Сын ветра

14. Выбор Изабеллы

Яхо сумрачно ковырялся в встроенном в стену держателе для факела. Ему хотелось вытащить его, а взамен вставить газовый светильник. Библиотека была логовом Максимилиана, а он вовсе не маг и управлять маг-светильниками не может. А с газовым ему будет проще сделать свет ярче или слабее. Но древние мастера работали на совесть. Держатель не хотел "вымуровываться".

Максимилиан наблюдал за его потугами из большого кресла и посмеивался, а под конец предложил:

– А может, с другой стороны выдолбить?

– Как это? – удивился Яхор. – В смысле, из другой комнаты?

Макс тяжело поднялся и вдавил пару камней на камине. Стена бесшумно повернулась, открывая чёрный проход.

Яхо с укоризной поглядел на старика:

– А раньше нельзя было сказать?

– Интересно было, догадаешься ты или нет. Проход в башню же нашёл.

Яхор хмыкнул польщенно. Ему нравилось, что Оберлинг относился к нему, как к близкому человеку. Подшучивал, подкармливал, пытался уговорить с ним выпить. Зря он его вообще боялся. Мировой старик, даром что ему под сотню лет уже. Вот и сейчас, лукаво поблескивая очками, он заговорщицки шептал:

– Пошли поглядим, что в гостиной происходит? Там есть смотровая щель.

Яхор улыбнулся и кивнул. Ему тоже было любопытно посмотреть, куда ведёт проход. Не замок, а сыр какой-то! Весь в дырах!

Говорят, что любопытство сгубило кошку. Или мышку? Яхо не помнил. Но почувствовал всю суть детской поговорки на своей шкуре. Потому что в гостиной были двое: Изабелла и Стерлинг. И они были настолько близко друг к другу, что все было понятно без слов.

– Белла, ты знаешь, что я в тебя влюблен, – захлебывался словами Роберт. Он стоял на коленях возле ног девушки и преданно заглядывал ей в лицо. – Я и не скрывал этого никогда. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Умоляю, только не говори "нет"!

– Роберт, – девушка ласково гладит его по светлым волосам, а у Яхора ноет в груди. – Дай мне подумать, пожалуйста. Я не готова к такому разговору.

Вдох. Выдох. Она не дала согласия.

– Это ведь не отказ? – Стерлинг в мгновение ока оказывается на диване рядом с Беллой, хватая ее в объятья и привлекая к себе. Девушка не сопротивляется, зачарованно глядя ему в лицо.

Сердце у Яхора сжимается. Он больше не хочет это видеть. Не может.

Боги, Стерлинг целует ее! Яхо молча отворачивается и идёт наверх. Где-то за спиной сопит Оберлинг.

– Неловко вышло, да, – вздыхает он. – Но партия хорошая. Роберт неплохой мальчик.

Яхору страшно хочется заорать на него, но он сдерживается. Все же старших нужно уважать. Какую бы чушь они не несли.

От злости (исключительно на себя – размечтался, идиот!) Яхор одним движением выдернул из стены металлический обод, но руки его не слушались.

– Я… возьму к себе в комнату и подумаю, что можно сделать, – сообщает он Максимилиану и позорно сбегает прочь.

Макс задумчиво кивает, глядя мальчику вслед. А Аяз был прав – влюблен. Но не судьба, не судьба.

За ужином Стерлинг сияет, словно медный подсвечник. Улыбается во все тридцать два зуба. Яхор в красках представляет, как Роберт врезается в косяк, споткнувшись. Или снова падает с лестницы.

– Господин Кимак, я счастлив сообщить, что влюблен в вашу дочь и просил её руки, – заявляет длинноносый гад. – И она согласилась.

У Аяза вытягивается лицо. В другое время Яхо бы это позабавило, но сейчас все его внутренние силы уходят на то, чтобы держать невозмутимый вид.

– Роберт, вы меня удивили, – признается лекарь, крутя в пальцах льняную салфетку. – И вас нисколько не смущает, что у Изабеллы целительский дар?

– Конечно, нет. Я вижу в этом только плюсы. Я довольно неуклюж. Жена будет меня лечить, разве это не прекрасно?

Если бы Яхор не наблюдал так пристально за пальцами Аяза, которые уже порвали салфетку в клочья, он бы заметил, как дрогнула верхняя губа у Беллы. Ей явно не понравились слова жениха.

– А больница?

– Что больница? Конечно, я не против, чтобы она помогала вам… до поры до времени. Потом ей будет чем заняться. У леди Стерлинг немало обязанностей, да и дети… но это даже приветствуется, когда леди навещают больных и детишек в приюте.

Выкрутился, гад. Видимо, и в самом деле ее любит. Что ж, Яхору нечего ему противопоставить. Дома в столице у него нет, и состояния нет, и даже должности приличной пока тоже нет. Только крошечная квартирка под самой крышей.

Ладно. Переживёт. В конце концов, он никогда не собирался жениться. Он – сын ветра. Улетит и не вернётся. Теперь его ничего на этой земле не держит.

***

Изабелла проворочалась всю ночь. Ей было неспокойно. Роберт ей нравился. Он хороший. Он будет заботиться о ней. К тому же… к тому же ей в самом деле побыстрее нужен муж. Ей девятнадцать. Самое время для полного раскрытия дара. А восполнение – процесс необходимый. Она не мужчина, в публичный дом не пойдёт. И любовника завести немыслимо. Хотя, признаться, порой невыносимо хотелось. Но приходилось быть скромной девочкой, иначе ее камнями тут закидают. Надо было оставаться во Франкии! Там нравы куда проще. Впрочем, Белла знала, что мечтать она может о чем угодно, но черту переступить ей не хватит решимости. Не хочется огорчать родителей. Да и просто… она не гулящая девка.

К тому же единственный мужчина, с которым она испытывала искушение эту самую черту переступить, сам инициативы не проявлял. А Белла, которой всегда было легко и просто с мужчинами, с Яхором робела и смущалась. Да и было от чего: он ей почти брат. Но не брат.

В какой момент она поняла, что детская влюбленность переросла во что-то более зрелое? Когда он поцеловал её в башне? Нет, это ничего не значило. Ну, кроме того, что она не на шутку увлеклась.

Наверное, когда он сказал, что не братец ей, она поняла, что нравится ему как девушка. До этого наивно полагала, что они друзья. Нет, друзей так не целуют.

А потом, когда Белла увидела его руку, ей сделалось по-настоящему дурно. Ее Яхо – и лишится руки? Да никогда! Выложилась, но вылечила. Не потому, что он ей почти брат. А потому, что ей казалось, что между ними что-то происходит. А уж когда он так спокойно сказал, что она должна идти к своей мечте, Белла внезапно поняла намёки отца. Он ведь говорил, что Яхор – хороший человек. И жену свою, коль жениться, будет на руках носить. Девушка тогда посмеялась, а сейчас думала: из Яхо действительно выйдет хороший муж. Заботливый. Не тиран. Такое сокровище – и кому-то другому отдать? К тому же он, в отличие от Стерлинга, степняк! А значит, с супружеским долгом проблем быть не должно. Она ведь целитель. Ей будет надо.

Белла относилась к этой стороне жизни философски. Ее родители любили друг друга, и это было хорошо и правильно. А вот остаться без пары для целителя совсем неправильно: достаточно взглянуть на отца, который оставил мать во Франкии, а теперь страдал и выглядел усталым.

Отцу, кстати, Стерлинг не нравился, но он всегда говорил, что ее жизнь – это только её жизнь. Выбирать Белла должна сама. Забавно это слышать от человека, который украл себе жену. Аяз только оправдывался, что времена были другие, что судьба.

Вот! Его любимое слово в последнее время: судьба!

Быть лекарем и не стать фаталистом невозможно. Почему одни больные выживают вопреки всему, а другие, даже если их правильно лечить и силу в них вливать – все равно умирают? Почему при падении с крыши кто-то разбивается, а у кого-то – пара царапин? Судьба и только она. А они, лекари, лишь орудие.

Но Изабелла решила иначе. Не хочет она такой судьбы, чтобы по благотворительным вечерам шататься и наряды перебирать. И все эти условности высшего света ей не по душе. У них, аристократов, поди правила есть, как часто супруги в спальне встречаются, наверное, неприлично вместе ночевать. Во всяком случае, Роберт об этом что-то говорил.

И вообще – как-то он ловко все провернул, а ведь она так и не сказала ему "да". И не сказала бы, если бы кое-кто был чуть настойчивее. Но, видимо, Яхору она не слишком нужна. Что ж, всегда можно вернуться в Степь с отцом и помогать ему в больнице. Неужели не найдётся молодой лекарь, готовый взять её в жены? В любом случае, с Робертом следует поговорить, пока совсем поздно не стало. Ну не любит она его и леди Стерлинг быть не желает! Лучше уж сейчас, когда у нее решимости хватает.

Стерлинг уехал: девушка долго глядела ему вслед из окна, утирая слезы и зябко ежилась. Послевкусие после этого объяснения было очень горьким. Несмотря на то, что он всё понял правильно, Изабелла чувствовала себя виноватой. Она бы сама себе надавала пощечин, если бы могла. Впрочем, она знала, кто мог. С кем у нее сложились отношения на грани ревности, ненависти и взаимного уважения.

Для Беллы ветер был чем-то живым, одушевленным. Он раз за разом забирал у нее Яхо. Он же каждый раз норовил запихнуть ей за шиворот пригоршню снега, швырнуть в лицо сухую горячую пыль или горсть ломких листьев. Они были соперниками – она и ветер. Но в то же время ветер спас их тогда, на башне. Не ради неё, ради Яхора, разумеется. Но разве могла она быть неблагодарной?

Ветер ее сильнее. Он побеждал всегда.

Она поднялась на крышу башни, даже не удивившись, когда увидела неподвижно стоящего там Яхора. Здесь было на удивление тихо, хотя казалось бы, должно ничего быть не слышно от завываний ветра. Но она могла расслышать даже шепот юноши:

– Ты слышишь? Слышишь?

– Что?

– Он поёт мне песню.

– О чем?

– Об облаках… о дальних странах…

– Ты уедешь, – обреченно понимает Изабелла.

– Да, – соглашается Яхо. – Рано или поздно. Только не уеду, а улечу.

У девушки дрожат губы. Ей хочется схватить его за плечи и кричать ему в лицо, что она не отпустит. Что он ей нужен. Но она же степнячка. И дочь Оберлингов. Негоже ей бегать за мужчиной, которому она не нужна. Поэтому она ровным голосом спрашивает:

– Куда бы ты хотел?

– В Катай. Во Франкию. А ещё на другой континент, в Эрассу или Руан. Но до туда на аэростате не долететь.

– И что теперь?

– Построю такой аэростат, чтобы можно было через океан. Надо будет воздушные потоки там слушать. Над водой они поют совсем иначе.

– Яхо, а ты вернёшься? – не выдерживает Белла. – Домой, в Степь – вернёшься?

– Нет, – вздыхает юноша. – Не хочу.

– Почему?

– Там не будет тебя.

– Как это не будет? – удивляется Белла. – А где я буду?

– В Галлии, я думаю. Ты же замуж выходишь.

– За кого?

– За Стерлинга. Разве нет?

– Яхор, ты чего? – растерянно шепчет Белла, хватая его за ладонь. – Как я могу выйти замуж за Стерлинга, если мы с тобой… если я тебя…

Степняк резко оборачивается и заглядывает ей в лицо.

– Что ты меня? – настойчиво спрашивает он. – Договаривай, Бель.

Но она только краснеет, опуская глаза, и мотает головой. Если бы он не сжимал в своей руке ее пальцы, она бы лицо закрыла.

– Бель, а моей женой ты будешь? – неожиданно задаёт вопрос Яхо. – Знаю, я тебе не пара. Ты внучка Оберлингов, дочь Аяза Кимака. А я всего лишь инженер… сирота. Но я разговаривал с твоим отцом, он не против. Он дал согласие, правда.

Белла молча кивает и утыкается в его плечо. Порой такая решительная, сейчас она совершенно потеряла все слова.

– Погоди, – хватает ее за плечи Яхо. Сердце у него вдруг срывается на бег. Он ведь и спросил только от отчаяния, потому что должен был окончательно порвать нить, связывающую его с Изабеллой. – Ты правда согласна? По-настоящему? А Стерлинг?

– Я отказала ему, – смущённо сообщает Белла. – Он был таким настойчивым… заставил меня сказать "да". Я просто испугалась. Но я все ему объяснила. Я ведь не люблю его, совсем, ни капельки.

– А меня? – дрогнувшим голосом спрашивает Яхо.

Белла смотрит на него с укоризной. Как он не понимает? Конечно, она его любит. Наверное. Иначе не позволяла бы себя целовать. И даже прикасаться к себе не позволила бы.

– Бель, если ты мне не ответишь сейчас, я умру, – настойчиво заглядывает ей в лицо Яхор. – Вот просто прыгну вниз. Ты меня любишь, Бель?

– Яхо, спроси у ветра, – улыбается девушка. – Он тебе всю правду расскажет.

– А ветер говорит, что любишь. Руки у тебя ледяные. Замёрзла?

Юноша сжимает ее пальцы, подносит их к губам и пытается согреть своим дыханием. Он всё ещё не верит. Наверное, он спит.

– У меня ещё и губы замёрзли, – смело сообщает Белла, улыбаясь.

Яхора не нужно уговаривать. Он тут же сжимает ее в объятьях и целует – сначала осторожно, а потом, понимая, что любимая отвечает на поцелуй, обвивая руками его шею, смелее и настойчивее.

– Бель, Бель, Бель, счастье моё, – шепчет он между поцелуями. – Ты мой якорь. Одна ты меня держишь на земле.

– Яхо, – девушка прячет руки у него на груди. – Почему же ты молчал?

– Я видел тогда ваш разговор со Стерлингом. Ты дала согласие. И правильно, кто он – и кто я?

– Ты тот, кто готов отдать за меня жизнь, – напомнила Белла, улыбаясь. – Как я могу это забыть?

– Не делай из меня героя. Я не такой.

– Такой, – Белла обнимает его за талию и запрокидывает голову. – Ты самый лучший!

– А ты самая красивая, – бормочет Яхор и снова её целует, не в силах удержаться.

Ощущение счастья пугает. Кажется, что все это происходит не с ним. Что это кого-то другого обнимают, у кого-то другого кружится голова.

Потому что малыш Яхо совершенно не достоин такого подарка.