Стартовая площадка – Земля

Глава 22 «Камни» под ногами

4 сентября, понедельник, время 14:10.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

— Не знаю, что делать, Марк, — озадаченно тру переносицу. — Подавать заявку в Госдуму на финансирование или нет. Фактически деньги нам не нужны…

— Так не подавай, — флегматично ответствует Марк.

— С другой стороны, Агентство субсидировать Ассоциацию не имеет права. Нецелевые расходы.

— Так подавай, — ещё более флегматично реагирует Марк.

Вот и советуйся с таким. С эхом разговаривать и то продуктивнее.

Нас прерывает шум в «предбаннике». Верин бубнёж глушит скандальный женский голос. Хотя стоит быть точным в формулировках. Не женский, а бабий, я бы даже сказал, базарно-бабий.

Дверь распахивается, скорее от удара, чем от толчка. Со стуком бьётся о стену. В кабинет врывается мегера. Редко такое бывает, когда всеобъемлющая характеристика человека вмещается в одно слово. Сейчас сразу видно — перед нами именно такой феномен. И что толку описывать могутное головогрудое телосложение (это когда голова составляет с шеей почти единое целое, туловище однородное по толщине без намёка на талию, только арбузные груди чуть выдаются вперёд), неопределённого цвета причёску или заурядное лицо? Даже не поймёшь степень привлекательности того же лица, в настоящий момент предельно искажённого злобой.

Даю отмашку Вере, растерянно разводящей руками. Ты сделала всё, что могла, но такого монстра в силах остановить только Зина. Не, надо срочно её сюда выписывать. Любыми путями.

Бросаю взгляд на Марка, отшатнувшегося от меня. Вместе со стулом, между прочим. Непостижимым способом его относит от стола на метр, не меньше. С наслаждением наблюдаю, как бесследно испаряется его непробиваемая флегма. В любой ситуации надо вылавливать плюсы. Иногда это подобно намыву золота из песка золотоносной реки. Не особо щедрой.

Сейчас на лице Марка испуг с каким-то хтоническим оттенком. А что это у меня в ушах так звенит? Озадаченно прижимаю уши пальцами, пытаясь смягчить акустический шторм. И только после этого смог различить отдельные фразы:

— Как вы посмели обмануть моего сына⁈ Вы что думаете, я управу на вас не найду⁈ Даже не думайте!!! Я вас заставлю об этом пожалеть!!! И уберите руки от ушей!!! Я с вами разговариваю!!!

Отклоняюсь от нависшей надо мной тумбы. Она вроде намеревается схватить меня за руки. И что делать? Разговаривать бесполезно, сразу понятно. Мегера пришла не говорить, а истерить и скандалить. Дать в морду? Визга не оберёшься, жалобы во все стороны — ударил женщину, негодяй такой. Искин? Молчит, зараза, не искиновское это дело, гасить безобразные скандалы, не на то заточен. Ладно, сами разберёмся.

Отодвигаюсь ещё дальше, машу рукой Вере, кричу, врезавшись в паузу набора мегерой воздуха:

— Марк, Вера! Это нападение! Полицию! Срочно!

И сразу следом:

— Марк, зови всех! Пусть несут верёвки, сети, электрошокеры! Этого бегемота так просто не возьмёшь!

И ступор у моих ребят сразу заканчивается! Ситуация приобретает совсем другую динамику. Марк опрометью бросается вон, Вера тоже исчезает из дверного проёма. С недостойной для моего генерально-директорского превосходительства шустростью вскакиваю. Простой оборонительной позиции маловато будет, поэтому делаю зверское лицо, хватаю стул, заношу над головой.

— Не подходи! Прибью н-нахер!

Срабатывает! Принцип, открытый мной в детстве, работает без осечек! На агрессию надо отвечать адекватно, то есть агрессивно. Теперь ошеломлены не мы, ошарашена тётка. Растерянность, наверняка временно, вытесняет злобу, и только сейчас могу оценить лицо незваной гостьи. Обычный, простецкий фасад рязанской бабы. Или, вернее сказать, рязанской базарной торговки. Перманентная готовность к скандалу с воплями, проклятиями и прочими атрибутами, накладывает отпечаток на образ, никуда не денешься. Не тётушка Аксал, это точно.

— Вы что, с ума сошли? — голос уже просто громкий, на пару десятков децибел уступает первоначальному.

Кто тут с ума сошёл, это мы ещё поглядим. Диспозиция тем временем меняется кардинально. Кабинет заполняется народом. К присутствующим Вере и Марку присоединяются секретарша деканата и сама Виктория Владимировна. Следом заходит завхоз Василь Петрович и с ним вахтёр, седой и пожилой, но всё-таки мужчина.

— Что здесь происходит? — Виктории Владимировне не надо повышать голос, чтобы её услышали и прониклись.

Ставлю стул на пол только сейчас, когда буйная притихла. Эффект Паниковского, «который не любил большого скопления честных людей в одном месте». Опасливость появляется и в глазах мегеры, чудесным образом перевоплотившейся в непритязательную, но мирную гражданку.

Моментально обзаведшаяся кавычками «мегера» разевает и тут же закрывает рот. Полагаю, для неё нормальное, спокойное общение непривычно. Или перестроиться быстро не может. Придётся мне. Так даже лучше будет.

— Эта гражданка ворвалась в кабинет, оттолкнула Веру и чуть не выломала дверь, после попыталась напасть на меня. Петрович, посмотри, что там с дверью, ручка цела?

В концентрированных на мегере взглядах добавляется изрядная толика осуждения. Петрович начинает исследовать повреждения.

— Полицию вызвали?

На мой вопрос Вера кивает.

— Подождём наряд и сдадим. Петрович, оцени, во что встанет ремонт, иск подадим.

— Сразу и не скажешь. Хоть тут немного, ручка треснула и вмятина на стене, — завхоз чешет репу.

— Смотри, ремонтировать-то тебе, а любая работа денег стоит.

— Это что, я ещё во всём виновата? — мегера приходит в себя и пытается вернуться в привычную колею базарного скандала.

— Насчёт всего не знаю, — развожу руками. — В глобальном потеплении климата (до сих пор эта мулька гуляет), наверное, вы не виноваты. Но дверь-то точно вы повредили. Придётся отвечать. Марк, позови одного из своих юристов.

— Зачем вы сюда вообще пришли? — зря деканша эту тему поднимает.

— Какое вы имеете отношение к космическим исследованиям? — Марк находит более удачный вопрос.

Действительно, где космос и где эта тётка?

— Давайте выясним это позже, — опережаю мегеру, которая уже готовится открыть рот. — Сначала составим протокол, вчиним гражданский иск, разберёмся со всем, что она здесь наворотила, а уж потом…

А вот и полиция. Мегера пытается взбрыкнуть, но люди в форме быстро ставят её на место:

— Или здесь протокол оформляем или в отделении, а там в обезьяннике сидеть будете до утра.

Это они преувеличивают. По-моему, на три часа они могут задерживать, не больше. И, конечно, разрешаю им воспользоваться моим кабинетом. Ещё бы я от такого цирка отказывался.

— Я буду жаловаться, — сразу предупреждает мегера.

— Это сколько угодно. Пока что оформим жалобу на вас, — невозмутимо отвечает старший лейтенант, высокий и представительный.

— Это неотъемлемое право гражданина Российской Федерации, — комментирую с предельным пафосом.

Марк фыркает, старлей бросает одобрительный взгляд.

Полицейскому наряду, подозреваю, работать с нами приятно. Приходит юрист, призванный Марком. Следит за исполнением законного регламента.

Хм-м, мегера называет своё ФИО — Раиса Константиновна Клейменова, и в памяти кое-что всплывает, смотрю в базу — точно! Это он, тот студентик, который, не сказав ни слова, ушёл с моей первой организационной встречи с геологической группы Ани Кондаковой. Сейчас он в чёрном списке. А претензии в чём? Его же никто не выгонял, сам слинял! Чего-то я в этой жизни всё-таки не понимаю.

Остаток рабочего дня так и уходит на правоохранительные мероприятия. Остаётся меньше получаса. Наблюдаем с Марком, как Петрович меняет ручку на двери. Уже успел стремительный завхоз сгонять в магазин и приобрести. Товарный чек лежит на столе. Оплачивать будет мегера. Ну, я надеюсь. Если мои юристы не догонят, то хотя согреются. Реальную юридическую практику получат.

— Петрович, надо на месте удара о стену поставить что-то смягчающее. Например, толстый слой резины.

— Хозяин — барин, — флегматично отвечает завхоз.

— Ценю этого парня, — обращаюсь к Марку, но говорю для Петровича. Он достоин похвалы, пусть и получает в полном объёме.

— Уютный предбанник для Веры устроил. И за работу взял по-божески. Хотя теперь снова надо модернизировать.

Задумываюсь. Всегда критиковал любых деятелей, поступающих реактивно. То есть пришла беда — отворяют ворота, ищут способы решения проблем по факту их появления. Недопустимо, когда работают по принципу: «зима, как всегда, наступила неожиданно». Таких руководителей гнать надо. Но есть непредвиденные случаи. Как сегодня. Поэтому ищу и не нахожу поводов осудить себя как начальника. Всего не предусмотришь и соломки вокруг себя на километр не разбросаешь…

— Как модернизировать? — стремительный бег моих мыслей прерывает вопрос Марка.

— А так! Входную дверь сделать массивной, рядом — встроенные в стену динамик и микрофон. Сначала Вера спрашивает «кто там?», и если посетитель плановый или свой, то нажимает кнопочку и дверь разблокируется. Если гость случайный, то прямо через переговорное устройство Вера выясняет личность и цель прихода. Согласует со мной и назначает время. В случае любого неадеквата вызывает охрану.

— Разумно, — кивает Марк. — Немного геморройно будет к тебе ходить, зато сразу станет ясно: серьёзные люди.

На следующую мою идею заходится хохотом. Предлагаю снабдить дверь устройством, которое в ответ на слишком бесцеремонное и агрессивное распахивание резко и с добавочным усилием захлопывается.

— Входит кто-то наглый, — мечтаю вслух, — дверь с ноги, а она вдруг — н-на! — по лбу с размахом. Наглый тут же вылетает обратно… Ладно, пошли в кафе, перекусим, а потом мне на танцульки пора.

Удачненько получилось. Понедельник, среда, пятница забиты до предела, остальные дни абсолютно свободен от должностных телодвижений на кафедре.

7 сентября, четверг, время 10:10.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

— К упругой деформации нижней части тоннеля от веса ракеты надо добавить воздействие давления от реактивной струи. В начальный момент оно будет достигать не меньше двухсот атмосфер. Или больше? — Андрей глядит внимательными глазами.

— Вряд ли. Движок может и триста атмосфер развивать, но при выходе наружу давление неизбежно падает. Так-то считать надо, но в качестве первого приближения пойдёт.

Мы решим эту проблему, хотя виртуальный конструктор ругается. Андрей говорит, что всё на грани: чуть в сторону — ракета начинает вибрировать. Частота вибраций сильно плавает, поэтому велика вероятность резонансного разрушения каких-либо частей или оборудования ракеты. Пичкать её демпферами — не вариант, лишнее утяжеление, а у космических конструкторов в крови бороться за каждый грамм. У нас, как у всего молодого поколения, это уже на уровне почти аллергии. Как только возникает нужда засунуть в ракету что-то ещё, все рефлекторно морщатся.

— Тебе шум не мешает?

— Нет, а тебе?

Андрей пожимает плечами. Понимаю без слов. Мы друг друга слышим, остальное не важно. Там ушлые и мастеровитые ребята ставят нам стальную дверь, оклеенную шпоном, так что с виду она вполне себе деревянная. Дверь с переговорным устройством с выходом на секретаршу и меня, когда её нет.

Фирмочка реализует мою идею, которую Марк одобрил несколько дней назад. Стоило позвонить по выбранному Верой адресу, как тамошний менеджер буквально вцепился в меня. Вроде не поддаюсь на манипуляции, но тут пришлось делать заметное усилие, чтобы не попасть под обаяние приветливого парня на другом конце контакта. Умеют же люди!

Я его тоже немножко удивил, когда он нарисовал мне цену в полторы сотни тысяч. Сначала бросаю взгляд на Веру, подбросившую мне этот адрес.

— С дистанционной блокировкой и микрофоном только так, — пожимает та плечами.

— Дешевле нельзя? — и добавляю, услышав сожаление: — А если в долларах? Но только безналом.

— О, если по курсу… без проблем. Сейчас узнаю, — возвращается через полминуты: — По курсу и скидка в пятьдесят долларов.

С паршивой овцы хоть шерсти клок — так решил и согласился. Странным и непонятным для меня образом доллар, уступая на мировом рынке позицию за позицией, к рублю растёт. Сейчас колеблется в районе ста рублей. Хотя есть у меня нехорошее ощущение, надо Юне позвонить.

— Так что делать будем? — Андрей возвращает меня из краткого раздумья не по делу.

— Обкатай вариант с жёстким бетонным основанием, — рисую схему. — Ещё вариант есть. У нас же три магнитных подвеса, два опорных снизу и стабилизирующий сверху. Поиграй с силой магнитного поля, где сильнее, где слабее. Согласованно со стабилизирующей шиной.

— В начале сильнее, чтобы приподнять, а в конце слабее? Так-так… ракета отцентрирована точно по трубе без деформации, магнитное поле её немного приподнимает, компенсируя прогиб. Когда начинается движение, деформация бежит вперёд как бы волной. Магнитное поле будет низ прижимать, — Андрей рассуждает вслух. — Но что произойдёт, когда скорость достигнет момента…

— А достигнет? — незачем мне дослушивать, знаю, что скажет «…когда опора не будет успевать прогибаться».

Андрей сразу не отвечает, высчитывает.

— Точно надо через конструктор прогонять, но высока вероятность, что ракета «ляжет» на «склон».

— Пусть «ложится». Можно ещё с аэродинамикой поиграть. Сделать нос таким, чтобы встречным потоком его прижимало вниз…

— А потом в атмосфере… — Андрей не успевает договорить.

Впрочем, мне и не надо, мысль поймана на ходу.

В кабинет по-хозяйски входит мужик. Или правильнее сказать — мужичара? Ростом не то чтобы гигант, до метр девяносто нескольких сантиметров не дотягивает, но габариты! Как у гнома, только очень высокого. Чуть рот не открываю от зрелища, не часто, совсем не часто попадаются такие уникальные экземпляры. Гляжу с таким восхищением, что невольно пропускаю нахальство нежданного гостя. Короткий ёжик тёмных волос, слегка деформированный крупный нос, нижняя челюсть настолько мощная, что питбуль от зависти сдохнет. Добавьте приплюснутые уши, руки толщиной с моё бедро; в результате — законченный образ непростого бойца, кандидата в чемпионы сразу по всем номинациям.

— Кто из вас Колчин? — мужик вопрошает не сразу, сначала меряет нас ощутимо тяжёлым взглядом.

Искин начинает вертеться в режиме форсажа. Первым делом во время переглядывания с Андреем подмигиваю ему. Левым глазом, потому что мужичара сел справа. Мы не за главным столом сидим, за примкнутым, посетительским… стоп! А это в жилу! Искин-то советует уйти в тину! Зачем мне тратить нервы и энергию, чтобы ставить наглеца на место? Оно мне надо с места в карьер начинать с ним мериться пиписьками? У кого длиннее и толще. Да ни на одно место не упало! Так что…

— Колчина здесь, простите, нет. Он только после обеда бывает и то не каждый день. Меня попросил присмотреть за рабочими, вот и сижу.

Андрей — молодец, держит покерфейс. А в глазах мужичары появляется смятение. Если кто не видел, как вляпываются на двести процентов уверенные в себе люди, ведущие себя, как носороги с плохим зрением, то на это стоит посмотреть. Нам с Андреем повезло, наблюдаем воочию. Мужичара разогнался выбивать дверь, условно говоря, то есть с порога показать, кто хозяин, а кому место под плинтусом. Хвать! А нет никого, все ушли на фронт, то есть на работу. Мы-то сами не местные.

Мужичара довольно быстро приходит в себя. Не лишён находчивости. Бывают в жизни моменты, чувак что-то не рассчитал, например, на беговой дорожке. Его позорно выносит на пол, все желающие насладиться чужим фиаско оглядываются, но парень как ни в чём ни бывало уже отжимается. Де, он таким экстравагантным способом просто сменил позицию для других упражнений.

— Дай-ка мне бумагу, пацан, — презрительно цедит мне.

Несколько суетливо — мне нетрудно, а придурку приятно, — подаю лист бумаги.

Мужичара размашисто и коротко пишет цифры, небрежно толкает мне лист.

— Передай Колчину, чтобы он позвонил по этому телефону. Что? — это он замечает, как я слегка виляю взглядом и некоторую мимику на лице.

Это не для него. Веры сегодня нет, она пока ещё студентка, хоть и шестого курса. Однако есть рабочие, которые в курсе, кто хозяин кабинета. Вот и сигнализирую Андрюхе, чтобы подстраховал. Поймёт не поймёт?

— Можешь идти. Там рабочим скажи, что расчёт после обеда будет. А то ещё Колчин может придраться или чего-то ещё захотеть…

Вроде понимает, судя по глазам.

— Извините, мы о своём, — переключаюсь на мужичару. — А чей это телефон? Тут почему-то не написано…

Снова внимательно изучаю бумагу, выискивая следы отсутствующей почему-то записи. Даже на обратную сторону заглядываю. Посетитель пока не замечает — тупой слишком, — что над ним уже откровенно стебутся. Это он ещё не знает, что я придерживаюсь принципа «кто с мечом к нам придёт, тот меч и проглотит… своей задницей».

— Серьёзных людей телефон, очень серьёзных. Позвонит — узнает, — мужик встаёт, небрежно отодвигая стул.

В слове «позвонит» ставит ударение на второй слог. Мелочь, но в общую картину ложится идеально.

— Прошу простить, но Колчин человек, как бы это сказать, немного вредный. Он по анонимному телефону звонить не будет…

— А ты сделай так, чтобы позвонил, — мужик снова придавливает меня взглядом. — И если что, я тебя запомнил, так что постарайся. Иначе мне с тебя спросить придётся. Понял меня?

С умеренной торопливостью киваю. Одарив напоследок многообещающим взглядом, могучий посетитель важно уходит. Сделал дело — гуляй нахер. Зато у меня появилось еще одно, беру новый лист бумаги. Невежа не представился, поэтому как-то надо проблему решать. Мне ни на одно место не упало не знать источник возможной угрозы.

Минут через десять возвращается Андрей. Тут же берёт уже отработанный лист, с интересом разглядывает.

— Бр-р-р… как живой! — восхищается рисунком. — А зачем тебе его портрет?

— Узнаешь, обещаю. Тебе полезно будет… — заканчиваю рисунок мужичары в полный рост, рядом рисую выносные линии, как в чертежах, обозначаю примерный рост: 185–187 см.

Приступаем к продолжению нашего так неожиданно прерванного совещания. На этот раз нам мешают только через час. Заходит старший из пары рабочих. Вовсе не нагло, как тот придурок. Это бесцеремонность мастера, который делает для вас работу. Неважно, какого рода.

— Принимай работу, хозяин!

Иду принимать. Вместе с Андреем, который выходит за дверь, обращается через домофон. Нажимаю кнопку, подаёт голос негромкий зуммер, Андрей заходит.

— А вторую кнопку?

Старший глядит удивлённо.

— Вторая кнопка нужна, дублирующая, — объясняю ему. — Чтобы я мог со своего места открыть, когда секретарши нет.

— Да? — старший ныряет в своё техзадание и чешет в затылке: — Точно. Щас, мы быстро.

«Быстро» растягивается почти на час, чуть на обед не опоздали.

— А видеонаблюдение можете повесить? — всплывает ещё одна хотелка, которую надо было сразу, но в голову вовремя не пришла.

— Это не к нам, — разводит старший руками на ходу.

Мы вместе выходим из здания.

8 сентября, пятница, время 14:45.

Москва, отдел МВД по Гагаринскому району.

Кабинет заместителя начальника отдела.

— Это я ещё и платить должна⁈ — мощная тётка с простецким лицом привычно пробует взять голосом.

На юношу, почти мальчика, сидящего напротив, повышенная громкость тона видимого воздействия не оказывает. Зато вмешивается поморщившийся на секунду майор солидных габаритов:

— Гражданка Клейменова, я предупреждал. Не надо устраивать истерик. Слушайте, что вам говорит юрист, представитель той стороны.

Тётка замолкает и поджимает губы. Весь вид кричит о творящемся по отношению к ней беспределе.

— Итак, — дождавшись паузы Костя Храмов, юрист из группы Марка Хрустова, продолжает: — Вы можете заплатить пять тысяч сразу, и на этом мы расходимся. Или через суд, но тогда придётся оплатить судебные издержки. Если проиграете.

— А если выиграю? — разжимает губы тётка, пытаясь взглядом просверлить в юноше дырку.

— Если выиграете, то оплатите услуги своего адвоката. Только учтите, что меньше чем за десять тысяч ни один адвокат даже со стула не встанет. Я вам, как юрист, советую: заплатить напрямую, не связываясь с судебной процедурой. В любом случае обойдётся намного дешевле.

— Но если выиграю, этот… ваш Колчин останется с носом?

— Я даже не представляю, сколько вы должны затратить на адвокатов, чтобы выиграть такое откровенно тухлое для вас дело, — юноша смотрит на тётку с искренним недоумением. — Организация, которую я представляю, богатая. Просто очень богатая. Плюс я, как юрист, обхожусь ей практически бесплатно. Для меня это как бы практика.

Тётка сверкает глазками, как загнанная в угол крыса. Молчит.

— Впрочем, решать вам, — не дождавшись ответа, Костя продолжает: — Я подожду до полудня понедельника 11-го числа. Если ответа от вас не будет вот по этому телефону, — протягивает визитку Агентства, — то мы подаём на вас в суд. И тогда готовьтесь отдать тысяч двадцать — двадцать пять. Если вопросов нет, — Костя встаёт, — то я пошёл.

После ухода студента тётка обращается к офицеру:

— А то, что он моего сына обманул, это как?

— Подавайте иск в суд, — пожимает плечами мужчина. — Ваш сын совершеннолетний? Тогда он должен подать.

— Опять суд, — тётка снова поджимает губы.

— Если сумма по иску не превышает пятидесяти тысяч, то дело может рассмотреть мировой судья. Там можно бесплатно.

14 сентября, четверг, время 13:30.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

— Велесов Михаил Андреевич? Проходите, — показываю на стул вошедшему гостю.

Ещё не старый, но с прилично отмеченной возрастом сединой, крепкий мужчина с льдистыми глазами садится напротив. Авторитет с непритязательным прозвищем Велес. Это он подсылал ко мне на прошлой неделе Бизона, того брутального до кончиков мизинцев мужичару.

— Откуда узнал о Бизоне? — с места в карьер мужчина начинает чуть ли не допрос.

Погоди, щас с тебя спесь спрыгнет. Очень торопливо.

— У нас принято на вы обращаться. Кстати, я — Колчин Виктор Александрович, глава космического агентства.

Мужик пренебрежительно хмыкает:

— Как скажешь… как скажете. Итак, как Бизона вычислили? Он вам не представлялся.

— Вы об этом хотите поговорить? Сами не можете догадаться? — сначала щелчок по носу, лёгкое сомнение по поводу интеллектуальной состоятельности. — Всё очень просто, Михал Андреич. Мы, наше Агентство — нацпроект, поэтому естественным образом нас опекают Сами Знаете Кто. ФСБ, если прямо сказать. После визита вашего человека мне надо было сделать только один звонок и через день получить полную раскладку — кто, зачем и почему.

Да, его сильно удивило, когда я позвонил по оставленному телефону и сразу назвал его по имени-отчеству.

Блефую? А ему-то откуда знать? Я ж не буду подробно докладывать, что сходил в полицию, подкрепив визит предварительным звонком Бушуева. Показал сведущему человеку портрет мужичары, и он довольно быстро по базе и выданному мне Бизоном телефону дал диспозицию. По минимуму, но мне больше не надо.

Мужик делает вид, что ему наплевать на то, что он в поле зрения ФСБ попал. Даже плечами пожимает. Наклоняю голову набок, наблюдаю за ним с интересом.

— Я удовлетворил ваше любопытство?

Велес скупо наклоняет голову.

— По какому поводу я удостоился вашего визита?

— Я знаю, что ваша организация принимает деньги на хороших условиях. Поэтому и пришёл.

— Откуда у вас эта информация?

— Какая вам разница?

В одни ворота мужик пытается играть. Исключительно в мои. Ну-ну.

— Вы заметили, что пытаетесь выстроить неравный диалог? В вашу пользу. Если вы намерены продолжать в том же стиле, то наш разговор можно считать законченным. Вовсе не из-за моего высокомерия. Впрочем, пойду вам навстречу. В последний раз. Фонд, который занимался сбором денег, перешёл в закрытый режим. Мы набрали столько, что больше нам не надо. Последний день, когда вы могли подать заявку, 31 августа. Вы на две недели опоздали.

Я бы всё равно не принял заявку от таких мутных типов, но об этом тоже не обязательно упоминать.

— И что, ничего нельзя сделать?

Сделать-то можно, есть в голове идея, но…

— Вы сами все возможности закрываете. Итак. Откуда узнали о фонде?

Мужик раздражённо передёргивает плечами.

— Не хотите говорить, как хотите. Тогда ничем не могу вам помочь.

— И много денег набрали?

Сначала молча улыбаюсь. Затем всё-таки отвечаю:

— Я ведь уже сказал. Да, много.

— То есть десять миллиардов вам неинтересны? — вот и пошла хоть какая-то инфа.

— Рублей? Нет, неинтересны.

Мужик глядит пронзительно — не рисуюсь ли — и слегка ошалело. Затем всё-таки решается приоткрыть завесу таинственности:

— В Сбербанке нам об этом ничего не сказали…

— Есть завязки в Сбере? Выходит, несильные, раз не сказали. Совет дать могу. Но не бесплатный.

— Денег хотите? А сказал, что много… — мужик хмыкает.

Сбивается-таки на «ты». И сколько мне ему ещё прощать? Может, хватит?

— Нет. Будете обязаны. Вы уже прилично задолжали. Ваш Бизон припёрся без предварительной договорённости, вошёл без разрешения, не представился, разговаривал свысока. Вы тоже не произвели на меня впечатления человека, с которым надёжно иметь дело. И я вам ещё советы буду давать?

— Хорошо, — мужик со скрипом, но соглашается. — Замётано. Будем вам должны. Сколько?

Думаю недолго:

— Три акции на грани закона. Без членовредительства и крови. Или одна с членовредительством. Не летальным, лёгким. Вроде того, чтобы морду набить кому-нибудь сильно наглому. Или посредничество с другими криминальными группами. Ни к чему не обязывающее в течение, скажем, полутора лет, — нам и года с избытком, но пусть будет.

При слове «криминальными» Велес морщится, но не возражает. Кивает.

— Тогда слушайте. Сбербанк выделил нам столько, что в один раз деньги перегнать не сможет. Будет формировать транши и отсылать нам по графику. Вы, раз у вас есть выход на Сбер, можете попробовать поучаствовать в кредитной линии для нас. Им всё равно как-то надо деньги собирать, суетиться, а тут вы с довольно приличной суммой. Они с вас, конечно, сколько-то отщипнут, но у нас хороший процент, вам хватит.

— Какой конкретно у вас процент?

— Даже этого не знаете? — улыбаюсь очень широко. — У вас точно есть свои люди в Сбере? Рассказать подробно об условиях, извините, не могу. Закрытая информация. Специально оговорено законом. Даже запросы от официальных органов имею право прямым ходом отправлять в корзину.

На этом и договариваемся. Постфактум задумываюсь: а не зря ли я это сделал? Вошёл в контакт с людьми, у которых с законом напряжённые отношения. Надеюсь, что если буду держать дистанцию и не зарываться, то обойдётся. К тому же кто у нас на закон молится? Госслужащие и те же полицейские чины, не говоря о гаишниках южных регионов, то и дело на взятках ловятся. Надо ещё смотреть, кто сильнее закон нарушает: «честные» бандиты или правоохранители, которые кормушки из своей должности устраивают.