Супруга с опытом работы

Глава 11

Катарина листала планинги, доставленные сегодня из типографии. Девушка крутила их так и сяк, не понимая, зачем нужна странная книжка в полоску. Пришлось объяснять.

– Это очень удобно, разворот сразу на семь дней, вся неделя перед глазами. Пять рабочих дней и два выходных.

– Пять входных? – моргнула девушка. – Входные и выходные, я поняла. А куда входить?

– Выходной – это отдых от работы. Я не собираюсь горбатиться до потери пульса. Давно все придумано, чтоб сохранять здоровье и работоспособность, гигиена труда называется, – терпеливо объяснила я. – Вот, смотри, понедельник. Утром у меня пробежка и медитация, ой, то есть часовня, утреннее богослужение. Молиться же надо за благо Элизии?

Девушка слегка заторможено кивнула. Я сократила время богослужений до минимума, выкидывая из требника все, что мне было непонятно. Непонятного было много, но меня это не смутило, несмотря на кудахтанье жреца. Оставила только красивые песнопения под величественную музыку и немного стихов во славу Всеединого. Очень неплохо под них оказалось посидеть в полумраке, собраться с мыслями, и приготовиться к насыщенному рабочему дню.

– Значит, у нас после завтрака с девяти до часу дня рабочее время, – продолжила инструктаж. – Аудиенции расписывай по пятнадцать минут. Значит, сколько человек я смогу принять до обеда?

– Шестнадцать, – подсчитала Каролина.

– Но! Всегда есть сложные вопросы, которые быстро не решить, если необходимы, например, консультации, или справки навести, значит, пиши десять человек. Потом у нас обед. Два часа на обед, небольшой отдых или прогулку. С трех до семи снова рабочее время. Планируй поездки и визиты. В семь у меня тренировка. Верховую езду придется пока отменить, – вздохнула я. – Потом снова часовня, позже у меня нерабочее время: театры, гости, беседы, развлечения. Понятно?

– Да, ваше величество. Портниху, парикмахера, массажиста куда записывать? В рабочее время или нерабочее?

– Смотря какое мероприятие, – поразмыслив, сказала я. – Если важное – то пиши на рабочие часы. Это моя обязанность, выглядеть для подданных прекрасно. Теперь осталось проставить числа, отметить праздники с торжественными выходами, парадные богослужения, судебные дни и заседания Совета. Ясно? Действуй. Стой!

Катарина остановилась, прижимая к себе планинг.

– Теперь четко, внятно, доходчиво объясни мне, что с тобой происходит?

– Ничего, ровным счетом ничего, ваше величество, – Катарина бестрепетно подняла на меня свои дымчато-серые прозрачные глаза.

– Что ты врешь мне? Отвечай, Катарина, я вижу, что ты бледная и грустная.

– Я боюсь… думаю о том, что меня тоже, как лэрда Брушена, могут заточить в тюрьму, – выдавила Катарина.

Я не усматривала связи между секретарем моего мужа и мои секретарем, и поэтому вопросительно подняла брови. Девушка молчала, крепко прижимая к себе планинг, только щеки заалели.

– А! Он тебе приглянулся? – дошло до меня. Досадно. – Идет служебное расследование, если он невиновен, то ему ничего не грозит. Не беспокойся за него. Возможно, он еще вернется к своим обязанностям.

– Простите, – пролепетала смущенная девушка. – Можно… можно, я его навещу?

– Нет, Катарина. Пока нельзя. Иди, работай.

Девушка покинула мой кабинет, опустив плечи. Ну, почему у меня такое чувство, что я ребенка обидела? Вот уж удивительное место – дворец. Кажется, нет тут места искренним чувствам, одна ложь и притворство, так нет же, пробивается робкий, чистый росток нежных чувств, лишая разума своего обладателя. Еще не хватало, чтоб влюбленная девочка натворила глупостей. А впрочем… пусть творит. Даже интересно. Вот только стражу предупрежу. Не пущать, записки не передавать, отгонять от казематов.

Предупреждать стражу не понадобилось. Лекарь лэрд Винсент провел плановый осмотр, болтая всякий жизнеутверждающий вздор, и сдал бедную секретаршу с потрохами. Катарина ухитрилась залететь от пронырливого делла Брушена. Парень так старался загнездиться во дворце, что не пропустил даже мою невзрачную секретаршу. А ей не повезло заберемнееть после первого свидания. Наш пострел везде успел. Бедная девочка! Теперь придется женить мерзавца. Перед виселицей. Его жена после скромной свадьбы тут же станет вдовой. Зато порядочной, а не обесчещенной женщиной.

Наконец, прием на сегодня был закончен, и я с наслаждением вытянула руки над головой, делая небольшие наклоны в стороны. Глядя в окно, я не услышала стука двери, поэтому подпрыгнула и взвизгнула, почувствовав на своей талии теплые крепкие ладони. Знакомые ладони, надо сказать.

– Что за манеры! Какая непочтительность! Виконт, вам так нравится меня пугать? – я поерзала, но оказалась только сильнее притиснула к груди нахала. – Прием окончен!

– А я по личному делу, – шепнул Жером.

– Нет, нет и нет! Никаких личных делу нас быть не может! – Жером опустил руки, я смогла отойти, нервно поправляя воротничок и растрепавшиеся локоны.

– И все же. Прошу принять, – Жером поднял мою ладонь и опустил на нее кольцо. Кольцо? Он с ума сошел? Какие могут быть подарочки между нами?

– Сегодня не мой день рождения, – я протянула кольцо обратно.

– Это не предложение, дурочка! Защитный артефакт. Учитывая вашу страсть к ночным прогулкам в одиночестве, он вам необходим, – холодно сказал придворный маг.

Я покраснела. Надо же, еще не разучилась. Действительно, стала пищать, как школьница, и отбиваться, как невеста, ждущая предложения от другого кавалера. Гормоны, не иначе. Становлюсь излишне сентиментальной.

– В случае опасности вам следует нажать камень, – объяснил маг. – Вокруг сформируется ударная волна, которая отбросит нападающих метров на пять-семь. Будет время позвать на помощь и на попытку бегства.

– Полезное колечко, – оценила я подарок. – А нет у него голосового управления? Вдруг меня схватят за руки и не дадут ими двигать?

– Кто же вас станет хватить за руки во дворце? – изумился Жером. – Кроме меня?

– И все же, при связанных руках ваш артефакт бесполезен. Нельзя ли доработать? Вам ли не знать, что при захвате мага его руки скручивают с туловищем, изолируя каждый палец, чтоб нельзя было делать пассы?

– Но вы же не маг! – возразил Жером. – Впрочем, идея интересная. Я подумаю, что можно сделать, и пока прошу принять это кольцо. Нажимать сюда.

Дверь распахнулась, вошел Ромео, окинув взглядом любопытную сценку –растрепанную меня, Жерома, стоящего непозволительно близко и наши сплетенные руки.

– Любовь моя, нас ждут к обеду, – сказал Ромео, обворожительно улыбаясь. – Лэрд маг вам снова докучает?

– Лэрд маг исполняет свои прямые обязанности, – неприятным и сухим голосом возразил Жером.

– Корона вам весьма признательна и платит полновесной монетой, – ответил Ромео, подхватывая меня под ручку. – Надеюсь, у меня не будет повода вызвать вас на дуэль?

Еле удержалась, чтоб не закатить глаза. Детский сад, классика жанра, мерянье машинками. Какие дуэли, Ромео мой консорт, а Жером всего лишь виконт. Кстати, где там бумаги на герцогский титул для делла Хара? Или сразу принцем его сделать? Я задумчиво посмотрела на Ромео. Светлость или высочество?

Хорош, как картинка! Никакого ведь фотошопа, все натуральное, аж завидки берут от такой безупречной внешности. Вот бы у меня от него родилась дочка, краше девочки не было бы во всей Элизии! Принц, и не меньше, я так решила! Ему чудо, как подойдет мантия с горностаевыми хвостиками.

– О чем вы задумались, ваше величество? – спросил Ромео, улыбнувшись.

О том, что «сиятельству» больше подойдет обращение «ваше высочество». Но сначала надо подписать бумаги. Кругом столько бюрократии!

– О том, что мне следует совершить паломничество, – тихо ответила, уткнувшись в тарелку с фрикасе[8]из крольчатины.

– Что? Паломничество? Нет, в вашем положении это неразумно, – покачал головой муж.

– Решили замолить грехи? – прошипел чуть слышно слева Жером.

– Лэрды, за едой надо думать о еде, – я наколола на вилку кусочек нежнейшего мяса в белом соусе и отправила в рот. – Приятного аппетита!

– Я все-таки вызову его на дуэль, – пробормотал Ромео.

Я покосилась на Жерома. Слышал или нет? Должно быть, это очень красиво – схватка двух прекрасных мужчин, упоение сражением, быстрые движения, свист шпаги, алая кровь на белоснежном полотне рубашки… Я закашлялась. Нет, это лишнее! Аппетит пропал начисто.

«Все, началось», – с тоской подумала я, а воображение уже нарисовало неподвижную, распростертую на траве фигуру, ослепительно красивое, бледное лицо Ромео, запрокинутое к небу, неподвижные глаза, в которых отражаются облака и залитую кровью рубашку. Глупое фантазерство, эмоциональные качели, слезливость и обидчивость. Хватит! Ешь, я сказала! Еще не хватало от запахов еды начать падать в обморок. Вот же гадство!

– Простите, – я прижала платок к губам и поспешно покинула столовую. Кажется, общие трапезы мне больше не светят. Или приказать повесить лекаря, лэрда Винсента? Пусть придумает что-нибудь! Я не могу себе позволить так раскисать!

Я пролетела одну из безлюдных гостиных и заскочила в уборную. Бирюзовая сияющая от чистоты плитка, легкий запах лимона и прохлада. Уф, кажется, кролик раздумал лезть обратно. Умылась, вытерла руки. Полегчало. Да, детка, настигли радости токсикоза? Криво усмехнулась, глядя в зеркало на свое побледневшее лицо. Ну, и как будем врагов побеждать, беременная ты самка? Жалкое ничтожество, жертва гормонов, размазня, амеба, никчемная подстилка, доигралась? Самой себе не противна? Поесть уже не можешь нормально! Мне стало так обидно от собственных мыслей, что слезы снова выступили, пришлось умываться еще раз.

В гостиной меня встретил понимающим взглядом Жером.

– Токсикоз. Ничего страшного, бывает, – я попыталась взять себя в руки и принять отстраненный гордый вид.

Жером как-то неопределенно дернул плечом. И вдруг подхватил меня на руки. Стремительно потащил на руках по коридору. Пришлось обхватить его за шею.

– И куда мы едем, такие красивые? Хоть лакеев не смущай, – попросила я на пятом повороте.

– Я накинул отвод глаз, – ровным голосом ответил Жером.

Ну, конечно, мы тут всесильные маги, нам позволено монаршую особу без спросу хватать, тащить, да еще и глаза слугам замыливать. Но если едем к лекарю, то ладно.

– Ромео… – начала я.

– Ваш супруг занят, за столом строит глазки одному из гостей и вряд ли скоро вас хватится, – так же спокойно ответил Жером. – Да и не специалист он по женским недомоганиям.

– А вы, должно быть, много в них понимаете? – съязвила я.

Мы прошли гостиную, свернули в короткий коридорчик и оказались в кабинете. Строгие темные шторы, застекленные книжные шкафы, широкий стол, удобное кресло. Темный, почти черный паркет. Сразу видно, мужской кабинет.

– Я не знаю, что такое тон-си-коз, – Жером усадил меня на стол и тут же бесцеремонно задрал юбку. – Зато неплохо понимаю в магии.

– Да что вы… как вы смеете! – я запаниковала и стала дергаться, пытаясь одновременно опустить юбки, слезть со стола и отпихнуть мага.

Жером устало выдохнул и схватил обе мои руки в свою, продолжая свободной рукой задирать подол. При этом он не давал мне свести ноги, вклинившись между ними.

– У вас магическое истощение, – слова Жерома обожгли мне ухо. – Перед обедом вы взяли меня за руку и начали тянуть силу с жадностью пиявки.

– Сейчас же отпустите меня! Стража! – пискнула я.

– Вас никто не услышит, здесь купол тишины, прекратите трепыхаться, это бессмысленно. Вы можете хоть на минутку начать соображать? У вас истощение. Истощение! – гаркнул маг. – Лэрд Винсент установил, что ребенок одаренный, правильно? Ему нужна магия. Чувствуете себя плохо, Ромео не сможет восполнить ваши силы, даже если станет спать с вами по три раза в день. Вам нужна моя помощь. Вы сейчас забудете вашу королевскую спесь, гордость и высокомерие. И дадите мне исправить ситуацию. Винсент неуч и двоечник, как можно не увидеть такое?

– Лэрду Винсенту явно требуется укоротить язык! – пропыхтела я.

– Согласен. Но потом, – Жером меня крепко обнял, лишив возможности вывернуться, я уткнулась в жесткое шитье его камзола.

Я ослабла в руках Жерома. Он стоял так близко, что я касалась носом его пшеничной косы, невольно вдыхая его аромат. Маг пах солнцем и медом, как и раньше. Он не сменил косу, прическу адепта, на более короткий вариант, и мне вдруг безумно, до темноты в глазах, захотелось увидеть над собой плащ его шелковых распущенных волос, как тогда, в Цитадели.

– Вы меня слышите?

– Слышу, – буркнула я, приходя в себя. Если правда то, что сказал Жером… А это очень похоже на правду! С Марком была похожая история, тогда раз в неделю приезжал Венделин, чтоб провести со мной ночь.

– Я не хочу, – прошептала в бархат камзола.

– Вы настолько эгоистичны, что кроме ваших желаний, не признаете других доводов? Расслабьтесь. Примите то, что я могу дать, и даю добровольно. Это необходимое средство.

Я замерла, прикусив губу и опустив глаза. А Жером, еле слышно хмыкнув, снова аккуратно завернул вверх подол и ворох нижних юбок. Нежно погладил мои ноги, затянутые в беленькие шелковые чулочки, от щиколоток до самого верха. Снял туфельки. Одной рукой приподняв меня, ловко развязал и стянул батистовые панталончики, настоящее произведение искусства, с атласными бантиками, с тройным рядом кружевных оборок. Смяв в комок тонкую, полупрозрачную ткань, Жером поднес ее к носу.

– Чудесно пахнете, Вероника!

Я зажмурилась, съеживаясь от чувства бессилия и стыда. Жером шире развел мои ноги.

– Успокойтесь, ничего лишнего я себе не позволю, – Жером пальцем неглубоко проник в меня, поглаживая подушечкой большого пальца губки и начало сладкого пути. Он отпустил мои руки и теперь бережно, но крепко придерживал меня за талию, не давая отстраниться. Как же мне иногда этого не хватало – ощущения, что ты в надежных и крепких руках! Жером аккуратно подтянул меня к краю стола и распустил завязки своих штанов.

– Вы не смотрите на своего знакомого? Он скучал, – Жером обнажил ровный налитой член и приставил горячую головку к входу. – Отсюда прекрасный вид!

Я вздрогнула, обжигающая волна прошла по мне, оставляя острое возбуждение, густо смешанное со смущением, чувством беспомощности и неотвратимости постыдного действия. И жаркого желания подчиниться, выгнуться в чужих руках, чтоб мной овладел сильный мужчина, так, как хочет он, сильно, резко, неудержимо. Низ живота налился тяжестью.

– Ты влажная, – прошептал Жером, и тут же уверенным, но мягким толчком проник в меня на всю глубину.

Я прикусила губу. Нет уж, пошлых стонов он от меня не услышит! Жером поднял мои ножки, устроив их на предплечьях, горячие ладони подхватили меня под ягодицы. Мне пришлось откинуться назад, почти лечь на стол, плотный корсаж не позволял согнуться. Ну и к лучшему, не буду его обнимать! Хотя руки просто зудели от жажды залезть под рубашку, прикоснуться к гладкой литой груди, к стальному прессу, ощутить плавный изгиб спины и твердость подтянутых ягодиц. Я прикусила собственный палец, чтоб не застонать от сладкого движения внутри. Жером закрыл глаза. Он даже не развязал шейного платка, его костюм, за исключением штанов, оставался в полном порядке. Мы оба молчали, пока маг активно проникал в меня, все увеличивая темп. Он запрокинул голову, кадык судорожно дернулся, Жером облегченно выдохнул и отстранился. Вытер испарину со лба белоснежным платком и аккуратно промокнул следы своего присутствия во мне. Подал руку, помогая слезть со стола. Это все?! В ушах шумело, сердце колотилось, губы пересохли, а естество требовало продолжения.

Я едва не упала, и Жером поддержал меня. Молча надел панталончики и туфельки. Тщательно расправил мое платье, все так же, не говоря ни слова. А у меня не было слов от негодования. Я кипела и булькала от возмущения. Я же отлично знала, на что он способен, почему он меня оставил неудовлетворенной? Какая подлость!

Жером ухмыльнулся, прекрасно читая по моему лицу все нелестные эпитеты, которыми я хотела его наградить.

– Это не свидание, моя дорогая. У нас ведь не может быть ничего личного? – Бархатным голосом повторил он мои слова. – Я не задержал вас больше, чем необходимо, для магической подпитки. Если хотите удовольствий – приходите вечером, я выкрою для вас время, несмотря на свою занятость.

Да как он смеет!? Считает, что я настолько слаба на передок, что побегу за добавкой?

– Виконт, в гробу я вас видела и ваш кабинет! – выпалила я, вся красная от злости.

– Простите, ваше величество, спальня занята, там отсыпается моя любовница. Утомилась, бедняжка, – притворно вздохнула эта сволочь.

– Не сотритесь! – прошипела я, вылетая из покоев мага.

Он мне еще и дверь придержал, наглец! Промчалась по анфиладе[9]комнат, вышла в коридор. Из столовой тянулись придворные. Обед только закончился? Я так мало отсутствовала? Я посмотрела на большие напольные часы, щедро декорированные позолотой и резьбой. Не больше четверти часа? Возмутительно!

– Любовь моя, с тобой все хорошо? – Ромео взял меня под руку, с тревогой заглядывая в лицо. – Ты толком не поела. Позвать лэрда Винсента?

– Нет, все хорошо, я пойду работать, – машинально ответила я, прислушиваясь к себе. Поняла, что ни капли не соврала: чувствовала я себя просто превосходно, несмотря на выходку Жерома. Энергия кипела, настроение было приподнятым, ни следа мрачных мыслей. Не тошнит, наоборот, я почувствовала лютый голод. Еще бы, остаться без обеда, да еще и отработать акт плотской любви. Твою мать, да меня просто использовали! Но Жером, выходит, действительно мне помог. Так легко мне давно не было. А могло бы быть еще лучше, но он не захотел. Гад. Сволочь белобрысая.

– Надо сказать повару, чтоб не готовил больше кролика, – я улыбнулась Ромео.

Мой чуткий муж тут же распорядился принести мне в кабинет закусок и напитков. Мой изголодавшийся нос от входа уловил запах нарезки копченостей и тарталеток с паштетом и грибами. Зайдя в кабинет, я пять минут с урчанием и чавканьем, не подобающим королеве, уничтожала еду с подноса, и только после этого, вымыв руки и прополоскав рот, смогла приступить к своим обязанностям.

Лира Катарина, с красным опухшим носом, положила мне на стол лист бумаги. На полях красноречиво расплылись два темных пятна. Она что, плакала, пока регистрировала почту? Нет, так дело не пойдет, беременность – дело хорошее, но это не болезнь и свои обязанности надо выполнять, я же выполняю!

«Протокол допроса. Место допроса: Южная башня, каземат №2. Арестант л. Гвеналь дела Брушен. Составлен ст. дознавателем л. Ф. д. Торренс. 16 мая сего года.

Вопрос: Вы признаете себя виновным в государственной измене, выразившейся в шпионаже в пользу Обители?

Ответ: Нет. Обитель не замышляет против государства и династии Варрон.

Вопрос: Вы передавали сведения, касающиеся правящих особ и высших чиновников государства, в Обитель?

Ответ: Нет. Я не знаком с высшими чиновниками и лишь две недели нахожусь во дворце. Мне нечего было передавать.

Вопрос: Сообщите список лиц, с которыми вы контактировали последние две недели.

Приложение – список лиц, контактировавших с арестантом, всего десять персон, фамилии, адреса. Хозяйка пансиона, извозчик, начальник отдела дознания, секретарь королевы, консорт, королева, обер-камергер, лакей, портниха, мажордом…

Вопрос: С кем вы общались больше всего?

Ответ: С его сиятельством графом делла Хара, чьим секретарем я стал. С лирой Катариной, секретаршей ее величества. Она любезно помогала мне освоиться на новом месте.

Вопрос: В каких отношениях вы были с его сиятельством?

Ответ: Он мой начальник, я старался ему угодить.

Вопрос: В каких отношениях вы были с ее величеством?

Ответ: Видел шесть раз на приемах и два раза вблизи.

Вопрос: В каких отношениях вы были с лирой Катариной?

Ответ: В дружеских и пару раз в интимных, если это вас интересует.

Вопрос: Вы знаете, что лира Катарина беременна?

Ответ: Нет. Но это часто случается с девушками.

Вопрос: Вы намерены на ней жениться?

Ответ: С какой стати? Нет.

Вопрос. Вы могли бы загладить свою вину перед ней, дать ей свою фамилию, признать дитя.

Ответ: Мне нет никакого дела до неказистой дурнушки. Во дворце великое множество дам и девиц, куда более привлекательных, как в плане внешности и возможного приданого, так и в плане плотских утех. И жениться я намерен с выгодой».

Понятно, отчего Катарина разрыдалась над протоколом. Обидно, что ее чувства обманули. Над ней смеяться станут. Однако, какие амбиции у мальчика. Не своим трудом заслужить привилегии, богатство и титул, а ныряя в постели высокопоставленных дам и кавалеров. Его даже не жалко. А вот старший дознаватель Ф. д. Торренс так и не выспросил ничего существенного.

– Катарина, список выпускников судейской школы в Мильрейне за последние три года, – распорядилась я.

Прочитав справку, я удовлетворенно хмыкнула. Ну, что ж, блестящая карьера в столице окончится бесславно для Ф. д. Торренса. Выгораживать однокашников опасно и нехорошо, особенно, если они обвиняются в серьезном преступлении. Почему не взял себе отвод? Надо и начальника дознавателей встряхнуть, распустил подчиненных, дружат они у него с преступниками, написано же было – допрос второй степени, а не светские беседы! Где список примененных пыток? Друг займет соседнюю камеру, стало быть. Дружить – так дружить, к чему полумеры?