Супруга с опытом работы

Глава 10

– …когда раба хотят наказать, его закапывают в песок на заднем дворе, оставляя наружу только нос и перевязанный пенис, – звучал нежный голос рассказчицы. – Послушницы по очереди подползают к нему и заставляют извергнуть семя. Бывает очень смешно, если в рот взять острую приправу или крепкую настойку. К концу дня распухшая плоть причиняет рабу неимоверные страдания, он воет от боли от малейшего прикосновения. Однажды воспитанница посыпала член раба толченым стеклом, чтоб навредить следующей послушнице. Раб, конечно, умер, они часто умирают после этого. Иногда приходится отрезать воспаленный орган.

– А что с ней сделали? С послушницей?

Этот мягкий рокочущий голос я бы не перепутала ни с каким другим. Очнулся Венделин! Я заглянула в дверь с радостной улыбкой. Меня умилила мирная картина. Венделин держал на своих бедрах обнаженную Лилиан, слегка покачивая. А она, не замечая моего присутствия, продолжала рассказывать.

– Она неделю собирала милостыню. Это совсем даже не наказание, все собирают. Жаждущий благодати звонит в колокольчик, в воротах Обители открывается окошечко, и послушницы обслуживают ртом пришедшего. Если она старательная и искусная, то кристалл напитывается милостыней, тогда ее хвалят, она становится выше других. А если неумеха, то будет подметать двор и чистить овощи. Никто ее не допустит до паломников, не говоря о высших жрецах.

– Несомненно, ты была там звездой! – Я вошла в комнату. – Не стесняйтесь, продолжайте, это так захватывающе интересно!

– Я первая ученица самого Примаса! – гордо заявила моя сестра, выставляя грудь вперед с призывно торчащими сосками. Трудная задача у Венделина – не знает, за что хвататься, снизу и вверху такие соблазнительные полушария.

– Правильно понимаю, что в Обители тоже собирают энергию в накопители? И зачем им такая прорва энергии?

– Сам размышляю над этим, – отозвался Венделин.

– Получаются, все послушницы Обители гм… трудятся над сбором? Лилиан, кристаллы большие?

– Где-то вот такие, – Лилиан показала ноготь мизинца. – Примас носит их в парчовом кошельке у пояса.

– Это ерунда, мелочь. Вот в Павильоне… – Венделин мечтательно закрыл глаза.

Я отлично помню, что там были крупные кристаллы. Закрытые тканевой сеточкой, с дурацкими кисточками. Еле нашла их тогда, не знала, как они вообще выглядят. Срезала все до единого. Маги говорили, что одного крупного кристалла-накопителя хватает на год работы выгоревшему магу. Понятно, что ценились они очень дорого. Я безумно боялась, что их у меня украдут, поэтому пришила их на ажурную шаль, и долго носила с собой. Это даже вошло в моду. Как же, сама королева носит смешную шаль с кисточками! Потом я немного успокоилась и пришила накопители к балдахину кровати с внутренней стороны. Там лишние кисточки никто не заметит.

– Лэрд Венделин, я рада, что вы пришли в себя. Лилиан, я тобой горжусь! С радостью бы еще послушала, ты так интересно рассказываешь, но у меня заседание Благотворительного комитета.

Как бы мне эти леденящие душу подробности быта Обители аппетит не перебили. Конечно, я знала, что Примас развратник и извращенец, но все же я недооценивала масштаб его деятельности. Получается, паломничество в Обитель – это такой популярный вид секс-туризма. Ох, не спросила, для паломниц предусмотрены интимные услуги? Наверняка и такое есть, Обитель принимает ведь не только послушниц, но и учеников?

Ничегошеньки я не понимаю в магии. Но я была в Цитадели, там адепты строго блюли целибат. Это было исключительно мое желание и баловство – соблазнить невинного, неискушенного адепта, которым оказался Жером Штернблум. Ну, кто же знал тогда, что его отец так развернется, вплоть до переворота? Получается, что в Цитадели принципиально другой метод накопления энергии внутри тела мага. В Обители же все вытаскивают наружу, наполняя кристаллы, ничего не оставляя внутри. И, разумеется, не для красоты им нужны накопители. Явно не для улучшения погоды или урожайности окрестных полей. И чего не хватает Примасу? Главный иерарх, кругом только почет, обширнейшие владения, богатств Обители его правнукам хватит, так какого черта он лезет? Неужели на трон захотелось? Мало пастырского, захотелось королевского? Жадность к добру не приводит, как известно.

На заседание Благотворительного комитета я пригласила несколько почтенных престарелых грымз. Меня они терпеть не могли, впрочем, это было взаимно. Но я подумала и решила, что негоже старичков-пенсионеров отправлять в отдаленный замок-крепость в заточение. Все-таки они старались, трудились на благо страны. Как могли, так и старались, в меру своего понимания. Им супруги устроят персональный ад, узнав о законе, который недальновидно пытались протолкнуть советники. И родственники, которых они обманули, воспользовавшись их голосами в совете. Думаю, после этого крепость им покажется курортом.

Лира Катарина четко и громко зачитала законопроект. Пять минут стояла такая тишина, что я засомневалась, может, старушки глуховаты или не поняли, о чем речь? После томительного молчания над столом воздвиглась массивная фигура в кружевах. Супруга третьего советника. Монументальная дама с громким голосом и огромным авторитетом.

– Ваше величество, верно ли, что мой муж, под покровом ночи, вместе с такими же, выжившими из ума старыми похотливыми козлами, обсуждал ЭТО и хотел ввести на территории Элизии?

– Увы, это так, почтенная лира дель Ма́клор.

– Я не верю, – раздался дрожащий голос. – Мой муж мне всегда был верен и не мечтал о другой жене, тем более второй…

– Милочка, ваш муж содержит двоих любовниц, актрису и цветочницу, об этом не знаете только вы! – тут же громогласно припечатала лира Маклор.

– Он просто любит искусство! Общение с творческими людьми обогащает его духовно!

– А их – материально! Вы просто боитесь посмотреть правде в лицо!

– Завтра этот законопроект будет оглашен, а имена советников преданы анафеме во всех храмах. Мы не можем допустить разрушения семейных ценностей, – строгим голосом сказала я, прерывая завязавшуюся склоку, внутренне покатываясь от смеха.

Благочестивые дамы, чье грязное белье вылезло наружу, столько упрекали меня в разрушении моральных устоев, а теперь были безоружны. Я обвела стол грозным взглядом. Кто тут против семейных ценностей? Никого?

– Пощадите! Это такой позор! – закрыла лицо руками лира Перрон.

– А у вашего консорта растет бастард, – вдруг сказал кто-то ядовитым голосом.

Все тут же затихли, жадно впившись в меня глазами. Захотели задеть за живое? Приняли меня за слабонервную истеричку? Ага, сейчас начну рыдать, требовать мужа на расправу, доставлю вам удовольствие видеть, как мне больно? Слава княжне Роквальд и ее строгой тетушке, муштровавшей ее с пеленок. Улыбаемся и машем. То есть сохраняем приятное благожелательное выражение и вежливый интерес к собеседнику.

– Если это так, после проверки родства ребенок будет принят в род делла Хара, получит надлежаще воспитание и образование, – невозмутимо ответила, не моргнув глазом. – Благородная кровь всегда остается благородной. Вы можете сообщить мне возраст, имя ребенка, имя его матери и адрес? Нет? Как жаль. Впредь прошу не распространять сплетни.

Родители Ромео жаждали внуков, давно бы сами разыскали и прижали к сердцу дитя, если бы у них была хоть тень надежды, что их непутевый сын стал отцом. Так что я ни капли не поверила в эту инсинуацию. Наоборот, предстала в облике справедливой и добросердечной супруги.

– Ваше величество, умоляю, смените гнев на милость. Не позорьте наших мужей, – разрыдалась вдруг лира деи Ми́ддель.

Поломавшись для вида, я проявила сочувствие к убитым горем супругам, и позволила себя уговорить не предавать огласке предосудительное участие в позорном законопроекте их мужей. А судя по тому, как лира дель Маклор процедила «Я тебе покажу вторую жену», моя затея полностью удалась. Вот я – милостивая и справедливая государыня, и супруга, ревностно охраняющая семейный очаг. Просто загляденье, а не жена и правительница! А за слухи я не отвечаю, все равно вся страна узнает имена своих героев. Над сладострастными старичками долго потешаться будут.

К сожалению, слова этих престарелых грымз имели большой вес в обществе, вот и пришлось мне ломать комедию. Они пришли увидеть распутную полуголую одалиску, а я тут всей душой за них. Впрочем, многие могли оценить мой вклад и раньше, ведь благодаря моему указу их мужья и отцы теперь без согласия супруги не могли совершать крупные сделки, продавать усадьбу или поместье, не могли полностью лишить детей наследства, а непокорную дочь оставить без приданого. Могли, но не хотели замечать очевидного. Теперь вынуждены признать мои высокие моральные качества и разумность правления. Любить они меня не стали, но прислушиваться теперь будут.

***

– Вон та девица сказала, что я противный и слащавый. При этом смотрела прямо мне в глаза, – сказал Ромео, подавая мне бокал с морсом.

День выдался чудесный, придворные расползлись по саду, наслаждаясь солнышком и легким ветерком с ароматом цветов. Мы с мужем после обеда спустились в сад немного пройтись, освежить голову.

– Брюнетка? Деи Сондерс. Не помню, как ее зовут, кандидатка в мои фрейлины. На редкость целеустремленная девица со стальным характером. Уверена, первая полезет к тебе в постель, раз так нарочито привлекла твое внимание.

– Хорошенькая, – безразлично отметил Ромео. – Вероника…

– О Гвенале пока ничего не могу сказать, – опередила я его вопрос.

– Я подвел тебя. Поступил, как эгоист. Надо было предоставить выбор любовника тебе. Ты заслуживаешь намного больше, чем делла Брушен в нашей постели. Но ты приняла его ради меня.

– Мне все равно. Я не придаю такого уж важного значения близости, – прервала я его, полные сожаления, слова. – Ты намного романтичнее меня.

Ромео вздохнул и обнял меня, чмокнув в висок. Я обняла его в ответ, прислонившись головой к вышитому камзолу. Как раз по парку шла стайка недофрейлин, им будет полезно видеть своими глазами наши нежные отношения. Я уже устала ждать, когда они начнут приставать к моему супругу. Интересно же!

– Ты снова меня защищаешь? – Ромео заметил резко развернувшихся и поспешно удаляющихся девиц. Я фыркнула.

– Иногда я чувствую себя несмышленым ребенком рядом с тобой. Ты все время думаешь о посторонних вещах. Я ревную тебя к твоему письменному столу!

– Ромео, мы так недавно состоим в браке, мы еще привыкаем друг к другу, к чему эти ненужные терзания? Я искренне привязана к тебе. Не требуй от меня большего, чем я могу дать. Мне приходится много работать.

– У меня на примете есть один актер, – начал Ромео.

Я отрицательно показала головой.

– Ромео, только не на службе, умоляю! Актеры сплетники, он начнет хвастаться. Мы не можем допустить угрозы нашему браку. Если он действительно талантлив, то для него настоящая жизнь существует только на сцене. А тут только этюды, наброски и заготовки для ролей. Очень трудно понять, где он играет, а где испытывает настоящие чувства. Давай сначала разберемся с Гвеналем. Подожди немного, вдруг я оказалась излишне мнительна. Он еще может вернуться.

– Я больше не смогу ему доверять, – отказался Ромео. – Но я найду нам самого лучшего любовника, обещаю!

Я не поверила своим ушам. Вот так сразу? Слить любовника из-за одного подозрения? Не дожидаясь конца расследования? Не ожидала, что чувства Ромео настолько поверхностны. Мне казалось, он серьезно увлечен. Впрочем, это несущественно. Не будет Гвеналя, будет другой мужчина, и не факт, что он не начнет тянуть одеяло на себя. Этот хотя бы старался не отсвечивать.

– Жаль парня, – вздохнула я. Еще один мелькнул и пропал в жерновах жестокой дворцовой жизни. Могла ли я к нему привыкнуть? Несомненно. А полюбить? «Было бы чем влюбляться», – сказал ехидный внутренний голос. Нет, ну это даже как-то обидно.

Где положенное попаданкам личное счастье? Где взрыв эмоций, буря чувств, крышесносный секс… Нет, ну это было, что я разнылась? Секс тут подают качественный, в ассортименте. И чем я недовольна? Пресловутое «не знаю, чего хочу»? Гормоны шалят? Спать не хочется, тогда остается пойти и поработать. Заняться созидательным трудом на благо страны и себя, любимой.

Я достала из ящика стола карту города, и стала задумчиво размечать ее стрелочками и кружочками. Потерла лоб, вспоминая подробности бесславного похода Венделина на столицу. Бунтовщики вошли через главные ворота, рассредоточились по боковым улочкам. Небольшой отряд прошел по дворовому парку, украшенному праздничной иллюминацией. Гремела музыка, в небе вспыхивали фейерверки. Я, Ринальдо, Венделин, Сабина, несколько воинов шли к Павильону. Венделин хотел забрать накопители и стребовать с меня насыщения резерва. После выгорания он слегка поехал крышей, что неудивительно. Чем сильнее маг, тем хуже его состояние после выгорания.

Я закрыла глаза и снова увидела, как Венделин грубо овладевает магичкой у стены Павильона, а потом отбрасывает ее в сторону. Охрана осталась снаружи, в Павильон вошли мы втроем. Ринальдо защитил меня и обезоружил Венделина. Вбежали гвардейцы. Дерек! Я открыла глаза. Дерек, раб Штернблума, которого я выкупила по дороге! Он тоже вошел с нами в Павильон! Он растворился в темноте парка, и никто из нас этого не заметил! Позже я увидела Стефана, поддерживающего раненую Сабину, она сразу обвинила меня в предательстве. Он тоже обвинил – в жестокости и равнодушии к прекрасному ему, и ушел порталом, утаскивая подружку. Гвардейцы проводили меня во дворец, где Штерблум сообщил мне, что все бунтовщики схвачены, им даже не дали выйти из укрытий, усыпили и связали.

Я точно знала, что не предавала. Просто не знала планов Венделина и уж, конечно, не побежала бы к Штернблуму. Я тогда страдала из-за Стефана и его предвзятого отношения ко мне. Кто же знал, что таинственный и могущественный мятежник Вихрь – это мой Стефан? Отец моего ребенка?

Мог ли побежать к хозяину Дерек? Мог. Мог ли граф его продать и направить обоз с каторжниками нам навстречу? Запросто. Знал ли раб что-то важное? Это вряд ли. Сабина из ревности и мести могла подставить Венделина? Могла. Она знала и планы наступления, и расстановку сил.

Поспешила меня обвинить, обвисая тряпочкой на Стефане, чтоб убить двух зайцев, заполучить Стефана и выставить меня коварной змеей, вползшей в самое сердце сопротивления. Стефан ее невестой объявил, подумала с горечью. А как клялся, как ручки целовал. Обещал любить и беречь. Я потрясла головой, отгоняя ненужные воспоминания. Мало ли что мужчины обещают. Не всему же нужно верить.

Имеем противостояние графа Штернблума и бывшего придворного мага Венделина, которого я почти поставила на ноги в очередной раз. Между этими айсбергами я, одинокая былиночка, лишенная магии, но для обоих лакомый кусочек из-за резонанса. Правда, граф знает, что Лилиан меня в этом плане легко заменит, а то и переплюнет, при ее-то всесторонней подготовке. На этом поле мне за ней не угнаться. У меня всего-то за пять лет было пять любовников, и муж всего лишь четвертый… Почти целибат! Я нервно хихикнула.

– Ваше величество, – вошла Катарина. И почему у нас мордочка такая испуганная? – там глава Гильдии наемников и еще один… страшный.

– Зови, – распорядилась я, убирая карту в ящик. У меня на столе никогда не было завалов бумаг. Только один документ, над которым непосредственно работала. Порядок в голове – порядок на столе, а все эти «творческие беспорядки» не более, чем лень и разгильдяйтсво. Так что взглядам посетителей предстал девственно чистый полированный стол красного дерева с малахитовым письменным прибором, и я, сложившая ручки под подбородком.

Главу Гильдии наемников я отлично знала, как и всех руководителей важнейших производств и сферы услуг. Обязана знать, кто приносит в казну деньги, правда? Лэр[7]Элиан правил Гильдией железной рукой. Огромный, с почти квадратной фигурой, бородатый мужчина вызывал желание обойти его по самой широкой дуге. Светло-карие, почти желтые глаза, не раз сломанный нос, густые брови и парочка белесых шрамов украшали его физиономию. У нас он стал бы звездой сериалов про бандитов. Фактурный мужчина.

– Рада вас видеть, лэр Элиан. В Гильдии все благополучно?

– Благодарю, ваше величество, – вежливо поклонился наемник.

– Кто ваш спутник? – спросила я, рассматривая второго мужчину.

Высокий, широкоплечий красавец производил впечатление первобытной мощи. Такие отборные самцы невероятно нравятся женщинам, мечтающим о «каменной стене». Только эти дамы обычно забывают, что первобытные хищники не приручаются, всегда смотрят в лес, и вся эта опасная мощь может оказаться направлена против нее. И потенция у них обычно невысокая. Им не нужно выгрызать себе место под солнцем и бороться за женское внимание, как мелким и худощавым собратьям. Сами по себе подарочек. Как по мне – очень так себе. По закону жанра глаза у него должны быть невероятно синие. У всех брутальных самцов в книжках синие глаза. Ах, нет, ошибочка вышла. Карие. Колкие и настороженные.

– Лесной брат, – с легкой заминкой сообщил лэр Элиан. – Лэр Гилберт.

Заминка был ясна. Лесные братья, а попросту разбойники с большой дороги, обычно базировались в лесах, пещерах, грабили путников и не признавали над собой никакой власти. Дезертиры, беглые каторжники, безжалостные убийцы и насильники.

– Слушаю вас, лэры, – я указала гостям на стулья у стола.

Дело оказалось простое. В свое время я бросила все силы на улучшение и развитие сети дорог. Дороги – это торговля, торговля – это оборот денег, оживление экономики, рабочие места. Если нет пока магических безлошадных повозок, а порталы очень дороги, то путешествие на лошадях должно быть максимально комфортным для всех, а не только для владельцев собственных выездов. Общественный доступный транспорт, перекладные лошади, удобные маршруты, ровные широкие дороги, крупные и четкие, видимые в темноте указатели, ограничение скорости в опасных местах – я много чего потребовала от местных властей.

Раньше, если две кареты сталкивались, проезжал первым тот, кто круче по титулу, уступал менее знатный или богатый. А теперь – фигушки! Все по правилам, ПДД в действии, преимущества общественному транспорту.

Разумеется, приказала выстроить постоялые дворы и таверны через каждые десять километров. От роскошных до совсем простеньких, типа хостела. Часть их была королевскими, и доход шел непосредственно в казну. Мне тогда пришлось выдержать несколько яростных атак от главы департамента коммерции, который указывал мне, что дело это не королевское, убыточное, и вообще не нужное стране.

Люди ездили, ездят, и будут ездить, значит, перевозить их выгодно! Если сделать дороги удобными и безопасными, то ездить станут больше и больше денег принесут. И кормить, и давать ночлег выгодно. А то, что хитрый глава сам хотел прибрать к рукам вновь образуемый гостиничный бизнес, а заодно и перевозки, и без того было понятно. Главу пришлось сменить, на более разумного и прагматичного человека.

Лэра Гилберта не устраивало, что по моему распоряжению в самых глухих местах вокруг дорог я приказала оставлять широкие просеки и устанавливать вышки с дозорными. Разбойникам это обломило всю работу. Ни подкараулить карету, ни напасть неожиданно, ни пограбить в уютной обстановке. Никакого уединения, все просматривается.

– Что же вы предлагаете, лэр? – я развеселилась от такой наглости. Разбойник меня упрекает, что я ему работать мешаю! Прелесть!

– Мы тут подумали, что сами будем провожать путников. Доставлять их в целости и сохранности до места. Но глава Гильдии против, потому что его наемники без того сопровождают кареты по договору. Конечно, тех, кто в состоянии оплатить услуги.

– Мои ребята против. У нас устав, форма, правила, клятвы даем. Порядок! А они что… – вставил лэр Элиан. – Под мою руку идти не хотят. Привыкли к лесной вольнице. Мы пришли к вам, чтоб вы нас рассудили. Люди ремесло осваивали, репутацию нарабатывали, а из-за нововведений лишились пропитания.

– Да, нехорошо получается, – согласилась я.

Есть такая порода людей – как бы хорошо и сытно не жилось, они несчастны, если нет опасности, драйва, борьбы. Адреналиновые наркоманы очень плохо переносят мирную жизнь. Так что призывать разбойников стать рядовыми обывателями бесполезно. Плохо будет и им, и обывателям.

Мужчины смерили друг друга неприязненными взглядами.

– У меня есть предложение. Первое. Вы отныне становитесь разведчиками, егерями, проводниками и спасателями. Никто ведь лучше вас не знает свои места? Охрана леса, забота о зверье, борьба с незаконными вырубками, пожарами и браконьерами, это будет полезное занятие. Форма, жалованье, пенсия. Согласитесь, что убивать и грабить людей затратно и неэффективно.

– Неэффективно? – поднял брови лэр Гилберт. – Зря вы так! Очень даже эффективно!

– Конечно, – кивнула я. – Убили один раз, сундук стащили, и весь доход. А если нет сундуков, голь перекатная едет? Они сопротивляются, вас могут покалечить и убить. Больше-то не выжмешь. И другие не поедут больше по той дороге. Какой же пастух уничтожает стадо? Нет стада, и пастуху жрать нечего. Овчинка выделки не стоит. Вот доить путников понемногу, но постоянно, намного выгоднее. Поэтому предложение второе – организовать проверку правил проезда. Правила теперь есть, в каждом трактире есть книжица, каждый кучер обязан их знать и соблюдать. Значит, обязательно будут нарушители. Вот их можно и нужно наказывать, штрафуя за каждое нарушение. Кучер пьян, дорогу не уступили, скорость превышена, багаж плохо закреплен, ночью факелы не зажгли, бубенцы не привесили, на мосту остановились, да мало ли правил! Убивать не надо. Это ж теперь ваши постоянные кормильцы. Только форму надо придумать проверяющим, чтоб за разбойников не приняли и сразу не начали стрелять. Выбрать, кто поглаже лицом, опрятных малых, кто сумеет вежливо указать на нарушение и собрать плату. Если кочевряжиться начнут или полезут в драку – вплоть до изъятия кареты и лошадей. Посты организовать. Я так думаю, вам еще людей набирать придется, обучить их.

Глаза лэра Гилберта заблестели. А лэр Элиан бросил на него торжествующий взгляд из разряда: «А я говорил!». Я перевела дух и продолжила. Хотели идей? Их есть у меня.

– Третье предложение – сделать шоу.

– Шоу? – у обоих мужчин глаза полезли на лоб.

– Показательное выступление. Есть же реально опасные, страшные места? Бурные реки, болота, зыбучие пески, бездонные ущелья, хищные звери, ядовитые змеи, сколопендры?

– Но мы туда и сами не полезем, пока не убедимся в безопасности, – сдержанно заметил лэр Элиан.

– Естественно! Люди заплатят больше за тихую, мирную поездку или за полное переживаний приключение, о котором они потом будут внукам рассказывать?

– О! – глаза лэра Гилберта загорелись. Я ласково на него посмотрела. Понятие «экстремальный туризм» явно никогда не приходило ему в голову.

– Ваше величество, – восхищенно выдохнул Элиан.

– Вы, лэр Гилберт, подберете несколько подобных маршрутов поинтереснее. Согласуете их с лэром Элианом и будете работать совместно?

– Мы даже можем напасть невзаправду, – с жаром воскликнул лэр Гилберт.

– Мои ребята покажут, на что способны! – подхватил лэр Элиан.

– Двадцать процентов дохода станете вносить в казну, – строго добавила я. Идеи бесплатно не дарю, они денег стоят, в данном случае – больших денег.

– И нас еще называют разбойниками!? – не сдержался Гилберт. Но было видно, что идеи его захватили.

– Со своей стороны, с поступающих сумм обязуюсь предоставлять услуги целителя и защиту короны в случае преследования. При беспорочной службе свыше пятнадцать лет – назначение пенсии. Амнистию, однако, могу предоставить не всем. Список разыскиваемых, особо опасных преступников можете взять у секретаря суда, лэрда Брента. Их прикрывать не буду. Одно дело ограбить карету, и другое – почем зря людей резать. – Я перевела взгляд на разбойника. – Лэр Гилберт, вы ведь отважный человек, почему вы пришли с вашей жалобой не один, а с лэром Элианом, могу я узнать?

– За ним был должок. Обещал не дать меня упечь. Я ж не знал, как меня тут примут, – буркнул Гилберт. – Меня и так охрана на входе обшарила, – он красноречиво указал на пустые ножны у пояса.

– Вы удовлетворены? – сама довольно улыбнулась. Теперь у меня есть и лесничие, и проводники, и дорожная инспекция. И без особых затрат.

– Я восхищен, ваше величество! – Гилберт низко поклонился.