Так они погибают

Глава двадцать третья

Освещенные часы на башне здания окружного суда показывали только пять минут двенадцатого. Мне не верилось. Казалось, было уже за полночь. У меня уже появился неприятный привкус от длинного противного вечера. В голове крутилась скрипучая пластинка с записью уголовных допросов. Что? Кровь. Где? Там. Когда? Тогда. Почему? Кто знает. Кто? Он. Они. Она. Оно. Мы. Особенно мы.

Я запарковал машину напротив крыла здания суда, где помещалась окружная тюрьма. Окна второго и третьего этажей были закрыты металлическими решетками с орнаментом, чтобы соответствовать эстетическим запросам воров, грабителей и проституток, которые там сидели. Часть первого этажа этого крыла занимала контора шерифа. Из всего здания свет горел только в окнах этой конторы, расположенных под часами башни.

Большая черная дверь была открыта, и я вошел внутрь помещения, освещенного белым флюоресцентным светом. За стойкой, делившей прихожую на две половины, разговаривал по телефону полный молодой человек. Нет, говорил он, шерифа здесь нет. Он не может дать его личного телефона. Вполне может быть, что тот уже лег спать. И он сожалеет, что это произошло. Утром обратит на это внимание помощника шерифа.

Он положил трубку и облегченно вздохнул.

— Зануда, — сказал он мне. — Звонит нам каждый день или через день. Ей кажется, что она может принимать радиоволны и что иностранные агенты подрывают ее нервную систему пропагандой. В следующий раз посоветую ей подрегулировать свои электронные лампы, чтобы она смогла принимать электропередачи. — Он вышел из-за письменного стола и вразвалку подошел к стойке. — Чем могу вам помочь, сэр? — У него были приветливые манеры бакалейщика из ближайшего магазина, правда, он заботился о правосудии, а не о хлебе и картошке.

— Стало быть, шерифа здесь нет?

— Ушел после ужина. Чем могу быть полезен?

— Один из его помощников ведет дело об исчезновении Джо Тарантайна.

— Дьявольщина, вы говорите: один из помощников? К этому делу привлечено уже три или четыре его помощника. — Улыбка скрыла его глаза.

— Разрешите мне побеседовать с одним из них.

— Они довольно-таки заняты. Вы журналист?

Я показал ему фотокопию своего документа.

— Тот, с которым я разговаривал, был в широкополой шляпе. Или тут у вас все носят такие шляпы?

— Только Каллаган. Он как раз сейчас тут. Разговаривает с миссис Тарантайн. — Он указал на внутреннюю дверь. — Вы подождете?

— Какая миссис Тарантайн? Мать или жена?

— Молодая. Если бы я был Тарантайн, то не удрал бы от копны таких чудных волос. — Что-то плотоядное зародилось в его глазах и распространилось на все лицо.

Я поборол возникшее у меня раздражение.

— Это официальная точка зрения, что Тарантайн скрылся? Может быть, у вас есть какие-то особые сведения о том, что он умеет ходить по воде или, например, что русская подлодка ждала и потом подобрала его?

— Может быть. — Он помахал рукой, как веером, возле лица. — Вам надо собраться вместе с этой старой занудой. Она заявляет, что голоса, которые она слышит в своей голове, говорят с русским акцентом. Кстати, никакой официальной точки зрения нет и не будет, пока мы не завершим расследование.

— Поднимался ли кто на борт «Королевы ацтеков»?

— Да. Судно полностью разбилось о рифы. В каюте никого не нашли. Разрешите спросить, в связи с чем вы проявляете к этому делу интерес, мистер…

— Арчер. У меня есть кое-какая информация для Каллагана.

— Он освободится с минуты на минуту. Они уже разговаривают битый час. — Бросив завистливый взгляд на внутреннюю дверь, он поплелся к письменному столу и втиснул свой зад между подлокотниками вращающегося кресла.

У меня было время выкурить сигарету, фактически первую за весь день. Я присел на жесткую скамейку у стены. Минутная стрелка электрических часов, висевших на противоположной стене, продвинулась нервными прыжками вокруг циферблата к половине двенадцатого. Дежурный зевал над информационным журналом.

Наконец щелкнула собачка замка на внутренней двери, и на ее пороге появился Каллаган. Свою огромную шляпу он держал в руке, обнажив под неярким освещением лысую макушку. Он неуклюже отодвинулся, пропуская вперед Гэлли, улыбаясь ей так, как будто она была его девушкой.

Она выглядела такой же подтянутой и энергичной, как и в послеобеденное время На ней был темно-коричневый костюм, но зеленая блузка под жакетом опровергала возможное предположение о том, что она облачилась в траурную одежду. Только синеватые круги под глазами давали мне представление о том, что ей пришлось пережить.

Я поднялся, и она остановилась как вкопанная.

— Ох, мистер Арчер! Не думала, что встречусь с вами сегодня. — Она протянула мне руку в перчатке. Даже через лайку ощущался холод ее руки.

— А я думал, что еще встречу вас. Если вам нетрудно, подождите меня минутку. Мне надо зайти к Каллагану.

— Конечно, подожду.

Она села на скамейку. Над ней склонился Каллаган и рассыпался в словах благодарности за помощь. Она ответила несколько натянутой улыбкой. Толстый молодой полицейский навалился на стойку, жадно пожирая ее похотливым взглядом.

Помощник шерифа повернулся ко мне и надел на голову шляпу.

— В чем дело, уважаемый? Постойте, вы были с Марио на побережье. Вы его друг?

— Частный детектив, разыскиваю Джо Тарантайна. Фамилия моя — Арчер.

— По ее просьбе? — Он кивнул головой в сторону Гэлли.

— По просьбе ее матери. — Я отошел с ним к другому концу стойки, — Я разговаривал с одной девицей, которая сегодня утром видела такое, что может вас заинтересовать. Она лежала за укрытием от ветра на пляже Макрель, находилась там одна уже под утро.

— Совсем одна? — Кожа вокруг его глаз сморщилась от недоумения или прилива веселья.

— Говорит, была совершенно одна. К берегу подплыл мужчина со свертком на шее, в котором, возможно, была одежда. Она видела, как он прошел по пляжу, и затем услышала, что заработал мотор машины в рощице за жаровнями.

— Так вот что произошло с Тарантайном, — протянул он.

— Но она считает, что это был не Джо, равно как и не Марио. Она знает их обоих…

— Кто такая эта девица? Где она сейчас?

— Я познакомился с ней на поединке по борьбе. Собирался доставить ее сюда, но она убежала от меня.

— Как она выглядит?

— Худенькая блондинка.

— Дьявольщина, половина городских девушек теперь блондинки. Когда, вы говорите, она видела парня?

— Незадолго до рассвета. Еще было темновато, и она не смогла его хорошенько рассмотреть.

— Не было ли у нее галлюцинаций? — пробормотал он. — Любой девице что-нибудь померещится, если она окажется на пляже одна в такое время.

— Не думаю, что это была галлюцинация. — Но, разумеется, ей могло что-то показаться. Тому существует много свидетелей, и получше, чем Руфь. В общем сложности примерно сто пятьдесят миллионов человек.

Он повернулся к Гэлли и опять снял шляпу. У него менялся даже голос, когда он обращался к ней.

— О, миссис Тарантайн. Когда, вы говорите, привезли сюда своего мужа?

Она поднялась и подошла к нам своим четким шагом.

— Я точно не помню, какой был час. Примерно четыре часа утра. Думаю, что так.

— Но до рассвета?

По крайней мере, за целый час до рассвета. День еще не наступил, когда я возвратилась в Санта-Монику.

— Именно так я вас и понял.

— Это имеет какое-то значение?

Он ответил с торжественным видом:

— В деле об убийстве все имеет важное значение.

— Вы думаете, он убит? — спросил я.

— Тарантайн? Неизвестно, что с ним произошло. Утром мы начнем проводить работы по вылавливанию со дна.

— Но вы упомянули убийство.

— Тарантайн разыскивается по обвинению в убийстве, — пояснил он. — В Лос-Анджелесе объявлен его общенациональный розыск. Разве вы не слышали об убийстве Дэллинга?

Я взглянул на Гэлли. Головой она сделала еле заметный отрицательный знак. И я протянул:

— А-а, это…

— Ужасно устала, — заметила она. — Хочу попросить мистера Арчера отвезти меня домой.

Я ответил ей. что сделаю это с удовольствием.