Святые Бенгалии

Глава 14 Шри Лалита Сакхи Даси (Пури, Навадвипа)

Шри Гопал Кришна (Лалита Сакхи Даси) родился в день Гуру-пурнимы 1873-го года в деревне Харисена района Барисалы. Его отца звали Каликанта Бхаттачария а мать — Гаурасундари Деви. Шра Рамачандра Сарваджна, знаменитый астролог, посмотрел его гороскоп и предсказал, что он родился для того, чтобы отречься от мира и установить идеал бхаджана на благо человечества.

Когда он подрастал, его экстраординарный интеллект и страсть к учению изумляли всех. Его удивительная способность сохранять в памяти всё, что бы он не прочитал или не услышал хотя бы раз, дала ему возможность в короткий период времени выучить грамматику санскрита и многие ведические писания. Люди думали, что он станет пандитом дигвиджая[253]. Некоторые, кто находился под впечатлением от его необыкновенных способностей к различной филантропической деятельности и служению, утверждали, что он станет социальным работником; другие, кто видели, как он делает йогические упражнения, позволяющие ему, сидя с поджатыми ступнями, подниматься на один фут над землёй, полагали, что он вырастет великим йогом. Однако действительное направление жизни Гопала стало известно с помощью одного случая, который имел место в пору его юности.

Однажды по случаю праздника Холи Гопал и его группа киртана, воспевая и танцуя, обходили вокруг деревни. На пути им повстречалась санкиртана Шри Картикачандры Сарваджна. Увидев Гопала, Каргикачандра вдохновился к пению. Он спел несколько посвященных Холи песен с большим жаром и чувством. Когда он пел, участники обеих групп, крича: «Харибол», — обсыпали друг друга гулалой. После того как Картикачандра напелся, он попросил спеть Гопала. Тот начал петь сладким голосом:

Гопал пел, а остальные повторяли за ним. Когда пели другие, он посыпал их гулалой и разными способами двигал руками и ногами, иллюстрируя бхаву песни. Странный танец продолжался некоторое время. Затем внезапно, как будто охваченный потоком бхавы, танцор обеими руками схватил старого Картикачандру и запел:

Обе группы киртана также заразились вдохновением и кричали: «Харибол!» Казалось, их возгласы достигали небес. Тело Картикачандры задрожало от нахлынувших чувств, а из его глаз покатились слёзы, в то время как Гопал пел снова и снова:

Переполненный бхавой Картикачандра обхватил левой рукой талию Гопала и начал танцевать, выделывая различные коленца и жестикулируя правой рукой. Звуки санкиртаны «Харибол» и хулудхвани[254] собравшихся женщин опять огласили окрестности.

Картикачандра как-то сказал, что в тот день во время киртана увидел Гопала, танцующего в образе гопи в духовном Вриндаване.

В другом случае люди с удивлением увидели Гопала, вошедшего в глубокий транс или самадхи. Это была Расотсава (праздник Раса). В этот день жители деревни как обычно соорудили из бамбука вращающуюся мансу[255], на которую усадили Божества. К мансе был привязан шнур, за который пуджарий вращал её. Поскольку пуджарий не явился, на праздник вместо него пригласили Гопала. Гопал вращал мансу и пел раса-шлоки из Бхагаватам. Вдруг через какое-то время он упал на землю без сознания. Его привели в чувства и спросили, что с ним произошло. Он ответил: «Я вращал мансу и вдруг увидел Радха-Говинду, танцующих в прекрасно украшенном саду вместе с бесчисленными гопи, кружащимися вокруг Них в восхитительном блаженстве. Внезапно лила исчезла, и я потерял сознание.

Однажды Гопал постился в экадаши. Поздно вечером пурохита[256] рассказывал катху (историю), касающуюся поста на экадаши. Едва он закончил фразу: «Шри Бхагаван явился из лона Деваки в тюрьме Камсы», — как вдруг Гопал упал без сознания. В бессознательном состоянии он стал кататься по земле и декламировать хипоку из Бхагаватам, связанную с явлением Бхагавана: «тасья джато Джаганнатха камсари васудеваджах». Пурохита начал громко повторять шлоку «бархапидам натаваравапух…» и другие стихи о лилах Кришны. Он декламировал шлоки, а Гопал повторял за ним, всё ещё пребывая в бессознательном состоянии. Люди в изумлении глядели на происходящее. Они переговаривались между собой: «Кажется, Гопал, повторяя, видит лилу. Он удостоился милости Господа».

Когда такого рода состояния и переживания в жизни Гопала начали учащаться, он стал более скрытным. Если знакомые спрашивал его о них, он говорил, что они случаются из-за слабости больного ума. Однако, если кто-нибудь настаивал сверх меры, он отвечал стихом:

В эту пору для Гопала был проведен ритуал одевания священного брахманского шнура, он надел шафрановые одежды и деревянные сандалии и начал вести жизнь аскета. Он стал самим символом аскетизма и воздержания. Когда родители предложили ему жениться, он сказал: «У меня сыновье отношение к каждой женщине. Как я могу жениться?» Этот ответ вверг родителей в тревогу о будущем сына.

Однажды в дом Каликанты пришёл хороший астролог и хиромант. Все ходили к нему и показывали свои ладони. Мать Гопала взяла руку сына и, подставив её ладонью астрологу, сказала: «Махарадж! Пожалуйста, посмотрите его руку!»

Как только хиромант увидел ладонь Гопала, он стал снова и снова вглядываться в его лицо. Изучив его ладонь более внимательно, он объявил: «Я видел в моей жизни столько много рук, но никогда такую, как эта. На ней — все признаки махапуруши. Юноша не останется жить дома. У него будет могущественный гуру, милостью которого он засияет на горизонте этой страны, как одно из самых больших светил и установит идеал бхаджана-садханы для человечества, чтобы люди могли ему следовать и удостоиться милости Господа. Однако на ладони имеется уникальный знак, который указывает, что он проведёт свою дальнейшую жизнь в разных обличиях».

Гопал заметил с улыбкой: «Махарадж! Почему бы Вам не сказать прямо, что я стану вором или бандитом и из страха быть пойманным вымажу своё тело пеплом, претворяясь санньяси, или, чтобы защитить себя от всякого узнавания вообще, я засяду в доме, одетый в паранджу, как женщина».

Гопал пошутил. Но, зная или не зная, он указал на свою природную сакхи-бхаву, которая вот-вот должна была проявиться в его жизни. В ту пору ему исполнилось семнадцать или восемнадцать лет. Как-то днём, под предлогом принять омовение в Ганге, он вышел из дома, оставив на столе записку, в которой написал: «Я ухожу на неопределённый период. Никто не должен пытаться найти меня. Когда настанет необходимость, я сам пошлю письмо».

Гопал направился в Харидвар. Там он скрытно поселился в ашраме Свами Харихарананды и практиковал йогу под его руководством. Через какое-то время он появился в Пури, где повстречал Навадвипу Даса и Говинду Даса, двух учеников Шри Радхарамана Чарана Даса Дева. Он нашёл их общество приятным и вдохновляющим и остался вместе с ними.

К тому времени Радхараман Бабаджи прибыл морским путём в Каттак из Калькутты и уже собирался отправиться поездом в Пури, Жители Пури организовали для него хороший приём на станции. Многие люди стояли с гирляндами из цветов, предложенных Джаганнатхе, чтобы надеть их на святого гостя. Навадвипа Дас не пошёл на станцию из-за размолвки с ним, произошедшей на почве любви. Он послал Гопала с прасадом от Джаганнатхи: цветочной гирляндой и листьями Туласи. Гопал прежде никогда не видел Бабаджи Махашая. Поэтому Навадвипа Дас сказал ему, чтобы он с гирляндой в руках стоял в стороне и надел её на Бабаджи Махашая только после того, как тот позовёт его по имени.

Поезд из Каттака прибыл на станцию, и Бабаджи Махашая спустился на перрон. Гопал наблюдал приём Бабаджи Махашая с небольшого расстояния. Через какое-то время Бабаджи вышел вперёд и сказал: «Гопал! Ты тоже пришёл. Иди сюда и дай мне свою гирлянду». Затем он немедля поднял Гопала и посадил к себе на колени. Гопал одел на Бабаджи Махашая гирлянду и в уме предался его стопам навеки. Бабаджи Махашая также, посадив Гопала на колени, дал понять, что принимает его. Он изменил его старое имя на Джаягопал, что означало вступление юноши в новую жизнь.

Уже прошло восемь месяцев, как Бабаджи Махашая отправил в Пури на лечение одного из самых любимых своих учеников Чайтанью Даса. Джаягопал ухаживал за больным. Чайтанья Дас оставил тело, но он был так доволен служением Джаягопала, что, прежде чем уйти, даровал ему гопи-бхаву, высочайшее духовное богатство. Это стало известно из естественных склонностей Джаягопала, его поведения в ашраме и из следующих многочисленных эпизодов.

Джаягопал был всё ещё мальчиком, но он своим служением сделался дорогим для каждого в ашраме. Он не так много интересовался киртаном, как служением гуру и вайшнавам. Юноша взял на себя обязанности готовить на кухне и служить в ашраме, но самым дорогим для него, чем что-либо ещё, было служение Радхараману Бабаджи, к которому его подготовил Навадвипа Дас. Внешне он всегда был занят в служении, но в душе воспринимал себя как сакхи (подругу Радхарани). Он представлял себе, что ашрам — это кунджа Радхарани, а вайшнавы — служанки Радхарани и Её подруги, таким образом, его служение в ашраме и вайшнавам являлось служением Радхарани и Её подругам. Некоторые другие преданные в ашраме также обладали сакхи-бхавой. Для внешней поддержки этой бхавы они покрывали свои головы концом чадра, как это делают индийские женщины. Они также часто танцевали в этой бхаве для удовольствия Господа Джаганнатхи в храме.

Однажды Мадхава Пашупалака, шрингара-панда[257]Джаганнатхи, пришёл с визитом к Бабаджи Махашая и дал ему чарана-туласи[258] и прасад от Джаганнатхи. В это время Джаягопал стоял позади Бабаджи Махашая и обмахивал его веером. Мадхава Пашупалака сказал: «Баба, когда я вижу этого юношу и его друзей, танцующими перед Джаганнатхой, они кажутся мне похожими на сакхи во Врадже. Вы удивитесь, узнав, что однажды, когда я предлагал дхуп (благовония) Джаганнатхе, то действительно увидел их одетыми, как пастушки Враджа, в гхагару[259]. О! Как они были прекрасны! Точно в тот момент, когда я погрузился в эти мысли, с шеи Джаганнатхи соскользнула мала (цветочная гирлянда) и упала на пол. Я подумал, что этот случай имеет какое-то особое значение. Поэтому принёс эту самую молу Вам, а Вы отдайте её этому молодому человеку. В гот день я не смог раскрыть Вам этот секрет. Но сегодня, побуждаемый Джаганнатхой, я специально пришёл к Вам, чтобы всё об этом рассказать».

Бабаджи Махашая ответил: «Ты любимец Джаганнатхи. Ты даже можешь сделать невозможное возможным. Милостиво благослови этого юношу, чтобы его желание исполнилось и он полностью осознал бхаву, к которой стремится. Сказав эти слова, он сделал знак Джаягопалу, и тот распростёрся в поклоне перед Мадхавой Пашупалака. Шрингара-панда положил ему на голову руку и торжественно произнёс: «Пусть Джаганнатха прольёт на тебя Свою милость».

Как шаг к незамедлительному исполнению желания и благословения Джаганнатхи, которые принёс шрингара-панда в виде Его гирлянды, Бабаджи Махашая устроил лилу. Он попросил Кунджа Бабу спеть один киртан, рассказывающий о том, как Радхарани стоит на плоской крыше храма Тунгамани и смотрит на Кришну, уходящего в лес. Кунджа Бабу запел. Джаягопал поставил Божество Радхарани на чауки (небольшую подставку) и с каждой сменой бхавы в киртане делал соответствующие изменения в Её наряде, позе и положении, чтобы помочь визуализации гоштха-лилы[260]. Когда киртан описывал встречу Радхи и Кришны на Радхакунде, он поставил Божество Радхарани рядом с Божеством Кришны. А сам с Адвайтой Дасом, встав позади, стал обмахивать Их веерами. Радхаговинда, Кишоригопал и четыре или пять других преданных начали танцевать перед Божествами. Затем Бабаджи Махашая запел песню о славе и красоте Радхакунды. Все преданные в восторге танцевали и пели, но Джаягопал постоянно плакал. Слёзы ручьями текли из его глаз. Внезапно, потеряв сознание, он упал рядом с Божествами. В этот момент танцующий возле него Бабаджи Махашая произнёс ему на ухо мантру. Джаягопал поднялся, покрыл свою голову одним концом чадра, и, стеная и плача, отошёл и сел в углу храмовой комнаты. Прямо в эту минуту в храм вошёл человек с сари в руках и заявил: «Джаганнатха, пребывающий в моём сердце, сказал мне, что кому-то из вас нужно сари. Итак, я его принёс.

Кто из вас его оденет?» Навадвипа Дас одел сари на Бабаджи Махашая. Создавшаяся ситуация пробудила в сердце Бабаджи Махашая сакхи-бхаву, и он затанцевал, подобно одержимому, чьим телом овладела сакхи Враджа. Слёзы любви ручьями струились по его щекам, а на теле проявились саттвика-бхавы. Остальные подхватили исходящий от него поток эмоций и тоже начали, как безумные, танцевать и петь, околдованные бхавой. Примерно через один час Бабаджи Махашая пришёл в себя. Затем он отдал сари Навадвипе Дасу и что-то прошептал ему на ухо. Навадвипа Дас отошёл от Бабаджи, надел сари на Джаягопала и в этом наряде подвёл юношу за руку к Бабаджи Махашая, предав его стопам гуру. Бабаджи Махашая произнёс дрожащим от волнения голосом: «Радхарани из Своей безграничной доброты проявила в твоём сердце эту самую возвышенную и сладкую бхаву. Храни её бережно и будь счастлив. Одна веша (внешняя форма) не в силах сделать ничего хорошего. Ты должен жить в соответствии с этой бхавой в мыслях, словах и делах. Практикующий сакхи-бхаву не может даже на мгновение задуматься о собственном счастье. Ты должен преобразовать эту бхаву в свабхаву, что значит: сделать её полностью своей собственностью, своим естественным расположением. Пока это не будет сделано, бхава не будет постоянной. Лучшим способом осуществить желания своей души является служение Радха-Кришне в соответствие с сакхи-бхавот.

Навадвипа Дас спросил: «Теперь какое имя следует ему дать?»

Бабаджи ответил вопросом: «Какое имя можешь предложить ты?»

«Я бы хотел, чтобы его впредь звали Лалита Даси», — посоветовал Навадвипа Дас.

Итак, его стали звать Лалита Даси. С этих пор Джаягопал перестал быть Джаягопалом, он стал Лалита Даси в прямом смысле. Он всегда одевался, как гопи, и был гопи в мыслях, словах и поступках.

Лалита Даси продолжила своё служение повара на кухне ашрама. Бабаджи Махашая присматривал за ней, и если она со знанием дела или без знания совершала какие-нибудь ошибки, он поправлял её таким манером, чтобы это служило уроком не только для неё, но и для всех обитателей ашрама. Как-то днём он сидел и разговаривал с людьми в месте, откуда было видно кухню и кладовую. Он заметил мышь, которая пыталась снова и снова залезть в горшок, но безуспешно из-за плотно закрытой крышки. Бабаджи Махашая, обеспокоенный увиденным, попросил позвать Лалиту Даси. Когда она пришла, он спросил её, что лежит в горшке. Она ответила: «Там немного риса, который принесли с бхикши. Я оставила его на завтра». «Завтра, всё понятно, — возмутился Бабаджи, с покрасневшим от злости лицом, и добавил, — если ты хочешь хранить на завтра и на послезавтра, тогда какая была необходимость оставлять родной дом и становиться отшельником?»

Один из учеников вмешался в разговор: «Я сегодня, собирая бхикшу, получил немного больше риса, поэтому оставил излишки на завтра. Лалита Даси тут не причём».

Бабаджи в гневе прикрикнул: «Замолчи, мне не нужны никакие объяснения. Вы все банда грабителей, собравшаяся здесь». После этих слов он направился в кладовую и разбил палкой глиняный горшок, затем продолжил наставлять преданных: «Какую бы бхикшу вы не собрали и что само не пришло бы в ашрам, должно быть съедено в тот же день или отдано бедным и нуждающимся. Вы не должны оставлять даже крошки на завтра. Если кто-нибудь из вас сделает это, ему нет места в ашраме». Затем он, посмотрев на Лалиту, добавил: «Ты вырастила рис на земле своего отца? Ты получила его в качестве бхикши. Эта мышь имеет на него такие же права, как и ты. Разве судьба не преподнесла тебе урок, что человек сам должен любыми путями избегать причинять вред даже самым незначительным существам, а не только проповедовать ненасилие другим? Вы все невольники Кали. Вы сегодня должны поститься и повторять Харинаму весь день и всю ночь, а завтра утром, приняв омовение в океане, получить даршан Сиддха Бакула, Гамбхиры и Джаганнатхи и обойти три раза храм, прежде чем вернуться в ашрам и принять прасад». Все преданные безропотно подчинились.

Однажды, когда все жители ашрама поели махапрасад, Лалита Даси собрала посуду Божеств и, поставив её возле кухни, стала в этом же самом месте мыть свои ноги. Бабаджи Махашая увидел это, и она застеснялась и ушла, помыв стопы в другом месте. Вечером она почувствовала сильную боль в правой ноге. Бабаджи Махашая вернулся из храма Джаганнатхи ночью, и кто-то из преданных рассказал ему о случившемся. Он улыбнулся и спросил: «Она знает, почему у неё заболела нога?» «Нет, никто не знает, откуда взялась боль», — ответил преданный.

Бабаджи Махашая не проронил больше ни слова, но сказал Лалите Даси делать служение, для которого не нужно много ходить. Она продолжала, хотя с большим трудом, исполнять все свои обязанности. Два дня прошли таким образом, но легче не стало. На третий день в полночь она, находясь в своей комнате и не в силах из-за боли уснуть, сказала сама себе: «Я не знаю, какова причина моих мучений. Я, должно быть, совершила какое-нибудь оскорбление». Перебирая в памяти прошлые дни, она ста/ia искать, какие её поступки могли бы носить оскорбительный характер. Вдруг в её голову пришла мысль, что она мыла свои ноги над посудой, используемой для служения Божествам, на глазах у Бабаджи Махашая и решила, что именно этот поступок послужил причиной боли в ноге. К её удивлению, как только она так подумала, то почувствовала облегчение. На следующее утро Бабаджи Махашая позвал её. Она пришла с довольной улыбкой на лице. Он спросил: «Ты улыбаешься. Наверное, боль прошла. Какое лекарство тебе помогло?»

«Не лекарство. Облегчение наступило само собой с установлением причины», — ответила Лалита.

— Ты обнаружила правильную причину?

— Я думаю, боль возникла оттого, что я мыла ноги над посудой Божеств.

— Несомненно, причина заключалось именно в этом. Махапрабху сказал, чтобы ты относилась даже к траве, как к превосходящей тебя. Тебе необходимо знать, что вещи, используемые в служении Кришне, находятся ещё выше. Они чинмая (трансцендентные).

— Я знаю. Я совершила оскорбление не намеренно. Как только я осознала свои действия, то сразу отступила. Но, если я не смогла немедленно понять причину боли, Вы знали о ней, потому что видели меня, моющую ноги над посудой для Божеств. Почему бы Вам было не подсказать мне и не спасти меня от мучений, продолжавшихся три долгих дня?

— Если бы я сказал тебе сразу, скорее всего, ты бы не поверила. Теперь, когда такого рода промахи произойдут опять, ты вспомнишь это случай и сразу начнёшь самоисследование. От такого рода оскорблений нет средств избавиться, кроме как с помощью самоиследования и самобичевания.

Спустя некоторое время Лалита Даси заболела. Другой ученик Бабаджи Махашая взял на себя обязанности повара. Его раньше отстранили от какого-либо служения, потому что он раздосадовал своим поведением Гаурахари Даса Бабаджи, гурудева Бабаджи Махашая. Но, поскольку он самовольно стал готовить на кухне, никто не подумал из-за страха его оскорбить, что препятствовать ему — подобающе. Итак, новый повар взялся за работу. Когда большинство блюд было приготовлено, на кухню пробрался кот. Баба Махашая увидел кота, выбегающего из кухни. Он позвал Лалиту и сказал ей пойти поглядеть ни съел ли тот чего-нибудь. Лалита Даси зашла в кухню и увидела, что кот попробовал всё. Она вышла и объявила: «Кот съел понемногу от каждого блюда. Было приготовлено сорок килограмм риса и соответствующее количество бобовых и овощей. Что мы теперь будем с ними делать?»

«Что с ними ещё можно сделать? Поскольку их нельзя предлагать Божествам, ты должна всё зарыть в землю. Ты знаешь, почему это случилось? Господь не принимает служение человека, который вызвал недовольство махатмы или вайшнава», — ответил Бабаджи.

Этот случай предостерёг всех жителей ашрама от вайшнава апарадх[261].

Как-то около двух часов дня, когда Лалита Даси, Кусума Манджари Даси и несколько других сакхи принимали махапрасад рядом с кухней, подошёл кот и сел около них. Лалита Даси, которая из-за недавнего погребения обеда уже злилась на всё кошачье племя, ударила его по морде левой рукой. Кот заорал, как резанный, и убежал. Бабаджи Махашая услышал его вопли, но ничего не сказал. Вечером Лалита Даси почувствовала невыносимую боль в левой руке. Два дня прошли в мучениях, но ей не становилось легче. Кто-то из преданных рассказал Бабаджи Махашая о страданиях Лалиты и попросил организовать ей лечение. Но Бабаджи ответил: «Чем может помочь медицина? Если бы лекарства излечивали все болезни, никто бы не страдал. Она должна покопаться в самой себе и найти причину». Когда Лалите Даси сообщили об этом разговоре, она поняла, что Бабаджи Махашая опять намекает на апарадху, и стала размышлять, что и кому она сделала плохого. Ночью её осенило, что причина в пощечине коту. В тот момент, когда ей в голову пришла эта мысль, боль стала утихать.

На следующее утро Бабаджи Махашая увидел, что она, как прежде, занята служением и спросил: «Ты, кажется, избавилась от боли в руке. Как ты это сделала?»

«Недавно, во время принятия прасада я дала затрещину коту, который подошёл и уселся рядом. Как только я подумала, что, возможно, причина в этом, мне сразу полегчало», — ответила Лалита.

— Да, причина была в этом.

— Но, поскольку кот считается неблагоприятным и приносящим вред для служения Кришне, я не понимаю, почему является оскорблением ударить его и прогнать с места служения. Это был тот же самый кот, который недавно испортил бхогу Тхакура. Должна ли я была вместо того, чтобы ударить вора, приласкать его?

— Кот, может быть, наносит вред служению Божествам. Но должен ли он быть лишён адхарамриты Кришны? Голодное животное подошло к тебе в надежде получить горсть махапрасада, но ты шлёпнула его, что заставило беднягу заплакать и скрыться. Как это жестоко! Если ты прогнала его подобным образом в ашраме, кто и где будет относиться к нему лучше? Все существа — слуги Кришны. Если ты будешь с ними враждовать, разве это понравится Кришне? Разве шастры не говорят, что даже самая маленькая букашка достойна поклонения? Если ты не будешь поступать так, у тебя нет прав называть себя вайшнави.

Однажды почти все обитатели ашрама слегли с высокой температурой. Бабаджи Махашая также не здоровилось. Однако Лалита Даси заболела серьёзно. Постепенно большинство преданных выздоровело, но состояние Лалиты продолжало ухудшаться. Она уже не могла сидеть на кровати. Если кто-нибудь поднимал её тело в сидячее положение, она теряла сознание. Тем не менее, она беспокоилась не столько о своём здоровье, сколько о том, что лишилась служения Бабаджи Махашая, который всё еще болел. Из её глаз по этому поводу часто лились слёзы. Когда её состояние стало критическим, многие жители ашрама пришли к Бабаджи Махашая и обратились к нему со словами: «Кажется, Лалита Даси не выживет. Вы должны сделать что-нибудь для её спасения».

Бабаджи Махашая ответил: «Она живёт служением, — служением гуру и вайшнавам. Поскольку она теперь отлучена от служения, то мертва для всех практических начинаний. С каждым вздохом она испытывает боль смерти. В этом состоянии ей лучше прекратить дышать. Вам нужно благословить её, чтобы она поскорее избавилась от этой боли».

Однажды Лалита Даси горько заплакала. Мадху Дас, кто всегда находился рядом с ней и пытался её утешить, спросил: «Почему ты сегодня так много плачешь? Ты почувствовала себя хуже?» Она ответила: «Что я могу сказать? Я изо всех сил пытаюсь оставить тело, но, кажется, все против меня. Я думала, что Навадвипа[262] дада сжалится надо мной и возьмёт меня к себе. Но он также оказался бесполезным. Теперь я не знаю, как долго буду беспокоить всех вас». Мадху сказал: «Нет, диди. Не говори так. Ты не причиняешь нам беспокойств. Но скажи мне, что случилось между тобой и Навадвипом дада».

«Прошлой ночью я очень горевала, оттого что думала, что Навадвипа дада безразличен ко мне и поэтому не приснится мне хотя бы раз. Думая об этом, я уснула и увидела, что Навадвипа дада сидит рядом со мной, положив руку на мою грудь, и говорит с обаятельной улыбкой: «Лалита! Что с тобой случилось?» Я ответила: «Дада! Ты ушёл. Возьми меня к себе. Я здесь сильно страдаю». Дада сказал: «Поживи ещё ради служения дада[263]. Если ты оставишь тело, дада будет испытывать большие неудобства». Я ответила: «Да, как будто, я оказываю ему великое служение. Вместо того, чтобы хоть как-то помогать ему, я сама принимаю его служение. Будь милостив ко мне, я не хочу жить, обременяя других. Я хочу быть с тобой». Но он не согласился. Поэтому я прошу тебя простить мои оскорбления и благословить меня, чтобы я могла оставить это тело и рождалась бы снова жизнь за жизнью в подходящем теле для служения твоему прабху». Затем, словно собираясь немедленно выйти из тела, она продолжила: «Прямо сейчас у меня нет просьб, нет желаний, кроме одного, чтобы великодушный и всегда милостивый прабху удостоил меня своим даршаном в последний момент моей жизни». С этими словами Лалита горько заплакала. Мадху Дас сел рядом с ней, повторяя Харинаму. Её тело начало остывать. В это время Бабаджи Махашая вернулся из храма Джаганнатхи и направился прямиком в комнату Лалиты Даси. Мадху Дас увидев его, сразу громко зарыдал. Лалита Даси была не в силах подняться и сесть на кровать или что-нибудь произнести.

Из её глаз заструились слёзы. Бабаджи Махашая постоял неподвижно несколько минут, затем сказал: «Это то, чего желает Нитай Чанд. Пусть исполнится Его воля», — и ушёл.

Уходя, он быстро прикоснулся к её правой руке большим пальцем своей левой ноги так, что никто не заметил.

Лалита Даси прошептала Мадху Дасу нежным голосом: «Дада! Я молилась в уме прабху, чтобы он дал мне даршан в последний момент. И он не только милостиво пришёл в мою комнату, но также благословил меня прикосновением». Сказав это, она снова заплакала.

Бабаджи Махашая вышел и сказал нескольким своим ученикам: «Лалита скоро сделает свой последний выдох. Принесите её в храм». Они побежали к ней и увидели, что она действительно собирается умереть. Преданные подняли её и понесли в храм. Но не успели они сделать несколько шагов, как её глаза остекленели, а дыхание прекратилось. Все подумали, что она умерла. По просьбе Бабаджи Махашая мёртвое тело положили перед Тхакуром.

В это время в ашраме гостил Шри Мадхава Дас Бабаджи, старший брат в боге Бабаджи Махашая. Бабаджи Махашая попросил его и остальных преданных простить Лалите Даси все оскорбления, которые она могла совершить осознанно или нечаянно, и благословить умершую, поместив ей на лоб свои стопы, чтобы она, оставив материальное тело, смогла обрести духовное, подходящее для служения Радхе и Кришне в соответствии с её бхавой. Преданные исполнили его просьбу. После этого в храм случайно зашли три враджабаси вайшнава. Бабаджи Махашая поклонился им и тоже попросил их благословить Лалиту и поставить ей на голову стопы. Они сперва отказывались, но, когда Бабаджи Махашая рассказал о её качествах как идеальной преданной, согласились. После того, как враджабаси сделали, о чём их просили, Мадхава Дас Бабаджи обратился к Бабаджи Махашая: «Мы дали ей пыль с наших стоп. Почему ты не даёшь? Я верю, что как только ты благословишь её прикосновением своих стоп, она будет в порядке».

Бабаджи Махашая ответил: «Ты веришь, но верит ли она?» Мадхава Дас Бабаджи сказал: «В этот момент вопрос о её вере стоять не должен, поскольку она лежит мёртвая. Это моя вера сделает своё дело». Закончив говорить, он взял Бабаджи Махашая за руку и подвёл его к покойнице. Бабаджи Махашая поместил правую ногу на её лоб и произнёс: «Джай Нитай! Джай Нитай!» Мёртвое тело немедленно ожило. Едва открыв глаза и увидев Бабаджи Махашая, Лалита Даси поднялась и села.

Бабаджи Махашая сказал ей: «Ты очень удачлива. К тебе прикоснулись стопы трёх враджабаси вайшнавов. Их благословения подарили тебе новую жизнь. Поклонись им». Лалита Даси поклонилась враджабаси и другим вайшнавам.

Бабаджи Махашая продолжил: «Обрати внимание, ты совершила оскорбление Тхакуру. Поскольку Он тебя сейчас простил, ты должна Ему помолиться, чтобы Он дал тебе шакти (силу) никогда снова не делать оскорблений».

«Что плохого я сделала? Я не знаю. Милостиво объясните мне», — поспросила Лалита.

— Твоё оскорбление заключается в том, что кроме бхоги, предлагаемой Тхакуру как части ежедневного служения, в ашрам поступает еда, которую время от времени приносят преданные. Ты даёшь её нам без предварительного предложения Тхакуру.

— Но если кто-нибудь даёт специально для Вас, а не для Божеств, тогда что делать?

— Тогда это тоже будет воровство. Мир, в котором мы живём, принадлежит Тхакуру. Что-либо, данное кому-либо, — Его собственность.

Но шастры говорят, что гуру и Господь тождественны: на гурорадхикам татвам на гурорадхикам танах. Тогда какой будет вред в том, если мы предложим что-нибудь, не предложенное Тхакуру, гуру?

— Таттва (реальность, как она есть) и лила различаются между собой. В таттве гуру и Тхакур не отличны, но в лиле они отличаются. Если ты не признаёшь это, тогда бхога, предложенная Тхакуру, также предложена гуру. Когда Тхакур ест, гуру ест тоже. Поэтому нет нужды предлагать гуру прасад Тхакура.

«Прабху! Я не знаю, какие я совершила вам оскорбления. Все простите меня и благословите, чтобы я никогда их больше не совершала», — сказала, плача, Лалита Даси.

На третий день Кунджа Дас, кто готовил на кухне ашрама, пока Лалита болела, заболел сам. Бабаджи Махашая сказал Лалите Даси приступить к служению поваром. Она начала готовить. Жители ашрама очень удивились и обратились к Бабаджи Махашая со словами: «Лалита всё ещё слаба. У неё нет сил даже сидеть или двигаться. Как она может готовить для пятидесяти или шестидесяти человек?»

Бабаджи Махашая ответил: «Шакти не обретается, подобно фрукту с дерева, и не падает, как дождь с неба. Шакти приходит от служения. Когда она займётся служением Тхакуру, Он даст ей необходимую силу».

Так оно и произошло. Лалита Даси готовила и не чувствовала никаких трудностей. На следующий день, только Бог знает, что пришло в ум Бабаджи, но он организовал вечером бхогу для Джаганнатхи и вайшнава-севу[264]. Были приготовлены кхир из сорока литров молока и соответствующего количества риса и сахара и много других блюд, и всё — одной Лалитой. Было приглашено более ста пятидесяти вайшнавов, и опять попросили одну Лалиту раздавать прасад. Она поклонилась стопам Бабаджи Махашая и начала выполнять служение, закончив его без какой-либо слабости или усталости. Все пришли в изумление. Кто-то отнёс это чудо к её вере, а некоторые посчитали результатом крипа-шакти Бабаджи Махашая.

Однажды Бабаджи Махашая проверил, насколько терпелива и вынослива Лалита Даси. В то время все его ученики и спутники жили в Джханджапита матхе, а он сам, НаваДвипа Дас, Лалита Даси, Расарангини Даси и Кунджадаса Бабаджи — в Кундже Радхарамана.

В Кундже Радхарамана Бабаджи Махашая обычно ел прасад Радхарамана, тогда как остальные — махапрасад, который приносила Кусумой Манджари Даси из Джханджапита матха.

Одним днём Радхараману предложили бхогу, один килограмм варёного риса. Махапрасад был съеден Бабаджи Махашая и четырьмя другими гостями, оказавшимися там во время обеда. Когда они поели, пришло еще четыре человека. Бабаджи Махашая попросил Лалиту Даси приготовить для них еще килограмм риса. Навадвипа Дас сходил за бхикшей и принёс два килограмма риса из дома Кунджа Бихари Рая. Лалита Даси сварила один килограмм риса из принесённых двух и, предложив Радхараману, накормила махапрасадом гостей. Только они закончили есть, как появилось ещё несколько преданных. Бабаджи Махашая опять сказал Ладите идти на кухню. Она приготовила оставшийся рис. К этому времени доставили махапрасад из Джханджапита матха. Бабаджи Махашая попросил Лалиту Даси раздавать всем преданным только что сваренный рис вместе с махапрасадом из матха. Когда все поели, Бабаджи Махашая сказал Кусума Манджари Даси и Расарангини Даси доесть всё, что осталось. Они ему напомнили: «Лалита Даси ещё ничего не ела. Может её тоже пригласить?» Бабаджи ответил: «Не беспокойтесь о ней. Съешьте всё». Они не стали долго упрямиться.

Когда они всё съели, Бабаджи Махашая ушёл отдыхать. Вдруг пришёл человек из матха Джена и принёс чирву[265], молоко и сладости. Бабаджи увидел его из окна своей комнаты и сказал Лалите: «Не предлагай ничего Радхараману прямо сейчас. Позволь Ему отдохнуть. Предложишь, когда Он проснётся. А сейчас оставь все кушанья в моей комнате».

Лалита Даси поняла, что у Бабаджи Махашая появилась какая-то новая затея. Она улыбнулась и принесла чирву, молоко и сладости к нему в комнату. В четыре часа их предложили Радхараману. Бабаджи Махашая принял горсть махапрасада, а остальное раздал всем преданным, избегая только Лалиту Даси. Затем он с улыбкой взглянул на неё и произнёс: «Ах! Я забыл про неё. Не имеет значения, её намерениям послужат остатки, прилипшие к стенкам горшка». В согласии с этими словами Лалита Даси поскребла в горшке рукой и затем положила один палец в свой рот. Удивительно, но этого хватило, чтобы унять её аппетит и доставить ей полное удовлетворение.

Незадолго до наступления сумерек, когда Бабаджи Махашая собирался идти на даршан к Джаганнатхе, к нему с пури[266], качори[267], мохана-бхогой[268] и другим прасадом пришёл Нитай Дас, сын Бхувана Саху. Бабаджи Махашая разорвал одну пури и, не попробовав её, сказал Нитай Дасу: «Иди, отнеси всё Ладите Даси и скажи ей, что это мой махапрасад». Нитай Дас сделал, как его просили. Однако Бабаджи Махашая уже предупреждал Лалиту Даси, что если ей достанется любой прасад из какого бы то ни было места, она не должна его съедать. В девять часов он вернулся из храма и спросил её: «Где прасад?»

«Почему Вы спрашиваете? Это была Ваша адхарамрита, и я её съела», — ответила Лалита.

— Но это не была моя адхарамрита.

— Вы сами передали через Нитай Даса, что это Ваш махапрасад.

— Но это ложь. Я так сказал, чтобы проверить тебя.

— Если это был обман, тогда то, что я сказала, тоже является ложью.

Затем Лалита вынесла и поставила перед Бабаджи Махашая поднос с пури, качори и мохана-бхогой.

Бабаджи Махашая удивился и испытал удовольствие. Он съел щепотку прасада и сказал Лалите доесть остальное.

В 1905-ом году Бабаджи Махашая оставил тело и вошёл в нитья-лилу[269]. Прежде, чем покинуть этот мир, он купил баганабари (дом с садом) и установил в нём Шри Виграху Радхаканта. Его самадхи находится в этом месте, поэтому оно после ухода Бабаджи Махашая стало называться Самаджабари. Лалита поселилась в Самаджабари и стала служить Радхаканте. Она выполняла служение Божествам в соответствие с аштакалья-лшой, которое продолжается до сих пор.

С появлением Лалиты Даси в городе Навадвипе забилась новая жизнь и забила ключом бхакти-бхава, исходящая от неё. Её слава как сиддха-махатмы разлетелась повсюду. Жители Навадвипы звали её Сакхи Ма. Многие люди были наслышаны о её экстраординарной учености, глубоком понимании шастр и способности разрешить любые затруднения в духовной жизни и начали ходить к ней за руководством. Не меньше людей приходило из любопытства, чтобы поглядеть, как пандит её уровня живёт, переодетый женщиной. Они все не чаяли в ней души, осознавая её могущественную личность, бхати-бхаву и любящий характер.

Но однажды в Навадвипе появился Свами Вишвананда, очень влиятельный, тщеславный и грозный тип. Он своим влиянием сверг с престола маханту Таракешвара, поскольку тот жил в роскоши, что не согласовывалось с идеалом махатмы. Услышав, что маханта Самаджабари тоже является махатмой, живущим под видом женщины, он закипел от гнева и пришёл в Самаджабари с пятью или шестью последователями. В этот момент Лалита Даси совершала бхаджан на крыше своего кутира. Вишвананда со своими людьми залез на крышу. Лалита, увидев его, поклонилась. Но тот заорал в гневе: «Почему ты живёшь в таком обличии, совращая женщин? У тебя нет шансов притворяться далее. Разве ты не знаешь, кто такой Вишвананда? Выброси подальше свою юбку с блузкой и одень одежду садху».

Лалита Даси ничего не ответила. Она стояла с опущенной головой, повторяя: «Джай гуру! Джай гуру!»

Вишвананда в гневе, с налившимися кровью глазами, выступил вперёд и заревел: «Что… ты не слышишь? Снимай свои тряпки или я сорву их». Лалита отступила продолжая повторять: «Джай гуру! Джай гуру!»

Новость, что Вишвананда хочет раздеть донага Лалиту Даси и таким образом обесчестить, уже разнеслась по всей Навадвипе. Жители города не смогли вынести такую наглость. Они рассвирепели. Хазари Бабу, главный инспектор полицейского управления, также узнал о случившемся. Он вместе с десятью полицейскими ринулся в Самаджабари.

Тем временем в Самаджабари происходило следующее. Разъярённый Вишвананда наступал на Лалиту, а она отодвигалась назад. Она уже оказалась на краю крыши и была полна решимости, если он прикоснётся к ней, совершить самоубийство, прыгнув вниз, и так защитить свою честь и бхаву. Вдруг Вишвананда услышал стук башмаков полицейских, которые забирались по лестнице, и задрожал от страха. Хазари Бабу вскочил на крышу с револьвером в руках и схватил Вишвананду вместе с его последователями, приговаривая: «Ты явился, чтобы надругаться над Сакхи Ма! Какая наглость! Я запрячу тебя за решётку». Затем он повернулся к своим подчинённым и приказал: «Доставьте хулигана в полицейский участок». Полицейские вместе с арестованным спустились по лестнице на землю.

Лалита Даси также спустилась вниз. Она подозвала Хазари Бабу и попросила: «Хазари дада\ Если хоть немного уважаешь меня, пожалуйста, отпусти его, поскольку он наш гость. Наш долг почитать гостей».

Лалита Даси пригласила Вишвананду на веранду кутира и настояла, чтобы он подкрепился угощением. Он стал есть, а Лалита села рядом, обмахивая его веером. В это время сотни горожан с палками в руках собрались возле Самаджбари, поджидая Вишвананду. Они с удивлением взирали, как Сакхи Ма кормила и прислуживала ему. В толпе слышались голоса: «Злодей наслаждается сандешем[270] и расагулами[271] и принимает служение от Сакхи Ма! Пускай только выйдет. Тогда мы ему от всего сердца послужим нашими палками. Он хотел сорвать одежду с Сакхи Ма, а мы сорвём с него кожу».

Видя, что жители Навадвипы озверели от гнева, Лалита Даси с мольбой обратилась к Хазари Бабу: «Хазари дада! Не мог бы ты сделать для меня ещё одно благодеяние? Пусть твои люди доставят Вишвананду на железнодорожную станцию и дождутся его отъезда. В другом случае я не знаю, что навадвипабаси[272] с ним сделают. Хазари Бабу согласился, и Вишвананада с облегчением вздохнул.

Все оценили терпение Сакхи Ма. Но жители Навадвипы чувствовали разочарование, поскольку не смогли послужить знаменитому гостю так, как хотели.

Налита Даси каждый вечер проводила обсуждение матхура-лилы Радхи и Кришны. Читая лекцию, она обычно с такой силой погружалась в пилу, что, казалось, переживает её на самом деле. Самим Радхе и Кришне так нравились лекции Лалиты Даси, что они регулярно приходили на них, оставаясь невидимыми для других слушателей. Но однажды Их присутствие было обнаружено по следам, оставленным Ими. В этот день Лалита Даси давала лекцию на веранде своего кутира, и ей вдруг понадобилось на некоторое время зайти в кутир в связи с каким-то служением. Вернувшись, она увидела два отпечатка небольших стоп на асане, покрытой чёрной тканью, которую она обычно расстилала для Радхи и Кришны, чтобы Они могли на ней сидеть во время обсуждения Их лил. Все присутствующие пришли в изумление, увидев отпечатки стоп Радхи и Кришны. Долгое время люди приходили, чтобы посмотреть на божественные следы. Чтобы их сохранить, Лалита Даси вырезала верхнюю часть ткани, на которой они отпечатались, и поместила её в рамку под стекло. Но следы постепенно исчезли, осталась только рамка.

Лалита Даси всегда праздновала с большим блеском и бхавой джулана, раса и холи лилы. В эти праздники она обычно пела сочинённые ею самой песни с такой бхавой, что слушатели чувствовали себя оказавшимися в духовной обители лил. Она опубликовала книги «Шри Сурата-катхамриту» и «Сангита Мадхаву» в своём переводе на бенгали и комментариями. Она также автор «Чаритры Судхи», биографии Шри Радхарамана Чарана Даса Дева в шести томах на бенгали, хотя её имени нет в книге.

Она оставила тело в 1946-ом году, чтобы присоединиться к лилам Радхи и Кришны.