторону. В костюме, белой рубашке, со стильным рюкзаком через плечо от известного бренда. На ногах — кеды. Прическа идеальная, гладко выбритое лицо, симпатичная внешность. Но в глаза бросается его совершенно лишенное эмоций лицо. Даже не представляю, на какую должность мог бы претендовать этот тип, если допустить мысль, что я действительно забыла о каком-то собеседовании. Но я не могла забыть — под рабочие задачи у меня выделена большая часть мозга, которая никогда не спит, ничего не забывает и работает четко, как швейцарский часовой механизм.

— Валерия Дмитриевна, — секретарша вскакивает и вытягивается, как готовый к прыжку кузнечик, — доброе утро! Вас ожидает этот… молодой человек. Но я не нашла в плане никаких… эм-м-м… собеседований на сегодня.

— Потому что их там нет, — говорю сдержано, еще раз оценивая «кандидата», когда он молча встает.

— Валентин Лисицин. — Смотрит прямо, не тушуется. — Я по поводу собеседования на должность вашего личного помощника.

Значит, вот откуда ветер дует.

Я молча захожу в кабинет, Валентин спокойно следует за мной. Помогает снять пальто.

— Ну что же вы, Валентин? — Взглядом даю понять, что меня немного веселит его вытянутая, как у охотничьей собаки стойка. — Вам не нужно было приглашение чтобы войти, но сесть без моей команды вы не можете?

Он вообще никак не реагирует. Обращаю внимание на ладонь, в которой он сжимает лямку перекинутого через плечо рюкзака, но его костяшки все того же цвета идеального карамельного загара.

— Присаживайтесь, — киваю на кресло напротив, сама сажусь за стол и прошу секретаршу сварить мне кофе. И добавить дольку лимона — с утра голова невыносимо раскалывается, даже обезболивающие не берут. — Валентин, вы какой сорт предпочитаете в это время суток?

— Я не пью кофе.

— Чай?

— Чай тоже.

Так и подначивает спросить, питается ли он от солнечной батареи, но вовремя вспоминаю, что я в роли начальника, и высмеивать людей за их личные профессиональные привычки — это верх злоебизма.

— И так, Валентин, как вы видите своим обязанности на должности моего личного помощника?

— Я умею делать все, — отчеканивает словно робот. — Я буду исполнять любые поручения и задачи даже самой высокой сложности.

— Сможете вести мой рабочий график?

— Да.

— И находить контакты людей, которые не хотят, чтобы их контакты нашли?

— Да.

— А купить фаллоимитатор, если я захочу сделать подарок какой-то своей холостой подружке?

— Без проблем.

— А прямо сейчас пойти и послать на хуй Дмитрия Викторовича, передав заодно, чтобы больше не подсовывал мне своих андроидов?

— Дмитрий Викторович просил передать: «Не выёбывайся», — без тени эмоций отвечает он.

Каким-то образом передает эти слова ровно так, как будто читает по бумажке. У меня даже мысли не возникает, что «посыл» может принадлежать ему лично.

— Дмитрий Викторович просил передать еще что-то? — Я испытываю странную смесь раздражения и… радости.

— Да. Что платит мне он и моя оклад у вас должен быть исключительно формальным. И чтобы вы не стеснялись пользоваться моими услугами для… разных целей.

Я кривлю рот, пытаясь представить, вызовет ли предложение прямо сейчас сделать мне кунилингус, хоть какую-то эмоцию на этой симпатичной мордаше. Но что-то мне подсказывает, что в эту программу не встроено понимание шуток и в ответ он либо реально попытается залезть мне под юбку, либо передаст еще одно послание от Шутова.

Что-то в этом парне и в том, как холодно он держится, дает понять, что он с одинаковым рвением будет и следить за моим рабочим графиком, и выполнять разные поручения. Но если придется закрыть меня от пули — сделает это без промедления. И, возможно, выполнит команду «фас», если я укажу пальцем на подходящую жертву.

«Спасибо за личного Робокопа», Шутов», — мысленно благодарю его, потому что в моем телефоне подчищены все наши переписки и фотографии, и удалены номера телефонов. Даже если его я выучила на память.

Это фантомные боли.

Это пройдет.

Потому что ему никто не нужен — так он сказал.

Мы столько раз отталкивали друг друга, что на этот раз у нас обязательно должно получиться отлететь за пределы действия нашего больного притяжения.

— Хорошо, Валентин, давайте я немного введу вас в курс своих прямых обязанностей.

Нет смысла проводить ему полноценное собеседование — Шутов и так пропесочил его вдоль и поперек.

Парень все схватывает на лету, не задает лишних вопросов, делает пару заметок в свой телефон — ручку и блокнот, как Катерина, он вообще не уважает. Никаких вопросов о том, во сколько начинается и заканчивается его рабочий день — он как будто готов взять трубку в третьем часу ночи и раздобыть мне норвежскую селедку на завтрак того же дня.

— Телефоны всех моих специалистов, — перебрасываю ему страницу из «Заметок» в телефоне. — Сохрани у себя. В восемнадцать ноль ноль, не позднее, у меня должен быть график всех дел на следующий день.

Валентин старательно вносит все в телефон.

В том списке, что я ему передала, абсолютно вся моя жизнь: когда у меня сеанс массажа, когда стрижка, когда визиты к врачу. Если Шутов захочет узнать, где я бываю, что делаю и как живу — я вся как на ладони. Но что-то мне подсказывает, что он подослал «андроида» не для того, чтобы так мелочно подслеживать, а действительно из заботы о моей личной безопасности.

— В семь нужно будет съездить вот по этому адресу. — Скидываю ему координаты встречи с «мастером», который уже работает над липовым завещанием. — Забрать пакет и привезти мне домой.

— Понял, Валерия Дмитриевна.

Если это человек Димы — я могу доверять ему как самой себе. И как бы я от злости не исходила на говно, нужно признать — мне будет немного легче, если хотя бы часть своих дел я смогу переложить на другого человека.

— Вот, — протягиваю ему ключи от своей квартиры, — сделай себе дубликат. Клининг раз в неделю, и тебе придется отвозить мои вещи в прачечную.

Не очень представляю, что должен чувствовать молодой парень, чья работа сводится к роли мальчика на побегушках у разбалованной стервы, но Валентин вряд ли даст мне хоть какой-то намек. Он просто выслушивает, делает заметки и послушно берется за дело.

В одиннадцать я встречаюсь с начальником Службы безопасности. Под предлогом, что нам нужно ужесточить правила отбора новых сотрудников, прощупываю почву его лояльности. Этого человека нанимала я, уже после того, как Завольскому пришлось бежать. Ни разу за все время он не дал повода думать, что может играть на две команды, но и Катерина казалась мне настоящим сокровищем.

— Скоро в офисе появится Юрий Степанович, — говорю как будто вспоминаю об этом в самый последний момент.

— Будут какие-то особые распоряжения?

— Просто не мешайте ему, и не удивляйтесь, если он будет вести себя как свинья и угрожать всех уволить. Я вас наняла и до тех пор, пока я остаюсь в кресле генерального директора, а вы выполняете свою работу — положение дел таким и останется.

Мы обмениваемся взглядами, и без труда понимаю, что мой более чем непрозрачный намек понят. Я сменила большую часть сотрудников, имеющих доступ во все самые важные рабочие процессы — типичная и самая правильная тактика любой «новой метлы». И Завольский, само собой, попытается как можно скорее поставить на их места лояльных ему людей.

И пока мы с ним будем играть в «тяни-толкай», я выиграю еще немного времени, чтобы подготовиться к главному сражению. А заодно еще раз напомнить нашим инвесторам о том, что им лучше сделать ставку на молодую энергичную женщину, а не на престарелого козла.

Поэтому у меня сегодня короткая онлайн-встреча с главными «кошельками» «ТехноФинанс», которую я запланировала еще лежа на больничной койке. Поэтому на мне сегодня безупречный темно-серый брючный костюм, белая мужская рубашка и макияж, который подчеркивает мою еще болезненную бледность. Эти дрожащие над каждой копейкой люди сегодня увидят, что вот она я — даже после тяжелой утраты и буквально стоя одной ногой в могиле, вернулась к работе и готова приумножать их капитал, потому что знаю как, и умею это делать. А Завольский не просто оказался замешанным в скандал с кражей их денег, но и сбежал, роняя тапки, как только на горизонте замаячила перспектива угодить в тюрьму.

Мое маленькое специально запланированное «шоу» длиться всего тринадцать минут — это ведь не важный вопрос на повестке дня, а просто демонстрация того, что я уже приступила к своим обязанностям, пара новостей о том, что часть наших филиалов, несмотря на мое отсутствие на месте, вот-вот начнут работу, и ничего страшного не случилось, потому что весь коллектив «ТехноФинанс» работает как часы, потому что каждый его винтик — профессионал в своем деле и находится на своем месте.

Я избегаю чрезмерного «яканья», чтобы моя очередная самопрезентация не бросалась в глаза так очевидно. Но определенно зарабатываю несколько очков в свою пользу.

Валентин пунктуален. Когда мой «мастер» отдает ему подделку и сразу сигнализирует об этом в сообщении я отсчитываю примерно тридцать-сорок минут на дорогу до меня, и он появляется за две минуты до истечения срока. Протягивает мне пакет, интересуется, будут ли у меня еще какие-то задания, и не получив ничего — уходит, вежливо пожелав мне хорошего вечера.

А еще через десять минут приезжает доставка из ресторана, и снова от Вадима. Я могла бы и сама, но если ему нравится быть моим кормильцем — с какого перепугу я должна отказываться? Тем более, отказываться от стейка форели, артишоков с пармезаном и какого-то совершенно умопомрачительного десерта в стаканчике.

Отправляю ему фото своей довольной физиономии в «обнимку» с рыбой, и Авдеев пишет, что теперь ему придётся покупать еще и рыбную ферму, добавляя к этому парочку сокрушающихся смайликов.

Чтобы не мыть посуду, переношу всю еду в гостиную, настраиваю трансляцию с ноутбука на телевизор и наслаждаюсь презентацией «бота». Я знала, что он меня впечатлит, но не думала, что до такой степени, потому что эта «говорящая голова» (точнее, идущая по набережной) абсолютно не выглядит виртуальной. Я докапываюсь хотя бы до каких-то мелочей, но их просто нет. Абсолютно живой человек, с самыми настоящими волосами, дефектами на коже, живой мимикой. И она говорит ровно то, что мне нужно: «Бла бла бла, господин Угорич, произошло ужасное недоразумение, все виновные уже понесли самое строжайшее наказание, но есть банковская ячейка вашего отца, забронированная на ваше имя…» Все на самом деле довольно поверхностно и просто — люди более склонны видеть подвох в чем-то мудреном, а не в том, что случается с ними каждый день и на каждом шагу. Ну кто в наше время ни разу не страдал из-за ошибок простых офисных работников? Главное, что должен услышать Угорич — в банковской ячейке лежат деньги и какие-то очень важные документы. Деньги я, конечно, обязательно положу, а вместе с ними — и липовое завещание. Ради этого весь спектакль.

«Если хотите, мы можем перевести бота в режим реального времени, — пишет в чат мой личный помощник по настройке. — Вы можете вести с ним диалог на любые интересующие вас темы».

Я пишу «конечно, хочу», но болтать с виртуальным болванчиком о погоде и смысле жизни не собираюсь. Просто отыгрываю Угорича в нескольких ролях: тупого, когда он просто требует поскорее дать ему все и сразу, сдержанного, с некоторыми уточняющими вопросами, и очень недоверчивого, когда он придирается буквально к каждому слову. Бот работает идеально, я даже за руку себя пару раз щипаю, чтобы убедиться, что не сплю на ходу. Не удивительно, что Шутов буквально озолотился на этом.

Только когда я закапываюсь уже в самые дебри, изображая Угорича-параноика, «говорящая голова» один раз запинается, но даже эта заминка выглядит вполне естественно. Если бы я не знала и не подозревала, что передо мной виртуальный собеседник, то даже не обратила бы на это внимание. Но мой личный помощник тут же дает знать, что они зафиксировали ошибку и поправят все в течение часа.

На часах уже половина девятого.

Делаю в голове финальный прогон всего плана.

И когда добираюсь до участи «любимого» братца, вдруг вспоминаю про Оксану и двух детей. Оксана, конечно, просто овца — нет у меня других слов для женщины, которая даже не пытается бороться за свободу и лучшую жизнь для детей, которых так высокопарно называет «своими, родными». Если бы не дети — я бы даже не заморачивалась на ее счет. Оставаться с мужиком, который регулярно, на протяжение как минимум пяти лет ломает тебе кости и выбивает зубы, втягивает свою семью в сомнительные финансовые аферы и играет на ставках, можно только добровольно. Тем более после того, как я предлагала вполне рабочий вариант побега, и даже готова была взять на себя часть расходов.

Но есть двое детей.

И как бы я не пыталась думать о них, как о плоде семени Угорича, они мои племянники, даже если за всю жизнь я видела их всего пару раз и только со стороны. Конечно, не может быть и речи о моем личном участии в их судьбе: во-первых, потому что я не Валерия Гарина и формально, эти дети для меня никто, во-вторых — потому что эти дети мне чужие, даже если в их венах примерно четверть той же крови, что и в моих. Но раз уж Оксана била себя пятков й грудь и кричала, что жить без них не может, значит, придется ее встряхнуть.

Я мысленно вздыхаю, откидываюсь на спинку дивана и ругаю себя за то, что стала слишком сентиментальной. И поплачусь за это еще парой дней промедления, потому что теперь нужно придумать где и как пересечься с Оксаной, не вызывая подозрения у Угорича. И желательно чтобы эта перепуганная бурёнка сама не грохнулась от страха в обморок. Позвонить я ей точно не могу, «случайно» пересечься — тоже, потому что вряд ли наши с ней места интересовав могут хоть как-то совпадать. Остается какое-то крупное мероприятие, на котором мы обе можем присутствовать по совершенно ясным причинам. Никаких социальных сетей у Оксаны, по понятным причинам, нет, подсмотреть, где и чем она живет, что планирует — невозможно. С Угоричем проще — он, как любой голый король, сильно распушает хвост, чтобы хотя бы где-то выглядеть значительным и солидным. Вот он на мероприятии по случаю открытия какого-то автосалона, вот в ресторане, вот дает интервью какой-то газетенке (желтому листку, настолько ничтожному, что его название не знает даже гугл). Ну и куда же без закрытых тусовок, но вряд ли он ходит туда под руку с женой. Последний пост на его странице свежий, буквально сегодняшний, но там просто подборка старых фото с припиской о ностальгии. Ни намека на то, где он мог бы появиться в следующий раз, а главное — когда это будет. Времени ждать у меня и так в обрез, если Оксану не удастся перехватить в ближайшее время…

Я на минуту прикрываю глаза и пытаюсь честно ответить на вопрос: готова ли я переступить через типа_племянников, если не получится связаться с Оксаной или если она наотрез откажется убегать? Я и так уже сильно затянула и испытываю терпение Новака, а Илона так придавила яйца Наратова, что он, того и гляди, просто сам раздумает. Без всяких преувеличений, у меня в запасе… сколько? Четыре пять дней? Неделя максимум. И нельзя сбрасывать со счетов Угорича, который, даже при самом плачевном положении, все-таки может заподозрить неладное, и не сразу заглотит наживку.

Внутри неприятно ковыряет от осознания того, семь лет назад, три больных ублюдка, вот так же могли сидеть и решать судьбу моей семьи. И ни у кого из них ничего нигде не ёкнуло. И чем я буду лучше, если сейчас у меня тоже не ёкнет?

Хочется побыть Скарлетт и дать себе «пит-стоп», чтобы просто переспать с этой мыслью, потому что утро вечера мудренее, но у меня нет даже этой долбаной ночи.

Фото Оксаны и ее любовника до сих пор надежно хранится в моем «облаке».

Если она не согласится с моим планом побега для нее и для детей, придется напомнить ей, что есть как минимум два невменяемых существа, которым очень не понравится однажды увидеть такое во входящих сообщениях — садист Угорич и истеричка-жена Санина. Как говорится, один звонок другу — и у нее просто не останется выхода.

Пока останавливаюсь на этом плане и снова переключаюсь на Угорича.

Если хорошенько присмотреться к его записям за последние полгода (меня почти подташнивает ковыряться в этой куче вонючего пафоса), то в глаза сразу бросается одна закономерность — он не пропускает ни одного хоть сколько-нибудь значимого мероприятия, связанного с финансами. Благотворительные вечера, награждения, вручения — Угорич всегда там и почти всегда с Оксаной, потому что на такие мероприятия не принято ходить без пары. Значит, с огромной долей вероятности, он не пропустит и самый ближайший из них. А дальше просто дело одной минуты — заглянуть в свою почту и проверить пригласительные, потому что мне-то их, в отличие от Угорича, точно присылают.

— Спасибо, Вселенная, — громко и счастливо выдыхаю, когда буквально на третьем десятке писем нахожу пригласительный на Благотворительный вечер «Мечты сбываются» (как оригинально), который состоится в пятницу вечером, то есть — послезавтра.

Значит, завтра Угорич получит «звонок счастья».

Подумав немного, понимаю, что явиться туда самой мне вполне позволяет мой «вдовий статус». Но самой идти категорически не хочется. А еще больше не хочется наряжаться для приличия в черный балахон и изображать скорбь. Так что, если уж трепать нервы возмущенной общественности, что на всю катушку. Остается надеяться, что мой звонок в начало одиннадцатого ночи не заставит Авдеева рассказать, как я ему «дорога».

— Надеюсь, я тебя не разбудила? — жмурюсь, в предвкушении порции его офигенного голоса прямо мне в барабанную перепонку.

— Я, конечно, холостяк и приличный отец, но в такое время еще даже зубы не чищу. Что-то случилось?

— Хотела спросить, собираешься ли ты на завтрашний Благотворительный цирк «Мечты сбываются».

— Планировал ограничиться чеком.

— А придется пойти — я тебя приглашаю.

— То есть ты без пяти минут с больничной койки, собираешься провести на ногах целый вечер? — По голосу слышно, что ему эта идея категорически не по душе.

— Я должна там появиться, Авдеев. Это важно.

— Правильно я понимаю, что этот внезапный приступ любви к малоимущим как-то связан с твоим расстрельным списком, Монте-Кристо?

— Не начинай. В конце концов, если тебе действительно неравнодушна судьба моей любящей нарываться на неприятности задницы, ты просто обязан пойти и прикрывать ее своей надежной спиной.

— Даже не представляю, как могу отказаться от этого ультиматума. — И тут же со смехом добавляет: — Это шутка, Ван дер Виндт, моя спина целиком и полностью к услугам твоей чокнутой задницы.

— Ну и раз уж ты так печешься о моем самочувствии… — В голове есть картинка, которая мне настолько нравится, что не озвучить ее невозможно. — Золушка не против, если Прекрасный принц принесет ее домой на руках.

— И все это счастье только завтра. — Вздыхает, как будто немного нервно. — Я выпускной так не ждал, как буду ждать завтрашний день, Монте-Кристо. Какой там дресс-код?