Стальной Аид (СИ)

Глава 34

Под протяжный вой пожарной сирены Тоби быстро осмотрел один из щитов. Не нужно было много времени, чтобы понять — с этой махиной ничего не поделаешь. Наружу из отсека вела одна металлическая дверь, которая была накрепко заперта. Тоби одним движением выкрутил мощность огня на минимум и поднес дуло винтовки туда, где должен был быть замок. Два выстрела, хороший удар ногой. Дверь оказалась крепкая, но еще пара выстрелов и несколько ударов заставили ее податься внутрь. За дверью, с грохотом отвалившейся в сторону, оказалась лифтовая площадка. Прежде с нее можно было попасть на лестницу, но теперь обвалившаяся стена намертво перекрыла этот путь.

Не мешкая, Тоби разжал створки лифта и перебрался в шахту. Вскарабкаться на пару этажей вверх не заняло много времени. Сирена продолжала завывать где-то под ногами у андроида. Скоро здесь будет не протолкнуться от тварей, которые сбегутся на шум, — подумал Тоби, разжимая двери лифта.

Первое же подтверждение его мыслям не заставило себя ждать: из-за раскрытых створок с разбегу на него бросилось первое чудовище. Тоби лишь немного сдвинулся в сторону и коротким ударом подсек ее, и тварь с визгом полетела в лифтовую шахту. Под глухой удар откуда-то снизу из лифтовой шахты андроид перевесил винтовку на плечо. Теперь сохранять тишину больше не было смысла — твари и так уже сбежались на вой сирены. Несколько выстрелов уже не сделают погоды.

Тоби помчался по коридору, коротким ударом выбил окно и выглянул наружу. Внизу его уже ждали несколько тварей — они задрали свои уродливые, растянутые в широкой улыбке лица вверх, на звук разбившегося стекла. Три коротких выстрела свалил три цели, оставшиеся твари бросились врассыпную. Тоби перепрыгнул через подоконник и приземлился с перекатом на землю. Вокруг дребезжала целая какофония звуков: к истошному вою сирены, который вырывался из ворот подземной парковки, приплетался многоголосый визг и шипение десятков тварей, со всех сторон сбегающихся на звук. Тоби видел их — десятки широко улыбающихся лиц выглядывали из окон домов, из соседних улиц, из тени деревьев. Андроид сорвался с места и помчался вперед со всей скоростью, на какую только был способен. Несколько раз метнулся в сторону, уклоняясь от прыгающих в его сторону тварей. От небольшой стаи чудищ он оторвался бы без труда — они были быстрыми, но Тоби мог быть куда быстрее, если хотел того. Но здесь тварей было слишком много — они стягивались к нему, перегораживая путь. Не сбавляя хода, Тоби выстрелил, пытаясь расчистить себе путь. Отскочил в сторону, еще раз выстрелил. Еще раз, еще. Твари падали, визжали, корчились, но на их месте тут же появлялись новые.

Какая-то тварь прыгнула на андроида сверху, из окна второго этажа. Короткий рывок в бок — и тварь, перекувырнувшись, полетела на землю.

Этот бросок стоил Тоби буквально секунды, но секунды хватило, чтобы твари окончательно перекрыли путь вперед. Чудовища сомкнулись плотным кольцом вокруг андроида, выпрыгивая вперед, словно бы не решаясь напасть. Тоби повернулся вокруг своей оси, длинной очередью срезая передний ряд тварей, но на повалившихся под огнем влезали новые.

Первая тварь изловчилась и бросилась на Тоби со спины. Андроид нырнул вперед, чтобы сбросить ее, но тут же на нем повисло еще две твари. Тоби стрелял уже наугад, не глядя, но тварей не убавлялось, они, словно волной, накатывались со всех сторон, даже, кажется, сверху, погребая андроида под собой.

Мои пальцы лихорадочно скользили по застежке шлема и несколько раз срывались, прежде, чем мне удалось расстегнуть ее, и скинуть с головы круглый пузырь, почти целиком заполненный водой. Я отбросил шлем в сторону и закашлялся.

Только несколько секунд спустя в голове у меня вспыхнула мысль — кто меня выловил? Я резко развернулся, все еще кашляя. Надо мной стояла плохо различимая в полумраке тоннеля неподвижная человеческая фигура. Это была не тварь. Но это был и не Тоби. Шатаясь, я поднялся на ноги. Незнакомец проследил за мной взглядом.

— Что надо сказать? — голос у него был приглушенный, и в полумраке я разобрал цельную маску-шлем, закрывающую лицо.

— Кто ты такой?

Незнакомец всплеснул руками:

— Как невоспитанно! Надо сказать — «Спасибо»! Я снова спас тебе жизнь, какой раз за сегодня? Ох, да я уже сбился со счета.

Тон незнакомца звучал насмешливо, но, может быть, именно поэтому я почувствовал себя в относительной безопасности.

— Спасибо. Кто ты такой?

Я напрягал зрение, пытаясь рассмотреть в полумраке своего собеседника. Неужели передо мной наконец-то человек? После стольких тысяч километров, стольких сомнений — это настоящий, живой человек?

— Можешь звать меня Филиппом, — он небрежно махнул рукой, — а тебя как зовут, паренек с Аида?

— Саймон, — я кивнул Филиппу, — Ты человек?

В ответ он сделал неопределенный жест рукой.

— Может быть. Пойдем, у меня и так ушла куча времени на то, чтобы тебя найти здесь. Хорошо еще, что я вовремя появился.

Филипп махнул рукой, и я двинулся следом за ним. Меня насторожило это «может быть», но я решил, что допытываться бесполезно. В освещенных коридорах, по которым мы проходили, я мог рассмотреть своего нового знакомого получше. Он был одет в закрытый комбинезон наподобие моего — даже руки были закрыты перчатками. Лицо и голова были скрыты под плотной маской, так что я мог видеть только его глаза, да и то сквозь немного притемненное стекло. Филипп был подвижен и разговорчив, даже чересчур разговорчив, как по мне: с момента нашего знакомства он болтал не умолкая.

— А твой приятель, очень необычная модель, правда? Совсем как человек! Изумительно! Где ты его взял? Ну ты и напугал нас! Я уж думал, не найду тебя в здешнем лабиринте! Наверное, Сеймуру не терпится пообщаться с тобой.

Упоминание о моем предшественнике с Аида заметно кольнуло меня.

— Он жив? Но как? Я имею в виду, прошло не меньше двухсот пятидесяти лет…

— Чуть больше трехсот, если быть точным. Но знаешь, все эти современные штучки типа заморозки или достаточно совершенного аппарата поддержания здоровья… В общем, не то, чтобы это было что-то невозможное, согласись. Хотя у вас, на Аиде, насколько я знаю, так не принято, — я не видел его лица, но по тону уловил язвительную усмешку.

— Какого черта он делал так далеко от дома?

— А ты какого черта делаешь здесь? Впрочем, не важно. С тех пор, как он пришел сюда, старая цель перестала интересовать его. Да он тебе сам все расскажет! У нас столько дел! Думаю, тут много людей захочет пообщаться с тобой.

Упоминание людей, вроде бы, должно было разбередить мой интерес пуще прежнего, но я был слишком увлечен мыслями о Семйуре — теперь я внезапно ощутил вспышку злости на него. Значит, старая цель перестала интересовать его? Значит, здесь он нашел что-то более важное? По времени получается, что это «важное» было важнее, чем мой отец, Стивен. Неужели он рос совсем один, в окружении Орфея да станционного врача?! Сто лет в одиночестве, только потому, что какой-то козел нашел что-то более важное! Не удивительно, что в итоге он не выдержал, и создал меня! Да уж, мне будет о чем поговорить с Сеймуром! Кажется, я даже зло хмыкнул вслух, потому что Филипп с удивлением повернулся ко мне. Что-то в его манере насторожило меня.

— Люди, говоришь? Ты называл людьми тех тварей сверху, — сухо заметил я.

Мне показалось, что Филипп смешался.

— Ох, нет. Знаешь, я просто шутил. Конечно, когда-то они были людьми, но…

— Что с ними случилось? Я уже видел две станции с людьми, и везде они деградировали, а не превращались в чудищ из ночных кошмаров.

— Так, может быть, такое развитие лучше? По крайней мере, они более жизнеспособны.

— Не лучше, — резко ответил я, шагая следом за Филиппом за порог очередной двери, в темноту.

— Ну знаешь, — обиженно отозвался Филипп, останавливаясь за порогом, — критиковать каждый может. Мы пришли, — он взмахнул рукой, и яркий свет залил довольно большую круглую залу с огромным непрозрачным резервуаром посередине.

Я встал, как вкопанный, пытаясь осознать его слова. Получается, это он создал тех жутких тварей, что всю дорогу пытались меня растерзать? В кармане завибрировал планшет. Тоби!

«Это ловушка! Не ходи туда!»

Я сделал шаг назад — и уперся спиной в закрытую дверь.

— Что такое, Саймон?

— Что тебе нужно от меня?

Филипп всплеснул руками.

— Я уж думал, ты никогда не спросишь! Хочу, чтобы ты поучаствовал в небольшом эксперименте. Присоединишься к Сеймуру и остальным, им нужна компания, — он подошел к резервуару и под его рукой небольшой круглый участок стекла стал прозрачным. Прозрачный участок скользил по затемненной поверхности резервуара, подчиняясь движениям руки Филиппа.

— А вот и Сеймур, кстати!

Сквозь небольшое прозрачное окошко в резервуаре на меня смотрело мое собственное лицо. Я думал, что Сеймур будет выглядеть, как мой отец, что он будет старым. Но ему было едва ли больше лет, чем мне. Разница была только в том, что его лицо было перекошено в невероятной гримасе то ли страдания, то ли ужаса. Его взгляд был устремлен прямо на меня, губы беззвучно шевелились в какой-то жидкости, которой был заполнен резервуар.

— Ах ты… — я в ярости бросился на Филиппа, который все еще стоял ко мне спиной, показывая моего предшественника.

Филипп молниеносно развернулся, сбил нацеленный в него удар. Я даже не заметил, как ему удалось это сделать, но секунду спустя я уже барахтался в воздухе, а он держал меня за ворот комбинезона на вытянутой руке.

— Эх, Саймон-Саймон, — укоризненно покачал головой он. — Против меня у тебя никаких шансов, — свободной рукой он снял свой шлем-маску.

На меня смотрело лицо робота — сочленения небольших деталей условно передавали мимику, но и только — человеческого в этом лице не было ничего.

— Ты андроид, — просипел я, барахтаясь в воздухе.

— Опять мимо, — покачал головой Филипп. — Я — все, что здесь есть, — и он обвел рукой, в которой держал маску, вокруг, а затем указал на меня, — А тебя, раз ты начал проявлять агрессию, надо зафиксировать. У меня здесь, знаешь ли, тонкое оборудование, мне не нужно, чтобы ты тут набезобразничал.

И, все так же удерживая меня за ворот на вытянутой руке, он направился к стене, а я с ужасом наблюдал, как за его спиной стенки резервуара становятся прозрачными, обнажая нечто чудовищное — огромный ком, словно бы слепленный из тел, с торчащими из него руками, ногами, лицами, одним из которых было что-то беззвучно кричащее мне лицо Сеймура, мое собственное лицо.

Как я ни сопротивлялся, привязать меня ремнями к кушетке для Филиппа не составило особого труда, и теперь он возился с чем-то, чего я со своего места видеть не мог. Я лихорадочно соображал, что же делать. Все, что мне оставалось — тянуть время.

— Что это такое? — я кивнул на громадную опухоль из кучи человеческих тел в резервуаре.

Краем глаза я видел, что Филипп повернулся ко мне, а затем взглянул на содержимое резервуара.

— Это мой шедевр, — с гордостью проговорил он, а затем снова повернулся ко мне и сделал широкий жест рукой, — Я, знаешь ли, немного художник по характеру. Творец.

— Такой же шедевр, как те, которые бегают снаружи? Ведь это ты сделал их? Облучил их чем-то, или травил каким-нибудь дерьмом? — с вызовом спросил я.

Что-то стеклянное звякнуло в руках у Филиппа.

— Ну знаешь! Все совершают ошибки. В конце концов, это не моя вина, что вы вырождаетесь! Да, мои модификации оказались не очень удачными, признаю. Но я учусь на своих ошибках, — и он сделал широкий взмах рукой в сторону резервуара.

— И чем же это лучше?

— Разум, — многозначительно ответил Филипп, а затем отмахнулся от меня, — Не мешай мне, паренек с Аида. Мне нужно подготовить все для операции. Ты же не хочешь, чтобы я резал тебя плохо отстроенными инструментами?

Я сглотнул. Я вообще не хотел, чтобы меня кто-то резал. Теперь я уже начинал думать, что попасться тем тварям было не самым плохим исходом. Мысль, что я могу буквально стать частью огромного белесого кома, плавающего в резервуаре, мой мозг просто отказывался обрабатывать, как нечто невозможное, недопустимое. Я несколько раз вдохнул и выдохнул, пытаясь побороть подступающую панику.

— Если ты собираешься присоединить меня к этому, то хотя бы объясни, что это! — крикнул я и дернулся на кушетке так, что ее металлические ножки противно скрипнули по полу.

Где-то за моей головой раздался обреченный вздох.

— Ты, конечно, не блещешь умом, но у тебя он хотя бы сохранен, так что ты лучший материал, какой можно найти в эти нелегкие времена. Знаешь, это показатель того, с каким материалом мне приходится работать.

Филипп немного помолчал, но я был уверен, что его болтливый язык возьмет верх над ним. И я не ошибся — спустя несколько мгновений он снова вздохнул и проговорил.

— Это — попытка сохранить вас, вырожденцев, хотя бы в каком-то виде. Что определяет человека? Что отличает его от животного? Разум. Именно его вы и теряете в своих деформациях. Сначала я четко следовал поставленной задаче — адаптировать вас к среде как можно скорее. И что из этого вышло? Вы превратились в животных. Тогда я решил слепить из нескольких испорченных разумов один полноценный. Выглядит, может быть, не очень…

— Не очень?! Ты видел их лица? Да они агонизируют! — я снова дернулся на кушетке, расшатывая ее, но эластичные ремни держали меня крепко — не вырваться.

— Ох, да они просто капризничают, — беспечно отмахнулся Филипп. — Потом, может быть, я смогу найти более удобную форму… Создать более совершенное существо, которое наследовало бы вам… Но для этого нужна моя нынешняя работа. И твоя помощь, — с усмешкой добавил Филипп.

— Знаешь, если бы не это ваше соревнование — кто первый вылезет на поверхность, кто первый освоит землю, кто первый то, кто первый се… может быть, все было бы иначе. Но такова уж ваша природа, благодаря ей вы стали тем, чем вы были до Катастрофы, благодаря ей же стали тем, чем являетесь сейчас. А я — я просто выполняю данные мне инструкции. Но не как солдат, а как художник.

Филипп быстрым шагом подошел ко мне. В руке его сверкнул скальпель. Я рванулся, из эластичных ремней со всей силой на которую только был способен. Филипп закатил глаза.

— Успокойся, идиот.

Я почувствовал, как он подцепил материал моего комбинезона в районе запястья. Послышался звук разрезаемой ткани. Что он собирается делать? Отрезать мне руку для начала? Я рванулся изо всех сил, чувствуя, как накатывает новая волна паники.

— Да не дергайся ты! — прикрикнул Филип, и железной хваткой прижал мою руку к кушетке, пережав чуть выше локтя.

Что-то холодное мазнуло меня по предплечью, а затем последовал едва заметный укол.

— Так ты будешь потише себя вести, — резюмировал Филипп, и вернулся к своим занятиям где-то на краю моего поля зрения.

Я ощутил, как сознание словно бы подергивается мутной пленкой. Только не это! Пожалуйста! Ощущение полной беспомощности и одуряющего ужаса захлестнуло меня. Мысль о том, в каком виде я могу проснуться, о том, что, возможно, я в последний раз могу почувствовать свое нормальное человеческое тело прежде, чем стать частью жуткой студенистой массы в резервуаре, заставила меня в последний раз изо всех сил рвануться из спутавших меня ремней. Бесполезно. Тело уже переставало слушаться меня, становилось словно бы ватным, нечувствительным. Я словно бы скатывался внутрь какой-то скользкой воронки, пытаясь уцепиться хоть за что-то, и не находя опоры. Как бы я ни пытался оставить глаза открытыми — веки больше не слушались меня. Меня окутала удушающая тяжелая тьма.