Страж сумерек

Глава 2 След

Укрывшись за валуном, Ларс мерил взглядом окрестности. Ладонь лежала на кобуре, но вытаскивать оружие он не спешил. Псы Вальмара, вдруг кто-то наблюдает с вершины? Пусть лучше думает, что путник дремлет у воды. Конечно, можно подняться и попытаться уйти тем же путем, но кто поручится, что он не получит пулю в спину?

Текли минуты. Ларс напряженно ждал, сам не зная чего: выстрела, окрика? Но вокруг было мирно. Струилась вода, проносились стрекозы. Нагретый солнцем камень пек лопатки. Неужто все зря? И никто не прячется в засаде?

Ларс решил рискнуть. Неторопливо поднялся из-за камня и, словно разминая затекшую шею, повертел головой, присматриваясь к зарослям. Все спокойно. Он поднял сумку и сделал несколько шагов вниз по склону, но тут же резко обернулся, готовый засечь любое движение.

Тишина. Кажется, представление прошло впустую. Он один.

Сплюнув с досады, — вот ведь, вертелся тут, словно фигляр ярмарочный, — капитан шагнул обратно к ручью. Отпечаток копыта никуда не делся, края его слегка оплыли: видно, лошадь ступила сюда некоторое время назад. Но вот загвоздка: откуда он взялся?

Трава по берегам ручья стояла высоко и прямо, кусты ежевики тоже не были потревожены. С вечера дождь не шел, и любое животное или человек оставили бы после себя явный след. Здесь же единственным таким следом был его собственный: узкая полоска примятой травы от орешника к ручью.

Пусть лошадку и звали Звездочкой, но не с неба же она упала?

Нужно было продолжать путь. Он должен поторопиться, чтобы успеть в город к вечеру. И Ларс прекрасно это понимал, но сердце уже билось чаще, и зажившие костяшки пальцев внезапно заныли, словно припомнив недавнее прошлое.

Где-то здесь, в чащобе, сидели ушлые ребята, которые решили, что могут прийти и взять. Просто прийти и взять, потому что они наглее и сильнее. У любого, кто был вчера на постоялом дворе. А он, Ларс Иверсен, там был.

Это как плевок в лицо. Утрешься — плюнут снова.

Так что же теперь стать осторожным и начать новую жизнь с кислого привкуса чужой слюны, стекающей по твоим губам?

Вот он, след подковы. Вот он, Ларс Иверсен, человек, привыкший делать дело сразу.

Ларс сжал кулак. Кое-кто чересчур прыткий уже узнал, как бьет эта рука. И если повезет, кто-то узнает снова.

— Ненавижу ворье! — честно предупредил он окрестные горы.

Когда солнце сползло к западу, Ларс сидел на поваленном стволе сосны и устало вытирал лицо шейным платком. Ноги гудели. Еще бы, шестой час лазить по здешним горам! И все без толку.

Следы он все же отыскал, тщательно прочесав берег ручья. Отпечатки единственной подковы пересекали поляну едва различимой цепочкой, вот только трава над ними стояла, словно нетронутая — заметишь, только ткнувшись носом в землю.

Цепочка выбиралась из зарослей — там Ларс наткнулся на рваный кусок мешковины — и уводила в лес. Ларс пошел туда и сразу же заблудился. Следы пропали на камнях. Он плутал наугад, и расщелины приводили его то к осыпи, то к бурелому, то тыкали носом в гранитную скалу.

Стало яснее ясного: найти кого-либо в горном лабиринте незнакомый с местностью человек не сможет никогда и ни за что. Время потрачено впустую. Утрись, Ларс Иверсен. Засунь свою гордость подальше и возвращайся на дорогу.

В орешнике затрещала сорока. Ларс едва повернулся на звук, как птица выпорхнула из укрытия и, негодующе покачивая длинным хвостом, понеслась прочь. Кусты ниже по ущелью зашевелились. Мгновение спустя Ларс уже лежал на земле. Дикий зверь? Или снова, как там, на поляне, ложная тревога? Он и сам не знал, что лучше.

Ветки раскачивались все ближе и ближе. Среди листвы мелькнуло красное, раздался громкий треск, и из кустарника вывалился человек. Поскользнувшись на влажной земле, он не удержался и скатился на дно ущелья. Ларс едва не бросился за ним, но вовремя остановился: не следовало выдавать себя раньше времени.

Человек встал на ноги и с руганью начал стряхивать грязь с колен. Ларс видел его голову, обвязанную красной тряпицей, и истертую кожу безрукавки, остальное загораживал орешник. Ларс осторожно отвел ветки в сторону, и тут человек выпрямился.

Крепкий парень с заросшим черной щетиной лицом. Рукава грязно-серой рубашки подвернуты по локоть, на плече висит ружье. У пояса связанные тушки зайцев. Обычный охотник вышел проверить силки.

И все же чутье подсказывало: что-то не так. Парень повернулся и побрел вглубь ущелья. Ларс уже побывал там и знал: оно оканчивается скальным тупиком. Что там забыл охотник?

Кожаная безрукавка уже скрылась из виду. Ларс, прячась в орешнике, спустился по склону и поспешил следом.

Скалы высились здесь, наверно, со времени великанов-йотунов. Ущелье было узким и темным, в вышине еле виднелся кусочек неба. Обладатель кожаной безрукавки словно испарился.

Ларс стоял, держа револьвер наготове. Горы в который раз за день подкинули загадку и теперь молча наблюдали, как он топчется на месте. Это начинало бесить. Ларс не верил в колдовство, он привык больше полагаться на крепость рук и зоркость глаз, но здесь было что-то непривычное и неправильное.

Стараясь идти бесшумно, Ларс двинулся к тупику. Под ногами поскрипывали камешки, над головой нависали гладкие стены. У замыкающей ущелье скалы громоздилась куча камней, не иначе сверзились во время обвала.

Ларс плюнул с досады и уселся на один из обломков. Нет, ну куда можно деться из тупика? Только в гору или в землю. Но скалы совершенно гладкие, в земле нет ни ям, ни трещин. Что остается? Разве что камни…

Ларс вскочил и пнул ближайший камень. Тот едва пошевелился. Следующие вообще не двинулись. Только вспотел зря. От злости Ларс толкнул самый дальний плоский обломок, и внезапно камень подался.

Не смея радоваться удаче, Ларс налег сильнее. Камень отодвинулся, открывая чернильную пустоту норы. На расстоянии ладони от края было вбито кольцо с привязанной веревкой.

Кто и как мог сотворить такое в лесной глуши?

Азарт толкал вниз, разум требовал отказаться от затеи. Тяга к приключениям победила. Убрав верный «империор» в кобуру, Ларс перекинул ноги в пустоту и вцепился в веревку. И вот он уже болтается на пути в недра земли.

Против ожидания спуск оказался быстрым и нетрудным. Нора шла вглубь на большую руту, и Ларс не успел устать, как сапоги коснулись пола. Снаружи пробивался слабый свет, и можно было заметить, что дно ямы ровное, а в стене чернеет отверстие.

Ларс немедля двинулся дальше. Росту отставной капитан был приличного, так что пришлось скрючиться. Кругом стояла неуютная тьма. Ларс пробирался вперед, шепча про себя дурацкую песенку, чтобы отвлечься от давящего на плечи ощущения каменной толщи. Он никогда раньше не лазил по пещерам.

Свет, что забрезжил вдалеке, придал сил, да и потолок стал выше — и сразу легче стало двигаться, вольнее дышать. Ларс вновь приготовил револьвер: кто знает, что ждет его по ту сторону.

Постепенно тьму сменил мягкий полумрак, который с каждым шагом становился все прозрачнее. Под ногами захрустели сухие листья. Еще несколько шагов, и Ларс очутился у неровного проема. Он высунул голову, щурясь от солнца…

И чуть не попался. Совсем близко, привалившись спиной к дереву, сидел давешний охотник. Рядом валялись тушки зайцев. Человек, казалось, дремал.

Ларс бесшумно убрался назад в пещеру.

Положение было незавидным. Отсюда ничего толкового не разглядеть: видна лишь примятая трава у порога норы. Если кому-то понадобится пройти подземной дорогой, его непременно засекут. Значит, выбраться нужно обязательно. С другой стороны, если парень — сторож, то пролезть незаметно вряд ли получится, а шум драки привлечет его товарищей.

Можно попробовать оглушить охотника, пока он прикорнул на солнышке. Но если он все-таки обычный лесной житель? Не бить же человека просто так, без причины…

Снаружи послышались шаги.

— Спишь, что ли? — спросил грубоватый бас.

Охотник промычал что-то неразборчивое.

— Попалось чего?

— Ушастиков парочка.

— Тощие, паскуды, что твои мыши. Вставай, пошли разделывать.

— Винца бы. На капитале сидим, а трезвые, как стекло.

— Говорил я: набери жратвы в кладовке. А он: некогда, некогда…

Шаги отдалились, голоса стали неразборчивыми. Ларс довольно улыбнулся. Он не ошибся: это грабители.

Капитан выбрался из норы и ужом скользнул в осиновый подлесок.

Укромная долинка лежала среди кольца скал. Склоны утопали в осиннике, на дне разрослись душистые некошеные травы, через которые наискосок убегала утоптанная тропка. Вела она к землянке с крытой зеленым дерном крышей. Венцы сруба затянул мох, и жилище запросто можно было принять за пригорок, если бы не дымок из трубы. Рядом с землянкой темнел тесовый навес, под которым привязанные лошади жевали овес из долбленой колоды. Ларс пересчитал лошадей — шесть, а крайняя слева ну очень напоминает Звездочку и мастью, и ростом.

Он лежал в чаще позади дома. Разглядывать лошадиные хвосты надоело, но и ползти обратно, не выяснив, сколько всего преступников засело в землянке, казалось неверным. Окно же было одно-единственное и смотрело оно на луг.

Стукнула дверь. Двое парней обогнули сруб и направились к навесу. Один насвистывал, другой зевал и ожесточенно чесал поясницу.

Ларс подался назад и нечаянно задел коленом сухую ветку. Она, зараза, немедленно откликнулась противным треском. Парни остановились.

— Слышал? — первый прекратил свист. Лицо у него было умное, но неприятное, во рту на месте переднего зуба чернела щербина.

— Где? — второй завертел башкой, не прекращая драть пальцами спину. — Чего?

— Да, вроде ветки трещат. Вот, перестали.

— Кабаны ломятся, — с устрашающим зевком сказал второй. — Я вчера следы видел у родника.

— За лошадями присмотри. Не поеные.

— Да успеется…

— Успеется, — передразнил щербатый. — Заболеют — Уле тебе башку отвертит. Помнишь, как он Щегла уделал?

Видимо, Щегла уделали сильно, потому что парень тут же заткнулся и, прихватив у коновязи ведро, отправился куда-то по тропке. По всему, к роднику. А его товарищ сладко потянулся… и полез в кусты, прямо туда, где устроился Ларс.

Отставной капитан вжался в землю, срочно решая: то ли вскакивать и бить щербатого в морду, прежде чем он наткнется на соглядатая, то ли лежать мертво в надежде, что все обойдется. Шаги звучали все ближе. Так и не выбрав, Ларс покрепче сжал револьвер: если что, сойдет за дубинку.

Щербатый остановился неподалеку от куста, за которым прятался Ларс. Присел на корточки у закиданной прелыми листьями ямы и запустил туда руку по локоть. Вытянул что-то, завернутое в тряпицу. Еще раз стрельнул глазами вокруг и полез за пазуху. Оттуда на свет появился черный тугой мешочек. Щербатый подкинул его на ладони, прежде чем отправить в тряпичный сверток. Звякнуло. Щербатый осклабился и быстро забросал тайник листьями.

Снизу донеслось фырканье лошадей. Ленивый голос окликнул приятеля.

— Щас, — поспешно отозвался тот. — По нужде отошел.

Поднявшись, он двинулся в сторону от укромного местечка и исчез из виду. Ларс перевел дыхание и вновь принялся наблюдать.

Щербатый сделал крюк и спустился на луговину по другую сторону дома. Бандиты принялись поить лошадей. Работали приятели неспешно, и надежды пробраться к окну не было никакой. Да капитан туда и не стремился.

Он теперь и так знал: преступников по меньшей мере пятеро. Да еще Щегол, но это мог быть и сторож у норы или его собеседник. Вряд ли есть кто-то еще: дом маловат, да и чем меньше компания, тем надежнее.

Закатное солнце золотило осинник. Нужно было торопиться.

Обратный путь показался очень длинным. Ларс, уже не обращая внимания на вязкую тьму, пролез подземной дорогой, прокрался ущельем и бегом бросился штурмовать склон горы. Остановился он всего раз: хлебнуть воды из ручья. Ноги гудели, но голова была ясной, и азартная легкость словно придавала сил.

Однако, как ни старайся, время не обгонишь. Когда Ларс, проламываясь сквозь орешник, вывалился на дорогу, солнце уже зашло, и над землей серели светлые сумерки. Дорога, как и днем, была пуста. Добралась ли полиция до Миллгаарда?

На небе одна за другой загорались звезды. Соловьи начали вечернюю перекличку. Взмокший и усталый, Ларс шагал по пыльной полосе проселка.