Супруга с опытом работы

Глава 19

Корин поехал с нами, потому что кое-кто не желал с ним расставаться. Я только закатила глаза на миг. Лишаться поддержи Рэндала, как боевой единицы, не хотелось, одного его вида хватало, чтоб нам без слов уступали дорогу. Корин, так Корин. Пусть будет. Может, еще полезным окажется.

Я думала о сыне, с которым расставалась неизвестно, на сколько лет. Умом я понимала, что мальчик попал в хорошую семью. У него прекрасная, заботливая и нежная мать, отличный отец, о каком можно только мечтать! А глупое сердце стремилось вернуться, отобрать ребенка, прижать к себе и никогда не отпускать.

Интересно, культ детоцентризма намеренно раздувается в моем мире, чтоб каждая мать стремилась стать идеальной и страдала от своей неидеальности, если ей что-то было интереснее, чем кашки и пеленки? Или это просто потому, что детей от силы один-два в семье, и мамочки трясутся над каждым, тем более, над единственным? А компании, выпускающие детские вещи, хотят с одного ребенка получить прибыль, как с десятка?

Не буду слушать глупое сердце. В конце концов, сердце – это просто мышечный насос, как можно слушать его советы? Слушать следует мозг. Хотя… тоже не вариант, жир и сахар, и вдобавок каждая мысль и настроение зависят от химических веществ, поставляемых железами внутренней секреции. Грустно тебе? Не хватает эндорфинов. Весело? Избыток дофамина и серотонина. Обожаешь ребенка? Накрыло пролактином с окситоцином в ударной дозе. И что остается в остатке от тебя? И есть ли ты, как личность, без этого постоянного подстегивания? Маги-менталисты, способные действовать на психику, значит, работают вместо гормональных и психотропных препаратов, если способны менять настроение и вызывать нужные эмоции. Да они в связке с целителями должны трудиться!

– Корин, в какой у вас тип магии? – пристала я к новому магу.

Я знала, что Гренд – боевой огненный маг, Сверр – специалист по поиску и скрытому присутствию, Леррин обычный стихийник-воздушник, а громила Рэнд, как в насмешку, обладает способностью управлять мелкими живыми формами. Мошками, жуками, крысами, зайцами, кошками. Чем умнее и крупнее животное, тем им труднее управлять. Поэтому четверку лошадей почтовой кареты останавливали упавшим деревом, а не мысленным приказом Рэндала.

– Я артефактор, лира, – ответил Корин вполне вежливо, но было видно, что он не горит желанием беседовать со мной.

Разумеется, я же не маг! Я вообще не понять кто. Сначала Корин принял меня за подружку Леррина, он после той ночи все время отирался рядом. Корин недвусмысленно стал приставать, и довольно зло подшучивать над ревностью Леррина и Гренда. Затем, видимо, любовник ему прочистил мозги, потому что шуточки прекратились, но я поймала на себе несколько изучающих взглядов: маг не верил, что я наняла его друзей и вообще – королевский эмиссар с гербовой печаткой. Ага, женщина, да еще и бездарь. Раз блондинка и хорошенькая, то сразу дура? Нет, иногда удобно. Но чаще бесит.

Поэтому я легла в повозке на уютное плечо Леррина, прикрыла глаза и жевала травинку, пока маги общались между собой. Брезентовый верх повозки собрали, поэтому в разговоре могли принимать участие и Сверр с облучка, и Гренд, скакавший рядом. Корин очень скупо обрисовал свои мытарства, пару раз помянул недобрым словом королеву, бросившую их умирать. Я промолчала, хотя упреки были явно несправедливыми: кто же знал о самоуправстве градоначальника Тица?

Затем разговор плавно перетек к мятежу. Со слов Корина, маги даже защиту дворца взломать не успели, настолько быстрыми были действия Штернблума. А Рэндал отстал с группой Гренда. У них убежала лошадь, и они ее ловили. Вот так пугливая лошадь спасла отряд от тюрьмы и каторги, я очередной раз удивилась, из каких случайностей складывается судьба!

Зато советов, как сделать жизнь в Элизии лучше, я наслушалась вдоволь. Разумеется, маги понимали в управлении страной намного лучше меня.

Но ребята не знали, что я лично участвовала в том походе, а не просто слышала о нем.

– Маги, безусловно, должны руководить всеми, устанавливать законы для остальных. Кто же может нам возразить или поспорить? – утверждал Сверр.

– А жрать вы что собираетесь, уважаемые лэрды? – язвительно осведомилась я, не выдержав. – Притеснять тех, кто вас кормит, гнусно и недостойно. Простолюдины сеют, пашут, платят налоги, обслуживают вас, таких всесильных. Ваши способности не дают вам прав не учитывать интересов простых людей. Сильные должны защищать народ, а не угнетать. И без того многие провинции обезлюдели из-за вашего дурацкого мятежа! Люди попросту сбегут от вас туда, где им будет спокойнее жить. Перед кем тогда кичиться Даром будете?

Судя по недоуменному переглядыванию, Сверру и Леррину это вовсе не казалось очевидным.

– Мы защищали трон, и законную власть! – возмутился Сверр.

– Трон в этот раз защищал граф Штернблум, – возразила я. – Его инициативы как раз развязывали магам руки, но вы решили не довольствоваться малым, а захватить все. Ликвидировать монархию и поставить во главе страны Совет магов. Это привело бы к порабощению населения, низведения простолюдинов до бессловесной скотины. Отсюда рост недовольства, восстания и гражданская война, что собственно, и произошло. Венделин руководствовался своими личными счетами, я даже понимаю его мотивы. Но к чему это привело? Вы же шли в столицу не пряники детям раздавать. Освободители, – с горечью прошипела я.

Конечно, я много думала о том бесславном походе на столицу. И пришла к неутешительному выводу, что королеву, не обладающую магией, маги не потерпят. Устранят под любым предлогом. А Штернблум – терпел. Ценил мои усилия. Я видимо, его поначалу забавляла. Ну и заодно снимала груз ежедневных административных забот. Венделин вез меня в столицу, как ступеньку к трону. Граф сделал то же самое для своего сына. Какая между ними разница? Да, собственно, никакой. Выиграл более предусмотрительный и коварный. Не будь во мне крови королей династии Варронов, я и вовсе была бы не нужна.

Теперь им всем необходим законный наследник. Собственно, это и пугало. Из меня мать так себе, а доверять детей нянькам чревато тем, что дети будут копировать не тебя, а нянек. Словечки, жесты, поведение. А их еще ожидается двое! Одаренных! Ужас!

В Малине меня поймало письмо Ромео, полное шутливой нежности. Он написал письма во все города, где я должна была появиться, и установил малюсенький маячок уведомления, поэтому, как только наша компания переступила порог постоялого двора, хозяин выкрикнул, что имеется письмо для лиры Анни Стентон. Мне показалось забавным взять фамилию тюремщика Рауля. Я подошла к стойке и взяла письмо. С легкой улыбкой прочитала строки, написанные косым летящим почерком. Любит, скучает, работает, в столице полное затишье.

– От кого письмо? От мужа? – злым голосом осведомился Леррин, останавливаясь за плечом. – Или это очередной любовник?

– Может быть, – усмехнулась я и уже хотела подняться в комнаты.

Но Леррин ухватил меня за руку и развернул к себе.

– Не играй мной, Анни!

– Что с тобой, Лер? – я хотела погладить его по щеке, но он схватил мою руку и сильно сжал. Я охнула, Леррин тут же разжал пальцы, но руку не отпустил, а прижал к своей груди.

– Анни, я не смогу расстаться с тобой, – глухо сказал он. – Может, для тебя это ничего не значит, но для меня все серьезно. Я все решил. И после твоих дел мы поженимся. Я заставлю твоего мужа, если он существует, развестись с тобой. Он все равно не любит тебя, раз отпустил одну. А если ты врешь, значит, нет препятствий.

Он решил! Какое самомнение! Вот что мне делать? Прыгать от счастья и кричать «ура-ура»? Пятый муж нарисовался, какой восторг! Безродный и нищий воздушник, беглый маг, скрывающийся от правосудия. А четвертого мужа куда денем? Хотелось сказать, что муж сидит с тремя детьми дома и не может за мной таскаться, но сдержалась. Леррин не понял бы подобного юмора.

– А как же остальные? В очереди? – мягко поинтересовалась я. – Они тоже хотят жениться?

– Ты моя! И только моя! – Леррин обнял меня. – Остальные не в счет.

– Я не твоя вещь, – твердо сказала, слегка отстраняясь и отнимая руку. – Такие вопросы надо решать только вместе. Пока мы не закончим дела, все в рамках договора. Вы мои помощники, охрана и гарем. Если мне захочется в спальне увидеть Сверра или Гренда, или обоих сразу – я их приглашу. Ты мне очень нравишься, нам хорошо вместе, не отрицаю. Но у меня совсем другая жизнь, пойми! Мы случайно встретились. Я не собираюсь колесить по Элизии всю жизнь!

– Что будет, когда ты все выполнишь? Куда ты направишься? Где живешь? Я с тобой! В столицу, так в столицу. В Милькан, Хортон или Вермонт – я на все согласен.

– Посмотрим, – ответила я и тихонько вздохнула.

Куда-куда. Домой. Становиться огромной и неповоротливой коровой, терпеть ежедневные осмотры лекаря и навязчивую заботу фрейлин, готовиться к родам и ждать появления малышей. Нет, кого-то возможно, это обрадовало бы. Но меня, честно говоря, перспектива пугала до дрожи.

– Какие планы? – официальным тоном поинтересовался Гренд. Глядел он при этом упорно мимо меня. Вот же зануда. И злопамятная зануда, осознала я. Подумаешь, женщина передумала в последний момент. У меня был повод!

– Академия, – тут же отозвалась, радуясь возможности прекратить излияния Леррина. – Кстати, никто из твоих ребят не учился тут?

– А, так вы на выпуск приехали? – обрадовался трактирщик. – Чудесно, как раз у меня три комнатки свободные остались. Одна для лиры, две для лэрдов. Сегодня в академии праздничный бал, а завтра присяга, выдача дипломов и направлений на службу.

– Присяга? Направления? – удивились оба мага, разворачиваясь к стойке. Нововведение их поразило, раньше никаких присяг не было. Маг только получал лицензию в магическом департаменте на право практики.

– А то как же! – воскликнул словоохотливый трактирщик. – Видите ли, при мятеже академия в осаде оказалась, так профессорам и студиозусам голодать пришлось, даже лошадей из конюшни съели. Как войска город заняли, так объявили королевский указ – ни один маг без присяги Варронам и Элизии не сможет получить лицензию на работу. Это ведь маги развязали мятеж. Ну-с, вот и дают теперь выпускники магическую клятву, что не будут злоумышлять против власти. Кто клятву дал, тот диплом и предложение по службе получает, удобно, не надо самому обивать пороги, искать протекцию. Талантливые, но безродные ребяятишки шанс получают.

Я могла бы все это объяснить и сама, хорошо, что наемники не видели моего довольного лица. Разумеется, мне не нужен рассадник вольнодумства в стенах учебного заведения. Не желаешь трудиться на благо страны – учись, где хочешь или вовсе не учись, твое личное дело. Академию содержать, вообще-то, удовольствие не из дешёвых. Стране нужны специалисты, а не бунтовщики.

– То есть, маги теперь словно рабы? – возмутился Леррин. – На побегушках у королевы?

– Лэрд, корона тут порядок навела. Нам главное ведь, чтоб людям спокойно жилось, – трактирщик слегка втянул голову в плечи, не желая спорить с клиентом.

– А почему бал сегодня, а дипломы завтра? Не проще ли выдать дипломы и сразу отпраздновать? – вмешалась я в разговор.

– Так ведь маги-то молодые, кровь горячая, выпьют, набедокурят, хоть диплома их снова лишай, – засмеялся трактирщик. – Жители раньше сильно жаловались на безобразия выпускников. Вот лэрд ректор распорядился, чтоб дипломы на другой день выдавать. Чтоб, стало быть, вели себя пристойно, академию не позорили.

– Разумно, – согласилась я, забирая ключи от комнат. На балу нам делать нечего, без того устали, а вот на присягу посмотреть любопытно. Парни пусть идут на бал, если захотят.

Корин и Рэнд тоже отказались идти, уединившись в номере сразу после ужина. Сверр, Гренд и Леррин посмотрели на меня с немым вопросом. Гм, и кого же я сегодня хочу? Леррин может не смотреть умильно, не заслужил, и Гренду вовсе незачем меня испепелять взглядом.

– Сверр, – сказала я. Спокойный ласковый парень, не лезущий с объяснениями и не требующий особенного отношения. – А вы занимайте третью комнату.

***

Утром на входе в академию я предъявила коронную печатку, и прошла в актовый зал, где без труда выловила лэрда ректора и его секретаря. Ректор, если и удивился появлению официального лица из столицы, вида не подал, спросил что-то вежливо-нейтральное «как добрались и не устали ли в дороге». Затем любезно указал на кресла, стоящие на возвышении, для преподавательского состава. Сам же, извинившись, отошел в сторону, что-то обсудить с двумя важными профессорами в длинных мантиях. Секретарь с толстой папкой присел рядом, готовый отвечать на мои вопросы.

Жанр «магической академии» настолько популярен в фэнтези, что я себя тут чувствовала, как дома. Отлично знала и факультеты, и список специальностей, и даже цвет мантий студиозусов. Уточнила только общее количество выпускников этого года.

– О, в этом году мы выпускаем двадцать три студента! – с гордостью сообщил секретарь. – Даже во время осады мы не прекращали работу!

– Похвально, – одобрила я. Попросила посмотреть диплом из любопытства. Секретарь открыл папку. Толстенный узорный лист плотной бумаги с каллиграфическими буковками, золоченым гербом академии, с витиеватыми росписями выглядел солидно и достойно.

– А это что? – к некоторым дипломам были приколоты листочки попроще.

– Это направление на работу, – с готовностью объяснил секретарь. – Двадцать студентов уже распределены, а пятеро лучших из выпуска попадут в столицу.

– А девочки у вас учатся? – спросила я напрямик. – В этом выпуске есть?

– Простите, церемония начинается, – прошептал секретарь, улизнув от меня и пристраиваясь за плечом ректора, который уже стоял на трибуне.

На присягу собрались все факультеты в длинных парадных мантиях всех цветов радуги. Зал пестрел красными, белыми, синими, голубыми цветами, это, разумеется, стихийники. Их было больше всех: огневики, водники, воздушники. Целители были в зеленом. Даже мелькнула парочка черных мантий. Некромантия у нас настолько не в чести или дар такой редкий? И много ли тут учится девушек? Многие студенты носили длинные волосы, кто плел косы, кто носил низкие хвосты с бантами, поди разберись, кто из них девица, а кто – миловидный юноша-первокурсник.

Ректор произнес речь, ему с воодушевлением похлопали. Затем началась присяга: вызванный студент произносил слова клятвы и капал кровью на магический свиток, затем проходил к трибуне, где ректор важно поздравлял его и выдавал вожделенный диплом. В целом, было красиво и торжественно.

Последними, под конец церемонии, к ректору подошли три девушки. Насколько я разбиралась в магических академиях, целительница, худенькая девушка в потертой зеленой мантии и две стихийницы. Они получили свои дипломы и отправились на свои места с довольно грустными лицами. И, как я увидела, они получили голые дипломы, без направлений на работу. Они что, отсюда сразу под венец идут или все уже беременны? Просторные мантии мешали разобраться в этом вопросе.

Слово взял важный профессор, который десять минут говорил о долге, почете и важности магической науки, необходимости развития, гордости перед академией и прочее, что положено говорить в таких случаях. Я еле дождалась конца его речи. Церемония была окончена, я пробилась через клубящуюся толпу радостно гомонящих студентов и их родственников к ректору. Он, спохватившись, что не уделил важной гостье из столицы должного внимания, проводил меня в свой кабинет и предложил мне чашку чая или рюмку коньяка.

– Ведомость успеваемости выпускного курса, – потребовала я. Бегло пробежавшись по списку, я тут же ткнула ногтем во вторую строчку. – Вот! Из ведомости следует, что студентка Сюзи ди Нормар по успеваемости была второй на курсе, Корилин дель Руссет – пятой, а Жаклин Лайоле – седьмой. Почему они вызваны не по своим успехам, а после всех, словно отстающие?

– Список составлен по алфавиту, – соврал ректор, не моргнув глазом.

– Да? В таком случае, ваш секретарь не знает алфавита. Ибо первым вы вызвали, если не ошибаюсь, Дамьена даль Перра, а следующим Клода Одо-Гренье?

– У вас превосходная память, – кисло заметил ректор, но не сдался. – Мы сначала вызвали тех, кто уже имеет место работы или отмечен… гм-гм, заслугами перед академией.

– И почему же вторая, пятая и седьмая студентки курса не распределены, а двадцать третий студент, заядлый троечник, работу получил? Покажите мне, кого вы направили в столицу. О, да это вовсе не самые лучшие, как вы утверждаете! Вы направили худших студентов на лучшие места? А действительно лучших оставили без работы? – рассердилась я. Потом вдруг вспомнила о том, что обычно лучшие кадры университеты оставляют себе, и смягчилась. – Ах, простите, до меня только сейчас дошло! Вы их хотели оставить здесь, как аспирантов и преподавателей? Диссертации будут писать, науку двигать?

Судя по скривившемуся лицу ректора, моя догадка оказалась в корне неверной.

– Это девушки! Де-вуш-ки! Зачем им магия? – ректор вытер вспотевшую лысину платочком. – Они вообще посещали лекции на правах вольнослушателей, пока ее величество королева не издала указ, что им можно учиться на общих основаниях. А так бы им и дипломов не видать! Напрасный труд с ними возиться!

– Это только ваше мнение, или его разделяют ваши коллеги? – я хищно прищурилась. Если ректор настолько упертый, что королевское распоряжение ему не указ, то пора ему на пенсию. А почетную или просто увольнение, сейчас выясним. – Лэрд ректор, все очень печально. Пригласите девушек в свой кабинет, я желаю с ними личнго побеседовать об их студенческих годах. Самых прекрасных и беззаботных в жизни человека. Думаю, им есть, что вспомнить о пребывании в академии, вверенной вам под начало.

– Они, скорее всего, уже собрали вещи и покинули академию, – буркнул ректор.

Девушкам тут были настолько не рады, что они удрали, сверкая пятками, едва получили дипломы?

– А вы постарайтесь, очень постарайтесь их разыскать, – ласково попросила я. Внутри меня все кипело от бешенства. В академии процветает коррупция, дискриминация, наверняка и сексуальные домогательства имели место. А уж сколько насмешек и унижений им пришлось вынести! Бедные девочки! Ну, я покажу старому грибу! Комиссию напущу из департамента образования, проредим ряды старых шовинистов, высокомерных зазнаек и зарвавшихся взяточников. Магия – не индульгенция против уголовного уложения!

– Так, эти места в столице: департамент магического правопорядка, асисстент, и департамент торговли, аналитик, отказываются от ваших выпускников ди Ларуша и дель Содуана. Зачем им жалкие троечники? В департамент торговли поедет лира Жаклин Лайоле, а ассистентом главы магического департамента станет лира ди Нормар. На лиру дель Руссет у меня тоже есть планы, если вы даже целительницу с даром намного выше среднего не сумели пристроить.

– Вы не можете! У вас нет таких полномочий!! Я… я буду жаловаться! – возопил ректор.

– Кому? – осведомилась я, усевшись за стол ректора и вынимая лист отличной плотной бумаги из его бювара[17].

– Королеве! Да, королеве! – взвизгнул ректор.

– Жалуйтесь, – великодушно разрешила я. Подняла вуаль, завернула ее на поля шляпки и положила подбородок на скрещенные пальцы рук. – Итак? Я слушаю вас, пока еще лэрд ректор магической академии.

Ректор посмотрел на меня, на портрет за моей спиной, побледнел и упал в обморок. Я повернулась. И чего падать? Портрет был хорош, изображал меня в парадном синем бархатном платье, при короне и роскошной меховой мантии. Платье было мне к лицу и хорошо оттеняло голубые глаза. Художник изобразил меня на изящной лестнице, откуда я указывала коленопреклоненным вассалам куда-то вдаль скипетром. То ли приказывала идти завоевывать чужие земли, то ли велела убирать мусор.

Ректор весьма наблюдателен, отметила я. Обычно мужчины не видят дальше платья и мантии. Во всяком случае, наемники меня не узнали, хотя Сверр и Корин хвастались, что в Хортоне видели и даже слушали мою знаменитую речь с балкона.

Дверь открылась, в кабинет вошли девушки. Они уже сняли форменные мантии, и были в обычных нарядах небогатых горожанок. Скромные украшения, немаркие цвета, дешевые ткани, потертые ботинки. У одной платье явно было перелицовано, а рукава коротковаты. У меня сердце сжалось. Похоже, девушки тут не только терпели травлю, но и откровенно голодали. С тревогой и настороженностью выпускницы посмотрели на меня. Ахнули, увидев лежащего на ковре ректора.

– Л-лэрд ректор? – запнувшись, спросила самая смелая, ди Нормар.

– Он отдыхает, полежит и встанет, – невозмутимо сказала я. – Присаживайтесь, лиры. При вашем распределении произошла ошибка. Двое из вас отправятся в столицу. Лиры ди Нормар и Лайоле. Вы вполне заслужили ваши будущие должности, судя по вашей старательной учебе.

Девушки переглянулись, не веря в такое счастье.

– Вы шутите? – запнулась Жаклин Лайоле. Ее глаза заблестели от выступивших слез.

– Какие уж тут шутки, – вздохнула я. – Лира ди Нормар, тут указано, что вы трижды поступали на боевой факультет, но вам было отказано. Вы прослушали полный курс лекций, но зачислены были на стихийный факультет, специализация: маг-гидравлик для сельского хозяйства. Я правильно понимаю, орошение полей и садов вас не особенно интересует?

Девушка кивнула.

– Хотите работать в управлении магического правопорядка?

– Но как же я смогу? – прошептала она, опуская голову и отчаянно краснея. – Я ничего не умею, мне не разрешили ходить на практику к боевикам.

– Практики у вас будет сколько угодно, там каждый день тренировки, и физические, и магические. Так хотите? Не боитесь?

– Да! Я всегда мечтала, – девушка сжала кулачки. – Но мне сказали, что на боевое водников не берут. Только огневиков. И парней.

– Вот еще, – я фыркнула. – Удар струей воды не хуже огненного пульсара приводит злодеев в чувство. А если научитесь поднимать прибрежную волну, так вообще вас никто не одолеет. Возьмите, – я протянула выпускнице листок бумаги. Мне было очень интересно, сможет ли граф Штернблум отказать в приеме на работу девушке, пришедшей с моей запиской, написанной собственноручно. – Если возникнут проблемы, обратитесь к секретарю ее величества, лире Катарине да Мессель. Вот вам на дорогу пять золотых.

Отмахнувшись от пылких взволнованных благодарностей, я обратилась к второй девице. Девица специализировалась на направленных воздушных потоках.

– Вижу отличные отметки по математике и географии. Как вы смотрите на работу в департаменте торговли? Логистика и связь должны вам хорошо даваться. Вы можете доставить письмо? А посылку? А ускорить ход судна?

– О! – только и сказала девушка, прижимая ладошки к пылающим щекам. И робко повторила: – Вы не шутите?

– Берите ваше направление и подъемные. Теперь вы, – Я обратилась к плохо одетой девушке:

– Лира дель Руссет, целительница. Как мог оказаться без работы целитель с дипломом? Пятая ученица курса, лучшая среди остальных целителей? Да вас с руками должны были оторвать!

– У нас было всего шесть целителей на курсе, военные хотели парней, – девушка нервно расправила подол. – Всех забрали, ну и… я старалась, но…

Я страдальчески завела глаза вверх. Ну, вот как такое может быть? Только из-за формы гениталий способная студентка оказывается за бортом, а разгильдяи устроены на хорошие места. Только навскидку я могла ей предложить два отличных места: штатного целителя в Олмарке – ее там будут обожать и пылинки сдувать. А клиника там загремит на всю Элизию, уж я постараюсь. Место лекаря при пансионе в Тице, под крылышком доброй баронессы деи Брассель, тоже пока свободно. Я ухмыльнулась, есть ведь еще одно место.

– Скажите, как целителя, что вас больше всего привлекает?

– Я считаю, что самое важное – это помогать дарить жизнь, принимать роды, – покраснела лира Корилин. – Этому уделяется очень мало внимания. Нас больше учат лечить разные травмы и ранения боевых магов. Это очень интересно, но…

– Чудесно! Я знаю, куда вас направить! – я вытащила еще один лист бумаги из ректорского бювара и стала писать следующую записку.

В кабинете воцарилась тишина. Тихо сопел ректор, давно пришедший в себя, но решивший подольше попритворяться в надежде, что грозу пронесет мимо. Две счастливицы, отправляющиеся в столицу, ждали с трепетом решения судьбы своей подруги, взявшись за руки. Я протянула ей листок.

– Что? Что?! Во дворец!?! – лира Корилин прочитала и открыла рот. – Во дворец?! Меня?!

– Дай! – лира Сюзи ди Нормар выхватила листок из ослабевших пальцев. – Да, тут так написано. Помощница придворного целителя! Оу! Поздравляю, Кори!

– Мы все едем в столицу! – девчонки вскочили и запрыгали, обнявшись.

На столе у ректора я оставила приказ о его отстранении от должности, поставила печать и покинула кабинет, не дожидаясь, пока хозяин кабинета поднимется с ковра. В коридоре я снова опустила вуаль. Гренд ждал за дверью, и мы покинули академию, а в скорости – и город. В остальных пунктах моего маршрута мы проводили от силы несколько часов. Я торопилась в Мильрейн.