Священные клоуны

Глава 17

ДАЖЕ ДО того, как закончить читать записку Чи, лейтенант Джо Липхорн сделал несколько выводов. Во-первых, он правильно догадался о Чи. Он был молод, и у него все еще была безумная идея, что он может быть одновременно и хатаалий, и племенным полицейским, и у него была склонность делать все по-своему. Но он был умен. И на этой работе нужно было быть умным. Второй вывод заключался в том, что он должен прояснить этот вопрос о связи между Эриком Дорси и Фрэнсисом Сайесвой сейчас, и начать было именно с того маловероятного места, которое предлагалось в записке Чи.

Он взял шапку, которую только что снял, и направился к двери. Первым шагом было поговорить с Дилли Стрейб. Стрейб, вероятно, все еще сидел за завтраком в таверне навахо, где Липхорн только что оставил его. Он попросил Дилли сделать соответствующие звонки, чтобы удостовериться, что не ушиблены пальцы ног. Затем он проделал долгую поездку в Тано. Возможно, Дилли захочет пойти с ней.

Дилли не пойдет. Он позвонил в офис ФБР в Альбукерке и поручил нужным людям из отдела правопорядка BIA наладить дела за пределами юрисдикции. Но что касается поездки, он сказал Лиафорну: «Извини, мне нужно остричь других овец.

«Может быть, у вас есть время решать проблемы для людей в офисе Альбукерке. Не я, - сказал Стрейб. «Кроме того, у меня болит копчик из-за того, что мы ехали».

Итак, незадолго до полудня Липхорн прибыл в Тано, остановился в административном офисе Пуэбло, задал соответствующие вопросы и получил указания, как добраться до дома Тедди Сайесвы.

Тедди Сайесва не проявил энтузиазма по поводу того, чтобы дать полицейскому навахо пятое повторение, как он выразился, «того чертовски мало, что я знаю о том, как убили моего брата». Но потребность культуры Тано в гостеприимстве быстро пересилила его раздражение. Он приготовил кофе в горшочке на кухонной плите, а затем сидел неподвижно на крае кухонного стула - маленькие, худые люди с заусенцами стрижкой и проволочной оправой, которые выглядели слишком юными для лица, который был выстроен и уставшим. Нет, его не было дома, когда племянник приехал навестить своего брата Фрэнсиса. Он был членом общества качина и должен был заботиться о нем в обществе кива. За исключением визита мальчика, свидетелем которого он не был дома, он не мог придумать ничего необычного в тот вечер.

Я рассказала о том, что произошло, как будто запомнила. Фрэнсис приехал из своего дома в Альбукерке рано утром. Как всегда

Во время церемоний он использовал дом Тедди в качестве своего дома. За ужином он казался озабоченным, может быть, обеспокоенным, но Тедди предположил, что это произошло потому, что на следующей неделе ему нужно было ехать для дачи показаний перед большим федеральным жюри. Сказав это, Тедди сделал паузу и взглянул на Лиафорна, чтобы посмотреть, не нужно ли объяснение. Это не так. Лифорн прочитал об этом в отчете ФБР. Похоже, это связано с аудиторской проверкой банковского дела, не имеющего никакого отношения к этому убийству.

Лиафорн кивнул. Тедди возобновил чтение.

Тедди уехал на предварительную встречу в свою киву. Когда он вернулся домой, Фрэнсис крепко спал в постели. Он все еще спал, когда Тедди ушел на следующее утро перед рассветом для молитвы в киве.

«У меня больше не было возможности поговорить с ним», - сказал Тедди, глядя на свои руки, когда он это говорил. «В последний раз, когда я видел Фрэнсиса, он спал». Он указал на следующую комнату. «Спать там в этой постели. Где мы оба спали, когда были мальчиками ".

«Это будет тяжелая потеря», - сказал Лиафорн. Он подумал о том, чтобы рассказать мужчине о смерти Эммы, сравнив потерю жены вашей жизни с потерей брата. Но он не видел в этом утешения. Для любого из них. Вместо этого он сказал:

«Из отчета агента ФБР следует, что вы понятия не имели, что ваш племянник принес сюда той ночью, чтобы отдать Фрэнсису. Это правильно? "

«Понятия не имею, - сказал Тедди Саесва. «Этот человек сказал мне, что это должно быть что-то длинное и узкое, завернутое в газету. Как я уже сказал, меня здесь не было, когда Дельмар пришел с ним. И я не видел ничего подобного, когда вернулся из кивы. На самом деле, я вообще ничего не заметил ".

Он сделал жест, осматривая маленькую, загроможденную комнату. «Куда бы вы положили что-нибудь здесь, чтобы я этого не заметил? Прямо здесь, в моем собственном доме. Мы посмотрели куда угодно, куда бы он это ни положил. Мы ничего не нашли ".

«Мы думаем, что это могло быть что-то деревянное. - Из тяжелого темного дерева, - сказал Лиафорн.

«Ой, - сказал Тедди Саесва. Его тон указывал на то, что это его интересовало.

«Ваш племянник сказал, что этот предмет, чем бы он ни был, имел религиозное значение, - добавил Лиафорн. «Что это как-то связано с церемонией».

"Дельмар сказал вам это?" Выражение лица Саесвы выразило его шок. «Он не должен…» Он позволил приговору повиснуть.

Лиафорн прочистил горло. «На самом деле, я сказал офицеру, что он не может говорить о том, что было в пакете. Он сказал, что не может говорить об этом вообще, потому что он не должен говорить о чем-либо, связанном с его религией, с кем-либо, не посвященным в его киву ".

«О, - сказал Тедди Сайесва. Я выглядел облегченным. "Это правильно. Он не мог бы говорить об этом, если бы это касалось его религиозных обязанностей ".

«И он не говорил об этом, - сказал Лиафорн. «Когда офицер BIA сказал ему, что ему придется отвезти его в Альбукерке для допроса в ФБР, если он не скажет им, что это было, Дельмар сбежал».

Сайесва кивнул, одобряя как действия Дельмара, так и понимание этого навахо. Он встал, быстро подошел к двери, открыл ее и на мгновение постоял, глядя на холодное осеннее солнце. По аллее мимо крыльца прокатился пикап. Тедди Сайесва махнул рукой и прокричал что-то непонятное для тех, кто не говорит на языке Тано. Затем он снова оглядел улицу, закрыл дверь и сел.

«Вы навахо, - сказал он. «Есть ли у вас жена из какого-нибудь народа? Кто-нибудь из вашей семьи замужем за нашим народом? "

Лиафорн сказал нет.

«Тогда мне придется рассказать вам немного о нашей религии», - сказала Саесва. «Ничего секретного». Я криво улыбнулся. «Только былые секреты - вещи, о которых антропологи уже писали».

Он встал, налил кофе из дымящегося котелка, протянул Липхорну кружку и снова сел.

«Вы знаете, что мой брат был лидером нашего кошерного общества. Вы знаете о кошарах? "

«Немного, - сказал Лиафорн. «Я видел их на танцах качина. Клоуны с полосатым телом заставляют людей смеяться. Я знаю, что их обязанности - больше, чем просто развлекать ".

«В нашем городе, как и в некоторых других, мужчины, которые работают в городах и живут далеко от нас, не могут быть членами самых священных обществ, обществ качина. Они не могут проводить достаточно времени в кивах. Поэтому они становятся кошарами, и это тоже священно, но по-другому ». Я сделал паузу, пытаясь объяснить. «Посторонним они выглядят как клоуны, а то, что они делают, похоже на клоунаду. Как глупость. Но это еще не все. У кошара есть и другая роль. Думаю, можно сказать, что они наша этическая полиция. Их работа - напоминать нам, когда мы отклоняемся от пути, которому нас учили. Они показывают нам, насколько мы, люди, далеки от совершенства духов ».

Я сделал паузу, возможность задать вопрос. Липхорн сказал: «Мой старый друг, хопи, сказал мне, что их кошары подобны полицейским, которые используют смех вместо оружия и презрение вместо тюрьмы».

Саесва кивнул.

«Вы были на церемониях качина», - сказал он. «Многие навахо любят приходить к ним».

"Конечно",

Леафорн согласился. «Нас учат уважать вашу религию».

«Затем вы видели, как кошар делает все неправильно, все идет в обратном направлении, будучи жадным, напоминая нам о том, как плохо мы ведем себя. Это цель. Если бы вы были на этом последнем, вы бы увидели, как входят клоуны. Они работают с командой клоунов, чтобы помочь преподать урок. На этот раз один из клоунов въехал в фургон, и один из моих кузенов был там с большим бумажником и большим долларом, разыгрывая игру, делая вид, что покупает священные вещи. Вот о чем мой брат решил предупредить людей о том дне. Продажа вещей, которые не следует продавать. Что Делмар принес ему в этом пакете, я не знаю. Но я думаю, это было что-то, что нужно было положить в тележку. Что-то символическое ".

Тедди Сайесва посмотрел на Лиапхорна поверх очков. Пожал плечами. Отхлебнул кофе.

"Что-то из темного дерева и серебра?" - сказал Лиафорн.

Сайесва оторвался от чашки, покачал головой и криво улыбнулся. "Серебро тоже? Черное дерево и серебро? "

«Мы так думаем. Мы нашли форму для отливки чего-то из металла. Об этом большом ". Лиафорн руками сделал небольшую круглую форму. «И с буквами в нем».

"Нашел где?"

«В школьной мастерской в ​​Торо».

"Где этот человек был убит?"

Лиафорн кивнул. "Вы знаете, что это было?"

Выражение лица Саесвы говорило, что он знает, и что знание причиняет боль. Но он не ответил на вопрос.

«Что бы это ни было, похоже, это было сделано в магазине тем утром. Мы думаем, что мистеру Дорси это удалось. Мы думаем, что это было сделано примерно в то время, когда его убили. Может быть, раньше, может быть, после, но примерно в то время. Друг Дельмара говорит, что примерно в то время Дельмар ходил в магазин, чтобы купить что-то, что сделал его друг. Когда друг пришел забрать Дельмара, пакет был у Дельмара ».

Сайесва покачал головой, отвергая то, что он слышал. Он выглядел очень усталым. "Вы думаете, что Дельмар убил этого учителя?"

Лиафорн покачал головой. «У нас есть подозреваемый в тюрьме в Crownpoint», - сказал он. «Это навахо по имени Юджин Акеа, ремонтник в школе. Его видели в школе примерно во время убийства. Коробка, полная вещей, украденных из магазина, оказалась под его домом ".

Сайесва вздохнула с облегчением. «Так вы просто хотите знать, что было в пакете?»

«Все, что ты можешь нам сказать, - сказал Лиафорн.

«Думаю, это был Lincoln Cane», - сказала Сайесва.

Трость Линкольна. Памяти Лифорна потребовалась всего секунда, чтобы это обработать. Президент Линкольн заказал изготовление тростей из черного дерева и серебра и отправил их лидерам индейских народов Нью-Мексико в темные дни Гражданской войны. Они были предназначены, как запомнил Лиафорн тот исторический эпизод, как сигнал о признании Линкольном авторитета племени, а также для поощрения их за их нейтралитет и сохранения нейтралитета. Один из испанских королей, возможно, король Карл, если память Лиафорна, сделал то же самое двести лет назад.

«Не сама трость, конечно, - сказала Саесва. «Я имею в виду его копию». Он кивнул, соглашаясь со своим предположением. «Думаю, моему брату была сделана копия. Думаю, он, должно быть, послал Дельмара за ним ».

Лиафорн ждал. Тедди Сайесва задумался, обдумывая последствия того, что он сделал. Лиафорн дал ему время подумать. А потом он сказал: «Ты думаешь, твой брат посадил его в повозку? Я слышал, что, когда фургон протащили по площади мимо толпы, люди перестали смеяться, когда он проезжал мимо. Я слышал, они замолчали. Серьезно ".

"Да", - сказала Саесва.

Лиафорн ждал. «Я благодарю вас за то, что вы мне сказали», - сказал он. «Теперь мы знаем, что ищем. Иногда это помогает что-то найти, но на этот раз может не помочь. Тот, кто убил твоего брата, мог его забрать ».

Саесва признала это отсутствующим кивком.

«Твоего брата по какой-то причине убили. Может быть, он положил трость в телегу? Это означало бы, что он был продан? "

Сайесва встала. «Не думаю, что я знаю что-нибудь еще, чтобы вам рассказать», - сказал он. Он двинулся к двери, но не смог ее открыть. «Нет, - сказал он. "Нет. У Фрэнсиса не было бы никого, кто мог бы сделать копию этой трости ". Он покачал головой, все еще держась за дверную ручку.

Лифорн, который вставал, снова сел.

"Почему бы и нет?" Я спрашивал.

На мгновение Лиафорну показалось, что Тедди Сайесва не слышал вопроса. Он ждал, чувствуя осенние запахи в этой маленькой закрытой кухне - аромат сушеного чили, кукурузных оболочек, мешков с фасолью пегой лошади и луком.

Саесва вышла за дверь и села за стол. "Почему бы и нет? Ну, он и Берт Пенитева - губернатор Берта - были друзьями. Они во многом не соглашались, но уважали друг друга. Он не стал бы так оскорблять губернатора. Сунуть эту трость в фургон, как будто она выставлена ​​на продажу, было худшим оскорблением ".

«Офицер Чи сказал, что в фургоне было много вещей на продажу», - сказал Лиапхорн. «Я думал, что это был своего рода общий протест против людей, продающих артефакты религиозной ценности».

«Конечно», - сказала Саесва. «Кошаре делали это раньше. Предупреждены против этого

я имею в виду продажу священных вещей. А вот трость - другое дело. Нет никаких правил относительно того, что клоуны могут делать или над чем они могут высмеивать. Но они следуют традициям. И традиционно клоуны не вмешиваются в политику и не оскорбляют лично. Вставить туда эту трость было все равно, что обвинить Берта в том, что он готов ее продать - и Бог знает, сколько заплатит какой-нибудь коллекционер за что-то такое старое, присланное самим Авраамом Линкольном. Это было бы личным оскорблением, потому что губернатор - хранитель трости. Своеобразное священное доверие ".

«Значит, это нарушило традицию? Я имею в виду положить трость в повозку? "

Саесва кивнула. «Все об этом говорили. Может быть, столько же об этом, сколько о том, что случилось с моим братом. Франциск был ценным человеком. Я не делал глупостей. Людям интересно, что он им говорил ».

«Если бы у твоего брата не было этой трости, ты хоть представляешь, кто это сделал?»

- подумал Саесва и покачал головой. "Без понятия."

Они сели, и Тедди Сайесва обдумывал то, что он теперь знал, вместе с тем, что знал раньше - учитывая, как трость, взятая из магазина убитого человека, стала частью символического груза игрушечной повозки клоуна. Лиафорн был рад дать ему время. Он позволил своему взгляду блуждать.

Кухня Саесвы была кухней одинокого человека. Лиафорн увидел те же неопрятные улики, которые он видел в своем доме после смерти Эммы: грязная печь, захламленная раковина, неопрятные полки. Он увидел печальный вид одиночества.

«Я разговаривала с Генри Агойо, - наконец сказала Саесва. «Генри - главный клоун, он отвечает за команду, которая делает сценку». Сайесва заколебался, посмотрел на Лиафорна, поморщился и продолжил. «Я слишком много говорю. О вещах, о которых мы не говорим. Но здесь произошло нечто очень странное. Я думаю, мы должны попытаться понять это. Я разговаривал с Генри. Я спросил его, что он знает о том, как положить трость в фургон. Зачем они это сделали? Он сказал, что это не было запланировано таким образом. Он сказал, что Френсис принес его ему тем утром - незадолго до начала церемонии. Он сказал, что Фрэнсис сказал ему положить его в повозку, и он не хотел этого делать. Но он сказал, что Фрэнсис выглядел очень расстроенным. Нарушенный. Он сказал, вставьте его, и Генри сказал: «Вы знаете, что делаете?» Или что-то в этом роде, и Фрэнсис сказал, что не уверен, и, возможно, он был неправ, и он надеялся, что ошибается, но трость в фургоне ".

Сайесва взял свою чашку с кофе, увидел, что она пуста, и снова поставил. «Генри очень хорошо знал моего брата», - сказала Саесва. «Они учились в одном классе в школе, и они оба водили грузовики на шахте Jacks Wild, прежде чем Фрэнсис пошел в университет, чтобы стать бухгалтером».

"Что сейчас делает Агойо?" - спросил Лиафорн.

"Он управляет грейдером в округе".

«Он сказал, что Фрэнсис надеялся, что ошибался», - повторил Лиафорн.

Саесва кивнула.

"Что-нибудь еще? Мог бы он сказать вам, где сейчас трость? Что с ним случилось после церемонии? "

«Он сказал, что Фрэнсис пришел, когда клоуны покинули площадь, и сказал, что ему нужна трость, и вынул ее из фургона».

Липхорн связал свои воспоминания о том, что описал Чи, с этим новым фактом. Между окончанием клоунады и смертью Фрэнсиса Сайесвы в комнате, куда он отправился снимать свой костюм, прошло очень мало времени. Всего несколько минут, которые Чи потратил на поиски Делмара. У Франциска, должно быть, была трость, когда его убили.

Я подумал: найди трость, найди убийцу.

«Так что положить трость в фургон было добавлением в последнюю секунду», - сказал Лиапхорн. «Они так не планировали».

«Это то, что мне сказал Генри Агойо».

«Ты думаешь, вероятно, твой брат не знал о трости, пока Делмар не принес ее ему?»

«Я так думаю», - сказала Саесва.

"Так что же побудил тот учитель сделать это?" - спросил Лиафорн как про себя, так и у Сайесвы. "А почему была убита цеховая учительница?"

Никто из них не мог придумать ответа.