Сын ветра

19. Софи

Софи тихо открыла дверь, прокралась в свою комнату и без сил упала на кровать. Что же она наделала? Как это всё получилось? Боги, как ей вообще выпутаться из всей этой ситуации? Оберлинг отобрал у нее блокнот и обещал, что приставит охрану к мастерским, и это хорошо, просто замечательно. Может быть, теперь ее оставят в покое. Попалась – и никто в этом не виноват: кто же знал, что Оберлинг, который ВСЕГДА, каждое полнолуние проводил ночь со своей супругой, неожиданно изменит привычке? Хотя ей, дуре, надо было подумать об этом: у Мелиссы Оберлинг уже приличный срок беременности, какие ей ночи с оборотнем?

Диал к ней беременной даже не подходил, даже не прикасался, боясь повредить ребенку, вот и Макс… Максимилиан свою супругу берег. Но полнолуние есть полнолуние.

Бедняга! Софи чувствовала себя виноватой. Оборотня в полнолуние соблазнить легче легкого, это каждый знает. Устроила она ему проблемы. Но девушка ни капли не жалела об этой ночи. Максимилиан для нее всегда был особенным, еще с тех самых времен, как читал им, студентам университета, лекции по криминалистике. Уже тогда она была в него влюблена по уши. Помани он ее за собой – пошла бы, не задумываясь. Тогда он не был женат, и мечтать о том, что он обратит внимание на рыжую девчонку, которая присутствовала на каждой его лекции, было еще можно, еще не постыдно.

А потом в жизни Софи появился Диал – красивый, лощеный, умный. Очаровал, заморочил голову, даже родители ее поддались его преступному обаянию. Лишь после свадьбы выяснилось его крайне плачевное финансовое положение. Диал был нищ, как помойная крыса. Они жили в доме ее родителей на полном их обеспечении. Софи пришлось оставить мечты о карьере в ловчей службе, а ведь тогда только-только начали брать женщин. Впрочем, журналистика ей нравилась не меньше. Журналистом, конечно, числился Диал – женщину никто не возьмет репортером в газету. Она бегала по городу, собирала сплетни, писала остроумные и едкие статьи, которые Диал потом относил в редакцию «Льенских ведомостей». Денег, конечно, она не видела, да и не просила – мужу виднее, на что тратить.

Она уже тогда понимала, что он из себя представлял, но с ним было легко: он был добрый, веселый и щедрый. Постоянно дарил ей цветы, пусть даже и украденные с чьей-то клумбы, и какие-то побрякушки, а когда она забеременела, был так счастлив, что устроился, наконец, на какую-то работу, чтобы «его жена и ребенок ни от чьей милости не зависели». Дела Диала неожиданно пошли в гору, он приносил домой неплохие деньги, купил и мебель для детской комнаты, изумрудный гарнитур для жены – под цвет глаз, и мобиль приобрел.

А потом его убили в перестрелке, и оказалось, что ее супруг – обыкновенный грабитель, из тех, что нападают на подвыпивших горожан, бьют их кастетом по голове и забирают часы и кошелек. Это и вправду было ужасно. Какой позор обрушился на ее голову и голову ее бедных родителей! Пришлось продавать дом и покупать другой – в том районе, где никто не тыкал в них пальцами и не шептался за спиной. Изумрудный гарнитур и мобиль, естественно, конфисковали, хорошо хоть, колыбельку и прочую мебель оставили.

Именно тогда Софи встретилась с Максимилианом вновь. К тому времени он уже был женат и, по слухам, безумно влюблен в свою жену, а Софи только родила. Боги, как ей было неловко сидеть перед ним в участке, понимая, что на лифе ее простенького платья проступают пятна от молока, а сама она совсем не соображает после бессонной ночи у колыбельки сына. Макс был с ней очень терпелив и добр, и за это она полюбила его еще больше. За это, и еще за то, что он был полной противоположностью ее легкомысленному мужу, которого она тогда возненавидела так сильно, как могла.

Это уже потом Софи поняла, что Диал, в г сущности, ее по-настоящему любил и ничего плохого ей не желал. Просто он жил легко, не задумываясь о завтрашнем дне, и умер гоже легко. А она осталась опозоренная, без денег и с младенцем на руках

Скольких трудов Софи стоило добиться признания того, что именно она писала статьи в «Льенские ведомости», сколько гневных писем она написала, сколько проторчала в приемной канцлера Браенга, желая добиться справедливости – и сколько слез впитала ее подушка? У нее получилось – благодаря отчаянной настойчивости и несомненному таланту. Софи стала первой в Льене женщиной репортером. Конечно, ее тут же прозвали бабой в штанах, недоженщиной, сумасшедшей и истеричкой, и не сказать, что это ее не задевало. Только выхода у нее не было, в ловчую службу ее не взяли – там хватало своих экспертов-женщин. А мать тяжело болела, и отец был совсем стар, кто-то должен был кормить семью, вот Софи и кормила, как умела – не в бордель же ей идти, в самом деле!

Максимилиан Оберлинг и здесь ей помогал: ее любили в его службе, он часто вызывал ее на место преступления и подкидывал интересные факты и версии. Со временем чувства Софи окрепли и пустили такие глубокие корни, что она ждала редких встреч с ним, как глотка воды жаждет усталый путник. Не навязывалась, нет, даже не намекала на свою влюбленность. Но мечтала, конечно, о несбыточном, прекрасно понимая, что Оберлинг верен своей супруге.

То, что произошло в мастерских, было для нее чудом, о котором Софи будет вспоминать до конца своих дней. Перед самим Максом и особенно перед его супругой ей было стыдно, но так сошлись звезды. Он сделал ошибку, и Софи ни за что о ней не проговорится никому.

***

Тьен вернулся домой, злясь на себя. Ночью он вернулся в управление и, ведомый интуицией, начал копаться в уголовных делах и быстро нашел досье на эту самую Софи Доган. Оказывается, она вдова мелкого преступника, у нее сын и старые родители. Журналистка, окончила университет, подавала документы в ловчую службу, куда ее, конечно, не взяли – с таким-то супругом! На первый взгляд, хорошая девочка.

Себастьян никогда не спал с хорошими девочками. Слишком это было гадко – портить им жизнь из-за минутных прихотей. Для развлечений ему хватало актрисок, веселых вдовушек и куртизанок. А тут – почти что девственница. Да еще хорошая знакомая Макса.

Погодите! Хорошая знакомая? И вот так, запросто, стаскивала с него куртку и горячо отвечала на поцелуи? А не слишком ли много совпадений? Может, они давно уже любовники? Да нет, Макс не мог. Он не такой. К тому же он оборотень, нашедший свою пару, а они верные. Это человек – существо полигамное, а зверь выбирает супруга раз и навсегда. Ну, или пока смерть не разлучит их.

Тьен не зря считался одним из лучших Охотников, он умел рассуждать логически и сопоставлять факты. По всему выходило, что эта сама Софи просто-напросто влюблена в Макса. Не в Тьена, заметьте, Тьена она знать не знает. И спала она тоже с Максом, и это обидно.

В юности братьев забавляло меняться любовницами, сдавать друг за друга экзамен и получать разнос от начальства. Теперь вдруг Тьену было не смешно. Нет, он не собирался влюбляться в эту рыжую пигалицу – еще не дело: он и влюблен? Так не бывает. Мелисса, которая была предметом его вожделения последние пять лет, внезапно была и вовсе забыта, а Софи… Софи просто была.

Вообще-то – обычная женщина. Красивая, не без этого. Яркая. И загадочная. Что же она делала в мастерских? Тьен достал блокнот журналистки и полистал его: так, а зачем ей сметы на материалы? И зарисовки какие-то очень подозрительные. Себастьян был далеко не инженер, он все же предпочел выбрать ловчую службу, и учился на факультете криминалистики, поэтому он не мог абсолютно точно сказать, насколько эти аккуратные чертежи важны. Спросить бы у Джеральда или Яхора, но за окном ночь, а точнее, уже начало нового дня. Успеется. Надо бы домой возвращаться.

Не желая будить слуг, Тьен зашел в дом через черный ход, поднялся на второй этаж и почти сразу понял, что не зря таился. Запах Макса он узнал бы из тысячи. Стало быть, братец не выдержал, примчался к жене. Никакой ревности эта мысль не вызвала, напротив – оборотень порадовался за брата. Хорошо, что тот нашел свою пару. И хорошо, что можно с кем-то посоветоваться.

Поскребся в дверь, прошептал умильным голоском:

– Любимая, соскучилась? Твой муж вернулся, – и тут же отскочил в сторону, уворачиваясь от удара дверью.

– Я сейчас покажу тебе любимую, – рыкнул совершенно голый Макс, выскакивая из спальни, но, разглядев широкую ухмылку на лице брата, рассмеялся сам. Настроение у него было самое замечательное.

– Макс, есть дело, – кивнул Тьен. – Надень уже штаны, тебе нечем хвастаться, и пойдем поговорим.

– Ну почему же нечем, – притворно обиделся Мак. – Не хуже, чем у тебя!

Он манерной походкой прошел в спальню, где жил Тьен, и принялся одеваться.

Младший из близнецов с улыбкой подумал, что как же здорово иметь такого близкого человека.

– Расскажи мне про Софи Доган, – попросил Тьен. – Что ты знаешь о ней и, главное, о ее покойном муже?

– Софи? – свел брови Макс. – Хорошая девочка. Миленькая. Наблюдательная острая на язык. Я хотел ее к себе в службу секретарем взять, но начальство против было. Ну ты знаешь, муж у нее в банде Глостеров был.

– А она при чем?

– При том. что Глостеры ограбили несколько ювелирных магазинов, и камней до сих пор не нашли. Нет никаких гарантий, что девочка была не в курсе этих афер.

– А ты что думаешь?

– Бред, – категорично заявил Макс – Софи ни сном ни духом. Но ее могут шантажировать. А случилось вообще?

– Застал ее в мастерской Браенга, переписывающей сметы на материалы, – сообщил Тьен. – Нечего ей там делать.

– Нечего, – кивнул Макс. – Ты ее отпустил?

– Конечно. Сделал вид, что поверил ее лепету про статью и проводил до дома. Блокнот, правда, отобрал.

– Молодец, теперь нужно приставить наблюдение к ней.

– Не учи Охотника, как вести добычу, – фыркнул Тьен, – Соображу как-нибудь. Главное, что ты курсе.

– Да, я потрясу всех, кто был связан с Глостерами, – задумчиво кивнул Макс. – Спасибо за информацию, мне пора. Пока никто не увидел, что нас двое.