Страж сумерек

Глава 15 Как рождаются бредовые идеи

Зал словно очнулся. Раздались робкие аплодисменты, которые мгновенно усилившись, волной заполнили пространство вокруг. Опомнившись от наваждения, люди спешили выразить чувства, и Ларс не сомневался: сейчас они были совершенно искренни. Восхищение. Потрясение. И где-то в самой глубине души — легкая, почти призрачная опаска. Боязнь неведомого.

Кнуд Йерде неподвижно сидел у фортепьяно, опустив пальцы на клавиши, и смотрел прямо перед собой невидящим взором. Эдна вышла на свет. В полумраке Ларс почти не различал ее лица, но ее фигура, резкие движения и вскинутая голова словно излучали напряжение и гнев. Она наклонилась и что-что сказала брату.

Кнуд Йерде медленно, точно через силу, поднялся и шагнул вперед, к сиянию свечей, которые по одной зажигали слуги. Он отвесил залу легкий поклон и улыбнулся обычной слегка насмешливой улыбкой, но Ларс готов был поклясться, что музыканту не до веселья. Слишком уж бледен он был, слишком заторможен.

— Браво, Кнуд, — проговорил Реннинген. — Ты умеешь отдавать долги. Но Эдна… сегодня вы меня сразили наповал… просто наповал. Отныне я ваш верный поклонник.

— Спасибо, Рольф, — донесся до него усталый голос Кнуда Йерде. — Мы старались. Не так ли, Эдна?

То ли его тон, то ли то сдержанное выражение на лице Эдны Геллерт заставили Реннингена насторожиться. Они с женой обменялись быстрым многозначительным взглядом.

— Что ж, дамы и господа, думаю, это был потрясающий финал нашего сегодняшнего собрания! — провозгласила хозяйка. — А теперь прошу проследовать в столовую.

Люди поодиночке и парами покидали зал. Некоторые подходили к Кнуду и Эдне, что-то говорили. Музыкант вежливо отвечал, словно невзначай опершись рукой о фортепьяно.

Наконец зал опустел. Остались лишь они трое и Рольф Реннинген.

— Ну, дружище, — виноватым и расстроенным тоном протянул он. — Ты, пожалуй, перестарался. Как себя чувствуешь?

Кнуд Йерде буквально рухнул на стул.

— Ничего, — прошептал он, прикрывая глаза. — Скоро пройдет… Иди к гостям, Рольф. Не привлекай лишнего внимания. Мы разберемся.

Реннинген покачал головой и не двинулся с места.

— Что такое? — встревоженно спросил Ларс у Эдны. — Сердце⁈ Может, послать за доктором?

— Нет. — сквозь зубы проговорила женщина, нервно потирая правое запястье. — Принесите выпить. Воды или виски — без разницы…

Выскочив в смежную с залом малую гостиную — безлюдную: гости уже собирались в столовой, Ларс заметался по комнате. На журнальном столике обнаружился поднос с бокалами шампанского. Сойдет…

— Гере Иверсен, куда вы так спешите?

Ларс дернулся, выплеснув добрую четверть бокала на ковер. Знакомый голос. До противного памятный мурлыкающий тон, при одном звуке которого рука потянулась к револьверу.

— Право слово, к чему так волноваться?

Кресло в дальнем углу гостиной скрипнуло, освобождая гостя из мягкого плена. Некто не спеша поднялся и встал, скрестив руки на груди, в высокомерной позе, словно говорившей — смотри, убогий, вот он я!

Ларс смотрел и не мог поверить. Невысокий — едва до плеча ленсману — паренек, облаченный в старинный расшитый золотой нитью камзол и туфли с пряжками. Золотистые волосы по плечи. Бледное лицо и темные, точно спелые вишни, блестящие глаза. Надменно вздернутый нос. А уж сложение! Ларс мог бы перешибить тонкие косточки парня с одного удара…

И это — альв⁈ И вот от этого сопливого щенка он бегал полночи вне себя от испуга⁈

Гримаса на лице Ларса пришлась альву не по нраву, ибо житель тайного мира раздраженно скривил тонкие губы.

— Чего тебе, юнец? — с нарочитой грубостью бросил Ларс. — Если решил поразвлечься за мой счет, то лавочка прикрыта. Я тебя вижу.

Альв улыбнулся, и на нежной коже щек проступили девичьи ямочки.

— Я и не сомневался, гере ленсман. Ведь как гласит поговорка, даже зайца можно приучить стучать в барабан. Правда, это не сделает его ни музыкантом, ни просто разумным существом…

Шампанское — приятная вещь, когда оно пенится в бокале, искрясь шипучими пузырьками. А вот когда эта жидкость летит в лицо и на белоснежные кружева рубашки… Альв явно не ожидал подобного ответа. Он запоздало отпрыгнул, пытаясь стряхнуть растекающиеся по одежде капли.

— Дрянь! — прошипел он, меняясь в лице. — Да я тебя…

— Давай! — оскалился Ларс. Гнев подкатил к горлу, и слова слетали с губ отрывистыми плевками. — С радостью надеру тебе задницу, мелкий пакостник!

— Оставь, Фреки, — раздался сзади мелодичный, но более твердый голос. — Смертный невежа не заслуживает вспышки твоего гнева.

Ларс развернулся и узрел точную копию своего оскорбителя. Второй альв сидел на краю стола в самой развязной позе и болтал ногами — огоньки свечей блестели на начищенной коже башмаков. С ленивой небрежностью он вытянул руку. На запястье искрился медно-красный браслет. Он замерцал, и внезапно по металлу пробежала волна дрожи. Маленькая змейка, держащая во рту собственный хвост, приоткрыла бусины-глаза и с пристальным, голодным интересом уставилась на ленсмана.

— Не буди мою Совесть! — заявил альв. — Она очень больно жжется!

Ларс отшатнулся… и столкнулся с Эдной Геллерт, которая стремительно вошла в комнату.

Она оглядела комнату, на миг задержав глаза на Ларсе, который все еще сжимал в руке бокал, на мокрой рубашке Фреки, и словно бы в момент оценив и вникнув во все увиденное.

— Вон! — коротко и резко произнесла она. — Вы оба — пошли прочь отсюда!

Альвы встрепенулись. Тот, что сидел на столе, поспешно вскочил на ноги.

— При всем уважении, госпожа, — светским тоном ответил Фреки, приложив ладонь к сердцу и тут же отдернув ее от липкой влажной ткани. — Указывать нам здесь вы не в праве. Мы пришли сюда в надежде насладиться музыкой…

— О да, — подтвердил близнец. — И обсудить с вашим почтенным братом возможность возвращения некоей вещи…

— Эйрик не будет с вами разговаривать, — перебила Эдна. — Не здесь и не сейчас.

Альвы переглянулись.

— Проклятый никкер, — разочарованно пробормотал Фреки. — Заявился сюда и все испортил.

— Не ваше дело, — прервала его Эдна. — И на будущее: прежде чем появиться снова, подумайте: может, стоит что-либо изменить в манере вести беседу с людьми? Меньше распускать языки и руки?

— Право, мы не ожидали, что наши шалости могут вас так расстроить, — почти ласково произнес Гери. — Всего лишь шутливая перепалка. Не правда ли, гере ленсман?

Ларс одарил владельца браслета злым взглядом и получил в ответ не менее мрачную усмешку.

— Не смею вас больше задерживать, господа, — отрезала Эдна, подхватывая с подноса еще один бокал. — Идемте, гере Иверсен.

Ларс отвел взгляд от альвов — всего на секунду — а когда повернулся, близнецов уже не было в гостиной. Лишь у выхода колыхались портьеры.

Копыта звонко постукивали по мостовой. Свет фонарей, просачиваясь сквозь густые кроны, становился нежно-зеленым. Тени листвы пятнали тротуары под фонарными столбами, а дальше, в глубине парка лежала мягкая ночная мгла. Публика уже оставила аллеи, и лишь комариные хоры звенели в темноте.

— Остановите здесь, — проговорил Кнуд Йерде. Ларс, занявший место возницы, молча натянул вожжи. Править одной рукой было неловко, но лошадь пока подчинялась.

Кнуд Йерде откинулся на сиденье. Тяжелое дыхание его не предвещало ничего хорошего. Ларс дивился про себя, как музыкант нашел в себе силы не только вежливо попрощаться с Реннингенами, но и твердым шагом дойти до коляски. Поистине, этот человек поражал его все больше и больше.

Почему они едут по парку вместо того, чтобы искать доктора, Ларс не понимал. Но когда он попытался задать этот вопрос Эдне, она только покачала головой.

— Нет нужды, — был весь ответ.

Поэтому Ларс помогал и не вмешивался. Последние дни изрядно отбили у него охоту к самостоятельным свершениям. Открывшийся мир оказался слишком непредсказуемым и зыбким, чтобы исследовать его в одиночку и настаивать на своем. Порой Ларсу чудилось, что он вновь стал подростком-рекрутом, который понятия не имеет о солдатской службе и с трепетом прислушивается к наставлениям и приказам капрала.

Не слишком приятно чувствовать себя сопляком, когда тебе скоро тридцать.

Кнуд Йерде выбрался из коляски и медленно побрел по аллее к ближайшей скамье. Сел, достал портсигар и привычным жестом вытянул сигарету.

Ларс остановился чуть поодаль, под старой березой. Эдна села рядом с братом, но смотрела не на него, а себе под ноги. Она горбилась, словно внезапно утратив силы, и тени, что легли на лицо, на миг придали ее коже странный зеленовато-бурый оттенок.

— Мог бы предупредить, — внезапно сказала Эдна. — Я не марионетка, чтобы дергать рукой по чужому приказу.

— Я не знал, что он явится, — ответил Кнуд Йерде. — Иначе не попросил бы тебя играть. Не злись.

— Но ты его искал?

— С чего ты взяла…

— Не отпирайся. Ты его искал. Все это время. Ты для этого здесь и поселился⁈

Последовало недолгое молчание. И короткий ответ.

— Возможно.

Эдна выругалась такими словами, какие Ларс в жизни не ожидал услышать от светской дамы. Да и просто от женщины. Смущенный донельзя, он кашлянул, напоминая о своем присутствии.

— Простите, Ларс, — негромко произнес Кнуд Йерде. — Мою сестру за несдержанность, а меня за то, что втягиваю вас в не относящиеся к нашему делу истории.

— Кто он такой? — напрямик спросил Ларс.

— Никкер. Повелитель водопадов Серебряной реки. Существо, состоящее из воды, магии и музыки.

— Можно сказать иначе, — мрачно добавила Эдна Геллерт, выпрямляясь и складывая руки на груди. — Он зло.

Кнуд Йерде не ответил. Докурил сигарету, глядя на звезды, мерцавшие сквозь листву.

— Пойдемте. Ларс, мы отвезем вас домой, и вернемся в Альдбро.

— В Альдбро? Ночью⁈ Не самая лучшая идея, если учесть ваше состояние. Лучше я провожу вас в гостиницу. Думаю, там еще не спят.

— Мы должны вернуться, — повторил Кнуд Йерде. — Я оставил Лив на попечение жены герсира. Вы думаете, я смогу спокойно спать, думая, что где-то вокруг деревни бродит драугр?

— Вы же говорили, что он не сунется за черту, — напомнил Ларс.

— Он не должен сунуться за черту. Но сердце-то все равно не на месте…

— Ладно, — произнес ленсман. — Раз вы так настаиваете. Но я еду с вами. И не вздумайте протестовать. Как начальник полиции я имею право назначить сопровождение любому жителю герада, а путь по ночному лесу не столь безопасен, как раньше.

Кнуд проворчал что-то себе под нос, но возражать не стал. Эдна тоже промолчала, и ленсман счел, что его доводы приняты.

Проснулся Ларс поздно. Спал он в кои-то веки без кошмаров, голосов и прочей гадости. Не помешали даже горланившие на заре петухи. Полный покой — то, что нужно человеку, когда дни забиты службой, а ночи — нечистой силой.

Но счастье не вечно. Посетовав на сей неоспоримый факт, Ларс в конце концов выполз из-под одеяла. В доме было очень тихо — не один он нуждался в отдыхе. Ночевал Ларс все в той же комнате, что и вчера.

Первым живым существом, увиденным ленсманом, был черный кот. Он мягко запрыгнул на подоконник и невозмутимо наблюдал, как Ларс проделывает привычные гимнастические упражнения, одевается и умывается.

Вторым встреченным обитателем дома оказалась Лив. Она возилась на кухне, взбивая венчиком яичные белки. На доске рядом дожидалась мелко покрошенная зелень.

— Омлет и гренки, — бодро заявила она, поздоровавшись. — Больше я ничего готовить не умею. Будете?

— Обязательно, — согласился Ларс. — Как твои дела? Не простыла после купания?

— Я⁈ — изумилась Лив. — Да ни в жизнь! Я на Цепи дважды купалась в океане и ничего. А тетя Эдна меня напоила какой-то травой…

— Ты бывала на Цепи? — переспросил Ларс. Цепь, или как ее иногда в просторечии называли Хребтина, была островным архипелагом далеко на северо-западе. Можно сказать, краем света. Как могла девочка попасть в столь дикие места?

— А то! Давно, правда, — Лив примолкла и закусила губу, словно что-то вспомнив, и ожесточенно застучала венчиком по миске. — Вы идите, а то у меня всегда все сгорает, когда за мной наблюдают. Я позову, как все сделаю.

Ларс улыбнулся и вышел на крыльцо. Все же непринужденная легкость, с которой Лив общалась с людьми, поражала. Вряд ли ее учителя в чопорной старинной школе были в восторге от такой манеры поведения.

К удивлению Ларса, Эдна Геллерт уже проснулась. Более того, она уже возвращалась откуда-то с улицы, поскольку именно в этот момент закрывала калитку. Завидев Ларса, она коротко улыбнулась, но глаза остались серьезными. Женщина казалась уставшей и чем-то очень озабоченной.

— Я прошу у вас прощения за вчерашнее, — произнесла она после короткого приветствия, — Я вела себя не слишком вежливо, но, поверьте, на то есть причины.

— Все в порядке, — заверил ее Ларс. — Надеюсь, и с гере Кнудом тоже. Вчера он выглядел не лучшим образом.

— Вечернее происшествие выбило его из колеи, — ответила Эдна. — Но, надеюсь, все образуется. До следующего раза.

Она сжала губы, словно сдерживаясь от нового резкого выражения.

— Я в жизни не думал, что музыка может быть такой, — напрямик признался Ларс. — И представить себе не мог ничего подобного.

— Музыка способна на многое. Музыка, слова, краски — был бы человек талантлив. А мой брат слишком талантлив. Боюсь, то, что вы видели вчера, было только разминкой. Если эта тварь появилась, просто так она не уймется. Добром не кончится.

— Я не очень понимаю, где именно опасность, — признался Ларс. — Вы объясните?

— Придется. Но чуть позже. По пути у нас будет время. Вы уже позавтракали? Лив не спалила свою стряпню?

— Еще нет. Она в процессе. Вы сказали, по пути? По пути куда?

— Учитель вернулся. Мы не встречались, но я видела, что его лошадь привязана у ограды школы.

В окне появилась голова Лив, повязанная косынкой, словно у заправской хозяйки.

— Все готово! Идите уже!

Завтрак оказался вполне сносным. Гренки чудом удержались на грани простой румяности, не скатившись к подгорелости. За столом они сидели втроем — Кнуд Йерде, как оказалось, куда-то ушел еще рано утром. Эдну не слишком встревожило это известие — казалось, она была в курсе.

Когда они выдвинулись со двора, Лив, пропустив мимо ушей приказ вымыть посуду, увязалась следом.

— Не желаю упустить ничего интересного! — заявила она. — Вы ведь идете узнавать всякие страшные легенды, чтобы разобраться с драугром. Я собираюсь участвовать.

Ларс даже закашлялся от такого поворота.

— Тебе бы стоило озаботиться не сданным экзаменом по алгебре, — ответила Эдна без раздражения в голосе. Казалось, она забавляется болтовней племянницы, не видя особого повода сердиться.

— Что мне с той алгебры! Я, может, вообще не вернусь в школу! Я должна учиться настоящему делу. Кто-то же должен будет продолжать семейные традиции!

Эдна резко остановилась посреди улицы.

— Надеюсь, у тебя достало сообразительности не сболтнуть это отцу?

Лив тоже остановилась. На лице ее появилось упрямо-сосредоточенное, почти взрослое, выражение.

— Нет, конечно. Пока нет. Но он и сам понимает. Факт есть факт. Кто, если не я?

Эдна молчала, меряя племянницу задумчивым взглядом. Здесь был какой-то подтекст, непонятный Ларсу. Какой-то давний напряженный спор.

— Вспомни наш разговор. Ты можешь думать себе что угодно. И строить какие вздумается планы. Но в Сколлфьелль ты вернешься вовремя. И экзамен ты сдашь не ниже восьми баллов. Сначала ты принимаешь правила игры, и лишь когда придет пора, решаешь, что изменить и отвергнуть. Не заставляй меня повторять третий раз, Лив Агнетт.

Ларс ожидал протеста, но Лив внезапно покорилась.

— Я поняла, тетушка, — проговорила она.

— Сомневаюсь. А сейчас ты идешь с нами — ведь я собираюсь попросить у гере Эсбена учебники для тебя.

Лив вздохнула так, словно из нее жилы тянули, и молча кивнула.

— И будь добра не шаркай ногами, поднимая пыль, и дай нам с гере ленсманом перемолвиться словом.

Лив вздернула нос и, засунув руки в карманы кофты, зашагала вперед, демонстративно наддавая носком обуви камешки.

— Деточки, — пробормотала Эдна Геллерт. — Никогда не знаешь, что взбредет в юные безалаберные головы.

— У вас нет детей? — вопрос вырвался прежде, чем Ларс сообразил, что он бестактен.

— Нет, к сожалению.

— Все еще может измениться, — полушутливым тоном проговорил Ларс, чувствуя, что разговор смещается куда-то не туда.

— Вряд ли. — Она остановилась и посмотрела прямо в лицо ленсману. — Вот что, гере Ларс, давайте проясним некоторые моменты относительно моей скромной персоны. Итак, Эдне Геллерт скоро тридцать пять, она три года как в разводе и вероятность повторного брака для себя не рассматривает. У нее дурной резкий нрав, туманные перспективы на будущее и практически никакого приданого.

— Я, собственно, и не претендую, — слегка обиженным тоном ответил Ларс.

— Вы нет, вы человек умный, но думаю, вопросы вам уже задавали. Ведь задавали?

— Да, — признался Ларс. — И не раз.

Это было чистой правдой.

— Ну тогда можете с чистой совестью передать все сказанное. И оставим этот разговор навсегда. Договорились?

— Договорились, — ответил Ларс, и Эдна вновь улыбнулась своей широкой теплой улыбкой.

— Мы отвлеклись. Вы ведь желали узнать, кто таков никкер?

Ларс кивнул. Он бы многое желал узнать, да только чувствовал, что далеко не на каждый вопрос получит ответ.

— Итак, никкер. Он же нэк. Он же фоссегрим. Названия разные, но суть общая. Эти существа повелевают водопадами.

— Вы сказали, что он зло, — напомнил Ларс.

— Не совсем верно выразилась. Он хищнический хаос. Никкеры — одиночки, отшельники. Они вне общества, как человеческого, так и сумеречного. Все, что занимает такое создание в его долгой жизни — это движение водопадов и музыка. Чем мощнее энергия падающей воды, тем сильнее магия ее владыки и тем волшебнее его музыка. Это воплощение первозданной силы природы. Дикая энергия, какой она была в начале времен. Энергия бескомпромиссного разрушения. И он способен при желании заразить этой энергией все окружающее. Он очень опасен, уж поверьте. Людское счастье, что никкеры всегда стремятся забиться подальше в глушь.

— Но этот явился в заполненный людьми дом. Что ему нужно от вашего брата?

Эдна вздохнула.

— Вы неверно расставили акценты. Что моему брату нужно от никкера — вот где вопрос. В давние времена музыканты, желающие превзойти свои скромные силы, специально искали встречи с этими существами. Говорят, они приносили в жертву овец, надеясь, что повелитель водопада снизойдет и обучит их своей неистовой музыке.

— Если так, то отчего в каждой здешней деревне нет своего музыкального волшебника? — усомнился Ларс. — Дела-то: швырнул овцу в водопад и стал круче вареного яйца.

— Вы правы. Все далеко не так просто. Овцы не помогут. Чтобы никкер обратил внимание на человека, тому нужно очень постараться. И боюсь, мой брат именно это и делал все эти годы здесь. Но это еще не все. Мало просто привлечь внимание владыки водопадов, нужно еще выдержать его музыку. Вы ведь слышали?

Ларс поежился, вспомнив бешеное движение звуков, бьющее в сердце и ускоряющее его ритм до нестерпимого.

— Такая музыка способна изменить человека. Вывернуть наизнанку его мозг и душу. Истощить, лишить разума, довести до смерти. Музыкантов, которые выдержали науку никкера, можно, наверно, пересчитать по пальцам одной руки. Музыкантов, которые оказались способными переиграть его, нет вообще. И Кнуд это прекрасно знает.

— Тогда ради чего идти на подобный риск? Ваш брат настолько амбициозен, что надеется победить это исчадие волн? Ему, что, нужны деньги и признание? Так отчего он не вернется на побережье? Я, конечно, профан и ни черта не смыслю в искусстве, но, думается, он бы прославился в два счета. Так, как он играл вчера, не стыдно сыграть и перед королем.

— Вы, правда, так считаете? — подняла брови Эдна. Показалось, или в голосе звучала скрытая ирония?

— Считаю. Я не знаток изящного искусства, но уши имею. Его музыка со мной будто говорила. А потом явился этот босоногий дикарь и устроил истинное избиение… Зачем связываться с соперником, который заведомо размажет тебя по стенке?

Эдна как-то странно посмотрела на ленсмана, словно видела его впервые.

— Вы потрясающе восприимчивы, гере Ларс, — невпопад сказала она. — Я не знаю ответа на ваши вопросы, и это меня тревожит. Но мы уже пришли. Лив, не горбись! Держи осанку, будь добра!

Длинное одноэтажное здание деревенской школы стояло на окраине Альдбро.

Невысокая деревянная ограда окружала просторный двор, по углам которого были посажены молодые деревца. Мышастая низенькая лошадка под седлом как раз пыталась дотянуться губами до верхушки саженца, но мешала слишком короткая привязь. Ларс потрепал кобылу по холке и получил в ответ недовольное фырканье. Распахнутые настежь окна школы блестели чисто отмытыми стеклами, лишь пара окон посреди здания были прикрыты ставнями.

— Здесь классы и учительский кабинет,–объяснила Эдна. — Сторож проветривает помещение, чтобы не появилось плесени. Квартира учителя тоже здесь: в каменной пристройке.

Они поднялись по ступеням.

Учитель начальной школы Эсбен Мерк оказался неприметным человеком. Среднего роста, сутуловатый, с редкими светлыми усиками и такими же светлыми серыми глазами, он отчаянно напоминал сыча, долго сидевшего в дупле, а потом резко извлеченного на свет божий. Впечатление усиливали темные круги под глазами.

Отыскался бакалавр словесности не сразу. Эдна и ленсман обошли все здание, заглянули в пустые гулкие классы, где царили пыль и солнечный свет, подергали запертую дверь учительской и долго звонили в колокольчик у квартиры господина Мерка, но без какого-либо результата. Лишь когда Ларс додумался заглянуть в кладовку под лестницей, что вела на чердак, стало понятно, что они на верном пути.

Эсбен Мерк стоял на ящике среди сваленного в кучу садового инвентаря и копался в хламе на верхней полке. Приближения гостей он не заметил, поскольку был полностью погружен в свое занятие и к тому же расположился спиной к дверям. Внутренности кладовки освещала масляная лампа, пристроенная на специальный крючок.

— Здравствуйте, гере Мерк, — негромко окликнул его Ларс после того, как несколько мгновений созерцал заляпанные грязью ботинки — кстати, довольно потрепанные.

Учитель вздрогнул, ящик под его ногами зашатался, и, чтобы сохранить равновесие, мужчине пришлось вцепиться в жалобно хрустнувшую полку.

— Гере Иверсен, нельзя же так, — упрекнула ленсмана Эдна. — Осторожно, Эсбен. Спускайтесь.

Значит, Эсбен⁈ Ларс не замедлил отметить такую фамильярность.

Бакалавр Мерк тем временем сумел кое-как удержаться на ящике, выпрямился и неловко спрыгнул на пол. При этом он ухитрился зацепить рукой швабру, та задела сложенные горкой цветочные горшки и они рухнули на пол, разлетевшись на множество черепков. Ларс едва успел увернуться от глиняного обломка. Эдна подалась в коридор. Лив, с независимым видом подпиравшая стену, присвистнула.

Сам виновник разгрома встал посреди кладовки и с видом горестного изумления взирал на учиненный беспорядок. Наконец его взгляд оторвался от пола и переместился на посетителей. Изумление сменилось раздражением.

— Чем обязан? — отрывисто спросил Мерк, перешагивая через кучу осколков. — Признаться, не думал увидеть в школе офицера полиции. Если кто-то из моих юных оболтусов сотворил нечто противоправное, замечу, что сейчас каникулы, и следить за развлечениями подрастающего поколения в это время — дело родителей…

Он принялся яростными хлопками ладони стряхивать с пыль с жилета и рубашки.

Эдна вновь появилась в дверном проеме.

— Не сердитесь, Эсбен, — произнесла она. — Детские шалости здесь ни при чем. Мы пришли по другому поводу.

— Вот как? — отозвался учитель. — И позвольте спросить, фру Эдна, какое же дело могло привести вас сюда в обществе полицейского? Гере Иверсен, если не ошибаюсь?

Тон бакалавра нравился Ларсу все меньше и меньше. В раздражительном голосе чувствовалось какое-то нервное и презрительное напряжение.

Может, Мерк один из тех странных типов, которые пишут брошюрки с дикими идеями о счастливом обществе без короля, правительства и армии? Ларс никогда не встречался с подобными людьми, но не раз слышал разговоры в офицерском собрании.

— Не ошибаетесь, — подтвердил Ларс. — Гере Мерк, мне нужно задать пару вопросов.

— В каком качестве я выступаю? — осведомился учитель. — Не забывайте, я имею право нанять адвоката.

— Что вы такое говорите, Эсбен? — поспешила успокоить его Эдна. — Мы просто собирались кое-что уточнить.

— Что ж, если это неизбежное зло, — проговорил Эсбен Мерк, — то пойдемте.

Он шагнул вперед, довольно грубо потеснив Ларса плечом, и провел гостей к двери учительского кабинета, ключ от которого нашелся в его жилетном кармане. Отперев комнату, он первым прошел туда, уселся в кресло во главе древнего стола и небрежно указал на стулья: устраивайтесь, мол.

Экий позер, думал Ларс. Человечек начинал его бесить. Вот так посмотришь: для чего люди университеты заканчивают?

— Ну? — не выдержал паузы учитель. — Задавайте ваши вопросы и…

— … уматывайте, — закончил фразу Ларс. Мысленно, разумеется. Эдна искоса бросила взгляд на ленсмана.

Ларс неторопливо сел. Положил ногу на ногу. Снял фуражку и по-хозяйски бросил на стол. Пригладил волосы. Поправил галстук. Сцепил пальцы рук и лишь тогда соизволил обратить внимание на покрасневшего бакалавра словесности.

— Знаете гере Мерк, — самым невинным тоном произнес он, разглядывая задернутые шторы, — здесь довольно душно. Вы так не думаете?

— Нет, — выдавил тот сквозь зубы. — Не думаю. Так что…

— Не бойтесь, мы постараемся не отнимать ваше драгоценное время попусту. Скажите-ка, гере Мерк, что вы думаете о слухах про сокровища Брусничной пустоши? Они правдивы?

Бакалавр словесности вскинул голову. Краска постепенно покидала его щеки, глаза за толстыми стеклами очков сузились.

— А какого рожна я должен думать про всякую чушь? — спросил он.

— Но, Эсбен, вы же сами интересовались этой легендой, — сказала Эдна. — Вспомните: разве не вы расспрашивали стариков? Про курганы? Про блуждающие огни?

Учитель встопорщил усы, словно рассерженный кот.

— Я собирал материалы для исследования по этнографии, — четко проговорил он. — Не понимаю, с чего вы взяли, будто я и в самом деле верю в эти россказни, фру Геллерт.

— У меня сложилось иное мнение…

— Вам показалось, — с нажимом произнес Мерк. — Я не настолько глуп, чтобы в наш век науки доверять фольклору.

— Но на пустошь-то вы забирались, — встрял Ларс. — Для чего?

Рот бакалавра скривился в презрительной усмешке.

— Сразу видно человека, ничего не смыслящего в науке…

Последнее слово звучало с ноткой издевки. Эсбен Мерк снова почувствовал себя хозяином положения.

— Потому что иначе вы бы не задали столь наивного вопроса, — продолжил он. — Ни один уважающий себя исследователь не составит определенного мнения о проблеме лишь на основании теории. Я должен был подкрепить свои выводы практическим осмотром местности.

— И как, подкрепили?

— Вполне. На пустоши нет ничего, кроме камней и травы. Даже брусники нет.

— А как же карта? — заметила Эдна. — Вы же сами упоминали при мне о какой-то карте, на которой обозначена тайная тропка к кладу?

Бакалавр словесности приподнял бесцветные брови.

— Карта⁈ Какая еще карта? А, вы вспомнили про эту басню⁈ Ну, что ж, придется прочитать вам маленькую лекцию.

Эсбен Мерк поднялся и, засунув руки в карманы, прошелся от стола к закрытому окну.

— Легенда о сокровище на Брусничной пустоши по всем признакам пережила не одно столетие, — начал он. — Это заметно и в композиции, и в слоге, и в ряде деталей. Я не буду утомлять вас, перечисляя мелочи.

Брусничная пустошь приобрела зловещую репутацию. Местные крестьяне туда не суются, тем более, что почва непригодна для посева. Но, разумеется, раньше иногда появлялись чудаки, которые верили, будто в глубине пустоши и впрямь что-то скрыто. Более того, некоторые пытались вычислить, где именно припрятан вожделенный горшок золота. На что они опирались, кроме буйной фантазии? Не понимаю. Результатом такого умозрительного вычисления одного местного грамотея якобы явилась карта, которую он перед смертью завещал сыну, а тот, будучи человеком разумным и богобоязненным, не стал гоняться за призраками. Он просто отложил этот, так сказать, манускрипт в к другим ненужным документам, как памятную диковинку.

— И вы нашли его? — полюбопытствовал Ларс.

Бакалавр покрутил шнур портьеры.

— Нет, конечно, — ответил он. — Я наткнулся на упоминание о пергаменте, когда по просьбе потомков этого разумного дворянина разбирал старую библиотеку. Но смутные слухи про нее встречались мне и раньше.

— Но вы, как настоящий исследователь, конечно же решили довести дело до конца и отправились на поиски документа? — с легкой насмешкой спросила Эдна.

— Вы не ошиблись, — ответил учитель. — Но я потерпел неудачу. Часть документов была вывезена из усадьбы во время ремонта и складирована в другом здании, где вследствие несчастного случая все они были безвозвратно утрачены. Мне нечего вам сказать, гере ленсман. И я бы желал вернуться к своим делам.

Он в упор посмотрел на Ларса. Ленсман поднялся на ноги, Эдна последовала его примеру. Ларс поднял со стола фуражку.

— Еще один вопрос, гере Мерк, — быстро произнес он. — Фамилия того дворянина была, случайно, не Дальвейг?

Портьера слегка дрогнула, повинуясь движению шнура, но тут же встала на место.

— Нет, не Дальвейг. Я имел в виду потомков Сиварда Роттера. А почему вы спрашиваете?

— Да так, — Ларс натянул фуражку на голову и направился к двери, но внезапно обернулся, словно что-то вспомнив:

— Вы сказали, что бывали чудаки, которые посвятили себя поиску сокровища. А в наши дни? Вы не встречались с такими людьми?

Бакалавр пожал плечами.

— Почему же нет? Местные мальчишки играют в клад и бегают на пустошь. Но разве что среди бела дня и на самый краешек.

— Но это дети, — гнул свое Ларс. — А взрослые? Кто-то из образованного сословия?

Учитель скрипуче рассмеялся.

— Вы меня удивляете, гере ленсман, — ответил он. — О, провинция, провинция! Нет, гере Иверсен, возможно я вас разочарую, но на такое торжество наивности в наши суровые времена люди умственного труда уже не способны. Кстати, а почему вы спрашиваете? Желаете сами попытать счастья?

Эсбен Мерк внезапно так развеселился, что Ларсу до ужаса захотелось влепить ему затрещину. Дабы избежать искушения, он коротко поклонился и вышел из учительской.

— У меня есть еще один вопрос, — услышал он голос Эдны Геллерт. — Точнее просьба. Лив, где ты? Лив⁈

Лив, которая весь разговор обреталась у дверного косяка в коридоре, навострив уши, почуяла, что речь подошла к спорному вопросу учебы, и вознамерилась сбежать, однако остановилась на полпути.

Ларс нашел ее у двери в кладовку. Она заглянула туда, внезапно быстро присела и подобрала что-то у самого порога.

— Лив! — снова окликнула ее Эдна. — Немедленно иди сюда!

— Иду! — отозвалась девочка и торопливо прошмыгнула мимо ленсмана, пряча что-то в карман кофты.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец Эдна и Лив вышли на крыльцо и направились к ленсману. Эдна выглядела слегка раздраженной. Лив с унылой физиономией тащила под мышкой книги.

— Странный он, этот ваш бакалавр Мерк, — заметил ленсман. — Если уж он не слишком любезен со взрослыми людьми, то представляю, как достается его юным ученикам.

— Если честно, я донельзя удивлена, — ответила Эдна. — Он всегда был весьма учтив и приветлив, а сегодня как с цепи сорвался. И знаете, что самое странное: когда вы ушли, он словно опомнился и принялся извиняться. Нашел для Лив все нужные пособия.

— По-моему, он недолюбливает полицию.

— Этого он не сказал. Ссылался на занятость и усталость.

— Вот оно как, — протянул Ларс. — И чем же таким он занят в каникулы?

— Насколько я знаю, он репетиторствует в состоятельных семьях. Жалованье сельского учителя весьма скромное, а у него старики-родители и младший брат на попечении. Они живут в соседнем гераде. Как я поняла, он вернулся в Альдбро ненадолго и вскоре должен отправиться в дом очередного оболтуса-гимназиста.

— Понятно. Ну, а кроме работы? Верховая езда, рыбалка, охота?

— Лошадь вы видели. А что до рыбалки и охоты — нет. По крайней мере, я никогда не видела его с удочками или ружьем.

— Ну да, — протянула Лив. — А это тогда для чего?

Она засунула ладонь в карман кофты и достала нечто маленькое, продолговатое и блестящее.

— Пуля? — удивилась Эдна. — Лив, где ты ее взяла⁈

— На полу чулана. Наверно, она выпала, когда разбились цветочные горшки. Она ведь серебряная, да?

Эдна взяла пулю двумя пальцами.

— Кажется, да. Странно. Говорят, если выстрелить серебряной пуговицей или пулей в кого-то из тайного народа, то можно на время отпугнуть его. Но кого пугать Эсбену? Ты должна вернуть ее, Лив.

— Я верну, — Ларс забрал вещицу. — Верну, когда разберусь.

Они добрались до поворота на улицу, на которой стоял дом Йерде.

— Брат, наверно, уже вернулся. Он все пытается найти способ справиться с драугром. Жаль, что наши поиски снова в тупике.

— А вы уверены, что Мерк сказал правду насчет карты?

— Если фамилия той семьи точно Роттер, то скорее всего он не лжет. Брат рассказывал мне эту историю. Он ведь тоже искал документы, те, насчет тяжбы. Роттеры, владельцы Вороньего Гнезда, что недалеко от Миллгаарда. А еще они владельцы тамошней мельницы. Так что когда они затеяли большую перестройку усадьбы, то имущество, что имело меньшую ценность, отправили на свой склад при мельнице. Туда же ушла и часть библиотеки. И это все прекрасно и быстро сгорело однажды ночью во время грозы.

— Подождите, — остановил ее Ларс. — Это та мельница, чьи развалины видны у пруда?

— Она там единственная, если мне не изменяет память.

Блеснувшая в мозгу мысль была безумна и в то же время донельзя заманчива. Более того, она была по-своему логична. Ларс даже засмеялся.

— Гере Иверсен, — окликнула его Лив. — Вы чего?

— Ничего, фрекен Лив Агнетт, — отозвался Ларс. — Ничего особенного. Просто бредовая идея.