Так они погибают

Глава пятнадцатая

После залитого солнцем садика комната показалась темной с ее окнами, на три четверти закрытыми жалюзи. Неширокая полоска света, проникавшего через незакрытую часть окна, делила комнату на две неравные части. Справа стояли туалетный столик и кушетка с обивкой из темно-красного сатина. Я увидел себя в зеркале над туалетным столиком. Выглядел я достаточно встрепанным без дополнительной маскировки. Тяжелая дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ.

В левой части комнаты были расставлены стулья и возвышалась широкая кровать с обитым шелком изголовьем. Вместо ночного столика возле кровати стоял небольшой сундучок. Гэлли Тарантайн припала к кровати, как живое проявление неясности и тишины. Только янтарные кружочки ее глаз обозначали жизнь. Кончиком языка она медленно, со скоростью часовой стрелки, облизнула губы.

Какое неожиданное удовольствие! Не знала, что у меня будет товарищ по тюремной камере. К тому же правильного пола. — В ее словах прозвучала ирония. Низкий и сочный голос подходил для этого.

Вы очень наблюдательны. — Я подошел к окну и обнаружил, что оконный переплет был створчатый, но вверху и внизу затянут снаружи болтами.

— А что толку? — угадала она ход моих мыслей. — Даже если выбить окно, все равно отсюда не убежишь — место слишком сильно охраняется. Доузер играет бандитами так же, как малыши играют оловянными солдатиками. Думает, что он — Наполеон Бонапарт, и, возможно, страдает теми же физиологическими недостатками. Я бы не позволила ему притронуться к себе и через десятифутовую палку. — Она говорила спокойно, ясно произнося слова, видимо, получая удовольствие от звучания собственного голоса, хотя в нем начинали звучать другие обертоны. Я надеялся, что Доузер все это слышит, и мне хотелось узнать, где спрятан микрофон. Возможно, в сундучке. Я отвернулся и посмотрел на него, свет упал на мое лицо. Девушка на кровати приподнялась, и раздался негромкий голос удивления.

— Это вы, Арчер? Как вы сюда попали?

— Все это началось тридцать семь лет назад. — Она, конечно, была слишком умной, чтобы рассказывать ей сказки. — За несколько месяцев до родов мою маму испугал высокий смуглый незнакомец, играя мешочком с песком. Это оказало странное воздействие на мой младенческий ум. Потом, когда меня ударяли таким мешочком по башке, я валился с ног и поднимался ужасно злой.

— Вы меня глубоко растрогали, — усмехнулась она. — Откуда вы знаете, что это был мешок с песком?

— Меня таким стукали и раньше. — Я присел в изножье кровати и потрогал пальцами затылок. Он все еще ныл, к нему было больно притронуться.

— Я вам сочувствую. Я пыталась помешать этому, но Джо опередил меня. Он потихоньку вышел через заднюю дверь дома и в носках прокрался на крыльцо. Вам повезло, что он вас не застрелил, — Она подползла ко мне на коленях, ее бедра перекатывались с какой-то неуклюжей грациозностью. — Разрешите, я взгляну на вашу болячку.

Я наклонил голову. Ее прохладные и нежные пальцы прошлись по опухшему месту.

— Опухоль не такая уж страшная. Думаю, сотрясения не было, а если было, то небольшое. — Ее пальцы скользнули по моей шее.

Я посмотрел вверх на узкое лицо, застывшее надо мной. Красивого рисунка губы приоткрылись, черные глаза смотрели задумчиво. Ее волосы не были причесаны, под глазами провалы от бессонницы, на виске темнел синяк. И все равно она выглядела наиболее пылким существом из всех, что я видел за последние годы.

— Спасибо, нянечка.

— На здоровье. — Темное соколиное лицо приблизилось ко мне, она поцеловала меня в губы. На мгновение ее грудь сильно надавила на мое плечо, потом она отодвинулась на другой конец кровати.

Кровь забурлила в моих жилах. А она оставалась спокойной и хладнокровной, как будто поступала так со всеми своими пациентами.

— Что Джо сделал после этого? — спросил я.

— Вы мне не рассказали, как сюда попали. Есть у вас расческа?

Я бросил ей свою карманную расческу. Ее волосы потрескивали и плавно скользили по ее руке, как темная вода. Я посмотрел вокруг, чтобы определить, где же находится наблюдательное окно Доузера. У двери, вдоль отопительной панели, была смонтирована двойная полоса темного стекла.

— Вы не служите у Доузера в передовом отряде? Или служите? — Она все еще причесывала свои волосы, ее грудь вздымалась и опускалась вместе с движениями ее рук.

— У этого подонка? Я бы не оказался здесь, если бы это было так. Я сказал вам, что меня наняла ваша мать.

— Ах да, вы — маменькин помощник. Вы ее видели?

— Не более как час назад. Хватит причесываться, мне это действует на нервы.

Светлая улыбка появилась на ее лице.

— Бедные мужички, я их возбуждаю?

— В этом и заключается ваш замысел, правда?

— Разве? — Брошенная расческа попала бы мне по лицу, если бы я не защитился ладонью. — Что же сказала мама?

— Она сказала, что отдаст все, что у нее есть, чтобы я привез вас обратно.

— Правда? — Впервые она говорила и выглядела совершенно серьезно. — Она на самом деле так думает?

— Несомненно, она так и думает. Я ответил ей, что сделаю все, что смогу.

— Итак, вы приехали сюда и сами попали под замок. И на все ушло не больше часа. Вы действуете очень быстро, Арчер.

Я напустил на себя сердитый вид, что наполовину соответствовало действительности:

— Если бы при мне был мой револьвер, этого не случилось бы. Ваш муж забрал мой револьвер прошлой ночью.

— Он забрал и мой, — заметила она.

— Куда он поехал?

— Теперь вам его не поймать.

— Значит, вы знаете, где он находится?

— Могу догадываться. Сам он мне ничего не говорит. И никогда не говорил.

— Не смешите меня.

— Я бы не стала это делать, если бы даже смогла. Это правда. Когда я поехала с ним в Лас-Вегас — мы поженились в Гретна Грин, — то думала, что он антрепренер по борьбе. Знала, что до этого он работал сборщиком денег на автоматах игры в китайский бильярд, но такое занятие выглядело для него довольно невинным. Он не говорил ничего такого, что изменило бы это впечатление.

— Как вы с ним познакомились?

— Полагаю, что вы это называете «при исполнении обязанностей». У меня был пациент по фамилии Спид, у которого работал Джо. Джо пришел в больницу проведать этого Спида. Джо — привлекательный мужчина, и, думаю, я втрескалась, — Она облокотилась на подбитое изголовье, свернувшись клубочком. На другой стороне красного бархатного покрывала, которое разделяло нас, ее колени и бедра возвышались под синей юбкой, как склоны холмов голубой горы.

— Этот Спид, — спросил я, — что с ним стряслось?

— Возможно, вы знаете, иначе не стали бы спрашивать. — Округлости ее тела дразняще шевельнулись, и мои нервы зарегистрировали внутренние сейсмические вибрации, — У мистера Спида было пулевое ранение в живот.

— И разве это не насторожило вас?

— Мне неприятно в этом сознаваться, но я была наивной. Спид сказал, что произошел несчастный случай. Что выстрел произошел случайно, когда он чистил пистолет. Во всяком случае, такова была версия.

— Поэтому вы вышли замуж за Джо, который, возможно, сам и стрелял в Спида. — Я высказал такое предположение наугад, стараясь нащупать факты.

Ее зрачки, черные и бездонные под янтарной оболочкой, расширились.

— О, Джо и Герман всегда были хорошими друзьями. Когда Джо перенял у него дело, то Спид проинструктировал его в отношении бизнеса…

— Какого бизнеса?

— Автоматов для китайского бильярда, контрактов для борцов и других различных дел.

— Все это — хозяйство Доузера?

— Думаю, да. Мне неизвестны дела Джо. Видите ли, он держал меня здесь, в Лос-Анджелесе. После первой недели Джо и я не стали хорошими друзьями. У него была «приятная» привычка шлепать людей. Вот почему я приобрела пистолет. Оружие его охлаждало, но все же я боялась его, и он об этом знал. Все это не укрепляло семейное доверие.

— Но вы знаете, почему Доузер за ним охотится?

— У меня есть примерное представление. Он скрылся с чем-то ценным, что принадлежит Доузеру. Но и Доузеру его не удастся поймать. — Она посмотрела на часы на своей тонкой смуглой руке. — Теперь он, наверное, уже в Мексике. За бугром, далеко отсюда.

— Вы думаете, он уехал в Мексику?

— Дело обстоит примерно так, с моей точки зрения. Я никогда его больше не увижу.

— И что, это испортит вам жизнь?

Она выпрямилась, лицо приняло сердитое выражение.

— Посмотрите, что он сделал. Женился на мне обманным путем, прокатился со мной, а теперь бросил. Оставил меня на «милость» Доузера и его мерзкой, прогнившей банды. Грязный, подлый трус.

— Скажите мне, куда он поехал вчера ночью?

— Зачем вам это надо знать?

— Хочу получить удовольствие и огреть его по башке дубинкой. Если я его привезу, у Доузера не будет к вам претензий, не так ли?

— Не будет. Если у вас хватит мужества это сделать. Вчера у вас его не хватило.

На это мне было нечего ответить.

— Расскажите мне о вчерашней ночи. Мне бы хотелось узнать правду. Я познакомился с вашим поклонником Дэллингом в баре… Думаю, он ждал моего приезда… И отвез меня в Оазис…

— Дэллинг — вовсе не мой поклонник.

— Понятно, но вы ему нравитесь. Я специально сказал об этом в настоящем времени. — Он беспокоился за вас.

— Кит — ужасный перестраховщик. А что дальше?

— Он запарковался на дороге, несколько поодаль, и остался сидеть в машине. Джо выскользнул из дома, когда я с вами разговаривал у двери, и ударил меня исподтишка по голове. Теперь ваша очередь.

— Стукнуть вас по голове?

— Рассказать, что после этого произошло. Видел ли он машину Дэллинга?

— Да. Он направился к ней, но Кит уехал. Джо вернулся взбешенным и приказал мне собираться, сказал, что мы уезжаем. Мы уехали через пятнадцать минут. Вы все еще не пришли в сознание, и я думаю, это спасло вам жизнь. Он заставил меня отвезти его в Лос-Анджелес, хотя мне не хотелось этого делать. Я подозревала, что он выслеживал Кита — ведь тот выдал вам его укрытие. Думаю, в этом он обвинял и меня, потому что Кит был моим приятелем. Но не хахалем.

Его обуяла такая слепая ярость, что он вернулся в Каса Лома, где мы снимали квартиру. Я предупредила его, что люди Доузера установили слежку за квартирой, но он приказал мне молчать. Машина Кита стояла на парковочной площадке. Джо велел мне оставаться внизу, а сам поднялся наверх через задний ход.

— Сколько тогда было времени?

— Около трех ночи, думаю.

— Вы торопились, когда ехали гуда?

— Да, я выжимала скорость до девяноста — девяноста пяти миль в час. Надеялась, что у нас, может быть, спустит покрышка и это остановит нас, но нам не суждена была такая удача. — Рукой она поглаживала свою щеку, ее взгляд блуждал. — Как бы там ни было, Джо вернулся через пару минут и сказал, что Кита нет дома. Он заставил ехать в Пасифик Пойнт и вылез из машины около бухты с яхтами. Там я его видела последний раз. Он даже не попрощался. — Она попыталась улыбнуться. — С его стороны было бы умнее сказать мне «до свидания». Почему он так сделал? Доузер позволил своим головорезам распустить лапы в отношении меня. Но я все равно не скажу, куда удрал Джо.

Я сидел и смотрел на нее. Ждал, когда в двери повернется ключ. Чем больше я смотрел на гордую осанку ее тела и головы, тем больше она мне нравилась. И чем больше она мне нравилась, тем больше я чувствовал себя лаптем.

Я должен был напомнить себе о том, что человек погиб, что все прекрасно в этом лучшем из миров, все справедливо в делах любви, войны и убийств. Я склонился набок, опершись на локоть, и сон свалил меня. Уже во сне, должно быть, до меня донесся рев заведенного автомобильного мотора.