Стартовая площадка – Земля

Глава 11 Рандеву с зажиточными кротами

30 апреля, воскресенье, время 17:30.

Москва, интернет, видеоблог Киры Хижняк.

— Привет, Витя, — Кира благосклонно делает ручкой. — Давненько ко мне в уютный бложик не заглядывал.

— Да, — нравится мне соглашаться с красивыми девушками, особенно если это ничего не стоит. — Давненько на тебя не заглядывался.

Девушка с удовольствием хохочет и сдвигает ноги, облитые серым капроном, чуть в сторону. Невольно взгляд виляет за ними. Чёрная и очень кожаная юбка на ней не радикально короткая, но колени и треть бедра открывает. Она сегодня одета в стиле байкера или рокера, если не путаю, что запросто. Чёрная водолазка, такого же цвета короткая и тоже кожаная курточка. Дымчатые очки на пол-лица красиво завершают образ.

Будто ещё красивее стала, хотя вроде куда уж, даже ёкнуло что-то внутри.

— Есть новости? Ты ведь не пришёл ко мне в гости с пустыми руками? — слова приправлены кокетливой хитринкой.

— Как я могу⁈ Это даже не новость, это сенсация! Натуральная! — усиленно пучу глаза, нагнетая.

Девушка покупается, глазки загораются:

— И какая же? Ты нашёл инвесторов?

— Каких инвесторов? Почему инвесторов? — внутри аж холодеет.

Хоть и держу покерфейс, вернее, тщательно выстраиваю на лице искреннее удивление, но приходится прилагать отчаянные усилия. Где-то протекает? Ну не от Андрюхи же! Если от него, то можно сливать воду, точнее, открывать кингстоны и прыгать за борт. Хотя нет, это предстоящую встречу с будущими вкладчиками во Владивостоке скрыть не так легко, а там остаётся один шаг до законного предположения, зачем мы туда летали. Но пока рандеву не состоялось, никто о нём не знает. Надеюсь.

Так, надо успокоиться. По глазам Киры вижу, что ничего такого не знает и не предполагает… Она меня опережает. Стараюсь незаметно выдохнуть.

— Ну, это же первая проблема для тебя — найти источники финансирования. На ту скудную строчку из бюджета не разгуляешься.

У-ф-ф-ф!

— С чего ты взяла, что это проблема? — снова пучу глаза, но уже по-другому. — Нет. Работа с инвесторами ведётся уже давно, это совсем не новость…

— Подробности! Сюда, на стол! — Кира красиво подбирает ноги и слегка хлопает ладошкой по низкому столику.

— Подробности засекречены, — пытаюсь увильнуть, тем более это правда.

— Давай, что не засекречено.

— Так даю же! Мосты наводятся уже несколько лет. Вся тонкость в условиях, сколько инвесторам предложить, какой процент прибыли на вложенные деньги. Обычная рыночная коллизия. Предложишь слишком привлекательный — выстроится очередь, так что придётся отбиваться. Слишком скромный — никто не придёт.

— И какой процент вы предложили? — яркое любопытство легко пробивается сквозь затемнённые очки.

— Я же говорю: хороший. Конкретно не могу сказать, договор закрытый, сведения строго конфиденциальны. Знаю только я и сами инвесторы.

— Большие деньги любят тишину? — улыбается настолько хитренько, аж начинаю жалеть, что пришёл.

Не ожидал, что меня так быстро разденут.

— Пока нет никаких денег, ни больших, ни… хотя малые уже есть. От Госдумы. Больших денег нет, есть устное соглашение о намерениях.

— Соглашение, выходит, есть?

Чозахрень⁈ Чувствую себя, как на допросе у матёрого следователя.

— Договорённость есть. Определённости в размерах нет. Давай не будем об этом, а? — включаю режим кота Шрека.

— Почему?

— Потому что сглазить боюсь. Запросто всё может сорваться.

Лукавлю, но мне надо этот поток неудобных вопросов остановить.

— Хорошо. Тогда следующий вопрос. Как и чем расплачиваться будете?

Тоже не очень приятный вопрос, но уже не так сильно.

— О, возможностей масса. Во-первых, какое-то производство у нас будет. Причём высокотехнологичное. Во-вторых, большой проект, а он у нас просто огромный, можно сказать, глобальный, всегда даёт массу возможностей.

— Например?

— Вопрос конвертации нематериальных активов в материальные. Ты должна это понимать. Например, если твой блог станет на порядок более популярным, ты же найдёшь возможности утяжелить свой кошелёк, правда?

Задумывается.

— Да-а… будете рекламой заниматься?

— Запросто! Почему нет? И о производстве не забывай. И другие возможности есть. Вот возьмём в качестве иллюстрации нашего президента. Он ведь крупная фигура, так? У него есть огромный актив — его популярность. И не только у нас в стране. Как ему конвертировать этот актив в деньги? Вдруг они ему понадобятся? Скажем, личный пенсионный фонд организовать.

— И как? — теперь огонёк в её глазах меня устраивает.

— Очень просто. Выложить на аукцион свои часы, например. Какой-нибудь «Ролекс» за пять — десять тысяч долларов. Как думаешь, за сколько он их продаст?

— Тысяч за сто? — предполагает Кира навскидку.

— Может, и больше. Там же не просто часы. Будет приложен документ, где он их купил или кто подарил. Фотографии, где они видны на его руке. Какой-нибудь сертификат достоверности. И что получается? Президент легко продаст любую свою вещь за десятикратную цену. Или больше. Это иллюстрация возможности конвертации нематериального актива в материальный. Ведь что такое бренд? Сначала компания раскручивает его, рекламирует, вкладывает деньги. Именно в нематериальный актив. А потом доят этот бренд годами и десятилетиями. Бренд — самое выгодное вложение. Не драгметаллы, не акции, не имущество любого рода, движимое и недвижимое, бренд — вот самое выгодное размещение капитала.

Кира настолько серьёзно задумывается, что ненадолго отключается. Пользуюсь моментом и прихватываю со стола бутылочку с минералкой. Во рту от говорильни всегда пересыхает.

— И у нас этот бренд будет, — заключаю свой спич. — Мало кто его сможет переплюнуть.

— Илон Маск? — Кира снова включается.

— «SpaceX» нам только в помощь. Если вдруг распространится мнение, что мы — конкуренты, мы моментально встанем на новый уровень. Рядом с ними. Кстати, им в этом смысле тоже поспособствуем. Противостояние всегда привлекает публику. Матч сильнейших команд, поединок боксёров за чемпионское звание всегда найдут массу зрителей. А это что?

Кира хлопает глазами в тему. Не беда, что не знает, как ответить, а наоборот. Короче, принимает подачу абсолютно правильно.

— А это популярность, нематериальный актив. Для обеих сторон, кстати. Какой-нибудь Майк Тайсон, как человек и даже боксёр, сам по себе мало кому интересен. А вот на ринге, в схватке с сильным противником, приковывает к себе огромное внимание. Поэтому для «SpaceX» появление реального конкурента очень полезно. Конгресс США, или кто там ему деньги подкидывает, тут же удвоит его содержание. Или утроит. Конгрессмены тоже люди, азарт у них тут же разгорится.

— И кто победит?

— В этом-то и состоит интрига, приковывающая внимание, — после паузы добавляю: — Конечно, я считаю, что мы победим. Американцы будут уверены в своём кандидате. Вот и смотрите, прибавляйте нам популярности, а мы станем на этом зарабатывать.

— С этим понятно. Ещё какие-нибудь задумки есть?

— Многое и так известно. Тот же космический туризм.

Кира морщится. Тоже правильно. Банальность ведь сказал. Но не совсем, не совсем.

— В этом ничего нового…

— А если космический отель? Мест на двадцать — тридцать? Сначала на орбите, там глядишь и…

Удаётся удивить. Надеюсь, не только её, но и зрителей.

О перспективах космической геологии умалчиваю. Боюсь. Если кто-то, кому не следует, узнает, что целюсь на ту же Психею, мне несдобровать. Окажусь под пристальным вниманием могущественных завистников. Из той же Америки.

— Опять же, если до Луны доберёмся, деньги польются рекой…

— Луна большая, когда вы там что-то ценное найдёте, — девушка скептически кривит губки. — И если найдёте. Думаешь, там золотые самородки на поверхности валяются?

— Может, валяются, может, нет. Но обычные камешки там точно есть.

— И что? Будете продавать камни? — хихикает весело.

— Да.

— И кто их купит?

— Многие купят. И ты купишь. Скажем, тысяч за тридцать — сорок запросто купишь.

Кира откровенно ржёт. Терпеливо жду окончания неуместного веселья.

— Представь, камешек обычного вида, даже неяркий. С одной стороны отполирован, и там выгравирована дата и координаты места, с которого он взят. Разве не отличный сувенир? А если он будет из какого-нибудь хризолита?

— Что такое хризолит?

— А я откуда знаю? — пожимаю плечами. — Не важно. Любой, достаточно красивый на вид, пусть и дешёвый минерал подойдёт. Самое его главное качество будет в том, что он лунный. Мы как-то обсуждали возможность продаж. До цены золота по весу такой сувенир не дотянет, но цену серебра превосходит многократно.

— Как будете доставлять с Луны? — всё-таки не дура, додумывается до толкового вопроса.

— Если там найдётся вода, или отдельно кислород и водород, то вопрос с ракетным топливом будет решён. Пуляй себе ракетки с Луны и приземляй их в расчётной точке. Для доставки пассажиров не пойдёт, а для грузов нормально. Не сильно дорого. Мы прикидывали предварительно.

— Ты считаешь, что как только вы достигнете Луны, проблема расплаты с инвесторами будет решена?

— Возможно, не полностью, но да, начнёт решаться в любом случае.

— Успеешь?

— У меня срок в десять лет. За это время можно горы свернуть, а затем поставить их на место.

Чую, что не вспомнит, придётся самому. Время для дозволенных разговоров истекает.

— Почему не спрашиваешь, с какой новостью я пришёл? В самом начале ведь сказал.

— Ой, точно! И какая новость?

— Вчера мне восемнадцать исполнилось. Я теперь совершеннолетний, мои права резко расширились. Даже выпивать имею право. Хотя всё равно не буду.

— Так это же надо отметить!

И тащит меня в ресторан. Но хоть платить за себя не понуждает. Не пойму, это повышение моего статуса или понижение? Или просто впала в феминистские заморочки?

14 мая, воскресенье, время 15:30 (08:30 мск).

AZIMUT Сити Отель Владивосток 4*

Андрей Песков.

Прилетели во Владивосток в девять часов вечера по московскому времени, а здесь уже глубокая ночь — почти утро — и следующие сутки. Только в семь утра местного времени в Москве наступило сегодняшнее воскресенье, в котором мы уже находимся.

Виктор сразу предупредил, что тратить время на акклиматизацию не будем, нет смысла. Поэтому живём по московскому времени. Сейчас полдесятого по-местному, но для нас — полпятого пополудни.

В переговорную комнату нас сопровождает красивая девушка не старше двадцати пяти лет. Кореянка, но с синими глазами, поразительного качества контактные линзы у неё. Эффектная девица общается с Виктором очень тепло, на что сопровождающий её даже по внешнему виду крепкий мужчина косится, но помалкивает. Разговаривают по-русски, что тоже необычно. Нечасто встретишь коренного азиата с такой чистой и свободной русской речью.

Виктор сказал, что с момента прибытия платить ни за что не надо, всё оплачено до нас. Замечательно. А то цены на авиарейс такие, что мой отец слегка поморщился. Тридцать тысяч в один конец. Обратные билеты — за счёт принимающей стороны.

— Юна Ким с мужем, — Виктор находит момент дать пояснение. — Наш главный инвестор, глава трастового фонда.

Охренеть! Других слов сразу не находится. У нас есть несколько минут, пока не все собрались.

— Такая молодая…

— Ей тридцать два года осенью исполнится, — шепчет в ответ Виктор, — есть трое детей. Просто кореянки всегда выглядят моложе своих лет. Какие-то особенности генотипа.

Опять слов не нахожу. Народ, даже по виду важные дядьки, потихоньку собирается. Все азиаты, корейцы, наверное, хотя могут быть и китайцами, кто их разберёт.

— Аньёнхасейо, господа! — это Виктор приветствует собравшихся.

На корейском, что ли?

Опять хренею. Мой друг после поклона и принятия ответных приветствий непринуждённо и бойко начинает беседу на абсолютно незнакомом мне наречии. Важные господа явно его понимают, значит, по-корейски говорит?

В паузу происходит перегруппировка нашего собрания. Эффектная Юна Ким садится рядом со мной, муж — сразу за ней. Понимаю зачем, когда госпожа Ким поясняет мне шёпотом:

— Некоторые из них неуверенно чувствуют себя в английском языке, русского тем более не знают. Поэтому ваш друг предложил общаться на корейском, а я поработаю вашим переводчиком и буду давать лишь общий смысл, а не синхронную трансляцию, если не возражаете.

Киваю. Альтернативы всё равно не вижу.

— Одновременно это ещё одна мера защиты от прослушивания. Мы здесь всё проверили, но… бережёного бог бережёт, — девица поражает меня познаниями довольно редких оборотов русского языка.

— Можете обращаться ко мне на ты, — предлагаю ей и нахожу нужным добавить: — Я буду на вы, учитывая разницу наших статусов и ваш пол. Меня Андрей зовут.

— Я знаю. Хорошо, Андрей.

Виктор меж тем достаёт из портфеля документы и кладёт их на стол. Каждая бумага продублирована на корейском языке. Это он тоже сам сделал?

— Ему нужно рассказать о вас. Инвесторы хотят знать всё. Документы там разные…

— Я знаю. Видел.

Пока дядьки рассматривают и читают бумаги, которые одна за одной путешествуют по кругу, Юна вводит меня в курс дела:

— Твоё присутствие изначально не планировалось. Но наличие компетентного заместителя в масштабных проектах жизненно необходимо. Это одна из гарантий надёжности вложений. Его учёная степень тоже плюс, ваша победа на международной олимпиаде выглядит эффектно и внушительно. МГУ — университет не из последних, несколько лет назад сотрудничал с нашим Сеульским университетом.

Ненадолго отвлекается на короткое общение с мужем и продолжает:

— Витя — парень очень умный, возможно, гениальный, но кое в чём я его поправила. Ты должен быть в курсе о схеме «Десять за десять», — вопросительно глядит в глаза.

Киваю. У меня вообще язык почему-то от её близости к нёбу примерзает.

— Это касается только меня, — девица хихикает. — Остальным хватит «четыре за десять». Не двадцать пять процентов годовых, а пятнадцать. И то жирно будет.

— Г-х-м… Виктора предупредили?

— А как же! Но он оставил за собой право поднять до «пяти за десять». То есть до семнадцати с половиной процентов годовых.

— Точно? Мне надо с ним перекинуться парой слов. Не возражаете?

Госпожа Юна не возражает, а Виктор пожимает на мои вопросы плечами:

— Посмотрим, Андрюх. Тоже склоняюсь к мысли, что погорячился. Хорошо нуна поправила.

— Какая нуна?

— А? Задери меня енот! — улыбается друг. — Нуна — обращение к старшей девушке. Не обращай внимания, это корейское.

Наше общение завершается, когда важные корейские дяденьки заканчивают смотреть документы. Но недоверие в их глазах уменьшается ненамного.

— Спрашивает, какие гарантии можете дать, что деньги не пропадут зря. Это представитель «Самсунга»…

Уже устаю охреневать. Мощнейшая корпорация с многомиллиардными оборотами и мы, банда студентов.

— Витя говорит, что это дело всей его жизни, что несколько сотен студентов работают над созданием новых технологий и освоением самых передовых вроде 3D-печати. Российская Госдума выделила вам строчку в бюджете. Господин МунХи просит гарантий правительства России, хм-м… и что же он ответит?

Виктор в это время таращится на господина «Самсунга» с огромным удивлением. Затем начинает говорить. Девица коротко хихикает и продолжает перевод:

— Витя-кун заявляет, что подобная просьба к правительству сразу закроет им все двери. Во-первых, официально между нашими странами санкционный барьер. Во-вторых, Кремль задаст ему резонный вопрос: почему он предлагает такие роскошные условия иностранцам, а не отечественному капиталу? И как он ответит? Потому что тому же «Самсунгу» он доверяет больше, чем российскому Ростеху? Но если он запросит гарантий, то сразу станет ясно, что «Самсунг» новому космическому агентству не доверяет. Тогда о каком доверии идёт речь, ведь оно должно быть взаимным? Витя утверждает, что подобный шаг сразу поставит под большой вопрос само участие в инвестировании корейских чеболей…

— Что такое «чеболи»?

— Финансово-промышленные группы Кореи, у которых объём активов начинается от миллиарда долларов.

Давно мне Виктор намекал и даже прямо говорил, что стоит ему дёрнуть за верёвочку, как дверца, из-за которой посыпятся миллиарды американских рублей, сразу и откроется. Всё равно не верилось. И сейчас не верится. Всё время жду, когда важные дяденьки издевательски захохочут, плюнут нам под ноги и уйдут.

— Хотят посоветоваться. Вам предлагают ненадолго покинуть комнату переговоров.

Вопросительно гляжу на Виктора. Тот пожимает плечами:

— Пойдём погуляем.

Помещение, из которого выходим, на самом деле временная комната. Ограничена, по-видимому, переносными перегородками в большом зале. А разговаривали мы за круглым столом. Удобно, все всех видят.

— Как думаешь, согласятся?

— Мне насрать, — грубо отвечает Виктор. — Мне всё больше кажется, что инвестирование от одной «Акуро корпорейшн» станет камнем, вызывающим лавину. Трастовому фонду всё равно, сколько инвесторов там объединят свои капиталы. Хватит и одного. К тому же «Sea group» присоединится автоматически. Почти. Так что два инвестора у нас фактически в кармане. На особо льготных условиях, но тем не менее.

— А эта девушка…

— Юна Ким, владелица корпорации «Акуро корпорейшн». Я разве не говорил?

— А «Sea group»?..

— Её муж — совладелец компании. Лично контролирует активы на два миллиарда долларов… — Виктор вдруг резко задумывается. — Хотя вряд ли он способен хотя бы миллиард дать. Но миллионов сто — двести сможет, наверное.

— Почему ты думаешь, что мы будем отбиваться от инвесторов?

— А кто ещё такие условия даст? Валютам веры нет, в юанях мир пока не привык капиталы держать, все смотрят в сторону золота, а тут мы, такие шустрые.

Немного подумав, добавляет:

— В России, как узнают, что иностранцы под наше мифическое золото вложились, сразу задумаются. А когда пронюхают, сколько вложили — побегут, спотыкаясь и вытаскивая из карманов последнее.

— Никак не могу к этим суммам привыкнуть. Миллиарды долларов, очуметь!

— Привыкай, — Виктор равнодушно пожимает плечами, не перестаю ему удивляться. — Как думаешь, сколько может стоить сверхтяжёлая орбитальная станция? Скажем, тысяч в десять тонн?

— Ты вроде говорил уже… о триллионе долларов речь шла?

— Пусть полтриллиона. И что на фоне таких активов несколько жалких миллиардов? Куцые копейки.

Тру лоб. Сам собой наклёвывается ещё вопрос:

— Думаешь, открыть торговлю тяжёлыми орбитальными станциями?

— Почему нет? В каком-нибудь отельном варианте. Суперотель на орбите. Прикинь, сколько может стоить билет за доставку и цена проживания? Надо продумать несколько фишек для клиентов, вроде большого обзорного экрана, какие-нибудь аттракционы с невесомостью, ещё что-то. Миллиардеры и мультимиллионеры валом повалят. А если продать такой космический отель, то как раз на полтриллиона вытянет.

— Неужели такое возможно?

Виктор презрительно фыркает:

— Сам подумай, ты же в теме! Мы же считали! Меня совсем другое удивляет. Если Роскосмос так в коммерцию ударился, то почему до настолько перспективного проекта его руководство не додумалось? Лохи и олени, более мягких слов не нахожу…

— Нас зовут, — первым замечаю машущую рукой Юну.

Когда подходим, она обращается с просьбой к Виктору:

— Делай паузы между предложениями, мне так легче будет твоему другу переводить.

Конечно, он соглашается. Заходим, второй раунд переговоров. После первых же фраз становится ясно, что Виктор ужесточает свою позицию. От разговоров со мной уверенности набрался? Если так, то уже не зря с ним прилетел.

— Мы хотим больший процент, — говорит мистер «Самсунг», — вы слишком мало предлагаете.

— А я хочу меньший, — срезает его Виктор. — Если наш процент вам кажется маленьким, найдите, где дают больше. Какие-то трудности с этим?

Мужчины переглядываются, а Виктор добивает:

— В мире нет мест, куда можно инвестировать заметные деньги. Мирным путём. Уже начинается драка между крупными корпорациями. Ресурсов на всех не хватает, рынки перенасыщены, маячит реальная угроза перепроизводства в планетарном масштабе. Всё это я прекрасно понимаю, поэтому не надо делать вид, что у вас есть широкий выбор. Вы стоите на пороге кризиса, и я об этом прекрасно знаю.

Повисает тяжёлая пауза, важные дяденьки делают вид, что Виктор не представляет, о чём говорит. Мне почему-то кажется — он попал в десятку. Паузу рвёт мистер «Самсунг». Видимо, сообщество его выбрало спикером.

— Согласитесь, Виктор-сан, риски высоки, а чем выше риск, тем большим должен быть процент прибыли…

— Не соглашусь. Риски минимизированы до предела. Проект носит стратегический характер, поэтому наше государство его поддержит. Уже поддерживает, — Виктор дисциплинированно делает паузу, как и обещал Юне.

И тут важные дяденьки делают неожиданный ход:

— Мы хотим немного изменить базу для индексации вложений. Кроме золота, платины и палладия введите гелий-3. Мы хотим десять процентов гелия-3, по двадцать платины и палладия, золото на прежнем уровне в пятьдесят процентов.

Виктор удивляется, смотрит в мою сторону. Пожимаю плечами и киваю на выход. Мы выходим, наша очередь брать тайм-аут.

— Что думаешь?

— Даже не знаю, что сказать, — аж трясу головой от неожиданности. — Спрос на гелий-3 сильно зависит от того, сможет ли кто-то приручить термояд.

— Подвижки в этом деле есть…

— Есть, но надо считать… знаешь, думаю, гелий-3 в цене существенно не вырастет. Давай сеть посмотрим?

Ныряем в смартфоны. Ничего толкового не находим, даже цена сильно плавает.

— Ладно. Если что, отложим разговор до завтра, время есть. Пошли, — решает Виктор.

— Уважаемые господа! — разговор возобновляется. — Ваше предложение затруднительно обсчитать. Оно, на наш взгляд, тоже увеличивает риски. Это непредсказуемый фактор. Залежей гелия-3 нигде по определению быть не может, в отличие от металлов. Труднодобываемый ресурс. Цена за десять лет может как сильно подскочить, что поставит нас в сложное положение, так и сильно упасть, что будет невыгодно вам. Предлагаю снять это предложение.

Господа почему-то упираются. Им известен какой-то инсайд? Виктор тоже что-то чувствует и тоже держит оборону. В какой-то момент ему надоедает:

— Давайте так, господа. Возьму на себя смелость ввести в базу один процент гелия-3 за счёт платины и палладия, у которых, соответственно, останется по двадцать четыре с половиной процента. Процент начисления сделаю в форме диапазона от пятнадцати до семнадцати с половиной. Индивидуально для каждого из вас. Решать, кому и сколько, будет глава фонда, госпожа Ким. Да, у меня тоже есть условия, и если кто-то не согласен, мы никого не держим. Можете покинуть фонд.

После паузы, оглянувшись на нас, продолжает:

— Да, я знаю, что процент для участников фонда должен быть одинаковым, но наверняка предусматриваются какие-то штрафные санкции. Об этом сами думайте. На этом всё, господа. Никаких уступок больше не будет.

Мы вежливо раскланиваемся и уходим в свой номер. Люксовый, кстати, хоть и на двоих. Одно из преимуществ — подача обедов и прочих ужинов прямо в номер. Виктор — устал офигевать от него — непринуждённо суёт купюру в карман официанту. Кажется, пятисотку.

— Ты не боишься отпугнуть их?

Я, как заправский денди, заправляю салфетку за воротник и берусь за столовые приборы.

Нам предлагали морепродукты, но мы решили не ставить эксперименты на собственных желудках. Поэтому булгур с телятиной. И капустный салатик с томатным соком. Затем поболтать, погулять и спать. Московское время — восьмой час вечера.

— Да пошли они нахер со своими хотелками! — произносит Виктор с огромным чувством.

— Но для госпожи Ким тебе ничего не жалко, — замечаю несколько бесцеремонно.

— У нас с ней особые отношения, — и разъясняет моему вопросительному лицу: — Например, она вложит миллиард, а я ей отдам десять, если всё получится. После этого попрошу на какое-то дело миллиарда три-четыре, она мне их даст без вопросов. И без всяких гарантий.

— Прямо вот так и подарит?

— Да. А что она сейчас делает? Реальные и очень большие деньги даёт. Всего лишь под обещания.

— Реальные договора мы подпишем…

— Подпишем. Только там очень хитрый пункт есть о возможности банкротства, после которого мы умываем руки.

Это правда. Наш Марк всё предусмотрел.

15 мая, понедельник, время 15:00 (08:00 мск)

AZIMUT Сити Отель Владивосток 4*

Андрей Песков.

К нам стучат после обильного обеда, который для нас завтрак. Мы недавно на ногах, подъём был только в два часа пополудни по Владивостокскому времени. Хорошо, что здесь кухня работает круглосуточно. Ночью, конечно, не так, но на кофе с бутербродами их хватает, а то бы без ужина вчера остались.

Пытался тянуться за Виктором во время зарядки, но это бесполезно. Я не смогу пару сотен раз отжаться с подпрыгиванием. Или присесть на одной ноге сорок раз.

После отзыва Виктора в открытую дверь входит госпожа Ким. С мужем и с какой-то папочкой в руках. На этот раз заговаривает по-английски. Сегодня она в светлом, почти белом брючном костюме.

— Сегодняшняя встреча отменяется, — говорит девушка.

Слегка пугаюсь. Сбежали? Вышли из фонда? Почему тогда у неё тон такой весёлый. Смотрю на Виктора, тот усмехается.

— Они согласились на все твои последние предложения. Ты что, не рад, Витя-сан?

— Ты — молодец, — вдруг открывает рот её муж, — поставил их на место. Наши важные персоны впечатлены.

Перевариваю очередное потрясение, говорящий шкаф не удивил бы сильнее. Юна хихикает. Заметил, что она любит посмеяться. Очень позитивная дамочка. И судя по всему, сегодня она отдаёт право главного голоса мужу. Кладёт папочку на столик, раскрывает, достаёт документы, от которых прямо веет значительностью.

— Если бы вы стали поддаваться и соглашаться на всё, они бы насторожились, — говорит мистер Ким. — Но вы вели себя жёстко и тем самым успокоили их. Они решили, что имеют дело, хоть и с очень юными, но серьёзными людьми.

— Ваши билеты я уже зафиксировала на сегодня, — оповещает нас Юна.

Они у нас с открытой датой были.

— До рейса ещё несколько часов. Погуляем, поговорим. Видимся ведь редко и то по сети. Только сначала, Вить, соглашение с фондом подпиши. И другие бумаги. Печать агентства у тебя с собой?

Ещё бы печать он не взял…

— Мои особые условия инвестирования… — говорит Юна, усаживаясь за столик.

— И мои, — вставляет её муж.

— Да, — улыбается в его сторону Юна. — Наши условия инвестирования будут находиться вне рамок фонда. Там не предусматриваются отдельные индивидуальные условия. Поэтому для всех средний процент шестнадцать и три. Извини, меньше не удалось опустить.

— Я вижу, не страшно, — Виктор отмахивается.

— Наше индивидуальное соглашение вот, — Юна вытаскивает один лист. — Носит необязательный характер, и даже печать ставить не надо. Только подпись. Это твои личные обещания.

После процедуры подписания важных бумаг Виктором нас приглашают на прогулку по Владику. Вторые экземпляры всех документов складываю в отдельную папку.

Какое-то время занимают сборы, но недолгое. Уходим, отмечаемся у администратора, как покидающие отель, и выходим на солнечную улицу, где нас ждут два пафосных, блестяще чёрных авто. В одно садимся мы, другое едет за нами. Охрана, наверное.

По набережной гуляем не очень долго. Виктор отходит с корейской парочкой чуть в сторону. Извинившись за то, что им надо посекретничать.

Тут всё-таки прохладно, с океана тянет приятно пахнущим, но сырым и холодным воздухом. Так что ныряем в уютное автомобильное чрево, прохаживающаяся в отдалении пара охранников тоже прячется в своём авто. Наши визави воспринимают предложение отправиться пообедать с видимым облегчением. Если нас просто освежает, то они откровенно мёрзнут. Бодрящие нас плюс шестнадцать-семнадцать их явно угнетают.

В ресторане заказываем лобстеров и несколько салатов с селёдкой. Юна присоединяется к нам, а её муж заказывает какую-то хрень из мяса. Название даже не берусь запоминать.

— Попробуйте кимчхи, — предлагает Юна и смеётся в ответ на долгий взгляд Виктора.

— Даже не вздумай, Андрюш, — предупреждает друг. — С непривычки так скрутит…

Важная тема для бесед проявляется только одна. Мелькнув, как вспышка молнии.

— Сколько всего в фонде будет денег?

Виктор, мазнув по мне взглядом, уступает право голоса госпоже Юне.

— Восемь с половиной миллиардов долларов. Никто не ушёл. Но в течение трёх месяцев после открытия вашего ЗПИФа смогу ещё сколько-то выделить. Но больше девяти вряд ли будет.

Масштаб суммы затыкает мне рот надолго, а общий разговор уходит в сторону бла-бла-бла. Это ж сколько нам отдавать придётся? Хотя если сделаем ещё одну орбитальную станцию на продажу, в виде космического отеля, на всё хватит и ещё останется. Ещё как останется. Охренеть, какие перспективы!

В аэропорт они нас тоже провожают. При прощании пожимаем друг другу руки, Юна коротко целует Виктора в щёку.

— Отдельное спасибо, Витя, за то, что укрепил мой статус. Они до сих пор пытаются смотреть на меня сверху вниз.

— Что там у неё со статусом? — спрашиваю, когда идём к самолёту.

Виктор усмехается:

— У Юны своя война. Она пытается всех корейских чеболей подмять под себя. Меньше, чем на роль королевы, не согласна. Как в анекдоте, — он подмигивает. — Юна Ким ставит раком чеболей, чеболи визжат и сопротивляются.

Ржём, поднимаясь в самолёт.