Студентка Пупсик

Глава 10

Великая герцогиня явилась на ужин в компании леди Сороки. Еще до того, как все расселись за столом, Мая показала маме призрачную розу. Махнула рукой, выпуская поток маны.

Когда вспыхнули лепестковые кристаллы, леди Сорока шагнула вперед, готовясь защитить Шесту. Но и она замерла, когда поняла, что опасности нет.

Три женщины, затаив дыхание, смотрели на цветок.

А я разглядывал их.

«Хорошая компания у нас за ужином собралась, — сказал я. — Красивая».

«Аристократки. Используют разработанные Волчицей Первой техники омоложения. Послезавтра у нас в расписании первое занятие, где нас будут учить этим техникам. Медитация, очищение собственного организма магической энергией. Если уделять подобным упражнениям по часу в день, то в шестьдесят любая женщина будет выглядеть не хуже, чем наша ректор».

«Шеста и Сорока кажутся лишь чуть старше нашей женушки. Сорока, на мой взгляд, слишком мускулистая. А Шеста — не женщина, а мечта. У нас штаны становятся тесными, когда я на нее смотрю».

«Купим штаны на пару размеров больше. А если станешь любезничать с герцогиней при жене, покопаюсь в наших мозгах: будешь вместо Волчицы Шестой видеть дряхлую старуху — есть у меня подходящий образ».

«Только попробуй! — сказал я. — Стану называть твою Маю толстухой!»

«Успокойся, дубина. И подбери слюни. Забудь о теще. У нас жена есть. Неужели тебе не нравится Мая?» — сказал Ордош.

«Симпатичная. И похожа на мать. Но слишком уж юная и наивная. Хорошую жену из нее еще предстоит вырастить. А мне, признаться честно, лень этим заниматься».

Малая Белая столовая мне понравилась: много света, белые стены с зеркалами и фигурками из лепнины, бежевый узорчатый паркет, белоснежная скатерть на столе, блеск серебряных приборов и хрустальных бокалов. В такой не побрезговал бы ужинать и архимаг. Я даже представил, как Северик входит в эту просторную комнату и говорит мне: «Суинская коллегия, Сигей! а неплохо тут, светло. Чем порадуешь меня на ужин?».

Мое тело вытянулось по струнке, подбородок расположился параллельно полу.

Я тряхнул головой, прогоняя наваждение.

Чур меня, чур. Я уже не в башне.

За стол мы уселись вчетвером. Леди Сорока справа от герцогини. Мая — между мной и своей матерью.

Герцогиня подала сигнал к началу ужина.

В столовую потянулась вереница служанок с нагруженными едой подносами.

Волчица Шестая заметила, как я поправляю разложенные на столе передо мной приборы, спросила:

— Ты знаком с правилами этикета, Пупсик?

С губ герцогини не сходила ироничная улыбка.

— Читал книгу по этикету в библиотеке, ваша светлость, — сказал я.

— Шеста. Просто Шеста.

— Конечно, Шеста.

К разговору тут же присоединилась Мая.

— Мама, Пупсик много читает, — сказала она. — Он каждый вечер проводит в библиотеке Академии. За неделю он прочел все тома справочника Первой. Все тридцать три! Представляешь? Это там он вычитал о кристаллах и потом придумал, как сделать из них розу.

Волчица Шестая посмотрела на меня.

— Вот так просто взял и придумал? — спросила она.

— В справочнике подробно расписаны свойства лепестковых кристаллов, ваша…

— Пупсик!

— … Шеста. Даже приведена формула зависимости параметров пламени от размера кристалла. …

«Моя формула!» — сказал я.

«Заплачь», — сказал колдун.

— … Все что я сделал — это рассчитал, какого они должны быть размера и в каком порядке их следует расположить на подносе, чтобы вместе лепестки иллюзорного пламени выглядели, как роза. У меня получилось! Вам понравился цветок?

«Всего-то четыре месяца понадобилось, чтобы разработать формулу».

«А чем еще тебе было заниматься по вечерам в той башне? Удивляюсь, что ты не начал сочинять стихи».

«Пытался, — сказал я. — Но одна из моих субботних посетительниц после второго четверостишья потребовала увеличить ей оплату вдвое. Так и сказала: только увеличение оплаты заставит слушать ЭТО. А если оплата вырастет втрое, обещала мое творение еще и похвалить».

«Заинтриговал. Пороюсь в твоей памяти, поищу, что ты ей такое читал».

— Недурная поделка получилась, — сказала герцогиня. — Тысячи человек изучили книги Первой от корки до корки. Но ты единственный смог рассмотреть там такой романтичный рецепт. Ты талантлив, малыш. Как считаешь, Сорока?

Графиня Нарынская пожала плечами. Поправила повязку на лице.

— Между прочим, — сказала Мая, — Пупсик назвал свой цветок «призрачная роза Маи». И подарил его мне. Когда-нибудь и я смогу сделать такой же. Пупсик говорит, что это несложно.

— Да что ты? Назвал в честь тебя? А почему он не назвал цветок в честь своей герцогини? Я недостойна того, чтобы мое имя носили цветы, пусть даже и ненастоящие? Недостаточно красива? Или не молода?

В глазах Шесты я увидел озорной блеск.

Да она флиртует со мной!

— Мама! — сказала Мая.

Погладила меня по плечу.

— Что?

— Зачем ты его смущаешь?!

— Я? Его? Не выглядит он смущенным. Он меня даже не слушает! Вон с каким интересом шарит взглядом по столу. Что-то вы неактивно едите, студентки. Не успели проголодаться?

Я, действительно, разглядывал расставленные передо мной блюда. От их вида и запаха мне было грустно.

И такое подают на ужин великой герцогине!

Этот мир нужно спасать. Из-за столь низкого качества кухни здесь скоро могут вновь наступить Темные времена. Вполне могут!

Мая поковырялась вилкой в своей тарелке. Поморщила нос.

— Кажется, я успела привыкнуть к другой пище, — сказала она. — А эта уже не вызывает у меня аппетит.

— Мама нашла для своей столовой хороших поваров? — спросила герцогиня. — В Академии теперь кормят лучше, чем в моем дворце?

— Я давно не была в столовой, мама. Мы с девчонками теперь едим только то, что готовит Пупсик.

— Он еще и повар?

— И какой! У него золотые руки! Вот этим бы он нас точно кормить не стал!

Мая показала пальцем на содержимое своей тарелки.

Герцогиня наколола вилкой очередной кусочек, отправила его в рот. Прожевала, прислушиваясь к ощущениям.

— По-моему, вкусно, — сказала она.

— Какая прелесть. Ты так считаешь лишь потому, что не пробовала салаты Пупсика.

— Заинтриговали, — сказала Шеста. — Ты готовишь так же хорошо, как варишь кофе, Пупсик?

— Кофе? — спросила Мая. — Что значит: так же хорошо? Мама! я чего-то не знаю? Какой кофе?

Герцогиня выдержала паузу. Прикрыла глаза, делая вид, что наслаждается очередной порцией салата.

— Совсем недавно, — сказала она, — половина города судачила о том, что в одном из кафе ремесленных кварталов появился некий мужчина, который варит великолепный «фирменный» кофе.

— И что?

— Ты разве ничего об этом не слышала?

— О «фирменном» кофе? — переспросила Мая. — Девчонки мне о нем рассказывали. Говорили, что какая-то торговка переодела официантку в мужскую одежду. А потом взвинтила в своем кафе цену на кофе, потому что его, якобы, варит мужчина.

— Подружки, как обычно, забивают тебе уши всякой чушью, — сказала герцогиня. — И мужчина в том кафе был, и кофе он варил отменный — Сорока не даст соврать. Теперь все грустят из-за того, что мужчина внезапно исчез. Скучают по его напитку. Да и мне тот кофе понравился. Не отказалась бы выпить чашечку и сегодня. Что скажешь, Пупсик?

— Конечно, Шеста. Сейчас?

— Позже, Пупсик. Надеюсь, дочь позволит мне похитить тебя после ужина?

— Не позволит! — сказала Мая. — О чем ты говоришь? При чем здесь кафе и «фирменный» кофе? Ты заговариваешь мне зубы?

— Что тебе непонятно, дочь? Разве Пупсик не рассказывал, что тот «фирменный» кофе варил именно он?

— Что? Пупсик? Это правда?

— Я говорил тебе, что работал в кафе официанткой.

— Какая прелесть! А каким ветром в ту забегаловку занесло тебя, мама? С каких это пор ты гуляешь по ремесленному кварталу? Узнала о том, что там есть мужчина?

— А я там и не была.

— Неужели? И где же ты успела попробовать его кофе?

— В нашем клубе, — сказала герцогиня. — Примерно две недели назад.

— Какая прелесть! Пупсик! Мама! Вы что-то мне не договариваете?!

— Из-за чего ты так разволновалась, доченька?

— Как Пупсик оказался в этом клубе, мама?

Шеста подняла руки в защитном жесте.

— Не смотри на меня так, — сказала она. — Я тут ни при чём. Знаю, о чем ты подумала. Но ты ошибаешься. Его привела туда Сорока. Она хотела удивить нас тем самым кофе. И у нее это получилось! Даже я тогда выпила три чашки. Хотя, ты же знаешь меня: к кофе я обычно отношусь равнодушно.

— Я пила кофе Пупсика. Но ты права: я знаю тебя. Что-то мне не верится, что мужчину привели в ваш клуб только для того, чтобы он варил кофе.

— Не веришь мне, спроси у Сороки. Или у Пупсика.

— Пупсик, это правда? — спросила Мая.

— Да, — сказал я. — Графиня Нарынская попросила поработать вечер в клубе, где отдыхали ее подруги. Я не видел причины ей отказать. Ведь графиня помогла мне поступить в Академию и оплатила первый год обучения.

— Так и было, графиня?

Сорока молча кивнула.

— Я только не понимаю, дочь, почему ты вдруг затеяла этот допрос? — спросила Шеста. — Надеюсь, ты знаешь, что у Пупсика где-то в королевстве есть жена?

Мая нахмурилась.

— И что? — спросила она. — Причем здесь это? Да, он мне говорил, что зажённый. А вот откуда об этом знаешь ты, мамочка?

— Странный вопрос, — сказала герцогиня. — Ты думала, что я не поинтересуюсь, с кем будет жить моя любимая дочь целых четыре года? Знаешь, сколько желающих было поселить своих деток с тобой в одной комнате?

— Много?

— Не то слово! — сказала Шеста. — Все аристократы герцогства готовы были отправить дочерей в Академию, при условии, что те поселятся вместе с тобой. Но я решила никого не выделять. Тем более что Сорока собиралась отправить на учебу свою старшенькую. Вместе вам было бы весело. Ну, а когда я узнала, что та учиться не будет… Пупсик показался мне лучшей кандидатурой. А что? При таком раскладе никому не обидно. И никто не скажет, что я пошла у кого-то на поводу.

— А не пошла ли ты на поводу у своих желаний, мама?

— Ну, что ты, доченька! Как ты могла такое подумать? Как, кстати, поживает твой муженек? Мне доложили, что ты сегодня все еще не навещала его.

— Еще нет, — сказала Мая. — Я схожу к нему завтра. Перед отъездом.

— Почему только завтра? — спросила герцогиня. — Так ты долго будешь его к себе приучать. Ты же знаешь: добиться доверия мужчины очень сложно. Они как лесные звери — очень недоверчивы и пугливы. А ведь скоро тебе понадобится уговорить его сделать нам наследницу.

— Мама! Не начинай снова! Мы же договорились?! Я сделаю это не раньше, чем окончу Академию!

— Четыре года пролетят незаметно, доченька. Думать о моей будущей внучке необходимо уже сейчас. Может, сходишь к муженьку после ужина? Проверишь заодно, чем он там со своим слугой занимается.

Мая поморщила нос.

— Не хочу пугать его своим появлением вечером, мама, — сказала она. — Пусть сегодня спит спокойно. А то будет опять трястись и поскуливать. В его присутствии и у меня настроение портится: чувствую себя монстром. Почему он меня боится? Почему не может общаться со мной нормально, как Пупсик?

— Потому что он — не Пупсик.

— Вот именно!

— Зато он твой муж.

— И что?

— Ты помнишь, что я обещала его матери?

— Ты обещала, мама. Не я.

— А таких, как Пупсик, я и сама раньше не встречала. Думаю, с начала Темных времен он вообще такой первый. Интересно, его… особенности передаются по наследству? Интересная, кстати, мысль!

— Какие особенности? — спросила Мая.

— У него есть магия, — сказала герцогиня. — Он не боится женщин. Легко усваивает любые знания: неделя учебы прошла, а он уже изобрел новый алхимический рецепт. Что я забыла?

— Замечательно готовит. И еще он…

— Что?

— Нет, ничего. Кофе считается?

— Конечно, — сказала Шеста. — Вот такого бы тебе мужа, правда?

Мая вздохнула.

— Да, — сказала она. — Что?! Мама! Что ты такое говоришь?! Мы с Пупсиком просто друзья! На что ты намекаешь?!

— Ни на что.

Герцогиня, подмигнула мне. Улыбнулась. Повернулась к дочери.

— Ладно, ладно! — сказала она. — Как скажешь. Друзья, так друзья. Замечательно.

Шеста отправила в рот кусочек, прожевала. Отсалютовала дочери бокалом. Сделала глоток вина.

— А помнишь, дочь, в детстве ты хотела иметь сестренку? — спросила герцогиня.

Мая поперхнулась вином. Прокашлялась.

— Кого? — спросила она. — Сестренку? Какая прелесть! Мама, ты беременна?

Леди Сорока с интересом посмотрела на герцогиню.

— Что вы на меня уставились? — сказала Шеста. — Как бы я забеременела? Когда я в последний раз-то?..

— Мама!

Мая покосилась на меня.

— Но я тут вдруг подумала, — сказала Шеста, — а что, если наплевать на этот дурацкий закон и родить вторую дочь?

— Зачем?

— А что? Хотела Первая иметь одного ребенка — пожалуйста. Нам-то она зачем навязывает свои желания? Что думаешь, Сорока?

— Мы обсуждали этот вопрос, — сказала графиня Нарынская. — Лет десять назад, когда ты… когда у тебя возникала эта мысль в прошлый раз. Ты признала тогда, что Великая приняла верное решение.

Герцогиня погладила меня взглядом.

— Ну ты сравнила, подруга! Тогда и сейчас. Не забывай опять же про наследственность.

Теперь меня разглядывала и леди Сорока.

Служанка вклинилась между мной и Маей, принялась наполнять наши бокалы вином. Заслонила собой лицо Шесты.

Я сжал челюсти, заскрипел зубами. «Безмозглая курица! — захотелось мне крикнуть служанке. — Кто так делает? Люди же разговаривают! За такое поведение и трех ударов плетью мало!»

Цыканье колдуна заставило меня промолчать.

— Мама! — сказала Мая. — На что ты все намекаешь? Почему вы разглядываете Пупсика?

Она положила ладонь на мое предплечье.

— Очень уж он необычный.

«Вот что я тебе скажу, колдун. Сегодня ночью Пупсику точно не дадут поспать в одиночестве. Еще не уверен, кто составит нам компанию — жена или теща…».

«На тещу даже не смотри, дубина! Забудь о ней!»

— Пупсик совсем не похож на других мужчин, — согласилась Мая. — Он добрый, смелый, умный…

— Так может, он и не мужчина вовсе? — сказала герцогиня. — Не боится ни женщин, ни магии. Любит читать книги… Может, он нас всех дурачит?

Мая сжала мою руку.

— Он точно мужчина! — сказала она.

— Ты уверена?

Я видел, что Шеста едва сдерживает улыбку.

Скулы и щеки Маи покраснели.

Рука графини Нарынской замерла, не донеся до рта вилку с кусочком мяса.

Волчица Шестая и леди Сорока переглянулись.

— Что, правда?! — сказала Шеста.

— Мама!

Мая вскочила на ноги.

— Перестань немедленно! — сказала она. — На что ты намекаешь?!

— Я не намекаю, а спрашиваю, — сказала герцогиня.

— Какая прелесть! Мама! Как?!.. Как ты можешь меня спрашивать о таком?!

Шеста и леди Сорока снова посмотрели друг на друга.

Леди Сорока кивнула.

Герцогиня приподняла брови.

— Как интересно, — сказала она.

— Мама!

Мая ударила ладонью по столу.

— Пупсик, ты покушал? — спросила она.

Схватила меня за руку.

— Я наелась. И больше не хочу здесь находиться. Спасибо за ужин, мама. Мы уходим!

После ужина я сопровождал Маю к конюшне.

Около часа она там обнимала, наглаживала и расцеловывала знакомого мне вороного коня. Тот фыркал в ответ на ее воркование, косился на меня налитыми кровью глазами. Его взгляд не обещал мне ничего хорошего, потому я предпочел держаться от коня на приличном расстоянии.

Я всего однажды за свою жизнь катался на лошади. Мне тогда было семь лет. Родители оплатили мне недолгую поездку по парку на стареньком пони. Не могу вспомнить, свои впечатления от прогулки верхом. Но точно помню, что запах пони мне тогда не понравился. А ведь он был не таким насыщенным, как тот, что я ощущал, стоя здесь, в конюшне.

«Мне тоже почти не довелось поездить на лошади, — сказал колдун. — Отцовского коня увели горцы, когда я был еще маленьким. Купить другого нам с бабушкой было не по карману. А у барона, и позже, в отряде наемников, я служил лучником, ездить верхом мне не полагалось. В Горах Смерти лошади не нужны. А после, когда я выступил в поход во главе армии нежити, верхом мне пришлось ездить часто. Но ту химеру, что была подо мной, вряд ли бы кто-то спутал с лошадью».

Пока Мая проводила время с конем, я развлекал себя тем, что придумывал варианты блюд из конины. И чем чаще на меня посматривал вороной, тем лучше работала моя фантазия.

Когда вернулись во дворец, Мая показала комнату, где мне предстояло сегодня ночевать. Та оказалась не такой огромной, как спальня Маи — размерами и обстановкой больше походила на Красную комнату герцогини.

«Здесь получше, чем в общежитии», — сказал я.

«В общежитии нам осталось жить неделю. Потом, как ты и хотел, отправимся путешествовать. Поверь, после ночи в лесу у костра, комната в Академии покажется тебе раем».

«Не пытайся меня отговорить, колдун. Мы уже все решили».

— Служанки совсем расслабились, — пожаловалась Мая. — Я приказала подготовить тебе комнату рядом со своей. А они все напутали и приготовили эту. Какая прелесть! Ну, ничего. Здесь тебе тоже понравится. А если что-то понадобится — ты знаешь, где меня найти. Пупсик, ты ведь запомнил, где моя комната?

— Запомнил, — сказал я.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза.

«Колдун, нам что-то понадобится в ее комнате?» — спросил я.

Мая отвела взгляд в сторону. Ее уши и скулы снова подрумянились.

«Мне не нравится слово „нам“. Я с удовольствием наведался бы к жене ночью. Но без тебя. К сожалению, это невозможно», — сказал Ордош.

«Только не говори, что собираешься снова корректировать мне память. Если так — буду сегодня спать в одиночестве».

«В одиночестве у тебя не получится. Меня ты прогнать не сможешь».

«В одиночестве — это значит, что одна тушка лежит в одной кровати. А всякие там посторонние голоса, что звучат в моей голове, в расчёт не принимаются».

«Я обещал, Сигей, не прятать больше твои воспоминания. Свое обещание я выполню».

«Тогда я подумаю насчет ночного похода в комнату Маи, раз уж она на него намекает. Странно, что она сразу нам у себя не постелила».

— Хочешь, я устрою тебе экскурсию по дворцу? — спросила Мая. Она все еще избегала смотреть мне в лицо.

— Конечно, — ответил я.

— Тогда пошли. Только не отходи от меня. Чтобы стражницы, которые у нас во дворце теперь повсюду, не посчитали тебя шпионом.

Наша экскурсия оказалась недолгой.

Мы не успели покинуть Крыло наследницы, как нас отыскала посланница великой герцогини. Шеста велела ей напомнить мне об обещании сварить «фирменный» кофе.

Мая вздохнула.

— Какая прелесть! — сказала она. — Пошли. Не отстанет ведь.

На кухню Мая отправилась вместе со мной.

Кофе я приготовил. В том числе и для Маи. Себе варить не стал: пить пахнущий мионским кремом напиток не было никакого желания.

— А почему в общежитии ты варил кофе с другим ароматом? — спросила Мая.

— Варить этот мне давно надоело.

— А мне он больше нравится.

— Это потому что ты пьешь его в первый раз.

Кофе (две чашки) для великой герцогини и, возможно, для леди Сороки унесла служанка.

Посланница утверждала, что Волчица Шестая уточнила: доставить кофе в ее покои должен я.

Но Мая к матери меня не пустила.

— Обойдется, — пробормотала она. — Будем считать, что эти дурочки из обслуги снова что-то напутали. Пошли, Пупсик. Я обещала тебе экскурсию.

Все достопримечательности дворца, так или иначе, были связаны с Волчицей Первой. Лишь в одном из залов Мая упомянула что-то о другом своем предке. Но тут же вставила в рассказ имя Великой.

После прогулки по дворцу мы вернулись в выделенную мне комнату. За окном уже стемнело. Я намекнул Мае, что пора ложиться спать.

Мая долго желала мне «спокойной ночи». Всё держала меня за руку, заглядывала мне в глаза. Но улечься ко мне в постель не решилась. Хотя я видел, что хочет она именно этого.

Мая бросила на меня прощальный взгляд, прикрыла за собой дверь.

Ушла.

«Соблазнительница из нее пока никудышная», — сказал я.

Направился в уборную.

Мыться. И спать.

«Мог бы и подыграть девочке», — сказал Ордош.

«Я? Колдун, ты совсем не понимаешь женщин. А вот я уже начинаю разбираться в их повадках. Нам выгоднее, чтобы она нас снова „изнасиловала“. А не наоборот. Вдруг нам от нее еще что-то понадобится? Пусть посидит в своей комнате, поднаберется смелости. Слышал такое выражение: сено к лошади не ходит?»

«И это меня называли бессердечным!»

Я сбросил одежду, стал под теплую струю воды. Прикрыл глаза от удовольствия.

«Ты, колдун, не путай: не я в нее влюблен. Не уверен, что я вообще еще способен влюбляться в женщин. И девочкой этой пытаюсь манипулировать не потому что я альфонс или гадкий человек — для тебя стараюсь. Ты же у нас влюбленный. А у меня, к сожалению, нет возможности отойти в сторону, чтобы не мешать вам. Да и… нельзя оставлять тебя с Маей наедине. А не то ты еще до зимы бросишь к ее ногам всю Империю и пару других королевств в придачу».

«Ты не сочиняй! — сказал Ордош. — Не такой я и влюбленный. Да, и что плохого в том, что я сохранил способность испытывать влюбленность? Мая мне нравится. Признаю. В конце концов, она наша жена!»

«Жена… Сказали бы мне еще две недели назад, что такой серьезный человек, как ты, будет рассуждать о любви — не поверил бы. Мая пробудила в тебе слишком уж романтичную натуру. Вот лично я предпочитаю обходиться с женщинами без всяких чувств. Привык так делать. Деньги — услуга. Все честно. Так я всегда получаю именно то, что хочу. А не то, что мне соизволят дать».

«Меня коробит от твоих рассуждений, — сказал колдун. — Кастрюля — она и есть кастрюля. Это я о тебе, между прочим».

Я перекрыл воду. Вытер тело полотенцем.

В моей руке появились новенькие трусы.

«Это еще зачем?» — спросил я.

«Прикрой срам, дубина. У нас гостья».

«Где?»

«В комнате».

Я приоткрыл дверь, выглянул из уборной.

«Ничего себе!»

На кровати, отбросив одеяло, лежала великая герцогиня Волчица Шестая.

Полностью обнаженная.

Улыбалась.

«Вот это подарок! — сказал я. — Как она сюда попала? Я же запер дверь изнутри!»

«Шкаф сдвинут. За ним начинается потайной ход».

«Ясно».

«Думаю, именно из-за наличия здесь потайного хода служанки и „перепутали“ комнаты».

Когда герцогиня заговорила тихим, похожим на мурлыканье кошки голосом, у меня по коже побежали мурашки.

— Ты помылся, малыш? — сказала она. — Замечательно. Какие интересные на тебе трусы! Хорошо, что ты не поддался на уговоры моей дочери и дождался меня. Этой ночью я не позволю тебе скучать. Я так долго ждала нашей новой встречи! Иди ко мне, мой хороший. Ну же! Я научу тебя приятным шалостям.

«Не вовремя она пришла», — сказал Ордош.

И воспользовался магией.

Улыбка на лице герцогини поблекла.

«Ты что творишь?!» — спросил я.

Тело Шесты расслабилось. Женщина закрыла глаза. Уткнулась носом в подушку.

«За нашей дверью кто-то стоит. И я догадываюсь, кто», — сообщил Ордош.

В дверь постучали. Нерешительно, едва слышно. Словно не желая меня будить.

«Кого это принесло?»

«Накрой чем-нибудь тещу! Погаси свет! Делай, что говорю, дубина! Не теряй время!»

«Ты начинаешь меня раздражать, колдун», — сказал я.

Но команду Ордоша выполнил: прикрыл нагое тело великой герцогини одеялом, оставив на поверхности лишь ее голову.

«Свет!»

Я послушно прикоснулся к выключателю. Лампы погасли.

Ордош снова сотворил заклинание. Тьма сгустилась. Единственное, что я сейчас видел — узкая полоска света под дверью.

«Что ты наколдовал?» — спросил я.

«Полог тьмы. Теперь тещу в твоей кровати разглядеть невозможно. Можешь открывать».

Я отодвинул засов, приоткрыл дверь. Зажмурился, прикрыл глаза ладонью.

Увидел Маю.

Та смотрела на меня, закусив губу. Теребила заплетенные в косу волосы.

«Все же собралась с духом. Решилась», — сказал я.

Мая опустила взгляд.

Я сделал то же самое.

Хм. Оказывается, нагота великой герцогини вызвала у моего тела… некоторую реакцию.

Я поправил трусы.

Менее заметной «реакция» не стала.

Я заговорил первым.

— Не спится?

Мая виновато улыбнулась. Кивнула.

— Да, — сказала она. — Не могу уснуть. Ты чем занимаешься?

Заглянула в комнату.

«Там ничего не видно, дубина. Расслабься».

Я подавил желание оглянуться.

— Тоже не могу уснуть.

— Я тут подумала… Я оставила тебя в незнакомом месте. Одного. Возможно, тебе страшно. А меня рядом нет. Мне стало совестно. Вот я и пришла узнать, как ты.

— А я как раз вспоминал о тебе.

— Правда?

Мая вновь посмотрела на мои трусы.

— Конечно, правда.

«Ну, еще бы! Кое-кто ни на секунду не позволяет мне забыть о жене».

«Не отвлекайся, дубина. Видишь, девочка не может найти повод, чтобы пригласить нас в свою комнату. Помоги ей».

«А как же герцогиня?»

«Поспит до утра».

«Только о себе думаешь! Ладно. Будешь должен, колдун».

— Какая прелесть, — сказала Мая. — А почему ты обо мне вспоминал?

— Собирался отправиться к тебе, чтобы кое-что узнать.

— Что?

— Ты пригласила меня во дворец, чтобы мы ночевали в разных комнатах? — спросил я. — Разве ты не планируешь сегодня спать со мной в одной кровати?

— Эээ… ты о чем?

— Ты понимаешь, о чем, — сказал я. — О том, что произошло между нами неделю назад. Разве ты не планировала повторить это сегодня ночью?

— Что, это?

— Разве ты пригласила меня к себе не для того, чтобы снова… изнасиловать?

— Пупсик! — сказала Мая. — Что ты такое говоришь?! Как ты мог обо мне такое подумать?!

— Я ошибся? Ты ничего такого не планировала?

— Нет! Конечно, нет!

— Жаль.

— Что?

— Жаль, что не планировала, — сказал я.

— Почему? — спросила Мая.

— Потому что я был бы не против.

— Правда?

— Конечно. Я не спал: надеялся, что ты придешь.

— Ты меня не разыгрываешь?

— Нет.

— Какая прелесть. Я… могу остаться с тобой.

Мая попыталась войти в комнату. Но я преградил ей дорогу. Почувствовал на шее ее теплое дыхание.

— Пошли лучше к тебе, — сказал я. — Твоя комната мне больше нравится.

— Хорошо, — сказала Мая.

И вдруг резко наклонилась.

Дверь, стены коридора, светильники — все это промелькнуло перед моими глазами.

Когда мое тело вновь обрело устойчивое положение, я обнаружил, что Мая держит меня на руках. Я смотрел на нее сверху вниз. Запах ее духов вновь напомнил мне о площади с фонтаном.

— Можно, я сама отнесу тебя в спальню? — спросила Мая. — Это будет почти как в моем недавнем сне.

— Пожалуйста, — сказал я.

«Всегда мечтал о том, чтобы женщины носили меня на руках. Непривычные ощущения».

«Твоя мечта сбылась, Сигей. Постарайся не обижать девочку. Очень тебя прошу».